Анна Зимина
Я, они и свет
Глава 4
Дом был ничего себе такой. Небольшой, в окружении цветущих кустов чего-то мне неизвестного. Кажется, каменный, с покатой красной крышей. До него мы с водителем ехали в полном молчании – ему, судя по всему, было приказано не болтать с пассажирами.
Он помог мне выгрузить мою сумку с минимумом вещей, проводил меня до дверей, и, убедившись, что меня встретили слуги, уехал.
– Госпожа, добро пожаловать, – коротким наклоном головы поприветствовала меня сухопарая женщина с сединой в волосах и с тонкими сухими губами, – меня зовут Граха, я правлю этим домом. Если вам что-то будет нужно, обращайтесь прямо ко мне.
Она коротко поклонилась, а меня передернуло. Почти так же звали кухарку дома бывшего хозяина Йолы.
– Меня зовут… Йола.
– Я знаю, госпожа. Господин уже дал мне указания.
Мда.
– И кто же ваш господин?
– Дерек Ват Йет.
Ну конечно. Он под шумок отправил меня в свой собственный дом, и теперь он будет в курсе, где я нахожусь, чем занимаюсь и как себя веду. Молодец, Ват Йет. Иного я и не ожидала.
Я прошла в прихожую, оттуда – к накрытому и украшенному цветами столу, видимо, к моему приезду. Рядом со столом в поклоне склонилась девушка в сером, очень знакомом мне по старой жизни платье, и меня будто ошпарило кипятком. И точно. На голой лодыжке девушки красовалась рабская нитка, обозначающая временный заем.
– Это Иска, рабыня. Вы можете повелевать ею как вам захочется, она перешла в ваше владение вместе с домом, – спокойно сказала Граха, и рабыня поспешила отодвинуть для меня стул.
Мои пальцы невольно дрогнули – я вспомнила, как сама этими же пальцами отодвигала стул для того, кого ненавидела всей душой, как прислуживала своему же насильнику… Атака памяти Йолы была сильной. Настолько сильной, что я не справилась с эмоциональным напряжением. И…
***
– Верочка, девочка моя! – шептал Игорь, целуя любимый висок своей бывшей жены. Какая же она стала! Спокойная, ласковая, покладистая, нежная – не женщина, а самое настоящее сокровище. И как он мог когда-то поднять на нее руку?! Хотя нет. Тогда она была другой. Резкой, самоуверенной, не такой нежной, не такой… покорной. Видимо, жизнь без него на Верочке сказалась не лучшим образом, раз она с такой отдачей принимает его ухаживания. Даже прослезилась, когда он подарил ей маленькие сережки-гвоздики с ее любимыми аметистами. Кинулась к нему на шею… А когда он записал ее к знакомому врачу, испугавшись ее обморока, вообще чуть не разрыдалась. Да, с такой благодарностью он хоть бы и каждый день ей что-нибудь дарил. Получается, она его полностью простила, несмотря на слова, сказанные утром. Ну, ладно – скверное настроение и ночные кошмары случаются у всех. В остальном-то все идеально.
А значит, все, что ни делается – к лучшему. Значит, нужно было расстаться, чтобы получить такую идеальную женщину.
– Игоречек, – заворковала его Вера, растекаясь в его руках сахарным сиропом. И он, довольно прижимая ее к себе, снова поцеловал такие знакомые, такие любимые губы.
– Не отпускай меня, – шептала она, – я не хочу возвращаться.
– Я никогда тебя больше не оставлю, – отвечал ей он. А потом, вытянувшись на руках, внимательно посмотрев в ее застенчивые (и откуда это взялось) глаза, сказал:
– Давай снова поженимся. И ребеночка заведем.
Йола охнула. Ее сердце заколотилось так быстро, так сильно, что никак не получалось сделать вздох. И снова чернота…
***
– Да твою мать! – закричала Вера, очнувшись обнаженной на руках в бывшего, такого же обнаженного супруга.
– О, милостивые боги! Опять! – закричала Йола, открыв глаза в незнакомом месте, но в слишком знакомом теле.
«Ненавижу это!» – одновременно подумали обе, только Вера еще и выматерилась про себя, осознавая всю глубину задницы, в которую ее загнала дура Йола.
***
Меня передернуло. Потом еще раз передернуло.
– Ну ты чего, милая? Что с тобой такое? Завтра едем к врачу…
Игорек заботливо гладил меня по лицу, а я, сцепив зубы, изо всех сил старалась не переломать ему руки. Ну или хотя бы не психануть и не вышибить пинками из своей квартиры.
– Все нормально, – процедила я, – кофе мне налей.
Мне было противно и тошно до изумления. Хорошо, что хоть перемещение произошло не в, так сказать, процессе любовных игр. Фу, даже представлять не хочу.
Игорь поцеловал меня в висок и послушно пошлепал на кухню, а я тем временем быстро-быстро одевалась. Ну нафиг, терпеть его еще.
Меня снова передернуло, когда он голый причапал в мою спальню с чашкой в руках.
– Мне надо срочно уехать, – сказала я, пряча свои злющие глаза.
– Куда это? – подозрительно спросил Игореша, надевая на голую задницу трусы.
– Обещала Танюшке встречу. Забыла.
– Сейчас? – изумился он. – А как же наш разговор? Ты не ответила.
– Потом, – рявкнула я. На что я там не ответила, даже узнавать не хотелось. Ну его на фиг.
Я окинула взглядом прихожую, ища ключи от машины. На привычном месте их не было. Ну, блин, Йола! Куда ты их сунула?
Я переворошила всю прихожую, но – ничего.
– Где ключи от машины? – спросила я у Игоря, набрасывая на плечи теплую кофту.
– Какая машина? Тебе нельзя за руль! Ты несколько раз на моих глазах теряла сознание! Тебе нужно в больницу. Я никуда тебя не пущу, а Танька твоя подождет!
Перед моими глазами стояла уже почти красная пелена. Раскомандовался!
– Игорь, я твоего разрешения не спрашивала. Дай мне мои ключи от моей машины и отвянь уже наконец.
– Да что с тобой такое! – вдруг закричал он. Потом подошел ко мне и хорошенько встряхнул меня за плечи. Это стало последней капелькой в моем и так нестабильном состоянии.
– Руки – убрал. Вон из моего дома!
– Да ты сумасшедшая, слышишь! Ты не в себе! Если ты не успокоишься сейчас, я позвоню Игнату.
И я притихла. Игнат дружит с моим бывшим с детства и владеет небольшой психиатрической и наркологической клиникой. Попасть в ласковые объятия санитаров мне не хотелось, а все шансы на это у меня были. Ведь в глазах Игоря я поменялась в один момент. Да и как тут не подумать о сумасшествии, когда женщина, которая пять минут назад лежала с тобой голая в постели и шептала на ушко всякую любовную чушь, подрывается, чтобы свалить, и хамит.
Так. Спокойно.
Нужно по-другому.
И я заставила себя успокоиться. Если уж Дерек Ват Йет мог брать себя под контроль в любом состоянии, то и я смогу.
И я согнулась надвое, имитируя тошноту.
Игорек запрыгал вокруг меня сайгаком, отвел в туалет, уложил на кровать. Он все порывался вызвать «Скорую», но я убедила его, что завтра обязательно пойду к врачу.
– Мне совсем что-то плохо, – сказала я в конце своего представления слабым голоском, закутываясь в одеяло по самые глаза. – Я посплю, наверное. Ты иди в другую комнату, если что, я крикну.
И он ушел. Наконец-то!
Теперь наконец можно подумать. Нас с Йолой опять поменяло местами. Что в этот раз спровоцировало перемещение?
Надо вспомнить. Я зашла в бывший дом, как выяснилось, Дерека Ват Йета. То есть, я уже была в раздражении. А потом там была рабыня… Кажется, ее звали Иска. Да, она отодвинула для меня стул, и я вспомнила, что Йола постоянно так делала для своего хозяина. Помню жуткую волну ненависти – и к себе, и ко всему миру. И – все. Привет.
Может, дело ее памяти? В эмоциональной нестабильности? Только с моей стороны? Или и с ее тоже? Как же много неизвестных!
Но нужно это как-то решать. Хорошо бы, чтобы все оставалось на своих местах. Но если нас опять поменяет… Нужно подстраховаться.
И написать Йоле письмо. Письма. Я взяла блокнот, ручку. Опять писать этой дурочке послания…
На кухне хлопнула дверца холодильника. Ну прям как в старые времена – Игореша чувствует себя здесь хозяином. Я поморщилась и размашисто большими буквами написала: «ДЛЯ ЙОЛЫ. ПУНКТ 1 – НЕ СМЕЙ ОБЩАТЬСЯ С МОИМ БЫВШИМ МУЖЕМ!»
***
– Опять! – закричала Йола, наблюдая перед собой не заботливое лицо Игоря, а совершенно незнакомое лицо женщины в совершенно незнакомом доме. Ну и куда эту Веру опять занесло?!
Йолу усадили на стул, принесли ей сладкой воды, укрыли плечи пледом… С чего бы такая забота?
– Госпожа, я могу позвать лекаря? – прошелестело сзади, и Йола обернулась.
Чашка выпала из ее рук, покатилась по полу, сладкая вода вылилась на дорогой ковер.
– Иска! Иска, это же ты?! – пораженно прошептала Йола, не веря своим глазам.
Рабыня опустила голову, пряча покрасневшее лицо.
– Иска!
Йола подскочила, подбежала к девушке, схватила ее руки в свои ладошки.
– Госпожа, госпожа, – зашептала она, вырывая свои руки из ее, – пожалуйста, не надо, госпожа…
– Иска! Иска! Какая же я госпожа! Я ведь тоже…
Йола привычно опустила глаза вниз, туда, где сияла холодным золотом рабская цепочка. Сияла.
Теперь ее просто не было. Не существовало. Пораженная Йола уставилась на свою ногу в полном оцепенении, а потом, не сдержавшись, разрыдалась.
Иска растерялась. Растерялась и домоправительница. Граха, конечно, знала, что дом теперь – собственность этой девчонки, но то, что девчонка водила дружбу с рабами, да и сама была в рабской цепочке… Пфе.
Теперь Грахе все стало понятно. В ее картине мира господин Дерек Ват Йет подобрал с улицы смазливую рабыньку, поимел, может, полюбил, освободил и подарил ей домик. И что в ней такого?
Граха брезгливо смотрела на девушку, которая тряслась от рыданий, прижимая к груди руку Иски. Тощая, но миленькая. Понятно, что господин в ней нашел. Ну да ничего. Настоящей хозяйкой дома все равно остается она – Граха. А девчонка… Ну, пускай живет, раз господину так захотелось.
Тяжело вздохнув, Граха отправилась на кухню за успокоительным отваром. А то новая хозяйка совсем разнылась, поди сама не успокоится.
Когда спустя четверть часа Граха вернулась, девчонка все еще вздрагивала от рыданий, а рабыня (неслыханная наглость) гладила ее по волосам.
«Тьфу», – сплюнула в сердцах Граха и громко поставила чашку с отваром на столик.
– Успокойтесь, госпожа. Выпейте.
Йола всхлипнула.
Сама бы успокоиться она действительно не смогла. В груди жгло от радости, от боли, от грусти, от счастья… Столько всего! Как здорово! Она не рабыня больше! Она больше не рабыня!
Глава 5
Вечер третьего дня не принес перемен. С тех пор, как Йола обнаружила себя в гостиной своего (!) дома, никто не посещал ее с визитами и не торопился объяснять, что произошло. Память ушла вместе с той, другой, с Верой. Душой другого мира.
– Госпожа, красный чай готов.
– Хорошо, Граха, спасибо, – улыбнулась Йола. Граха не очень-то аккуратно поставила поднос с чайником на столик и вышла, не ответив на улыбку.
Рабынька ее раздражала настолько, что постоянно хотелось указать ей на ее место. Но та просто не давала повода. Вот сейчас Граха налила вместе зеленого дорогого чая красную дешевую пыль, притом в старый сколотый чайник, который даже не помыла толком. Вот такими мелкими гадостями она и пыталась показать «госпоже», кто тут главнее. И, кстати, не без успеха.
Йола была настроена на такие вещи тонко – она не могла не понимать, что делает Граха. Но вместе с тем и не думала отвечать. Рабское мышление было частью ее натуры. Поэтому Йола, попив с Иской чаю, пойдет на кухню и сама вымоет посуду. Может быть, протрет стол или сама порежет для себя хлеб с сыром. Но никогда не выскажет все обнаглевшей экономке.
Иска задумчиво щелкнула пальцами по чайнику. За последние два дня девушки очень сдружились, и даже вовсе не потому, что Йола, узнав, что Иска принадлежит ей вместе с домом, подписала той вольную. И даже положила жалование с просьбой остаться.
– Давай я буду готовить чай? Пусть Граха побольше отдыхает? – попросила Иска, показав Йоле крошечный порез на пальце от скола.
– Да, думаю, так будет лучше, – огорченно отвечала Йола. Она никак не могла наладить с вредной экономкой контакт, а уволить ее ей даже в голову не приходило. Она вообще не воспринимала этот дом своим, боялась трогать вещи (ну, кроме библиотечных книг), распоряжаться. Она вообще много сейчас читала из библиотеки, которая располагалась на втором этаже этого чудесного дома. Ну надо же, как бывает… Она всю жизнь вынуждена была прожить рабыней при хозяине, жить его интересами и увлечениями, а сейчас она сама себе хозяйка. Так же, как и в том мире, где осталось ее сердце.
Она тосковала по Игорю. Она полюбила его, а его предложение стало для нее неожиданным и очень приятным. Даже образ Дерека Ват Йета, ее первой любви, поник, стерся, вылинял. Так, остался только легкий флер ушедшего чувства. Игорь покорил ее своим теплом, заботой, вниманием, любовью. Йола и не представляла, что такое вообще возможно.
Поэтому Йола читала. Рядом с ней всегда лежали книги по истории, трудные трактаты, древние переводы, а что-то и на чужих языках, но для Йолы читать все это было не сложнее, чем обычный дамский романчик. С ее ясным умом и работой королевского архивариуса на протяжении нескольких лет не представлялось сложным разобрать такие тексты.
Йола искала все, что хоть как-то могло ей помочь. Перебирала свитки, листала словари, но тщетно. Ничего о перемещении в другой мир не было. Ни строчки.
Но это же произошло! Почему? Какие силы способны на такое?
Шестнадцать давно ушедших богов?
Глупость какая!
…Звук механизма, раздавшийся с улицы, был Йоле знаком. Это был мобиль, в котором она несколько раз проезжала по улицам города. Хлопнула дверь.
– Господин! Вы к кому и по какому праву…
– Я приехал к своей невесте. Йола в доме? – крикнул Савар, и щербатая чашка выпала из руки бывшей рабыни. Плеснуло чаем на пол.
– Не… Невеста? – шепотом спросила Иска?
Йола закрыла глаза. Значит, и правда. Значит, ей тогда не показалось…
– Йола? Мы с тобой не договорили, – сказал Савар Ват Холой, входя в гостиную, где девушки пили чай. Граха стояла за его плечом. На ее некрасивом строгом лице появилось что-то совсем трудноопределимое. Мол, хозяин поселил бывшую свою игрушку в своем доме, а тут к ней женихи шастают, да еще и не из последних. Женишок-то явно из императорской службы – только они такое носят и так держатся. И как теперь относиться к рабыньке? Да и на шее Йолы блеснуло крупным камнем обручальное ожерелье. Точно, невеста. И жених…
Савар и правда выглядел великолепно. Светлые, тщательно уложенные волосы, темная рубашка с парой расстегнутых пуговиц, черные широкие брюки, длинный, с узкой серебряной полоской по рукавам пиджака – привычный наряд небедного мужчины на государственной службе, но ему очень шло.
Йола вцепилась в руку Иски, сжала до белых костяшек. Испугалась.
– Оставь нас, – сказал Савар, даже не глядя на Иску, но она вдруг, сама от себя не ожидая, несогласно мотнула головой.
– Госпоже нездоровится, – прошептала она, – я не могу ее покинуть.
Савар поморщился, и Граха, разохавшись на непослушных нынче слуг, сама вцепилась Иске в другую руку.
– А ну, пошла. Жених изволит с невестой говорить, а ты кто такая?
Савар, мало обращая внимания на возню слуг, пристально смотрел на Йолу. Смотрел и ничего не понимал. Неужто ей так сильно прилетел откат, что Ват Йет ее отселил подальше от императорского дворца? И даже Савару не сказал, куда отправил девчонку. Правда, Сав не просто так был главой ГУСа.
Сидит вот перед ним. Испуганная. Руки сцепила так сильно, что на кистях будут кровавые лунки от ногтей. Никакого вызова в глазах. И где та девица, которая разговаривала с ним злым свистящим шепотом? Которая горячила кровь? Ляпала порой что-то совсем странное к месту и не к месту? Ну, где она?
Перед ним была все та же миленькая Йола. Но… Другая мимика, другие жесты, опущенные плечи. Волосы заплетены совсем по-другому – аккуратно, волосок к волоску. Не привычная небрежная, наспех перевязанная веревочкой коса, из которой выбивались медовые прядки. Уголки губ опущены, отчего она кажется более взрослой. Вот, и морщина на лбу… Да, досталось ей все-таки крепко.
– Ну что же ты, милая, убежала? – ласково спросил Савар. – Помнится, мы хотели обо всем поговорить вечером три дня назад, но я тебя не нашел.
– О чем поговорить? – сдавленно спросила Йола, не поднимая глаз от своих рук.
– О нашей свадьбе, конечно. Жениться нам придется в любом случае, артефакты Шестнадцати богов полумер не понимают.
И снова опущенная голова. И молчание.
Савар прищурился. Ох, как же такое поведение не похоже на его невестушку!
– Я… я… Я мало что помню. У меня… ну… Что-то с головой не то, – прошептала она и опустила голову еще ниже. На ее разгоряченных щеках вспыхнули красные пятна, ушли вниз, на шею, на ключицы, едва приоткрытые вырезом строгого платья.
Савар думал очень недолго. Он подошел к Йоле, приобнял ее за плечи. Напряженные плечи. И кожа такая холодная.
– Ничего, милая, ничего… Мы со всем справимся. Я все тебе расскажу. Ты только не бойся. А я закажу пирожные. Твои любимые, взбитки с кремом. Помнишь, как мы ели такие у меня в кабинете? Когда случился наш первый поцелуй…
Красные пятна расплылись по лицу девушки, не оставляя белых островков. Она вся теперь была как пожар, и глаз на него по-прежнему не поднимала.
– Ну, милая, вспомни меня.
Савар коснулся ее подбородка, поднял ее лицо и впечатал свои губы в ее – крепко сжатые, миленькие, маленькие губки, от которых пахло чаем. Ее сбившееся дыхание, ткнувшиеся ему в грудь кулачки, горячая щека, испуганный полувздох стали для Сава спусковым крючком.
Он обхватил ее рукой за шею, наматывая русую тугую косу на ладонь и ощущая, как дрожит ее маленькое хрупкое тело. Отодвигается назад, от него подальше… Хм, как бы не так.
– Господин, красный чай готов. Госпоже полезно, – вдруг громко сказала девчонка-прислужница, входя в гостиную с подносом. Очень невовремя. Сав недовольно отпустил Йолу, повернулся к ней.
– Спасибо, можешь идти… – начал было он, но девица, охнув, поставила звякнувший поднос на стол и подбежала к Йоле, которую не на шутку трясло.
– Вы что, не видите?! Ей плохо. Воды принесите! – закричала она, укладывая Йолу на диванчик. Выглянула экономка – сунула свой любопытный нос.
– Йола, девочка моя, прости, – покаянно сказал Савар, сцепляя свои руки за спиной, – я не думал и даже не предполагал, что все так плохо… Дерек Ват Йет ничего мне не рассказал о твоем состоянии. К тому же, мы с тобой хотели поговорить, не помнишь?
Йола слабо мотнула головой.
– Прости, что испугал тебя.
– Как… как мы познакомились? – спросила вдруг она, подняв свои испуганные глазищи.
– Это не самая приятная история…
– Расскажите!
Савар вздохнул. И принялся рассказывать. При этом предусмотрительно не выставил служанок, оставив их в зоне слышимости.
– В один не самый прекрасный день поступил вызов из дома королевского архивариуса в верхнем городе. Говорили, темная инициировалась. Кто бы поверил? Я тогда думал, глупости какие-то, а оказалось, что темная и впрямь инициировалась. И это была ты…
– Пресветлые Шестнадцать! Темная! – ахнула из-за неплотно прикрытой двери Граха, роняя на пол связку с ключами. Послышались быстро удаляющиеся шаги. Молодая служанка нервно дернулась. Сама Йола обхватила себя руками за плечи и широко распахнутыми глазами глядела на Савара.
– Ты и этого не помнишь… Да, милая, ты – темная. По крайней мере, была.
Савар мысленно ухмыльнулся. По реакции девчонки понятно, что у нее провалы в памяти. Притом такие, под которые много чего можно напеть. И Савар принялся вдохновленно врать.
По его словам выходило, что Дерек Ват Йет – главный виновник того, что с Йолой случилось. Что это он, негодяй, использовал ее силы и не жалел. Себя же он выставил такой лапочкой, что Граха умилительно глядела на него маленькими голубенькими глазенками.
– …А потом ты потеряла сознание, – закончил Савар, предусмотрительно убрав немалую долю истории.
– Ты приходила в себя, пыталась себе навредить, потом вроде бы тебе стало лучше, а сейчас опять вот так… Я очень переживаю. Вот, привез травы и лекарства… И, милая… Опасайся Дерека Ват Йета. Он воспользовался твоей силой и воспользуется снова, и я ничем не смогу помочь. Он – второе лицо после императора, а я… Будь осторожна, милая.
– Тогда заберите меня из его дома! Вы же мой жених! – вдруг почти выкрикнула Йола, и в глазах ее была паника. Савар даже на секунду засомневался: правильно ли он сделал, когда выставил в своем рассказе Ват Йета практически чудовищем? Может, стоило понежнее? А, впрочем, чего теперь? Что сказано, то сказано.
Думал Савар недолго.
– Сегодня я выезжаю на границы с Дигоном. Но я вернусь очень скоро. Мы сыграем свадьбу, и я перевезу тебя в свое поместье как жену. Потерпи еще несколько дней, милая, и ты будешь в безопасности. Обещаю тебе, – горячо сказал он, и Йола несмело кивнула.
Кивнула.
Йола.
М-да. С ней что-то очень неладно. Хотя… Пусть так. Такой исход событий тоже неплох.
Попрощавшись и послушав, как экономка стремительно собирает свои вещи, грохоча пятками по второму этажу, Савар покинул дом, где в растерянности осталась его ждать бывшая темная. Так. Одно дело сделано. Теперь можно и о работе подумать.
И Савар запрыгнул в мобиль, который тут же заурчал мотором-артефактом, перерабатывая сырую магию в движение.
***
– Вера! Вера! Открой, иначе я вызову скорую! – голосил бывший супружник зычным голосом, который разносило на всю лестничную клетку. – Вера!
Твою ж мать! Я тяжело вздохнула и щелкнула замком, предварительно взяв в руки шокер. Хорошая штука, быстрая и ловкая. Один щелчок – и враг будет повержен.
– Прекрати орать. Заходи. Только руками не размахивай, как в прошлый раз, – не удержалась я от колкости. Понаблюдала, как меняется его лицо – от волнения и испуга до возмущения.
– Вер, ты… че? – спросил он, глядя на меня охреневшими глазами. Еще бы – я тут всклоченная, с крепко сжатыми в куриную жопку губами, с шокером на изготовку. А ведь только недавно лежала с ним в постели и ворковала о любви. Тут неудивительно обалдеть, конечно. Я не сдержалась и совершенно по-дурацки хихикнула.
– Вер, что происходит? Ты с чего взбесилась? Выставила меня вчера, трубку не берешь…
– Заходи. И двери за собой закрой, нечего соседей пугать. Мне тут еще жить.
– Я ничего не понимаю, – беспомощно сказал Игорь. – Это чего, электрошокер, что ли? Ты где его вязала? Да убери ты уже эту штуку!
– Не уберу. Мало ли что тебе в голову взбредет? – дернула я плечом. – Ты можешь меня ударить, мы проверяли. Вот я себя и защищаю.
– Да сколько можно! – взревел вконец выведенный из себя бывший муж. – Мы уже сто раз это обговорили! Я уже тысячу раз просил прощения! Я неправ, признаю! Да! Ударил! Виноват! Хватит, может, уже?!
И он двинулся ко мне.
«Шокер стреляет на 4,5 метра и позволяет остановить противника, не подпуская близко, – значилось на документах к оружию, – цельтесь в самые уязвимые места – верхняя часть груди, спина, особенно поясница, ягодицы».
Я щелкнула шокером, нажав на кнопку «пуск», но Игорь скакнул, как горный козел, вбок. Картридж запрыгал по полу.
– Ты что, совсем …?! – спросил бывший офигевшим шепотом, и я втянула голову в плечи. – Ты чего, и правда в меня выстрелила? Током?
– Не подходи, – сказала я и нацелила шокер на него снова.
– Да пошла ты, – вдруг сплюнул он, – истеричка, …, … на всю голову! …!
Выругавшись, он просто ушел. И даже дверью не хлопнул.
Я покосилась на шокер в руке, на картридж на полу. Ну и хорошо, что так. Не пришлось мучительно разбираться, устраивать скандалы. А он бы попытался меня обнять, успокоить, погладить по головке, и тогда я бы точно не сдержалась – отвращение на физическом уровне к бывшему мужу было… все еще было. И разбираться не было никаких сил. Я и так перманентно находилась в состоянии какого-то дикого напряжения, боясь каждую минуту оказаться там, где мне быть не очень-то и хотелось. Я постоянно прислушивалась к себе, боясь упасть в обморок и снова переместиться. У была близка к паническим атакам. Моя голова не выдерживала напряжения.
Я бы могла поговорить с Татьянкой, сходить в кофейню, пожаловаться на Игоря, но почему-то трусила. Мне казалось, что Танька с ее проницательностью определит меня в сумасшедший дом. Поэтому я старалась говорить с ней коротко, по делу. Я чувствовала, что ее это обижало, но ничего не могла с собой поделать.
Я боялась спать. И при этом я боялась испытывать слишком сильные эмоции. Ведь если моя теория верна, то нас с Йолой меняет местами, когда она или я или мы обе вместе переживаем что-то серьезное. Когда у нас у обеих сильно-сильно бьется сердце.
И что-то все равно подсказывало мне, что я еще окажусь в теле Йолы, что я еще вернусь туда, в свой персональный кошмар. И совсем скоро.
И я была права.
