Анна Варнике
Загадка проклятого замка
– А пойдемте вниз! Смотрите, как там чудесно! – предложил Худышка и вздохнул. Как ни странно, ему было жаль погибшей Кактусы. Заяц предпочел бы, чтоб волшебница просто изменила свой взгляд на мир. Наверняка, это помогло бы ей обрести и приятную внешность…
А в Долине Родников царило безудержное веселье. Жаркое солнышко вмиг высушило напитанную дождями землю, и теперь всюду пробивались обильные зелёные побеги деревьев и кустов. Прямо на глазах они вырастали, покрываясь буйной листвой и пышными ароматными цветами.
– Прямо, как в сказке, – прошептал зачарованный Худышка, и тут же рассмеялся, потому что забыл, что они с братом уже который день, действительно, находятся в сказке.
А вскоре трое друзей стали свидетелями новых интересных событий. Прихрамывая, к забившему на главной площади Роднику бежала старая Изольда, а за ней, едва поспевая, семенила сестра Изаура. Подбежав к кипящей струе, старушки начали старательно умываться прозрачной, ледяной водой. И вскоре Худышка и Пончик с удивлением увидели, как вокруг родника, безудержно хохоча, прыгают две совсем юные нутрии в белых кружевных платьицах и изящных мантильях, кокетливо приколотых к высоким прическам.
– Во старушки дают, – удивленно прошептал Рамиро, наблюдавший за «бабушками».
– Я тоже так хочу, – завопил непонятно откуда взявшийся Виг-Фяк.
Он тут же бросился к Роднику и нырнул в прозрачную воду. Когда гном вылез на песок, все увидели, что Виг-Фяк действительно изменился. Он перестал быть похожим на огурец, но теперь на его мышиной мордочке красовался розовый пятачок, а на голове, покрытой густой шерстью, торчали ослиные уши.
– Нет, не может быть, – пищал гном, разглядывая своё отражение в карманном зеркальце, а потом, злобно отбросил его так, что в разные стороны брызнули мелкие осколки.
– Ты что натворил?! – кричал Роднику изобиженный гном, колотя лапками по поверхности воды. Роднику вскоре надоело такое обращение. Сильная струя воды ударила в Виг-Фяка, отбросив его сразу на несколько метров и хорошенько «приложив» скандалиста к стволу гигантского лопуха.
– Почему ему не помогла волшебная вода? – с удивлением спросил Пончик, наблюдавший эту странную сцену.
– Вода волшебного Родника не может изменить внешность того, у кого чёрная душа. Она даёт каждому ту внешность, которую тот заслуживает, – прощебетала «бабушка» Изаура.
– И что он навсегда останется помесью мыши с ослом и поросёнком? – спросил жалостливый Пончик
– Ну, может и не навсегда, если сможет стать другим. Забудет о мести, перестанет жадничать и злиться, тогда вода, возможно, поможет и ему, – промурлыкала другая «бабушка» Изольда.
Танцующей походкой она пошла по дорожке вымощенной красной плиткой к белоснежному домику, которого лишилась много лет назад из-за волшебства Кактусы.
Конец истории
– Ну, что? Теперь в Долине всё, как раньше, а нам пора домой, – сказал Худышка и почувствовал, как от этих слов у него защипало в носу.
Расставание было грустным. Помолодевшие бабушки чинно стояли в сторонке, утирая слёзы кружевными платочками, а Рамиро, сдержанно сопя, сидел у Родника, провожая взглядом, бегущую по камням зеленоватую воду.
– Это тебе, – сказал Пончик и протянул новому другу блокнот, исписанный мелким убористым почерком.
– Что это? – удивлённо спросил Рамиро.
– Это рецепты блинчиков: малиновых, морковных, ореховых и миндальных. Тебе обязательно понравится.
– Спасибо, – шмыгнув носом, ответил Рамиро, пряча блокнот в глубокий карман нового джинсового комбинезона. Преображённый нутрий был великолепен. За спиной на красивом шнуре висело прекрасное жёлтое сомбреро с синим узором по краям, а на ногах красовались замечательные белые кроссовки. И всё же Рамиро был печален, – ведь слишком многое в его жизни изменилось после знакомства с братьями, и теперь он искренне горевал, провожая друзей.
– Слушай, а ты не знаешь, куда Виг-Фяк подевался? – спросил Пончик, чтобы как-то разрядить грустную атмосферу расставанья.
– Никуда он не подевался. Второй день ползает на четвереньках по холму, там, где замок стоял, что-то ищет в траве и бормочет про какое-то богатство. Может, что-то действительно в замке перепрятывал, а, может, «крыша съехала», – без особого сочувствия ответил Рамиро.
– Ты за ним присматривай, мало ли что ему в голову взбредёт.
– Присмотрю, не волнуйтесь. А вас когда теперь в гости ждать? – смущенно задал нутрий волновавший его вопрос.
– Знаешь, я думаю, настоящие друзья всегда найдут возможность увидеться, – ответил Пончик.
– Пора в путь, а то «долгое прощание – лишние слёзы», – сказал Худышка, – проход готов.
Расцеловавшись с Рамиро и его моложавыми бабушками, зайцы ступили в серебристый туман и вскоре вновь оказались внутри огромного пузыря. Позади, уже искаженные линзами, махали платочками Изаура и Изольда, а впереди уже проявились знакомые очертания родного дома. Через мгновение зайцы ступили на пушистый ковёр своей комнаты. Смахнув слёзы, братья оглянулись на экран, но он уже был пуст.
Через два дня в их домике, по-прежнему занесённом снегом до самой крыши, «всё вернулось на круги своя». Пончик, вспоминая еду из гнилых овощей, с особым удовольствием изобретал всякие лакомства, сожалея, что не может угостить ими и Рамиро. Худышка всё также то корпел над чертежами, то листал толстые справочники в поисках нужной информации. А вечерами, если вдруг приходила нежданно грусть, братья вспоминали недавние приключения.
– Знаешь, мне Кактусу всё же жаль. Она ведь в глубине души знала, что уродина, а ей так хотелось казаться красавицей, – сказал Худышка, откладывая в сторону справочник.
– Да, и поэтому она весь мир решила превратить в помойку, чтобы на этом фоне выглядеть привлекательно, – ворчливо заметил Пончик, взбивая в большой фарфоровой миске что-то приятно пахнущее ванилью.
Худышка немного помолчал, осмысливая сказанное братом, и задумчиво проговорил:
– Ты говоришь в целом правильно, но это верно лишь отчасти. Она страдала и очень не хотела, чтобы красота окружающего служила постоянным напоминанием о её собственном уродстве…
– Хорошенькое дело, весь мир опоганить из-за своих комплексов, – проговорил Пончик, поставив на стол миску и полюбовавшись образовавшейся в ней высокой белой пеной.
– Знаешь, – сказал Худышка, задумчиво нажимая на клавиши калькулятора, – я думаю, что не одна Кактуса, а очень многие занимаются тем же, может быть, только не настолько явно. Хотя, бабушка Изаура верно сказала: «Каждый получает такую внешность, которую заслуживает». Правда, для этого совсем не обязательно нужна вода волшебного Родника. Возможно, раньше Кактуса не была похожа на засушенный сморчок, но она постоянно злилась, завидовала. Вот и превратилась непонятно во что, а потом сама же в это верить отказалась. Но мне её всё равно немного жаль. Представь, что это за жизнь? Слуги её боялись и врали о красоте, Виг-Фяк из жадности даже хвалебные стихи сочинял. Но ведь постоянная ложь и превращает постепенно жизнь в помойку, а волшебниц в старых уродин. Ну, а правда в таких случаях бывает просто убийственной, – проговорив это длинное умозаключение, Худышка, принялся старательно выписывать на листочек какие-то колонки цифр.
– Что ты там опять вычисляешь? – полюбопытствовал брат.
– Да, так. Высчитываю, насколько велика вероятность в следующей сказке встретить наших друзей и врагов.
– Худышка, ты совсем голову потерял со своими цифрами. Неужели ты до сих пор не понял, что в сказках возможны самые невероятные встречи, и математика тут не поможет? Хотя, если подходить к происшедшему с научной точки зрения, то могу сказать, что зря ты переживаешь из-за Кактусы…
– Да, мне до сих пор как-то не по себе, – признался Худышка.
– Так вот что я тебе скажу. Помнишь, сова сказала, что когда Кактуса появилась впервые в замке, она возникла «из ниоткуда». Теперь же она исчезла…
– Ты хочешь сказать, что она где-то опять появилась?
– Ну, конечно, если что-то где-то исчезло, то оно обязательно где-то появится. Так что не исключено, что и с Кактусой наши пути в будущем ещё не раз пересекутся…
– Ты не помнишь, кто сказал, что камнями, снятыми с души, можно вымостить дорогу к счастью? – спросил повеселевший Худышка у брата.
– Не помню, но он, наверняка, был очень умён.
Проговорили братья до глубокой ночи, а когда легли спать, то в наступившей тишине услышали, как над крышей домика заунывно выводит свою песню зимняя вьюга. Убаюканные этой своеобразной колыбельной, братья заснули, и во сне увидели залитую солнцем Долину, в которой под сенью гигантских лопухов струились прозрачные родники с волшебной водой. И где-то вдали посреди колеблющегося знойного марева различили они фигурку Рамиро, который махал им своим великолепным жёлтым сомбреро, что-то весело крича.
