Анна Сергеевна Волхова
Oльга
Она прошла и села на диван, подперев рукой голову. В голове был туман.
Он случайно взглянул на нее. В голове пронеслась мысль о том, что она очень красивая. Уставшая, тусклая, с легким румянцем на щеках, с затуманенными от алкоголя глазами. Под халатом была видна ключица. Он был готов поклясться, он видел эту ключицу сотни раз, он рисовал ее, стирал и перерисовывал, но сейчас она вызвала в нем буру эмоций и чувств. Он посмотрел на бутылку и сделал один большой глоток.
– Так мне раздеваться или что? – устало сказала Ольга, снимая с себя халат.
Это явно не входило в ее планы.
Он достал хост и посмотрел на незаконченную картину. На ней была голая серая женщина, как и сотни других женщин. Но она была особенная. Верно, каждая из сотен, тысяч женщин, что он видел в своей жизни, что случайно встречал взглядом, видел на улице, в магазинах, на работе, каждая из них достойна была бы быть на этой картине. Потому что каждая из этих женщин была особенной, прекрасной в чем-то своем. Они не идеальны, они все имеют массу недостатков, безобразны, уродливы, тоскливы, тусклы, но они все сами по себе красивы. Ольга была похотливой женщиной, которой продаваться за деньги было даже, наверное, в радость( он не мог знать это наверняка), но, черт ее возьми, какая она была красивая. Натуральная и настоящая.
Она села на кровать и приняла позу, зевнула и отпила из бутылки еще глоток. Он достал краски и стал дорисовывать. На самом деле ему уже она была не особо нужна, ведь основное он нарисовал, осталось доработать пару деталей. Он взял тонкую кисточку и стал наносить редкие черные волоски на ногах, она думала, что они не заметны, но он уловил это. Он подчеркнул ее растяжки, дряблую кожу на локтях и потерявшую свежесть грудь, сильные ноги и не менее сильные женские ступни. Она поняла, что он больше на нее не смотрит, поэтому расслабилась. Взяла бутылку и отпила еще немного, затем подошла к нему и взглянула на картину.
– Ты рисуешь меня красивее, чем я есть на самом деле, а говорил художник!
Это оскорбило Евгения, но он не стал отвлекаться.
– Ты просто не видишь того, чего вижу я.
– Неужели? – она развела руками и засмеялась, – у меня был один художник, тоже любил кисточкой по холсту помазюкать, но рисовал исключительно красивых женщин. И все его любили за это, правда, он спился, бедолага.
– Я рисую так, как это вижу.
Он почувствовал ее тепло возле своей руки, а потом и запах алкоголя.
– Все вы так говорите, рисую так, как вижу. По мне так это все чушь собачья!– она пригляделась к картине, – зачем ты волосы на ногах нарисовал! Господи, срамота!
Он засмеялся.
– Прекрати, ты красивая. Не накручивай себя, волосы на ногах женщины, по мне так это очень красиво. Не всем же быть куколками, иногда можно и не следить за собой.
– Говоришь прямо, как священник какой-то…Не меняйте в себе ничего, ведь вас создал такими Господь наш! – она передразнивала какого-то священника таким смешным голосом, что Евгений снова рассмеялся.
И тут повисла неловкая пауза.
Евгений выпрямился и посмотрел ей в глаза. Он стоял с кисточкой, а она стояла абсолютно нагая с бутылкой вина. И тут что-то треснуло. Вино сыграло свою роль.
Он накинулся на нее, выбросил кисть из рук, целовал ее мягкие, горячие губы так страстно, словно это был последний день его жизни, а он только познавал женщин. Ольга в недоумении выронила бутылку из рук, обвила руками его шею, прижала к себе и ответила на его поцелуй. Он целовал ее шею, ключицы, руки, пальцы, он желал поглотить ее тепло, забрать его, чтобы сохранить на долгие и долгие годы вперед. Пытался запомнить ее запах, каждый изгиб тела, любой жест или вздох. Евгений в тот момент забыл о детях, о своей женщине и о картине, все его мысли были пронизаны только Ольгой, падшим ангелом. Она была теплая и мягкая, ему нравилось это, он прижимал ее к себе, старался слиться с ней в одно целое, чтобы больше никогда не возвращаться к холодной особи женского пола у себя в квартире. Ольга отличалась от его жены, причем кардинально. Евгений знал немного женщин, но Ольга однозначно врезалась ему в память с первых секунд. Запах вина и дешевого мыла он будет вспоминать долгими ночами.
Он проснулся в объятиях продажной женщины, когда уже начало светлеть. Похоже, было утро и нужно было отправляться на работу. Ольга мирно спала у него на груди, так сладко, что ему не хотелось будить ее. Евгений улыбнулся и почувствовал себя счастливым. Здесь, в грязной квартире, на этой кровати, под этим одеялом. Но пришлось вставать. Он в эйфории наделся и пошел на работу.
– Милая, ты дома? – он вошел так тихо, как только мог. В это время маленькая Лиза спала.
Она вышла из комнаты в красивом платье с расчёской в руках. Прочесывала свои редкие волосы.
– Я пойду, пройдусь с Татьяной, давно не выходила никуда. Ты посидишь с Лизой?
Она говорила это так, словно ничего не произошло.
– Да, да, конечно, – он прошел в комнату, где женщина собирала волосы.
Он наблюдал за ней, но ничего в ее поведении не было странного. Он ожидал скандала за то, что его не было всю ночь, но ничего не последовало. Она словно и не заметила его отсутствия.
– Я не слышала, как ты уходил на работу, ты случайно не проспал? – подошла к зеркалу.
В платье она была совершенно другой женщиной. Не матерью его детей, а именно женщиной.
Он промолчал. Ему стало дико стыдно, ведь он изменил такой чудной женщине.
Наверное, чудной.
Она подошла к нему и чмокнула его в лоб.
– Смотри не опаздывай на работу, тебе нужно повышение, чтобы мы все вместе смогли съездить на море этим летом, ну все, я пошла, – она подмигнула ему и вышла из комнаты.
Оставив его наедине со своей совестью.
И тут он понял: она не заметила его отсутствия.
Он вернулся к Ольге поздним вечером, ему нужно было собрать эту картину и сжечь ее. Он решил расстаться с этой идеей, верно, ему нужно повышение, а затем отпуск на море. Так будет правильно, так будет, как у людей.
Но пустота глушила его, он не любил эту женщину. Ему было хорошо с недалекой Ольгой, пусть только в этой грязной квартире, но ему было хорошо. Он чувствовал себя любимым и где-то в глубине тешил себя надеждами.
Она открыла ему дверь, вся потрепанная, но счастливая. Она улыбалась. Пустила его в квартиру.
Между ними снова возникла неловкая пауза.
На этот раз она взяла все в свои руки и поцеловала его первая. Евгений не устоял.
После того, как они провалялись в кровати, час с лишним, Евгений вновь опомнился, что пришел сюда совсем не за этим. Он посмотрел на холст, который оставил вчера, а затем снова на Ольгу, которая мирно смотрела в угол комнаты. Нет, картину уничтожать нельзя. Он столько старался, создавая ее! Она впитала все его надежды.
– А почему ты не стал рисовать свою жену?– неожиданно спросила его Ольга.
Он не знал, что ответить, но, подумав пару минут, сказал:
– Она больше не моя жена.
– Тогда почему ты от нее не уйдешь?
– Не знаю, дети держат, да и, наверное, у меня к ней что-то осталось.
Ольга улыбнулась. Она миллион раз слышала подобное.
– Если бы ты ее любил, то не стал бы спать со мною. Вы, мужчины, очень странные существа.
– Знаешь, я думал, она будет кричать на меня, выгонит из дома, но она, оказывается, даже не заметила, что меня не было всю ночь.
Ольга достала из-под подушки пачку сигарет, достала одну и закурила.
– Жестоко, конечно, но зато теперь ты точно знаешь, что она из тех типов женщин, которым от мужчин нужны только дети. Можешь смело уходить от нее.
– Ты так легко говоришь это! У нас с ней дети, понимаешь ты это? – возмущенно фыркнул Евгений.
– Жить вместе только ради детей, значит медленно убивать себя. Ты хочешь постоянно изменять ей? Хочешь жить с нечистой совестью? А с кем ты будешь изменять ей, со мною? А мне оно нужно!? Ты меня спросил? – она подскочила и села на край кровати.