Анри Старфол
Аквариум
Наконец, для Вити наступил заветный день, когда он, взяв заранее отложенные деньги, поехал на автобусе в зоомагазин. Парень не торопясь прохаживался от одного аквариума к другому и, заложив руки за спину, критически осматривал их обитателей. В отражении стекла, на фоне плавающих рыбок, ему мерещился тот самый пухлый, восторженный мальчик, так вероломно обманутый отцом. И Витя едко ухмылялся, чувствовал себя победителем, который, спустя столько лет, взял очень важный для себя реванш. Он властно указал пальцем на приглянувшихся ему рыбок, проигнорировав комментарий продавца об их природной несовместимости, выбрал живые растения и направился к кассе.
Гладкие, речные камушки были разложены на дне аквариума, растения посажены в пластиковые стаканчики и в землю. По центру Витя разместил не большую корягу, которую заранее почистил от гнили и прокипятил. Парень запустил рыбок и, подперев подбородок руками, принялся за ними наблюдать. В комнату постучали, но Витя никак на это не отреагировал. После повторного стука дверь открылась, и в комнату зашел его отец. Он встал за сыном, который демонстративно к нему не поворачивался, и сложил руки на груди:
– Как успехи, сынок?
– А, папа, – Витя повернулся и изобразил на лице подобие удивления, – не услышал, как ты вошел.
– К тебе Никита пришел.
– Не впускай его сюда! – парень вскочил и задернул шторы.
– Вы, что, поссорились?
– Просто не пускай, я сам к нему выйду.
Никита стоял у крыльца дома и пинал носком кроссовка старый двигатель от трактора, который лежал на траве. При виде друга, парень широко улыбнулся и звонко ударил ладонью о протянутую ладонь Вити. Вместе, они, чуть покачиваясь, побрели на пружинистых ногах к калитке.
– Захар зовет сегодня на Заячью горку, – Никита достал сигарету и закурил, поедем? Мотоцикл то готов, пора бы его выгнать в поля…
– Играть в карты на деньги? – вяло зевнул Витя. – Ищи дурака. Мы оба знаем, что Захар еще тот шулер.
– Ну, на гитаре побренчим. Захар сказал, что возьмет домашнее вино.
– Алкоголь есть пагубный продукт, мой друг, – Витя старался говорить заумной интонацией, как ему казалось, какого-нибудь академика. – А такому мягкому душой человеку, как ты, он категорически противопоказан.
– Кончай выпендриваться! – Никита шутливо толкнул друга в плечо. – Если будешь сегодня вечером так разговаривать, то Катя спутает тебя со слепым Ефимычем. Он аналогично излагает. Нафталиново-назидательным тоном, во!
– Катя? А она, тоже, поедет на Заячью горку?
– Еще бы. Они же с Захаром теперь встречаются. Я думал,– ты знаешь.
– Ах вот оно как, – нахмурился Витя. – Ну, гитара так гитара. Едем!
Катя была единственным человеком, на котором Вите никак не хотелось наживаться. Напротив, она у него вызывала непонятное, странное чувство, благодаря которому, парень хотел, чтобы эта девушка всегда была счастлива и улыбалась. Одно ее присутствие делало весенний воздух слаще, а окружающие звуки чуть тише. Витя мог часами наблюдать, как она морщит нос, когда смеется, или как чертит туфелькой причудливые узоры на песке. Одним словом, это трепетное восхищение было первой серьезной влюбленностью парня, в которой он боялся себе признаться. То ли из-за собственной неуверенности, то ли из-за гордости. Он и сам толком не знал.
Вечером друзья выкатили из гаража красный мотоцикл Pannonia, и тот заблестел, как леденец, поймав на хромированный топливный бак, лучи весеннего солнца. Витя без церемоний уселся за руль, проигнорировал вялое бурчание расположившегося позади Никиты и завел ключом их стального коня. Мотоцикл всхрапнул, словно очнулся после долгого сна, вдохнул изогнутой стальной грудью теплый вечерний воздух и с хрипом помчался, разрушая тишину длинных улиц и закоулков. Стайка кичливых гусей бросилась в рассыпную от этого стремительного железного монстра, который вздымал с дороги желтую пыль и плевался дымом. Несколько ошалелых собак бросились вдогонку, хрипя и брызгая слюной. Старуха замахала клюкой парням вслед, когда мотоцикл, миновав поселок, уже заскользил по узкой дороге среди нежной зелени полей.
– Сбавь обороты! – испуганно кричал Никита. – Это тебе не гонка! Во!
– Неправда! Вся жизнь – это гонка, мой друг, – крикнул Витя сквозь слезы от ветра, что трепал его волосы. – И мы должны выйти из нее победителями!
Pannonia взревел еще громче и, под протяжный вопль Никиты, стал набирать скорость, оставляя за собой на дороге длинные клубы пыли. Слева показался вишневый сад с хлипким забором, и Витя притормозил. Он увидел, что ворота сада открыты, и направил мотоцикл в его сторону, резко вправо.
– Ты что делаешь? – Никита чуть не свалился с мотоцикла, который дернуло на ухабе. – Там нет дороги! Эй, стой!
– Так быстрее, мой друг!
Мотоцикл наискось подлетел над пыльной землей и гигантским стальным жуком прожужжал между ворот вишневого сада. Облаченные в белое вишни, как невесты, ждущие своих женихов, стояли ровными рядами вдоль тропинки, и по мере того, как Pannonia набирал скорость, сливались в единое, нежное полотно. Цветочный аромат, в дуэте с прохладным воздухом, пьянил водителя мотоцикла, наполнял его голову и легкие колким, неуемным восторгом. Никита, сидящий позади, чуть откинулся назад и наблюдал, как на фоне бирюзового неба, над ним, пышными кронами смыкался белый, вишневый сад.
– Вот он настоящий алкоголь! – кричал Витя. – Я молодой и пьяный! Пьяный без вина! Как же хорошо!
– Тебе надуло голову сквозняком, во!
– Да хоть бы и так! Да! Мне в голову сквозняком надуло весну!
Пыльный Витя спрыгнул с мотоцикла и направился к Кате. Девушка сидела в синем платье на капоте стареньких жигулей и смотрела с возвышенности, как за поселком неторопливо заходит солнце, окаймляя нежно золотым сиянием кроны недавно распустившихся деревьев и цветные крыши домов. Майский ветер, несущий с полей запах вспаханной земли, чуть трепал черные волосы девушки и оголял ее худую шею, от чего Вите она казалась еще более прекрасной, чем обычно.
Пока Никита обсуждал с Захаром размер ставок для грядущей игры в карты, Витя решился заговорить с Катей и присел рядом с девушкой на капот автомобиля. Общаться с ней парню было трудно. Он путался в словах и мямлил, что при разговоре с другими людьми никогда у него не случалось. Катя посмотрела на него, с девичьей гордостью блеснула глазами и, выпрямив спину, отвернулась в сторону заходящего солнца. Этот жест парень расценил как насмешку и смутился. Он уже хотел было уйти, но тут, неожиданно для себя самого, торопливо пробормотал:
– А я, это, рыбок завел…
Девушка повернулась, как-то растерянно посмотрела на него и звонко рассмеялась, прикрыв губы ладонью. Витя покраснел, как наливное яблоко, и собрался уже спрыгнуть с капота, когда она неожиданно поддержала начатый им разговор:
– Да вы полны сюрпризов, Виктор Александрович.
Витя был единственным из сверстников, кого Катя в шутку иногда называла так официально. Парень этой иронии не понимал и злился, считая, что подобным способом девушка высказывает ему свое пренебрежение.
– Да я, вообще, особенный, – зло процедил сквозь зубы Витя и отвернулся, – не ровня другим. Такое понимать надо…
– Ага! Рыб он завел! – подскочил сзади Никита. – А сам мой почивший аквариум хламом называл! Аквариумист недоделанный, во!
– Я же извинился за то, что разбил его. Нельзя быть таким злопамятным.
– Да я разве про то? Сам рыб завел, а мне ничего не сказал! Тихушник! Мой отец о рыбах столько дельных советов тебе может дать!
– Не нужны мне его советы, – оскалился Витя. – Давайте уже в карты играть.
– Погоди, картежник, – включился в разговор Захар, – сначала выпьем.
– Домашнее вино твоего деда что ли? – Витя слез с капота жигулей и подошел к Захару, который был выше его на целую голову. – Да я лучше вон из той лужи воды попью!
Витя злился на Захара за то, что тот встречался с Катей, скорее всего уже трогал ее или, еще чего хуже, – целовал. Он очень надеялся, что в этот момент девушка внимательно наблюдала за происходящим и видела, какой он отважный, раз противостоит более взрослому сопернику. Захар сложил руки на груди и, ухмыльнувшись, посмотрел через плечо Вити на лужу, в которой были видны свежие следы копыт.
– Ну, так пей, – помолчав, сказал Захар.
– Чего? – Витя старался придать голосу спокойную и ироничную интонацию, но сорвался на фальцет. – Ты хочешь, что бы я…
– Ага, – Захар толкнул его ладонью в сторону лужи. – Давай, герой. Только, смотри – козленочком не стань.
– Да ладно вам, парни! – Никита стал вклиниваться между ними. – Побалагурили и хватит! Доставай свое вино, Захар.
Захар молча пошел к багажнику своего автомобиля и вернулся с жестяной кружкой. Перекидывая ее из руки в руку, он, посвистывая, подошел к луже, зачерпнул дождевой воды и молча предложил ее Вите. Шестеренки в голове парня тут же закрутились, ища что-то нейтральное между дракой с соперником и фатальным унижением. Гладь воды в жестяной чашке словно бурлила и расширялась. Она казалась Вите целым озером, в котором не сложно утонуть от стыда. Нужно было срочно что-то придумать.
