Анна Трефц
Следствие ведет блондинка
Глава 3.
– Сколько нужно блондинок, чтобы вкрутить лампочку?
– Одна. Она держит лампочку, а мир вращается вокруг нее.
(Из сборника анекдотов)
– Я тебе так скажу… – Марго пощелкала пальцами в воздухе, и секретарша, словно услыхав ее, распахнула двери кабинета начальника, явившись на пороге в полной готовности исполнить любое повеление его посетительницы. Та оглянулась, и, перехватив в руке свою собачонку, отчего та взвизгнула, пропела на высокой ноте, – Милая, мне кофе с двумя кусочками сахара и сливками. Только не ту растворимую бурду, которую вы подали вчера, а нормальный кофе. Я сегодня не позавтракала, и так спешила, что не успела заскочить в кафе.
Увидав озадаченное лицо секретарши, она сдвинула брови и строго добавила:
– Да-да, я не пью растворимый кофе. Я вкалываю на этом заводе добрых пять лет, так что пора уж выучить мои нехитрые претензии.
– Но, у нас нет нерастворимого кофе, – растерянно пискнула Тамара.
Марго повернулась к Тарасову в возмущении:
– Темочка, дела на заводе совсем плохи?
При упоминании о плохих делах Тарасов тут же напрягся. До поры до времени он не хотел обсуждать заводские дела ни с одним из членов совета акционеров, каковым Марго все-таки являлась. А, кроме того, дела действительно были плохи. Настолько плохи, что и самому Тимофею думать о них в начале рабочего дня совсем не улыбалось. Он постарался придать своему лицу удивленное выражение:
– С чего ты взяла?
– Хмм… – она снова подкинула свою пучеглазую собачку, та снова взвизгнула, – У вас не хватает денег даже на закупку недорогого кофейного оборудования для офиса. О чем тут говорить!
– Но мы как-то не задумывались над этим, – пожал плечами Тарасов, который о кофе за последние полгода вообще не думал. Равно как и о еде, девушках и прочих радостях жизни, которыми изобиловали его прежние дни и ночи до того момента, как отец передал ему во владение этот чертов мясной комбинат.
– Интересно, о чем вы вообще тут думаете, если не смогли подумать о самом важном. Как может нормально трудиться человек, выпивший растворимую дрянь? – Марго уставилась на него требовательным взглядом, словно хотела немедленно получить отчет обо всех достижениях трудового коллектива за те самые последние полгода.
– Марго, – Тимофей примирительно улыбнулся, – Поверь мне, если бы ты знала о труде не понаслышке, ты бы понимала, что с кофе трудовая активность работников совершенно не связана.
– Это тебе так кажется, – она фыркнула и перевела взгляд на собачонку, сообщив ей, – Я поставлю вопрос о несоответствии напитков на этом убогом заводишке перед советом акционеров, – тут она снова оглянулась на обомлевшую от растерянности секретаршу, – А пока, сделайте милость, закажите мне кофе в каком-нибудь хорошем кафе.
– Но… – секретарша отступила на шаг назад.
– Господи, – Марго закатила глаза, – Пошлите курьера, в конце концов. Не могу же я работать на пустой желудок! Или у вас даже курьера нет?
– Тамара, пошли действительно курьера! – быстро приказал Тарасов, видя, что Марго начинает раздражаться не на шутку.
– Но Федор собрался вести документы в банк, – испуганно пискнула секретарша.
– Банк подождет, – отмахнулась Марго, чем прекратила дискуссию и в одночасье изменила маршрут ничего не подозревающего курьера на ближайшие два часа.
Наверное, она изменила рабочий день и неизвестного ей сотрудника банка, который с утра ждал отчет компании «Ювертрест», а также спутала планы всей бухгалтерии завода, которые зависели как раз оттого, примет ли сотрудник банка этот отчет и выдаст ли добро на очередной транш. Впрочем, если бы Марго узнала обо всех этих изменениях, о сложностях в рабочем дне десятков людей, которые она создала одним лишь взмахом руки, она вряд ли изменила свое решение послать курьера в первую очередь за кофе. В этом была она вся. Она думала лишь о себе и о своих потребностях, зачастую забывая о возможностях. Приди ей блажь заполучить Луну, она бы очень удивилась, узнав, что ее нельзя подать на блюдечке с голубой каемочкой, и уж будьте уверены, не остановилась бы на том, чтобы просто развести руками и произнести банальное «что ж, нельзя, так нельзя». В конце концов, Луну бы ей кто-нибудь преподнес. Уж такой она была.
Не понятно, как и почему в мире появляются женщины подобные Марго, к которым по непонятным же причинам мужчины испытывают особенный трепет и стремятся исполнить все их желания. И дело тут вовсе не в сексуальности, коей они, конечно же, обладают, как и всякая женщина, а скорее в природном таланте выглядеть всегда беспомощной и глупенькой девочкой, которую любой нормальный мужик стремится если не защитить, то уж одарить чем-нибудь, что облегчило бы ей жизнь в этом жестоком мускульном мире. Таким женщинам даже не нужно быть какими-то удивительными красавицами. Красоту им заменяют наивный блеск в глазах, по-детски слегка выпяченная губа, удивительная манера говорить глупости и совершать нелепые поступки. Если бы таким показался хоть один мужчина, его бы сочли дураком и перестали приглашать в приличное общество. С милыми дурочками типа Марго все обстоит с точностью до наоборот. Чем глупее она выглядит, чем наивнее ее суждения, тем большей популярностью она пользуется в обществе и как следствие, тем лучше устраивается в жизни. Таков уж закон существования, где о равенстве полов говорить неуместно. И красавицы, и умницы, завоевавшие высокие должности и хорошие оклады, утверждающие о том, что женщина наконец-то добилась равноправия с мужчиной немало удивились бы узнав, что используй они свой ум, талант, красоту и внутреннюю силу, чтобы казаться глупой и беззащитной они добились бы куда больших успехов.
Хорошее доказательство этой теории Марго. Непонятно, когда она научилась молоть вздор с таким уверенным видом, будто в голове у нее действительно кроме опилок ничего нет. Однако именно благодаря этому своему таланту она, не просидев ни одного часа над учебниками, умудрилась не только окончить школу без троек, но и поступить в довольно престижный институт. Правда название этого института уже стерлось в ее памяти, как стиралась вся ненужная информация. Единственное, что она помнила, так это растерянные лица профессоров, которые неизменно ставили в ее зачетку вполне приличные оценки при полном отсутствии знаний по предмету, мотивируя это либо: «как же жаль ее бедняжку», либо: «кто же поможет этой милой идиотке устроиться в жизни, как не я». Был у некоторых и такой довод: «зачем ее мучить, если она все равно не только выучить, а даже понять не в состоянии».
После института, в то время как ее сокурсницы принялись делать карьеру, Марго устроилась секретаршей к какому-то крупному чиновнику из Министерства внешней торговли. Тут уж она проявила себя на всю катушку, не только вечно путая деловые бумаги, опаздывая на работу часа на три, относя отчеты не тем и доставляя прессу не по адресу, но и умудряясь поить своего начальника напитком, состоящим из трех ложек кофе и одного кусочка сахара, а не наоборот, как он не уставал просить. Чиновнику, несмотря на распространенное мнение в их бездушности, совесть не позволила выгнать такое неприспособленное к жизни существо на улицу, а потому он потратил немало сил и использовал все свои связи, чтобы пристроить Марго в местечко потеплее. Так она сменила начальника, перейдя в другое министерство на должность секретаря самого министра. Далее она сменила несколько престижных работ, все время поднимаясь в положении и окладе. Нигде особенно не задерживаясь и сохраняя со своими работодателями прекрасные отношения. И что самое интересное, никогда не прибегая к оказанию интимных услуг. Надо сказать, что такие женщины как Марго не используют секс в целях достижения материальных благ. Они слишком наивны для этого, а потому укладываются в постель к мужчине исключительно по любви. Ну, или по безудержной страсти. Однако о последнем они всегда сожалеют, неизменно полагая, что совершили страшную ошибку.
В их удивительных головках образ идеального мужчины всегда один, тот, с которым умные и образованные красавицы расстаются лет в 14-ть, поняв, что такого можно встретить разве что на страницах дамских романов. Образ этот весьма незамысловат: средних лет, красив лицом, атлетически сложен, умен, щедр, справедлив, не гуляка и не повеса, не имеет вредных привычек, зато имеет положение в обществе и материальное состояние. И, как ни странно, такие женщины как Марго, находят именно таких мужчин. Уж где они их берут совершенно не понятно, но находят же. А может быть счастье женщин подобных Марго просто не замечать то, что в глаза кидается более умным и образованным соплеменницам.
Марго, к примеру, была дважды безумно влюблена и именно в таких редких экземпляров. Во всяком случае, именно такими они ей представлялись. Первым был владелец сети ресторанов, с которым она прожила два счастливых года. Потом, правда, он ударился в бега, испугавшись мести своих компаньонов, поскольку не смог покрыть растрату, связанную с приобретением дома под Москвой. Кстати, дом и БМВ последней модели он оставил Марго, убежав от нее среди ночи, можно сказать, в одних трусах. Зато совесть у него осталась спокойной, он не выкинул беззащитное существо на улицу, оставив ни с чем. Марго очень горевала около полугода, проживая оставленное имущество и утешаясь тем, что на деньги, полученные от неумелой продажи дома и машины она смогла приобрести кое-какой приличный гардероб и несколько золотых безделушек известных европейских фирм.
А потом она встретила свою вторую любовь – крупного банкира. Бурные чувства заставили ее позабыть о горе разлуки с владельцем сети ресторанов, она переселилась к новоиспеченному возлюбленному и жила бы с ним до сих пор, если бы не одно досадное обстоятельство – банкир оказался ревнивым, что при стиле жизни Марго было совершенно неуместно. Она, разумеется, выходила в свет, посещала всякого рода вечеринки и модные тогда презентации. Ее любили все, с кем она водила знакомство, и однажды, какой-то неразумный субъект, который ко всему прочему являлся владельцем крупного казино, так расчувствовался, что подарил ей Мерседес, который стоял у входа в его заведение в качестве манящего приза для посетителей. Дело было в том, что Марго засиделась в этом самом казино, а когда позвонила, чтобы вызвать такси, ей сообщили, что машину ей подадут не раньше, чем в семь утра. Вот глядя на расстроенное лицо с наивным блеском в серых глазах, владелец казино и расчувствовался. Именно так слово в слово Марго и объяснила своему банкиру, когда тот имел наглость поинтересоваться, откуда у нее взялся злосчастный Мерседес. Но банкир был настолько бездушен, что не поверил ни единому ее слову. Более того, из светлой мечты любой женщины он вдруг превратился в домашнего тирана, ревнивца похуже печально известного мавра. Одним словом, банкир выгнал Марго на этом самом Мерседесе, в багажник которого уложил весь ее гардероб, включая и золотые безделушки к тому времени изрядно приумноженные, а так же чек на получение приличной суммы в иностранной валюте.
Однако Марго, совершенно не приспособленная к жизни, даже к жизни с большим количеством денег, понятия не имела, что делать. Поэтому она поехала назад в казино и предстала перед его владельцем с довольно обоснованными претензиями.
«Из-за вашего Мерседеса, – сказала она, утирая мокрые от слез глаза надушенным платочком, – У меня поломалась вся жизнь. Теперь мне негде и не на что жить».
Владелец казино оказался человеком совестливым и не способным выкинуть беззащитное существо на улицу. Вот и говори потом, что все владельцы казино бездушные бандиты. Конкретно этот владелец тут же купил Марго квартиру в новом доме на Ленинских горах и подарил пакет акций мясоперерабатывающего завода «Ювертрест», которые имел благодаря тесной личной и финансовой дружбе с его владельцем Тарасовым, отцом Тимофея. И еще извинялся перед Марго за оказанные неудобства.
Таким образом, она стала акционером устойчивого предприятия, кем и являлась по сей день. И есть ли смысл в таком случае остальным женщинам уж так добиваться пресловутого равноправия с мужчинами? Уж скорее любая из тех, кто метит в сильные мира сего, полжизни бы отдала за то, чтобы научиться наивно хлопать глазами как Марго и ей подобные и нести чушь с таким уверенным видом, словно эта чушь и есть истина.
– Подождите, – Марго озадаченно взглянула на секретаршу, которая уже собиралась бежать исполнять ее желание, – Мао тоже не завтракал.
Она ласково улыбнулась пучеглазому псу.
– Ему тоже кофе? – удивилась секретарша.
– А собаки пьют кофе? – в свою очередь изумилась Марго, но тут же пришла к выводу, – Нет. Это нелепо как-то. Я нигде не видела собак, которым бы понравилось ваше предложение. А вы можете мне поверить, я успела объехать полмира.
– Ну… – окончательно растерялась секретарша, – Тогда я не знаю.
– О, Боже! – Марго закатила глаза и с вызовом взглянула на молчаливо внимающего Тарасова, – Где ты ищешь своих работников? В летнем лагере для умственно отсталых детей?
– Марго, – ему стало неудобно перед секретаршей, работой которой он был, в общем-то, доволен, и которая теперь смотрела на него полными слез глазами, – Уверяю тебя, Тамара профессионал. Она прекрасно справляется со своими обязанностями.
– Если она предлагает собаке выпить кофе, то что же она предлагает тебе на ланч? – совершенно беззлобно удивилась Марго.
– Ну, что хочет твой Мао? – теряя терпение, поинтересовался директор, которому меньше всего в этот день хотелось знать ответ на этот вопрос. У него других вопросов было выше крыши, и собака эта, как и сам совершенно непонятный визит Марго, которую он не приглашал, были совсем не кстати.
Гостья пожала плечами:
– Откуда мне знать. Мао не умеет говорить по-русски. А других языков я не знаю.
– Я бы уточнил, что твой Мао вообще говорить не умеет. Тамара, – он повысил голос и взглянул на секретаршу, – Принеси этой псине говядины из цеха мясных деликатесов, и покончим на этом.
Кто же знал, что столь нехитрая просьба потянет за собой цепь событий, в которых именно Марго, совершенно не подготовленная к перипетиям такого рода, окажется чуть ли не главной фигурой.
Не явись она к Тимофею именно сегодня или не попроси она накормить собаку, приключения минули бы ее стороной, оставив счастливо здравствовать в тихой заводи ее жизни с наивными надеждами встретить принца номер три. Но колесо фортуны уже крутанулось, и теперь ей оставалось лишь надеяться, что остановится оно в секторе «приз».
***
Секретарша Тамара суетливо припудрила носик, сняла трубку с аппарата, чтобы тот не звонил понапрасну, раздражая начальство, после чего отправилась в цех мясных деликатесов. Мысли ее витали недалеко от истины. Женский мир, раздраженно думала она, поделен на неравные части. К большей из них принадлежит она сама со всеми ее проблемами, с неустроенностью в личном плане, с необходимостью проживать в двухкомнатной квартирке на окраине Москвы вместе с родителями, с невозможностью одеваться в шикарных магазинах и покупать дорогое нижнее белье. К другой, несравнимо меньшей части относится Марго, которая, похоже, даже не подозревает о том, что в Москве существует метро.
«Почему так?! – возмущалась про себя Тамара, стуча каблуками по лестнице, – Почему этой законченной идиотке все, а мне шиш с маслом?! Чем она лучше?!»
Проходя по огромному вестибюлю заводской части, она мельком взглянула на себя в зеркало, что, добавило жару в раздувающееся пламя негодования. Тамара пришла к выводу, что и лицом, и фигурой она вышла ничем не хуже расфуфыренной Марго, а местами даже лучше. К примеру, ее талия сантиметров на пять тоньше, а грудь выше. И глаза у нее больше, и ресницы длиннее. И вообще, сложись обстоятельства по-другому, она вполне могла бы стать если не звездой Голливуда, то уж женой нефтяного магната – точно. Однако на этом вшивом мясокомбинате никто не желает замечать в ней женщину. А между тем ей уже 25-ть, и, как все чаще повторяет ее мамочка, пора заканчивать ходить в девках.
Поначалу Тамара очень рассчитывала на нового директора – Тимофея Тарасова, который на заводе, несомненно, являлся самым завидным женихом, несмотря на тянущийся за ним шлейф рассказов о его многочисленных любовных похождениях в прошлом. Тамару этот шлейф не пугал, она с энтузиазмом принялась красоваться перед боссом, но, как выяснилось уже в скором времени, совершенно напрасно. Получив кресло директора, Тарасов утратил интерес к женщинам, по макушку утонув в делах вверенного ему предприятия. Тамару он воспринимал исключительно как придаток к факсу, который по требованию еще и кофе приносит или что-то в этом роде. В конце концов, она в нем разочаровалась, снова пустившись на поиски. Поскольку работа занимала весь ее световой день, а зачастую захлестывала и часть вечера, секретарша могла искать выгодного кавалера лишь в непосредственной близости от приемной Тарасова. Конечно, тут же нарисовался Рубцов – давний приятель Тарасова, который ничуть не утратил тягу к женскому полу в связи с назначением своего друга на должность директора, и изо всех сил клеился к Тамаре. Но он вряд ли мог стать достойным спутником жизни. Тамара точно знала, что у него три пассии в бухгалтерии, которых он меняет в зависимости от настроения и погоды. Еще у него легкий романчик с директором отдела маркетинга – пышнозадой Ниной Ильиной, у которой, какая ненасытность, уже есть не только муж, но и пятилетний ребенок. Еще Рубцов во всю ухлестывает за длинноволосой девицей из PR-отдела, а также имеет связь с дамой средних лет из отдела сбыта. И это только на заводе. А сколько у него женщин за пределами предприятия одному Богу известно. Устранить такое количество конкуренток из сердца своего избранника Тамара была не в состоянии. Она нереальных планов не строила.
Как назло, все остальные достойные мужчины, которых она видела в приемной начальника, были женаты. А с женатыми лучше не связываться. Эту истину Тамара усвоила очень хорошо еще в институте, где имела долгий душераздирающий роман с одним молодым, к сожалению, женатым профессором. Конечно, на заводе оставался еще этот мерзкий немец – херр Шульц. Но, во-первых, мечта пожить в обеспеченной Европе, с ним, похоже, была бы призрачнее, чем без него, потому что он не собирался покидать Россию в обозримом будущем, а, во-вторых, и это явилось для Тамары настоящим ударом, он, как оказалось, влюблен в Марго.
«И почему она всем нравится? – в который раз возмущенно удивилась Тамара, открывая дверь в цех мясных деликатесов, – Ведь дура дурой! С ней даже поговорить не о чем!»
Еще, правда, в запасе у нее оставался курьер Федя Скоков, но это был уж совсем пропащий вариант. Так сказать, от бедности. Федя и зарплаты-то приличной не имел, не говоря уже обо всем остальном: потертые джинсы, которые у него, по всей видимости, единственные, и полное отсутствие каких-либо устремлений, за исключением одного, затащить ее – Тамару в койку. Чем он и занимался, если для него не находилось каких-то иных занятий. Вечно околачивался у ее стола и мешал работать, неся какой-нибудь бред про то, как сыграла его любимая футбольная команда ЦСКА, всех игроков которой он называл, почему-то «кони», и какие подонки игроки Спартака, которых он, по тем же необъяснимым причинам называл «свиньями». Нет, Федор был совсем не вариант! Даже если бы они остались вдвоем на необитаемом острове, она все равно постаралась бы найти ему применение, согласно штатному расписанию, и отослать от себя куда-нибудь подальше с курьерской почтой.
С такими неприятными мыслями Тамара шагнула в цех мясных деликатесов, который, судя по запаху, вряд ли производил то, о чем было заявлено в его названии. Тамара – убежденная вегетарианка, сморщила нос и огляделась. Кругом кипела работа, одного взгляда на которую, убежденному вегетарианцу было достаточно, чтобы хлопнуться в обморок. В помещении резали мясо. В одном углу на крюках разделывали говяжьи туши, в другом свиные, посередине на огромных столах несколько рабочих, орудуя огромными ножами и громко матерясь, превращали бесформенные куски плоти в антрекоты и шницели. У дальней стены работала машина по изготовлению котлет. Тамара, стараясь не вдыхать слишком часто, шатаясь, направилась к центральным столам.
– Кто такая? Почему без формы!? – окликнули ее сбоку, и к ее ужасу, к ней начал приближаться человек в окровавленном фартуке, с огромным ножом в мускулистых ручищах.
Тамара ойкнула и попятилась к двери, почему-то вообразив, что сейчас и ее как коровью тушу подвесят на крюк и примутся хладнокровно разделывать, отрезая самые аппетитные куски от тела.
– Ну, чего молчите? – ухмыльнулся мужик, и, проследив за ее взглядом, спрятал нож за спину, – Вы из бухгалтерии?
– И многих бухгалтеров вы уже так… – вопросила Тамара, косясь на его руку, засунутую за спину.
Мужик расхохотался, от чего, все остальные у центральных столов замерли и уставились на нее, как на новое пришествие. Поняв, что ее никто прямо сейчас разделывать не собирается, Тамара немного пришла в себя и, осмелев, спросила:
– Вы что, женщин без формы вообще не видели?
Мужик с ножом хохотнул еще пару раз, а потом вполне серьезно и обстоятельно пояснил:
– Видите ли, барышня, находиться в мясном цехе без соответствующей формы запрещено не только дирекцией предприятия, но и санэпидемнадзором. Вы белые халаты при входе видели?
– Честно говоря, не обратила внимания, – созналась Тамара.
– Это нехорошо. Работник мясокомбината должен понимать, что он имеет дело с производством продуктов питания, даже если он ни разу не видел, как они, собственно, производятся.
– Извините, – пискнула секретарша и, метнувшись за дверь, быстро нацепила на себя халат, который, наверное, когда-то и был белым, но к тому моменту, как повис на ее плечах, уже носил следы пребывания в цехах по производству мясных продуктов.
– Хмм… – когда она снова появилась, мужик оглядел ее и одобрительно кивнув, поинтересовался, – Так вы зачем к нам?
– Я секретарь господина Тарасова – директора нашего предприятия, – представилась она, – Мне поручено одно деликатное дело.
– А зовут вас как, секретарь господина Тарасова? – ухмыльнулся мужик и снова оглядел ее с ног до головы, отчего Тамара почувствовала себя совсем глупой. Ну, в самом деле, надо же было так представиться!
– Т-тамара, – почти прошептала она и поправилась, – Тамара Волкова.
– Уже теплее, Тамара Волкова, – видя ее беспомощность, совсем развеселился мужик, – Так что за деликатное дело привело вас в цех мясных деликатесов? – Тут он оглянулся на работников, застывших у стола, и проорал, – Работаем, мальчики, не отвлекаемся.
По его команде ножи снова засновали по тушам, из чего стало понятно, что он тут главный.
– Мальчики, – усмехнулась Тамара.
– Ну, не девочки же. Так в чем дело? Вы как-то сильно бледны, – он взглянул на нее с участием, – Белее халата даже. Вам тут не нравится?
– Не то, чтобы очень… – нерешительно призналась Тамара.
– Тогда давайте поспешим, а то вы сейчас в обморок хлопнитесь, а я так и не узнаю, о деле настолько важном, что директор предприятия, сам господин Тарасов, прислал к нам своего рафинированного личного секретаря.
– Ну, зачем вы так, – обиделась Тамара, подозревая, что за словосочетанием «рафинированный личный секретарь» мужик явно подразумевает «любовница». Он вообще держался с явным пренебрежением ко всем тем, кто не работает в этом цехе, – Кстати, как к вам обращаться?
– Меня зовут Андрей Юрьевич Сазонов. Я начальник цеха мясных деликатесов. Ну, можете звать меня просто господин Сазонов, – он усмехнулся, явно издеваясь.
– Только если вы будете обращаться ко мне госпожа Волкова, – Тамара тоже усмехнулась, решив раз и навсегда покончить с этим его превосходством.
Конечно, он на своей территории, но ведь и она не уборщица, – Мне нужно от вас, господин Сазонов, совсем немного. Можно сказать сущий пустяк. Один из акционеров нашего завода притащил с собой собачку, которую не успел покормить дома, а потому меня попросили принести немного говядины.
Казалось, начальник цеха мясных деликатесов был немало удивлен. Сначала он вскинул одну бровь, потом вторую, потом потер свободной рукой щетинистый подбородок, а потом вдруг расхохотался.
– Прекратите немедленно! – Тамара покраснела, поняв всю глупость происходящего. На месте этого мужика она отреагировала бы точно так же. Ну, исключая, конечно, потирания щетины, за неимением оной.
– Мяса кусочек, – не обращая внимания на ее протест, всхлипывал он, – Вас послали за кусочком мяса! А псина сидит и ждет в кабинете директора! Паноптикум!
– Вы предпочли бы иметь дело с самой собакой?! – возмутилась Тамара, к тому моменту уже красная как рак.
– Я предпочел бы, чтобы руководство завода, включая и его акционеров, занималось делом, – отрезал господин Сазонов, перестав хохотать.
Конечно, Тамара могла бы пуститься в полемику, напомнив зарвавшемуся начальнику цеха о том, что его ежемесячная стабильная и довольно высокая зарплата плод трудов как раз руководства предприятия и всех тех людей, которые сидят в офисном здании завода. А кормление собаки – это скорее нелепое исключение из правил их трудового дня.
Тамара оформляет кучу бумаг, из которых понятно, что Тарасов, как бы он ни разочаровал ее в личном плане, в производственном весьма прогрессивный управленец. Разумеется, он пока еще многое упускает из виду, все-таки у Тамары высшее экономическое образование и она кое в чем смыслит лучше своего босса, и, тем не менее, удержать даже такой устойчивый завод на плаву – огромна работа и нагрузка для психики. Ведь большие устойчивые предприятия гибнут подобно Титанику. Если уж начали тонуть, то, скорее всего, не выплывут. Так что в задачу Тарасова входит не допустить малейшего крена, что, конечно, тяжело. На такие темы Тамара могла рассуждать часами, и, скорее всего, договорилась бы до того, что самодовольный Сазонов, явно полагающий, что только он на заводе и работает, в конце концов, принес бы письменные извинения руководству предприятия за свои необоснованные обвинения. Но секретарь не стала трудиться. Во-первых, ее ждут в приемной, а, во-вторых, от запаха свежего мяса ее действительно стало сильно тошнить.
– Ну, а пока вы не выдвинули свое новаторское предложение на обсуждение совета акционеров, позвольте нам заниматься тем, чем мы привыкли, – ехидно заметила она и поджала губы.
Что, конечно, тут же поставило упрямого мясника на место. Сазонов не был ни ворчуном, ни революционером, исподтишка ругающим начальство, хотя и полагал вполне искренне, что работают на предприятии лишь в цехах, а в офисном здании бьют баклуши и катаются на их трудовых шеях. Но еще в недавнем прошлом такой порядок вещей его вовсе не раздражал. Проще говоря, он и не задумывался ни о директоре, ни о предприятии в целом. Он работал, получал зарплату, и этого ему вполне хватало. Однако недавно все изменилось, у него появился личный враг в лице главного технолога – этого рыжего херра Шульца, которого он теперь мечтал как-нибудь устранить. Так что упоминание о любом начальстве и связанной с ним детальной проверке входа и выхода мяса в цехах, его раздражало. И кто просил этого немецкого херра начать какие-то подсчеты, за которые ему не только никто не платил, никому и в голову не пришло, что их нужно проводить. И вот на тебе, со всей своей немецкой педантичностью он влез в это дело. Теперь непременно полетят головы, и его голова уже качается на шее. Это Сазонов знал точно, а потому каждый новый день приносит ему все больше неуверенности в завтрашнем.
И зачем он только ввязался во все, во что ввязался. Ему-то зачем это?! Конечно все дело в воспитании, которое он получил в период социализма. А теперь, при капитализме, он со своим неуемным робингудством не только ни к селу, ни к городу, а почти на скамье подсудимых. Вот он и злится, и кидается на людей, подчас зря. И на девушку эту зря накинулся. Ведь девушка Сазонову очень даже понравилась, даром что секретарша.
Начальник цеха бросил на нее несколько смущенный взгляд, который Тамара тут же расценила, как недоброжелательный.
«Хорошая девушка, – мелькнуло в голове у Сазонова, – И умная, и с юмором. Такие не по нам. Такие крутятся возле директорских кабинетов. Встреться мы с ней, к примеру, в театре или на выставке, или пусть даже в баре, я бы не упустил случая, чтобы завязать приятное знакомство, а дальше, уж как пойдет. Я бы согласен и до конца пойти…»
Тут он испугался собственных мечтаний. «Пойти до конца» на сленге каждого заядлого холостяка, коим являлся Сазонов, означало одно – жениться. И ему пришла эта крамольная мысль при мимолетной встрече с девицей, которую пять минут назад он и знать не знал. Тем более, что все точки между ними расставлены: он мясник, она рафинированная секретарша начальника завода. Тем более, начальника завода, который, по слухам, ни одной юбки за свою жизнь не упустил. И уж этим лакомым кусочком точно лакомиться. Да и ее, похоже, такое положение вещей устраивает. Вон как независимо вскидывает головку, и морщит милый носик. Мясной цех ей явно не по душе. Еще бы! Тарасов, наверное, водит ее в модные рестораны, где подают один салат.
«Что ж, – Сазонов вздохнул, – вот она, девушка его мечты, которая в эту минуту проходит мимо него. И с этим приходится мириться! А что он ей может предложить? Тем более, что в свете последних событий еще непонятно кто он: уволенный или подследственный!»
Погрустнев от таких мыслей, начальник цеха, повернулся и махнул девушке своей мечты рукой:
– Идемте в холодильный цех. Отрежем вашей псине самый лучший кусок.
– Это не моя псина, – пояснила Тамара и поплелась следом, – Эта псина одного из акционеров.
– Жаль… – протянул Сазонов.
– Жаль? Чего? – удивилась Тамара.
– Что у вас нет собаки. Я отрезал бы ей лучший кусок.
Неожиданное и странное признание в любви слетело с его уст быстрее, чем он подумал о его последствиях. Поняв, что произошло, Сазонов замер, испугавшись. Его даже пот прошиб, выступив на лбу тремя крупными каплями. Хорошо, что девушка, видно не слишком им заинтересованная, пропустила столь пылкое излияние чувств мимо сердца, лишь пошутив:
– У меня попугайчики. А они, как и я вегетарианцы.
«Я ей совсем не нужен», – еще раз взгрустнул начальник цеха и отворил дверь в помещение, где в темноте висели свежие туши, дожидающиеся своей очереди на разделочный стол.
Он включил свет и тут же позабыл о том, что еще минуту назад чуть не сделал предложение незнакомой девушке. Посреди большой комнаты на кафельном полу под тушами лежал человек. Сначала он увидел его ноги в темных брюках и черных ботинках. Ноги эти лежали как-то неестественно. Вообще-то и сам человек был совершенно неуместным в холодильном цехе, тем более лежащим. Стоящий – еще куда ни шло, но лежащий…
