Анна Зоркая
Черный веер королевы Изабеллы
Глава 2
По ступенькам черного входа королевского замка, куда приходили по утрам продавцы, нищие, просители из простолюдинов, застучали каблуки кожаных туфелек. Хлопнула дверца кареты, скрывая фигуру в богатом облачении и с тяжелым грузом в руках. Тоненький паж, закутанный в огромный плащ, ударил хлыстом, и лошади сноровисто потащили катафалк. Стражники при виде похоронного транспорта ничего не спросили, лишь брезгливо отошли в сторону, пропуская похоронщиков. Перевозчиков трупов надо опасаться – это знает каждый, даже ребенок. Пускай даже и хоронят они вельмож, а не крестьян, но работа связана со смертью и болезнями, поэтому лучше держаться от черной кареты с четырьмя вороными лошадьми подальше.
Богатая повозка покатилась без задержек дальше, раскачиваясь в стороны и пугая ранних прохожих черными, оббитыми траурной тканью боками. Оказавшись за стенами замка, возница пришпорил крутые бока, и карета смерти ускорила свой ход.
Но в лесу ее мрачный вид не произвел своего отпугивающего действия. С пронзительным свистом с деревьев вдруг спрыгнули двое мужчин: один перехватил лошадей под уздцы, так что лошади забили копытами и встали. А второй разбойник кинулся к карете и резким движением распахнул дверцу. Под пронзительные женские крики он за руку вытянул из бархатных внутренностей фигуру в плаще. Та не удержалась на ногах и упала к огромным колесам экипажа, выронив большую плетеную корзину.
– Э-ге-гей, да тут вполне живая дамочка! Тепленькая и хорошенькая, отличная добыча! – Заросший бородой жуткий великан кончиком ножа отвел край капюшона с лица уже рыдающей в голос молодой женщины. – Да она богачка, платье из бархата, украшения и нежные ручки!
Грабитель вцепился в ожерелье на изящной шейке так, что лопнула нитка и жемчужинки поскакали в пышное одеяло из осенней листвы.
– Нет, нет, пощадите, прошу вас! – Женщина встала на колени и прильнула к грязному сапогу напавшего. – Я отдам все, все, что есть, только не убивайте меня! В карете полно добра! Забирайте все, только оставьте мне жизнь!
– Хорошее предложение, люблю сговорчивых дамочек! – расхохотался великан, а следом за ним захихикал беззубый грабитель, что удерживал лошадей. – Давай-ка посмотрим, какие богатства ты везешь с собой! – Кончик ножа блеснул над корзиной, выдернув конец ткани, и разбойник отпрянул с недовольным лицом. – Это же ребенок, дурацкий младенец! Эй, чертова дура, где деньги, драгоценности? Ты сказала, у тебя тут сокровища!
Разбойник в ярости пнул корзину со спящим ребенком, но его подельник взвизгнул:
– Билли, черт побери, это же королевский инфант!
– Что ты несешь, старый хрыч? Королева катается на катафалке по окрестностям без своей свиты?! Да ты ополоумел! – взревел здоровяк.
Но его спутник, позабыв о лошадях, уже склонялся над корзиной, щупая заскорузлыми пальцами королевскую монограмму, вышитую в углу шелковой пеленки:
– Я видел эти буквы на флаге! Да говорю тебе, это коро…
Только договорить старик не успел – в воздухе просвистели перья веера, и старшего разбойника овеяло сырым осенним воздухом. Неожиданно его старый напарник рухнул рядом с плачущей девушкой в теплом плаще и забился в судорогах, заливая землю кровью из узкой раны во всю шею.
Над упавшим стариком выпрямился паж. От резкого прыжка с места возницы берет слетел с его головы, и ветер трепал теперь длинные золотистые пряди в воздухе, светлые волосы были вымазаны в крови убитого.
– Ты не мужчина! – Голос у разбойника от ужаса стал тоненьким, с визгливым нотками. Он перевел взгляд на затихшего напарника. – Ты убила его!
Грубая грязная рука с самодельным ножом взлетела вверх, но тут же обвисла от удара острого стилета по сухожилию.
– С грязными свиньями, как ты, так и стоит поступать! Пускать им кровь! Это не убийство, а королевская милость. Я прекращаю твою жалкую никчемную жизнь и передаю в руки Господа.
Стилет сверкнул снова в воздухе, брызнул фонтан крови из широкой шеи, великан забил ногами по прелым листьям в предсмертной агонии. Девушка у колеса кареты завыла от ужаса, но хлесткая пощечина королевского пажа резко оборвала ее крик:
– Замолчи, бери корзину с инфантом и возвращайся в карету.
Щеки коснулся кончик опахала веера, но от нежного касания девушка еще сильнее забилась в приступе ужаса. Изабелла вжала в нежную кожу служанки кончик веера, чтобы та почувствовала железное жало, спрятанное внутри шелковистого тела.
– Если ты еще раз откроешь свой рот и начнешь предлагать мое состояние разбойникам с большой дороги в обмен на свою жалкую жизнь, то из королевской служанки превратишься в труп в лесу. Твое лицо обглодают лисы, а кости растащат вороны. Поняла?
– Простите, простите, моя королева, – разрыдалась в голос девушка и бросилась целовать руку Изабелле, переодетой в костюм пажа. – Я испугалась, так испугалась.
Но королева грубо оттолкнула спутницу к двери кареты, подхватила корзину с ребенком, нежно поцеловала чистый лобик и брезгливо швырнула в сторону испачканную кровью пеленку.
– Смени Эдварду одежду! И перестань реветь!
Служанка послушно нырнула в темноту траурной кареты. Изабелла заправила волосы под берет, поправила плащ и, перешагнув через трупы, ловко взобралась на место возницы. Лошади со зловещей каретой по удару хлыста тронулись дальше в путь.
Катафалк прибыл к месту своего назначения лишь к вечеру, когда сумерки сгустились до непроглядной тьмы у стен замка герцога Мортимера.
При виде мрачного катафалка стражник за воротами сплюнул и выкрикнул во всю глотку:
– Эй, проваливай отсюда, у нас нет ни мора, ни чумы. Все живы! Убирайся, тебе здесь не будет ночлега.
Но невысокая фигура в плаще спрыгнула с высокого места возницы, уверенно прошагала к воротам и просунула между прутьями сложенный гладкий веер:
– Передайте это срочно герцогу.
Стражник только хотел расхохотаться в ответ, зачем это сэру Мортимеру женская безделушка, но при виде блеска монеты в пальцах мальчишки-пажа подцепил двумя пальцами вещицу и буркнул:
– Так и быть, отнесу, но ты отъезжай подальше, кто тебя знает, вдруг приволок чуму на своих колесах.
Наглый мальчишка будто и не услышал его грозного окрика, устало прислонился к стене и закрыл глаза в ожидании. Продлилось оно недолго.
Уже через пять минут дорога от ворот к обветшалому замку полыхала от света факелов, сам сэр Мортимер спешил навстречу двум путникам, закутанным в дорожные плащи.
– Моя королева. – Мужчина преклонил колено и припал к руке пажа на глазах изумленных охранников.
Но измученная долгой дорогой Изабелла промолчала в ответ.
Лишь когда они оказались наедине в одной из комнат замка, девушка забрала с резного столика свой веер и протянула Мортимеру.
– Вы обещали отдать за меня жизнь, если я отвечу на ваши чувства.
Мужчина склонил голову в молчаливом согласии.
– Тогда знайте, сэр Мортимер, я люблю вас. – Изабелла признавалась в своих чувствах смело, не опуская глаз и не жеманясь, как подобает девушке. – Я готова стать вашей возлюбленной, а вы должны мне помочь свергнуть с трона моего мужа, короля Эдварда.
– Я готов выполнить любой ваш приказ, моя королева, моя Изабелла. – Мортимер не сводил влюбленных глаз с молодой женщины.
А та испытующе рассматривала своего соратника:
– Мы принесем клятву верности друг другу и скрепим ее собственной кровью. А потом начнем собирать войско для захвата королевского замка, мой сын – наследник английского трона, а пока он еще мал, я буду править страной от его имени.
– Но Изабелла, где мы возьмем для этого деньги? Чтобы подготовить воинов, купить им оружие, накормить, придется понести немалые расходы. Содержание армии наемников мне не по карману, мой род давно разорен.
Изабелла улыбнулась и вскинула горделиво голову вверх, отчего ее волосы взметнулись золотистой короной:
– У меня есть для вас подарок, сэр Мортимер. И думаю, он даст ответ на ваш вопрос.
Герцог Эссекский опустился на колени и преклонил голову перед Изабеллой, восхищенный мужеством будущей правительницы Англии. Его возлюбленная оказалась не просто королевой по званию, а настоящей воительницей, чья внутренняя сила приводила в восторг. Он готов был следовать за своей королевой в любое приключение.
В ресторане Фаину оглушили сразу грохот музыки и гомон человеческих разговоров. Молодые люди за столом ухаживали наперебой за ее соседками, подливали им вина в бокалы, шептали на ухо шутки, от которых девицы заливались громким смехом. А Фаина чувствовала себя неловко, стесняясь своей полноты, чужой неудобной одежды. Есть на виду у всех ей было стыдно, казалось, что сейчас опять выкинет что-нибудь неуклюжее: уронит на пол кусок или подавится.
От смущения девушка все-таки подавилась сухариком, что решилась взять в рот, и с надсадным кашлем поспешила в уборную, придерживая задирающийся от каждого шага подол. В тишине туалета она откашлялась, не скрываясь, выплюнула злополучные крошки, выдохнула с облегчением. Подняла глаза и снова встретилась взглядом с незнакомкой в зеркале. Рыжие пряди выскочили из гладкой шишки, яркая помада размазалась из-за кашля, и Фаина засуетилась, принялась обыскивать сумочку. Но в нее, кроме телефона, кошелька и паспорта, ничего запихать во время сборов она не успела, поэтому девушка бросилась к мотку бумаги на стене, чтобы избавить губы до конца от ядовито-красного слоя. И замерла – из-за решетки вентиляции между женской и мужской уборными раздались знакомые голоса парней, что угощали их ужином в ресторане.
– Ну, Андрюха, ты попал, сожрет тебя эта бегемотиха. Вон как на еду накинулась, даже подавилась. – Парень расхохотался собственной шутке. – И на тебя так же кинется! Молчит, молчит, потом как бросится!
– Отвали, Влад, со своими дурацкими шутками. Откуда вы откопали вообще эту деревенщину? Даже имя у нее дурацкое – Фаина! И вся она дурацкая! Я тусоваться не хочу в такой отстойной компании, уезжаю. Вы добирайтесь потом, как хотите.
– Ну ладно, друган, ты чего, машина-то только у тебя. Мы с тобой валим отсюда, пока эта Фая и нас не слопала. Двигаем в клубешник, девчонкам скажем, что на работу срочно вызвали.
Файка всхлипнула от обиды и зажала себе рот. Она опять все испортила! И девочки разозлятся на нее, если парни уйдут из ресторана, догадаются, что те сбежали из-за их неказистой подруги.
Девушка бросилась со всех ног бежать из ресторана под удивленные взгляды посетителей. Те с недоумением провожали взглядом полненькую девушку в черном облачении, которая, рыдая на ходу, вылетела через стеклянные двери и помчалась, спотыкаясь, по оживленной центральной улице огромного города.
Она очнулась в слезах на набережной, когда из сумочки неожиданно начал названивать телефон. Но разговаривать сейчас Фаине ни с кем не хотелось.
Девушка спустилась вниз к самой реке, плюхнулась без сил на холодный камень и уставилась на плавное течение воды. Волны свободно перекатывались, переплетаясь в завораживающий прекрасный узор.
Как же ей хочется измениться, стать другой. Величественной, как это течение, или отважной и дерзкой, как королева Изабелла. Но научиться вести себя по-другому не могла. Она уже не ребенок и даже не студентка, а все такая же наивная и несчастливая, вечно влипает в дурацкие ситуации. Ляпает, не подумав, первое, что пришло в голову, постоянно за что-то зацепляется, роняет. С людьми хоть и находит быстро общий язык, но только никто, кроме стариков да детей, дружить с Фаиной не хочет. Только им нравится ее простодушие. Парней необычная внешность отпугивает, ровесницы морщат носы от неуклюжей простушки. Так и не смогла она завести себе компанию за годы учебы в колледже и работы в школе. Хотя всю жизнь, как и учила ее мама, старалась учиться, слушаться преподавателей, помогать людям, в общем, быть для всех хорошей и удобной. Только сейчас у нее ни подруг, ни парня. Даже на работе никаких перспектив карьерных, не доверяют Фаине Васильевне ничего, кроме обучения таблице умножения да написания прописей. Слишком мягкая и вечно летает где-то в облаках, как говорит о ней завуч, предпочитая оставлять вместо себя наглую и двуличную Маринку. Та орет на младшеклассников так, что они сидят на ее уроках тихо, будто мышки, а родителям улыбается и лебезит. Поэтому у нее и на ремонт класса сдают, и подарок ко Дню учителя всегда преподносят шикарный. А ей, Фае, достаются лишь детские улыбки да кривые рисунки в подарок, бесхитростные, как она сама.
От собственной никчемности снова защипало в носу, но Файка решительно вытерла набегающие слезы вместе с остатками туши. Нет, надо меняться. Она ведь учит своих малышей, что если долго трудиться над математикой или правописанием, то все получится и ты достигнешь мастерства. Так и с характером. Она будет, как Изабелла – гордой, отважной, упорной! Не даст испортить поездку каким-то нахальным парням, будет веселиться и наслаждаться жизнью! У нее отпуск, а она настоящая туристка в огромном городе, полном сотен развлечений.
Будто в подтверждение ее мыслей, на набережной загудел прогулочный корабль, маня разноцветными фонариками и задорной музыкой. Из динамиков загудел веселый голос: «Граждане отдыхающие! Жители Симбирска и гости города, приглашаем вас на вечернюю прогулку по реке! Дискотека, вкусные коктейли, виды ночного города! Вас ждет восхитительный отдых на волнах! Отправление корабля через десять минут, билеты вы можете приобрести на входе».
Фая сначала по привычке заспешила, но потом одернула себя. Она ведь решила вести себя, как королева, а значит, надо быть уверенной, что корабль и его команда дождутся ее торжественного прибытия.
Когда девушка поднималась на палубу по металлической приставной лестнице, вдруг кто-то подхватил ее осторожно под локоть.
– Позвольте помочь, прекрасная леди. – Невысокий молодой человек в черной куртке и кепке, надвинутой до самых глаз, помог ей перешагнуть через высокий порог на корабль.
Фая оторопело поглядывала на неожиданного помощника, но руку отдергивать не спешила, потому что взбираться по крутым ступенькам на второй уровень судна под резкими порывами ветра при слабых покачиваниях кормы было страшновато. Но неожиданный ухажер и сам вежливо проводил девушку к свободному креслу, помог сесть и только потом отпустил руку. Никаких заигрываний или пошлых шуточек. Лишь коротко кивнул и скромно уселся на соседнее сиденье.
Корабль закачался еще сильнее, загудел и пустился в медленное плавание по речному течению вдоль пестрящего огнями берега.
– О, как ты сердцу дорога, текущая сквозь годы! Возвышенные берега, взволнованные воды, – продекламировал молодой человек, не отрывая взгляда от плавных перекатов воды.
– Как красиво! – восхитилась девушка и уточнила непринужденным светским тоном: – Ваши стихи?
– Нет, это написал Белинский. Но я с ним полностью согласен. Движение реки завораживает и восхищает. А вас?
– И меня. – Фая не удержала тяжелого вздоха.
Молодой человек легонько пожал ей пальцы и представился:
– Олег. А вас как зовут?
– Фаина.
Девушка попыталась рассмотреть лицо случайного знакомого, но тот был ниже ее ростом, в огромной кепке до самых бровей. В полумраке ночи, в свете мелькающих пестрых огней ничего почти не удалось увидеть, кроме аккуратного носа и острого подбородка на худеньком лице.
Да это было и не очень важно, приятный парень не навязывался и не пытался приобнять ее, как обычно случалось на студенческих вечеринках.
Разговор у них плавно, как река, перетек от поэзии, к которой девушка питала слабость, к достопримечательностям Симбирска. Олег оказался настоящим знатоком истории города, рассказывая все с забавными фактами, перемежая милыми шутками.
Под его рассказы Фаина хохотала во все горло, напрочь позабыв о тяжелом дне. Галантный кавалер даже спустился вниз под надуманным предлогом, а вернулся обратно с великолепным переливающимся коктейлем в бокале. Девушка с удовольствием выпила все до дна, любуясь, как их корабль причаливает к берегу.
Заканчивать чудесную прогулку и знакомство ей совершенно не хотелось. Олег тоже в ответ на затянувшееся молчание предложил:
– Может быть, на лодке хотите прокатиться? Я знаю, что здесь недалеко есть лодочная станция.
Фаина замялась на секунду, все-таки этот милый парень ей почти незнаком, но в голове шумело от выпитого коктейля, а грудь распирало от радости – какое удачное знакомство, ну чего тут бояться.
– А давайте! – Девушка азартно махнула ладошкой, ловко прошлась по приставной лестнице вниз и оказалась на берегу.
Олег поспешил за ней, указывая пальцем дорогу к станции:
– Туда, к мосту и дальше за заборчик.
– Здесь же написано: «Вход посторонним воспрещен!» – замедлилась его спутница.
Но парень уверенно перепрыгнул через хлипкое заграждение и протянул руку:
– А мы не посторонние, мы любители водных прогулок. Не бойся, ничего страшного, просто прокатимся на лодке полчаса и вернем это пиратское судно обратно. Выбирай любую! Какая самая красивая?
Вдоль берега и правда был уложен с десяток суденышек разных мастей и цветов. Девушка ткнула наугад в зеленую, которую Олег с натужным пыхтением тут же принялся толкать к воде. Фая вцепилась своими крепкими руками в дерево бортов, чтобы помочь, уж очень хлипко выглядел ее низкорослый кавалер.
«Ну ничего, – утешала она себя мысленно. – Зато начитанный и образованный. Мне с ним не поле пахать, а на лодке кататься».
Голова кружилась от выпитого коктейля и упражнений по спуску лодки на воду, но Фаина решительно шагнула на дно качающегося судна. С непривычки к качке опустилась с размаху на лавочку и выкрикнула задорно, изображая лихую искательницу приключений:
– Отдать концы!
Ее спутник мелко рассмеялся и принялся усердно грести веслами, направляя их транспорт к другому берегу.
К середине реки ее смелость испарилась, а голова шла кругом от каждого движения волн вокруг. Огоньки берега становились все меньше, от водной ряби мутило. А под юбку начала закрадываться холодная сырость. В узкой лодочке было совсем не так комфортно и весело, как на гремящем музыкой и хохотом пассажирском теплоходе.
А здесь Фая почувствовала себя жутко. Олег молчал, усердно работая веслами, направляя лодку все дальше и дальше от берега. Они не только удалялись от набережной, но и спускались вниз по течению куда-то в густую темноту, где на берегу виднелись не дома с желтым уютом вечерних окон, а огромные трубы здания и колючий забор до самого подступа к воде.
– А мы куда плывем? – робко поинтересовалась девушка.
С каждой минутой ей становилось все страшнее, хотелось немедленно прекратить эту случайную прогулку, но она боялась показаться новому знакомцу трусихой.
– В одно красивое место, хочу тебе кое-что показать. Осталось совсем немного. – Олег натужно дышал от интенсивных взмахов веслами.
Фая боязливо поежилась от холода, который все сильнее впивался в кожу. В голове от мерных взмахов весел и покачивания лодки все тоже раскачивалось и плыло, она вдруг поняла, что ей очень дурно.
– Мне надо обратно, – попросила она парня.
Но тот даже и не думал останавливаться, поднимал и опускал весла, словно робот. Лица его по-прежнему девушка не видела из-за света луны, которая теперь светила ему в спину. А больше никаких источников света рядом не осталось. Огни и шум города остались позади. Вокруг царила тишина, которую нарушали лишь тихие всплески упорного гребца. Прогулка на лодке больше не казалась Фае романтичным приключением среди блистающей глади.
Река вокруг на несколько километров чернела жутким ледяным омутом. Фаина попыталась привстать, чтобы остановить эти жуткие в своей монотонности движения веслами. Но едва она приподнялась, как изнутри все скрутило мутной волной, желудок сжался в противном спазме так, что девушка едва успела перегнуться через борт, как из нее вылился поток рвоты.
– Прости, пожалуйста. – Она успела извиниться и снова задергалась над водой в новом позыве. – Наверное, это из-за алкоголя. Я его редко пью, особенно коктейли. Или началась морская болезнь, хотя, конечно, мы на реке. Но ведь она просто так называется «морская», а так это реакция на качку, без разницы где. На море, на реке, даже в автобусе при длительном путешествии. Я, правда, не знала, что у меня морская болезнь. Я ведь никогда на море не была и не путешествовала никуда далеко.
– Заткнись, – вдруг резко бросил Олег.
И она замолчала в шоке от его реакции. Нет, конечно, Фая знала свою беду – от испуга или напряжения начинала вдруг болтать как сумасшедшая все подряд, никак не могла остановиться, но обычно люди максимум корчили недовольное лицо или отворачивались, не слушая ее лепета. И тут резкий окрик, подействовавший, будто оплеуха.
От такого обращения она осела на дно лодки, оперлась спиной о перекладину, служившую сиденьем, и сосредоточилась на огнях колеса обозрения – единственных признаках города во тьме.
В голове стало проясняться, и девушка решила – будет молчать, пока они не доплывут до мелкого места, а там сиганет в воду и доплывет до берега. Благо в детстве отлично научилась держаться на воде в местной речке и не боялась глубины или сильного течения.
Она прикинула, что если они еще преодолеют хотя бы пятьдесят метров, то можно будет нырнуть щучкой в воду. Конечно, она сейчас холодная от ночного воздуха, но это уже единственный путь спасения от маньяка. А то, что Олег маньяк, теперь она была уверена. Заметил глупышку провинциальную, приманил стихами и коктейлем, а теперь везет убивать. Он сразу изменился, не разговаривает, только толкает весла со всей силы, явно выискивая место, где не будет людей совсем и никто не услышит, даже если орать во все горло «помогите».
Файка лихорадочно перебирала в своей голове все, что она слышала о маньяках, как от них спасаться и что они делают со своими жертвами.
Лодка уже добралась до середины широкого пространства, когда Фая прошептала:
– Давайте вернемся обратно, пожалуйста!
– Сейчас, сейчас, я только вырулю как надо, – пробурчал Олег себе под нос.
От его раздраженного тона Файка сжалась еще сильнее на носу узенького суденышка. Спутник ее закрутился, стряхивая воду с весел. Лодка без управления закачалась на волнах. Они почти добрались до другого берега, темного и поросшего кустами. От густых зарослей поднималась такая же плотная стена камышей, через которую невозможно было продраться к суше. Поэтому на заросшем растительностью кусочке берега не виднелись тропинки или места для любителей уединенного отдыха.
Фая уже прикидывала, как выбраться на берег через эту черную стену, ведь там наверняка илистое дно с корнями, как Олег приказал сурово:
– Позади тебя лежит уключина, подай мне.
Девушка поспешно повернулась в поисках неизвестного предмета.
– А разве уключина это не место, куда весло вставляют? – И взвизгнула от жгучей боли в плече. – Ой!
Фаина стремительно развернулась, за спиной застыл вставший во весь рост Олег с веслом наперевес. От качания лодки на волнах он еле удерживался на ногах, поэтому второй удар весла прошел тоже мимо. Он снова лишь слегка задел краем по Фаиному плечу. Рефлекторно девушка ухватилась за весло, потянула на себя широкую часть, и вместе с ней на нее рухнул и парень всем весом.
В ярости из-за неудачи Олег перекатился в сторону, вцепился в ремешок сумки и пружиной дернулся назад. От его усилий сумка с плеча слетела и плюхнулась на дно лодки. Но и сам парень неловко взмахнул руками и завалился на другой бок, освободив наконец Фаину от своего веса.
Инстинктивно Фая перехватила ремешок сумки, лежащей у ее ног, потянула на себя. С другого конца в нее вцепился Олег. Так они оба повисли на тонком ремне лакированной дамской сумочки, дергая ее каждый к себе. От напряжения ремешок лопнул, Фая и ее спутник упали каждый в свою сторону.
Лодка от их резких движений качнулась тяжело и перевалилась на бок. Вода стремительно хлынула за деревянный борт, и судно пошло ко дну, утягивая за собой пассажиров. Олег и Фая оказались в воде. Девушка взмахнула рукой, силясь поймать ремешок сумки, что с бульканьем набирала воду и опускалась на дно, но короткий всплеск – и Олег ее опередил. Он поймал цепкими пальцами небольшой предмет, ухватил его зубами и нырнул с добычей под толщу воды. Его голова показалась через пару секунд в нескольких метрах дальше по течению и потом совсем исчезла среди перекатов. Вместе с ним в речном шуме исчезла чужая вещь, голубая лаковая сумочка, которую девочки дали Фае на время.
Но думать о пропаже сейчас она не могла, икры пронзило болью от судороги в холодной воде. С трудом девушка вдохнула воздух и сделала несколько взмахов руками. Течение сносило ее медленно к зарослям камышей. Фая подплыла поближе, попыталась коснуться ногами дна, но провалилась почти по щиколотку в мягкий ил. Вскрикнула жалобно от противного ощущения, но тут же вода с болотным привкусом попала ей в рот. Девушка замахала руками, потеряла баланс и снова хлебнула воды.
Пришлось оставить идею попасть на берег рядом с зарослями. Руки и ноги уже свело от холода, они немели все сильнее, отказываясь грести в полную силу, и тяжелое тело начало потихоньку уносить течением вперед, погружая все глубже. Из последних сил она барахталась в ледяном потоке, пока черная вода не залилась в уши.
Девушка нырнула с головой вниз под толщу воды, чтобы не тратить силы на движение, и просто поплыла по течению, на сколько хватило задержанного дыхания. Наконец, когда грудь сильно сдавило, Фая одним толчком выбросила себя вверх, втянула спасительный глоток воздуха и потрясла головой, чтобы понять, куда она выплыла. Вода шумела вокруг, тянула вперед, а в ста метрах от нее наконец высился крутой берег. От вида близкого спасения энергии прибавилось, и широкими гребками она быстро добралась до берега. И когда почувствовала каменистое дно под ногами, разрешила себе выдохнуть. Из глаз хлынули слезы, а грудь заходила ходуном от рыданий. Почти ползком она выбралась к высокому землянистому валу и упала, задыхаясь от рыданий и ужаса произошедшего.
Придя в себя, девушка попыталась рассмотреть, где же ее обидчик вылез на берег, но в черноте ночи уже не было видно ни Олега, ни сумочки. В несколько рывков девушка взобралась наверх, осмотрелась и поняла, что ее путешествие домой только начинается. Кругом торчали редкие деревья, чернел скромный мост через реку, бетонные плиты, ограждающие промышленную зону, и ни одной живой души или жилого дома вокруг.
По густому кустарнику она кое-как добралась до пыльной корявой дороги, которая вела с окраины города через мост и мимо заводских территорий к городской черте, где в своих квартирах мирно спали жители Симбирска.
Дрожащая от озноба в мокрой одежде, шатаясь от усталости и шока после жуткого происшествия, она брела по пустынной дороге всю ночь, так и не встретив ни машины, ни человека. Здесь Файка наконец дала волю слезам, сегодняшние неприятные приключения никак не заканчивались.
Неприятности потоком так и сыпались на бедную девушку словно из рога изобилия. Опозорилась в музее, поругалась с девочками, получила порцию насмешек от парней в ресторане, а потом нарвалась на маньяка. Который к тому же украл у нее чужую сумочку и в ней документы, телефон, деньги.
От накопленной обиды, злости на весь мир и на себя Фая несколько часов, пока тащилась в темноте в сторону города, всхлипывала, выла в голос, кричала и визжала, не сдерживаясь, выплескивая весь негатив, что накопился за неудачный день.
