Анонимные Наркоманы
Буклет «Новый путь в жизни»
Одна из ночей у нас прошла впустую, мы не смогли найти себе деньги на наркотики. Я проснулся утром, мне было ужасно плохо. Вот эта комната была такая тёмная, я вышел на улицу, мне даже глаза резало, но у меня был в кармане паспорт. На тот момент я вспомнил, что можно пойти в наркологический диспансер. Там кормят, и там тепло. И там я смогу прийти в свое более-менее нормальное состояние, и что-то я попробую всё-таки еще раз сделать для себя. Я пошел туда, и меня взяли и положили. Я начал там потихоньку приходить в себя, и я увидел ребят, которые когда-то употребляли наркотики, а сейчас у них в жизни есть семья, есть друзья… да, друзья, такие, которые в трудную минуту могут приехать и помочь. Они работают на приличных работах, и, что больше всего меня тогда удивило, они радуются всему этому, не употребляя ничего. Мне стало интересно послушать этих ребят, и тогда нас собрали в таком небольшом зале, и один из них начал рассказывать про себя, про свою жизнь. И я сидел и слушал. Я увидел в нём себя. Но то, что он говорил, то, что с ним произошло, я не мог в это поверить. Я думал что…, ну… что так не бывает. Что мне это не поможет. Но, несмотря на это, я решил остаться. Остаться, потому что мне некуда, в принципе, было идти. И я остался. И со временем я начал ходить на группы «Анонимных Наркоманов». Я тогда о них услышал, услышал о программе «12 Шагов». О группах, где ребята собираются, делятся опытом, опытом решения проблем без наркотиков, опытом жизни без наркотиков. Я сейчас могу чётко сказать, что я тот человек, который не умеет решать проблемы каким-то нормальным способом. Когда у меня возникала проблема, я предпочитал что-то употребить. Я считал, что это выход из любой проблемы. И это мне на какой-то момент действительно помогало, но только проблема не решалась.
У меня в тот период не было денег, и мать сказала, что никакой помощи от неё не будет. А помощь в сообществе «Анонимные Наркоманы» была бесплатной. Это меня привлекло: что не нужно платить денег, и есть какой-то шанс. Я за него ухватился. Я услышал о «Двенадцати шагах». О том, что нужно писать шаги, пытаться вникать во всё это, во всё, что они говорят. Мне понравилось, что в сообществе «Анонимные Наркоманы» всё просто. «Делай то, что делали мы, и у тебя будет всё, что есть у нас». Вот это мне понравилось, и я не придумывал ничего своего. Мне говорили: «Пиши шаги». И я начал их писать. Я услышал о такой рекомендации, мне посоветовали её ребята: «девяносто дней – девяносто групп». И мне показалось, это очень просто и легко. Я начал ходить на группы каждый день. Были дни, когда я посещал не одну, а две-три группы. И я ходил на все эти группы. В выходные я, можно сказать, жил на этих группах, и мне было там интересно.
В моей жизни появились друзья, которые в любой момент мне помогали. И они меня понимали, понимали, что со мной происходит. Мне больше не нужно было выглядеть каким-то сильным духом, я мог быть самим собой, и меня никто за это там не оскорблял, никак не называл. Я мог делиться своими проблемами, своими переживаниями. Меня всегда слушали, давали мне советы, помогали мне в решении проблем.
И вот на сегодняшний день в моей жизни есть то, чего не было никогда. У меня есть много друзей, у меня есть работа, я начал учиться. И…, что самое главное, ну… мне это дело сейчас не скучно. И мне всё это интересно стало. И я благодарен тем ребятам, которые когда-то смогли донести до меня то, что я могу изменить свою жизнь. То, что в моей жизни может быть всё иначе. Я благодарен сообществу «Анонимные Наркоманы», что оно изменило мою жизнь.
«Приходи на собрания»
История Сергея
Дело в том, что в свое время, когда я сидел, в нашу тюрьму приходили люди из сообщества «Анонимные Наркоманы». Приходили не за деньги, они ничего за это не получали. Они приходили просто рассказать нам о том, что возможна жизнь без алкоголя, возможна жизнь без наркотиков, возможна жизнь без преступлений, без тюрьмы. И они ничего не просили, они ничего не получали. При этом они говорили: «Я делаю это для себя, я делаю это для того, чтобы самому не употреблять наркотики».
Это уже много позже, когда я уже стал знакомиться с сообществом «Анонимные Наркоманы» и программой «12 шагов», я узнал о том, что двенадцатым шагом этой программы является то, чтобы поделиться историей своего выздоровления и поделиться тем, что можно жить свободным, без употребления, поделиться этим с другими. Но на тот момент мне это было совершенно непонятным. На тот момент – это почти десять лет назад.
Десять лет назад – это был двухтысячный год, когда я попал в тюрьму, мне тогда было шестнадцать лет, а вообще употреблять различные химические вещества я начал лет с двенадцати. Хотя какие-то изменения в моей голове, какие-то странности начались гораздо раньше, потому что сколько я себя помню, я всегда ощущал себя, всегда чувствовал себя каким-то не таким, не таким как все – другим. Марсианином каким-то своеобразным. И мне казалось, что другие люди – они чего-то «не догоняют», чего-то не понимают, они тупят, они и просто не такие какие-то. Только я какой-то такой особенный на этой планете. И поэтому, когда в 12–13 лет я познакомился с химическими веществами (сначала алкоголь, потом другие), то, знаете, случились две вещи: я, с одной стороны, понял, что вот оно, вот оно, то самое, что даёт мне понимание, что даёт мне ощущение себя какого-то необычного. С другой стороны, это же как бы позволяет мне чувствовать себя таким же, как все, чувствовать себя своим в компании, чувствовать себя легким, таким балагуром, душой компании, игруном на гитаре. Ну, вот. Сразу всё как-то хочется: «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Я очень быстро втянулся, и буквально за пару лет я уже употреблял системно, и что самое удивительное – никто из моих близких, родных очень долгое время не мог это увидеть и понять. Мама – учительница, папа – врач, замечательный примерный мальчик ходит в школу, на какие-то дополнительные занятия, все время его нет дома. И моим родителям очень долгое время не удавалось увидеть того, что я прихожу домой сначала на «рогах», потом уже и в других состояниях. И они в упор этого не замечали, а я был рад этому факту. Когда все вскрылось, был жуткий скандал, и я до сих пор понимаю, что та травма, которая была нанесена моим родителям, она до сих пор. Мне нужно совершать какие-то действия, чтобы возместить им тот ущерб, который я нанес им своим употреблением. К шестнадцати годам я попал в тюрьму. Собственно, я бы не попал в тюрьму, если бы не употребление, потому что, с одной стороны, я совершил преступление в употреблении, с другой стороны, после преступления начался совершенно жуткий угар, в котором я чего только не употреблял. И потом мне в голову пришла мысль очень здравая о том, что нужно бы податься в бега, что я, собственно, и сделал незамедлительно… Лет было шестнадцать, и мозгов было немного. Слава Богу, я купил билет на свое собственное имя в паспорте, сел в поезд, поехал куда-то в сторону Иркутска из Санкт-Петербурга, и благополучно был снят оперативными сотрудниками с поезда в Новосибирске. При этом я все эти дни употреблял, ничего не ел – я только употреблял вещества. Когда меня арестовали, я даже испытал какое-то облегчение, потому что я подумал: «Вот сейчас мне ничего не нужно. Мне не нужно опять… Мне не нужно нести ответственность. Сейчас вот всё понятно. Сейчас я вот, там, приеду, сяду. Будет кушать. Будет мне кушать. Будет где поспать. И дальше как бы за меня там все распишут». Я не думал о том, что у меня есть какие-то проблемы в связи с употреблением. Вот это состояние жизни, совершенно невменяемое, мне казалось естественным, нормальным и правильным.
На втором году заключения я узнал о том, что там, где я сижу, проходят группы «Анонимных Наркоманов», и что туда приходят люди с «воли», что туда можно прийти, посидеть, попить чаю, и я начал ходить сначала именно с этими целями. Естественно, я слушал, о чем люди говорят, тем более все-таки с «воли» (какие-никакие новости). А люди рассказывали о себе. Они говорили о том, что вот со мной происходило сегодня или вчера, позавчера, то-то и то-то, и я себя при этом чувствовал так-то, и хотел убить того-то, но вот благодаря вот этой вот программе взял и не убил. Или, там, шёл вчера по улице, видит, там, стоит лох, у него «лопатник» торчит из кармана, а он взял и не украл. И мне казалось, с одной стороны: «ну, вы все и лохи и придурки», а с другой стороны, постепенно я начал понимать, что вот во всех этих разговорах, чувствах, во всех этих историях есть что-то такое, очень похожее на меня. Эти люди рассказывали свои истории чуть ли не с детства, с пелёнок. Они говорили о том, как они употребляли, говорили о том, как они попадали в тюрьму, нарушали закон, как переставали употреблять, как доходили до своего дна, как они уже не могли употреблять, но употребляли. Вот. Тем не менее во мне сидела мысль, что они какие-то идиоты, у меня-то так точно не будет, у меня по-другому. Это ощущение, что «я не такой как все, что у меня всё по-другому», оно продолжало во мне сидеть.
Постепенно, постепенно, год за годом, ходя на эту группу, я начал думать: «Да…а у меня, у меня тоже такое было. Да, вот здесь я чувствовал себя так же. Да, в этой ситуации я поступил бы так же или поступил бы по-другому.» Эти люди все время говорили о программе, говорили они все время о шагах. Мы прикалывались между собой: «Вот сектанты ходят. Выходишь на волю – они тебя принимают, «разводят на хату»» и т. д… Но могу сказать, что меня никто ни на что не «развёл». Наоборот, я сижу сейчас в собственной квартире, которой у меня не было на момент выхода из тюрьмы, у меня появилась жена, семья, работа очень высоко оплачиваемая. И всё хорошо. Это то, что есть сейчас. А как я к этому пришёл, сидя в тюрьме? Пришёл очень просто. Я начал разговаривать, спрашивать больше про эту программу, про эти шаги, про сообщество «Анонимные Наркоманы». Самое важное, что я запомнил для себя, это: «Принеси свою задницу на группу, а голова дойдёт потом». Четыре с лишним года я слушал это утверждение и, слава Богу, я его запомнил. Слава Богу, я запомнил хотя бы это.
Я освободился, и, естественно, я забыл про всё, что говорили эти люди: «Вот в первый же день иди на группу. В городе Петербурге полно групп «Анонимных Наркоманов». Вот тебе адреса. Можешь найти в любом районе». Да-да, конечно, это я помнил. И благополучно пошел «бухать». Какое-то время у меня даже получалось контролировать себя, то есть я был такой вполне социально приемлемый товарищ. Я нашел непонятную работу, которая была суточной и позволяла мне один день быть на смене, а три дня делать то, что я хочу. Очень быстро, месяца за два, дошло до того, что я понял, что я не могу остановиться, что я употребляю всё, что не «приколочено», и вот тут я понял, что у меня реальная проблема. И вот мое дно – я проснулся… очнулся – наверное, так будет правильнее сказать, в своей квартире, в квартире своих родителей, которые умерли к тому моменту. Дом был полон людей, из которых я больше половины не знал. Я был с какой-то женщиной, которая была мне абсолютно противна. Я понял, что я не помню, что я делал накануне. А когда я совершил свое преступление, было абсолютно точно так же. По сути дела, как бы, я очнулся и опа – меня уже ищут. Тут мне стало страшно, я понял, что у меня были все шансы снова попасть в тюрьму и проснуться уже в КПЗ.
Я ещё какое-то время покувыркался. Но именно с того момента я начал всё больше думать о том, что пора «подвязывать». Но прекратить употреблять я не мог. При всей своей целеустремленности в других вопросах, почему-то у меня не получалось не употреблять. Я не мог понять, почему. Не смотря на то, что четыре года я слушал, примеры про то, что сила воли не работает. Работают совершенно другие вещи, работает признание своего бессилия. Но признать, что я бессилен перед веществами – да ну, на фиг. Это же – я, тот самый я, который не такой как все, который какой-то особенный, который вообще охрененный парень. И я бессилен перед какими-то веществами? Да вы сбрендили!
Я нашел телефон одного из тех людей, кто приходил к нам в тюрьму. Вы представляете, даже в этом состоянии я не мог признаться в том, что у меня проблемы. Я позвонил и сказал: «Ты знаешь, у меня всё «ништяк», но может быть «пересечёмся»?» Он говорит: «Ну, давай «пересечёмся». Когда мы с ним встретились, меня трясло, крутило, вертело, ломало. При этом я рассказывал ему, как у меня всё замечательно. Работу я, естественно, к тому времени уже потерял, я никому не нужен в таком состоянии, я прогулял не одну смену. Он слушал меня, слушал. Ничего не говорил, я ему что-то там все «причёсывал». И он говорит: «Ну, круто. Тут группа «Анонимных Наркоманов» недалеко как раз сейчас начинается, может, зайдём?» Я говорю: «Ну, давай зайдём. И мы зашли. И на этой группе я рассказал, что я уже несколько лет не употребляю. Только слепой бы не увидел, что со мной происходило. И мне никто, ничего не сказал. В меня никто не ткнул пальцем, и не назвал так (и здесь хочется выругаться матом), как в тюрьме называют лжецов. Понимаете? Никто! Ко мне подходили люди и говорили: «Ну, ты давай, возвращайся. Хорошо, что пришёл. Приходи ещё». С самой тюрьмы меня не оставляла мысль о том, что это какая-то «прокладка», это какая-то «подстава». Что эти люди хотят выслушать, то, что мы говорим, а потом «сольют» это администрации. И только когда я попал на группу, уже в городе, уже на воле, я понял: «А вот этим-то людям ничего от меня не надо. Они не знают меня. Они первый раз в жизни меня видят». Они почему-то подходили ко мне и говорили мне: «Давай, приходи ещё раз». Это сыграло решающую роль, и я начал ходить на собрания «Анонимных Наркоманов». Я начал, как говорили, не употреблять только сегодня. Только сегодня я не думал о том, что будет завтра, я не употреблял только сегодня, только сейчас. Один день. Один час. Одну минуту. Одну секунду. Я слушал о том, как люди рассказывали, как не употреблять наркотики. Только сейчас. Они говорили: «Возьми телефоны, и если тебе вдруг захочется употребить, вместо шприца, хватайся за телефон. Вместо бутылки, хватайся за телефон». И знаете, я действительно (а чего мне это стоило: это же – я, такой крутой, да!) стал набирать этих наркоманов и говорить им о том, что мне хочется употребить. Ужас от ощущения того, что завтра я могу проснуться и все – опять я «прилип», был помощником на первых порах. А потом это просто вошло в привычку – звонить, говорить: «Ты знаешь, у меня тяга. Я хочу употребить».
