Анна Рэй
Самый плохой ректор
Глава 5. Чистосердечное признание не смягчает наказание
Элиска Кошмарек
– Что будем делать с лабиринтом? – спросила я у Виларии на лекции по основам магии.
Занятие близилось к концу, тест мы заполнили и сдали и теперь вместе с Вилкой, Яцеком и Змиевским устроили малый совет. Я отсела на последнюю парту к друзьям, раз ректор Тори важничает и меня не замечает. Не буду лишний раз мельтешить у него перед глазами и злить.
– Что тут поделаешь? Участвовать, – вздохнул Яцек. – Нужно только у старшекурсников расспросить, чем нам грозит этот магический лабиринт.
– А в прошлом году этой эстафеты разве не было? – поинтересовалась я. Ведь Яцек и Змиевский здесь уже учились, только на других отделениях.
– Не было. Да и раньше эстафета была одним названием. Прошлый наш ректор, нынешний декан лер Матеуш, когда-то учился с ректором Ликарнийской академии. Так что они больше встречались, чтобы грог вместе выпить.
– А ректор Тори из кожи вон вылезет, чтобы доказать первенство. Грогом тут не отделаешься, – пробурчала Вилка, покосившись на Амадора, который попросил всех открыть учебники на новом параграфе.
– Ты говорила, что у тебя подружка у механиков учится и тоже участвует в состязании. Может, она что-то знает? – предположил Змиевский.
– Точно! А еще Мартишка замужем за главным некромантом Протумбрии лером Десмондом, тот дружит с ректором Тори. Наверняка они обсуждали между собой дела академии, а у Мартишки слух хороший. Вернее, магические штучки, чтобы подслушать, имеются, – хмыкнула Вилария.
И мы все тихонько рассмеялись.
– Я вам не мешаю? – вдруг прозвучал грозный окрик ректора, а с моей парты взвился в воздух учебник и захлопнулся у меня перед носом.
– Нет, – машинально ответила я, схватив в руки книгу, и ойкнула, потому что взгляд ректора потемнел, а воздух вокруг меня заискрился.
– Дерзите, адептка Комарек? – рыкнул ректор Тори, сверля взглядом сидевшего рядом со мной Яцека.
Однокурсник как раз придвинулся ближе и склонил ко мне голову, но исключительно потому, что мы перешептывались. Вот и Вилка со Змиевским так сидели, но их ректор взглядом не прожигал.
– На чем я остановился? Повторите мою последнюю фразу, адептка Комарек, – приказал Амадор.
Он уже приблизился к нашей парте, да еще и навис надо мной похуже грозовой тучи.
– Вы сказали, что мешаете мне, а я вам дерзю, – выдала я. – То есть держу вас… Вам.
По аудитории пронеслись смешки, а ректор строго изрек:
– Адептка Комарек, после занятий жду вас в кабинете с объяснительной. В подробностях изложите, чем вы занимались на моей лекции! – Амадор склонился ниже и прошипел мне на ухо: – Посмешище из себя я делать не позволю даже тебе!
Таким злым ректора я не видела, даже когда Матюша хулиганила в помывочной. И когда Амадор выпил мое зелье с красителем и стал фиолетовым, он так не кричал. Ректор Тори был высокомерным, язвительным, недовольным, но свирепым – никогда. Я уткнулась в учебник, стараясь не смотреть на Амадора. Но толком так и не поняла, отчего он разозлился. Сам все это время игнорировал меня, а теперь забрался на верхний ярус, стоит и отчитывает, словно я какая-то преступница.
Как только ректор вновь вернулся за кафедру, Змиевский удивленно спросил:
– Чего это с ним? Вроде бы мы тихо шептались.
– Это называется «раздражающий фактор», – со знанием дела сообщила Вилка, усмехаясь и поглядывая на нас с Яцеком.
– Чего? – не понял последний и почесал вихрастый затылок.
Я же все поняла и простонала. Не думала, что план тетушки Лижбет сработает так скоро. Да я вообще не представляла себе, как этот фактор работает. Полагала, нужно на свидание сходить или поцелуй какой перед ректорскими окнами разыграть. Разумеется, понарошку. А тут всего-то с Яцеком пошепталась, а Амадор уже рычит. Эх, хорошо бы перед походом в ректорский кабинет с тетушкой посоветоваться, в этом деле у нее опыт большой, и она сразу определит: сработал фактор или нет. Но в целом все складывалось неплохо. Не придется самой бегать за ректором и проникать ночью в его жилище, да еще и Матюшу подбивать на преступление. Сегодня же во всем и признаюсь. Уверена, Амадор перестанет злиться, обнимет, поцелует… Я мечтательно улыбнулась, но, перехватив хмурый взгляд ректора, уткнулась в учебник. И признания, и поцелуи будут позже, а пока нужно сосредоточиться на рассказе об артефактах, которые способны усилить магический поток, даже такой хлипкий, как мой.
* * *
Я едва дождалась окончания занятий, даже толком не пообедала, и устремилась на встречу с судьбой, то есть с Амадором. Вилка вместо напутствия положила мне в карман конфеты-смешарики – на тот случай, если беседа закончится плачевно. Но я верила в удачу. И даже Пшемик Дергун без препирательств открыл передо мной дверь. Очевидно, что меня ждали.
Амадор выглядел уставшим. При виде меня он поднялся с места, а я не стала тянуть с признаниями:
– Мне нужно вам… тебе… признаться в том…
– В том, что после нашего разговора ты решила встречаться с сокурсником? – неожиданно выдал Амадор. – Я все понимаю. Ты красивая, талантливая, я старше тебя, да еще связан обязательствами с другой…
– Вот об этой другой я и хотела поговорить.
И я улыбнулась, глядя на жениха. Он уже не злился, а вновь напоминал того Амадора, который провожал меня вечерами до корпуса, слушал мои сказки в компании магического зверья, катал на гиппогрифе и смотрел влюбленным взглядом. И он только что назвал меня красивой и талантливой… Впрочем, не стоит отвлекаться, а, как говорит декан Матеуш, надо резать, не дожидаясь перитонитов. Набрав в легкие побольше воздуха, зажмурилась и выдохнула признание:
– Амадор, я твоя невеста Элиска Кошмарек! Она… То есть я… Одним словом, одно лицо!
Ректор вдруг рассмеялся:
– Лиска, что за фантазии?! Твое лицо я точно с другим не перепутаю. Правда, невесту я видел только на портрете, но поверь, у вас с ней нет ничего общего. Не стоит ничего придумывать и ревновать. Я не испытываю к невесте никаких чувств.
– Амадор, я и есть твоя невеста, дочь аптекаря! – настойчиво повторила, предприняв еще одну попытку. – Понимаю, в это трудно поверить, но…
– Трудно поверить?! – разозлился любимый ректор. Он ринулся к шкафу и закопошился в нем: – Я не знаю, чего ты добиваешься, но не стоит лгать! Я ненавижу ложь!
Я опешила. Да он… Да я… Я всю душу перед ним вывернула, а заодно и подробности личной жизни. А он сопротивляется!
– Я невеста, которая сбежала из дома и поступила в академию, – не сдавалась я, – потому что всю жизнь мечтала о…
– Насколько я знаю, моя невеста сейчас учится в магическом пансионе. И фамилия у нее не Комарек, а Кошмарек, – припомнил Амадор, вытаскивая из шкафа какую-то картину. – Документы у тебя были настоящие, поддельные бы не прошли наш магдетектор. Но главное это!
И ректор протянул мне… мой портрет, сделанный модным столичным художником пару лет назад с дагерротипа. Вышла я на нем, откровенно говоря, не слишком удачно. И художник явно усилил «художественный эффект». Что это у меня на голове? Какое-то птичье гнездо цвета пожухлой листвы! А платье? Оно же подчеркивает все недостатки: пухлые руки, отсутствие талии, а заодно и груди… На носу гнездятся уродливые очки с двойными стеклами. А какой раздраженный взгляд! Очевидно, папенька заснял меня в лаборатории, когда я проводила очередные опыты. Вон и колба в руках.
– Видишь? Видишь?! – тряс у меня перед лицом портретом Амадор. – У тебя нет ничего общего с моей невестой! Совершенно другой цвет волос. У тебя локоны жемчужные, здесь же не пойми какого цвета. А фигура? А нос?!..
– А что не так с носом? – поинтересовалась я. Нос как нос.
– У девицы Кошмарек нос картошкой, а у тебя маленький и изящный. – Амадор перевел глаза с портрета на меня и тепло улыбнулся: – И щек у тебя таких нет, и губы ты не поджимаешь, и взглядом не сверлишь, а нежно смотришь, словно ласкаешь…
Щек нет, потому что я похудела, бегая за горгульей, а заодно и за ректором. Губы поджала, потому что зелье красоты не выходило, а взглядом сверлила папеньку за то, что грубо прервал творческий процесс и пыхнул мне в глаза вспышкой новомодной клап-камеры.
– Увы, твоя затея провалилась, – усмехнулся ректор и убрал портрет в шкаф, да еще сверху положил толстенную книгу «Как избавиться от злых духов». – Я понимаю, что ты ревнуешь. Признаться, я и сам сегодня вспылил на занятиях, увидев, как ты воркуешь с этим рыжим студентом.
– Но я не ворковала!.. – попыталась возразить.
Амадор взял меня за руку и потянул за собой.
– Лиска, ты мне очень нравишься. Очень. Но пока я связан обязательствами с другой, наши отношения невозможны. Твоя история с невестой была оригинальной, но попытка не удалась.
От возмущения я аж запыхтела, как тот маленький паровоз, что по выходным возит меня в Ликарнию. Не ожидала, что мое признание примут за ложь, а мне прочитают отповедь.
– Наше расставание – это временная мера. Верь мне, – продолжал увещевать ректор. – Конечно, лучше бы тебе перевестись в другую академию.
– Зачем это мне переводиться?! – возмутилась я. – Нас и тут неплохо кормят. В смысле учат.
– Потому что нам тяжело с тобой встречаться каждый день, не имея возможности поговорить, прикоснуться…
Амадор дотронулся до моей щеки, но в этот момент зловредный Пшемик Дергун громко закашлялся в приемной. Ректор резко отстранился и моргнул, будто стряхивал навязчивый морок.
– Я должен быть сильнее этого! Как порядочный человек я обязан сперва разорвать помолвку и только потом… – Амадор нахмурился, явно о чем-то вспомнив: – Потом вывести академию из тени, прославиться и стать министром просвещения. Полагаю, года за два или за три я управлюсь. Тогда смогу ухаживать за тобой по всем правилам. Представлю семье… Но позже. Пока же учись!
И Амадор Тори распахнул дверь кабинета, выставляя меня в приемную, при этом не преминул заметить, что завтра я должна предоставить ему эссе по теме артефактов, а еще вынес мне устный выговор за разговоры на лекции.
Пшемик Дергун высокомерно хмыкнул, сообщив закрытой двери, что выговор он сиюминутно оформит приказом, а я… я растерянно хлопала глазами и не понимала: это что сейчас такое было? Я, можно сказать, пришла к любимому ректору с чистосердечным признанием, а он… мне… меня… Отчитал! И что с этими мужчинами не так?!
Глава 6. Нас ждут великие дела!
Элиска Кошмарек
После беседы с Амадором остаток дня прошел как в тумане. И под дождем. Днем я бегала по арене, жаловалась Вилке на одного высокомерного ректора, кажется, пошла на новый рекорд и удостоилась сухой похвалы от наставника Райта. Позже был практикум в зверинце. Студенты нашего малочисленного МЖ отделения изучали альруна. Самому Крылатику затея не понравилась, и он взлетел на балку, взирая на нас с высоты, недовольно щелкая клювом и нервно дергая пятнистым хвостом. Я его понимала, сама бы куда-нибудь улетела. Но с другой стороны, как лечить таких необычных зверей, если не знаешь ни строения, ни повадок? Тем более альрун оставался самым загадочным среди питомцев академии. Мы знали, что он обладал уникальным нюхом, а в «Бестиарии» было указано, что альруны – поисковики. Древний маг Зверопулос, который составил сборник по редким видам магических существ, утверждал, что речь идет о поиске растений. Но что-то мне подсказывало, не все так просто с Крылатиком, и он нас еще удивит. Обидно только, что адепт Петр Лежак, который должен был ухаживать и изучать этого зверя, пренебрегал обязанностями. Нет, загон содержался в чистоте, корм животному он выдавал, но особого контакта не установил. Лежака больше интересовала Полли. С ней он был дружелюбен и приносил сладости, только наша змеелисица от них гордо отказывалась, намекая на то, что друзей, то есть нас с Вилкой, на пирожки не променяет.
После практического занятия мы с Виларией, Змиевским и Яцеком отправились на встречу с Мартишкой Десмонд – подругой Вилки, которая училась на факультете магической механики. Ей ректор Тори разрешал свободное посещение, потому что она жила с мужем в столице Протумбрии и в академию выбиралась пару раз в неделю. И сегодня она задержалась специально ради нашей беседы. А может, ради того непонятного агрегата, который напоминал огромную железную кастрюлю на куриных ножках. Мастерская механиков располагалась в длинном амбаре, студентов вечером, как ни странно, было много, каждый возился с какими-то приборами и машинами, что заполонили помещение. Вилка признала подругу по ногам в ярких полосатых носках и смешных желтых ботинках, которые виднелись из-под «кастрюли». Сама девушка чем-то стучала по днищу и ругалась.
– Говорю тебе – пищи! Ты должна реагировать на столкновение с другим объектом, то есть со мной…
– Мартишка, с кем ты там разговариваешь? – поинтересовалась Вилария и присела на корточки.
Мы же с ребятами обошли конструкцию по кругу, отмечая узкую маленькую дверцу, круглое оконце, шпиль наверху и сложенные металлические крылья. Неужели этот аппарат предназначен для полетов?
Мартишка выбралась из-под агрегата, явив недовольное, запачканное лицо и взлохмаченные рыжеватые волосы.
– Всем привет, – кивнула она. – Установила на Рыку новую сигналку, чтобы оповещала при столкновении с другим объектом. А она, поганка такая, не работает. Но ничего, и не таких обламывали!
Мартишка шмыгнула носом и погрозила кулаком агрегату, а я невольно удивилась. Ее мужа, лера Десмонда, известного некроманта королевства, я как-то видела в гостях у Амадора. Хмурый темноволосый тип привлекательной наружности мог пригвоздить собеседника взглядом. А его супруга оказалась милой и улыбчивой, да еще разговаривающая с железяками. Какие же они разные – некромант и Мартишка. Впрочем, как и мы с Амадором. Я поморщилась, вспомнив разговор с женихом, и настроение вновь упало.
– Сомневаешься в моем таланте? – спросила изобретательница, заметив, как я нахмурилась. – Не веришь, что сигналка заработает?
– Верю. Просто не совсем понимаю, что это за кастрюля… то есть что за механизм и зачем ему мигалка, – нашлась я.
– Сигналка, – поправила Мартишка и важно произнесла, указывая на агрегат: – Перед вами летательная ступка Рыка – аппарат ручной, то есть моей сборки. Работает на артефактах-накопителях, а еще подзаряжается от атмосферной энергии. Вон, видите ту антенну? Ловит разряд. Аппарат разработан специально для участия в дружеских состязаниях с командой Академии Ликарнии.
Мартишка гордо распрямила плечи и открыла дверцу, а мы заглянули внутрь. Как ни странно, места в кабине было достаточно. Возле окна находились кресло и пульт для управления полетом. А по бокам от двери располагались два откидных сиденья.
– И правда напоминает ступку, – согласился Яцек, оглядывая железный корпус. – А внутри как в гондоле дирижабля.
– А почему «Рыка»? – поинтересовался Змиевский, по-хозяйски осматривая пульт управления.
– Только никуда не нажимай, – предупредила его Мартишка. – С древнемагического «ры» – полет, а «ка» – энергия. Красиво звучит и со смыслом.
– Звучит солидно. Хотя «Кастрюля» тоже бы подошла, в слове есть «ка» и «рю», которое с древнемагического переводится как емкость, – на полном серьезе заметила Вилка, а мы с ребятами не удержались и хмыкнули. Вот что значит творческие личности, во всем ищут тайный смысл. – Кстати, о состязаниях. Нас, – Вилария обвела нашу компанию взглядом, – принудительно отобрали для участия в эстафете.
– Поздравляю! Здорово! – обрадовалась Мартишка. – Хоть не одна буду позориться. Полетаем, побегаем…
– Про «побегаем», – перебила подругу Вилария. – Ты случайно не знаешь, где находится этот самый лабиринт с эстафетами? Нам бы предварительно разведать обстановку, изучить подходы, а лучше тайные ходы.
– Объекты, на которых пройдут состязания, держат в строгом секрете, чтобы у всех был одинаковый шанс. Мне тоже не говорят, где пройдет гонка на летательных аппаратах. А вы у декана боевого факультета или у ректора спрашивали? Хотя о чем я? Амадор заважничает, да еще лекцию на два часа прочитает о неуместности вопроса.
– К ректору мы точно обращаться не будем, а декан боевиков сказал, что все узнаем в свое время, – нахмурилась Вилка. – И что-то мне подсказывает, «свое время» – последняя секунда перед стартом.
– Все ясно. Придется брать ситуацию в свои руки и… подслушать разговор мужа с Амадором, – деловито заявила Мартишка. – Узнаем, где ваш лабиринт строят, и случайно залетим туда на Рыке в рамках учебного полета.
Мы понимающе переглянулись. Как хорошо иметь дело со смекалистым напарником.
После обсуждения главной темы Яцек со Змиевским принялись расспрашивать Мартишку о технических возможностях Рыки, Вилка закопошилась в коробке с магическими штучками, я же попрощалась и побрела в загон – читать животным сказку.
Как назло, история оказалась печальной. Юношу по имени Льед поцеловала сама королева Вьюга. Его сердце превратилось в холодный камень, а целью всей жизни стало строительство ледяного дворца – самого роскошного и большого во всем королевстве. Время шло, дворец превратился в ледяную улицу, потом в город, в страну, а юноша стал правителем Северного королевства. Он давно позабыл о девочке, которую когда-то любил. А она все это время ждала. В конце сказки я всплакнула. Чувствую, и меня ждет подобная участь. Пока ректор Тори будет строить свое «ледяное королевство», я состарюсь в ожидании и умру. Полли протянула мне носовой платок, хомяки-потто принесли недоеденную булочку, а Матюша придвинулась ближе и положила лапу на плечо.
– У-у? – прогудела она, очевидно спрашивая, что будем делать.
– Не знаю, – пожала плечами. – Хорошо бы с кем-нибудь посоветоваться. Может, опять с тетушкой? У нее в любовных делах опыта больше моего. Только до выходных долго ждать.
Матюша широко улыбнулась и взяла меня за руку. Раздался знакомый вжих, а перед глазами пронесся мир со скоростью бешеного поезда. А мы оказались в тетушкиной гостиной. Старушка сидела на диване в бархатном халате, в волосах у нее виднелись папильотки, на ногах красовались тапочки с пушистыми помпонами, а в руках тетя держала кусок пирога. На столе перед тетушкой Лижбет лежали шкатулки, мешочки и коробочки – техномагические дары от Виларии. Заслышав шум, тетя повернула голову, округлила глаза и отмахнулась от горгульи:
– Мама! Что я вам такого сделала, что вы ко мне зачастили?
– Тетя, это не ваша свекровь, это горгулья Матюша, – пояснила я, выступив вперед. – В прошлый раз она уже приходила со мной.
– Элиска?! – обрадовалась тетушка. – Фуф, напугали. А что… эта зверюга может вот так вместо мобиля и поезда перенести нас в нужное место?
– Может, – ответила я, хотя особой уверенности не было – перенесет ли Матюша кого-то, кроме меня, и в нужное ли место. С этим еще предстояло разобраться, а пока я села на диван рядом с тетей.
– Этим надо воспользоваться, – задумалась тетушка и неожиданно ласково обратилась к горгулье, протягивая той пирог: – Скушай, детка. И присядь… на коврик.
Горгулья радостно замычала и запихнула пирог в пасть. Довольно облизнувшись, Матюша прилегла на пушистый ковер, подложила лапу под голову и уставилась в окно.
Тетушка же обратилась ко мне:
– Элиска, ты явно не просто так решила проведать старушку в начале недели. Рассказывай, что произошло. Как продвигается твой роман с ректором?
Тетя Лижбет удобнее устроилась в кресле в ожидании подробностей, а я всхлипнула:
– Да какой там роман!.. Одно воспоминание.
И поведала тете о кошмарном разговоре с Амадором.
– А я предупреждала, что честность до добра не доведет! Нужно было использовать раздражающий фактор!
– Я испо-ользовала. – Из груди невольно вырвались рыдания. – Однокурсник подсел ко мне на лекции, а Амадор разозли-ился…
– Поцеловал? – оживилась тетя.
– Кто? Яцек? – Я в ужасе уставилась на тетушку.
– Да зачем нам какой-то Яцек, – отмахнулась та. – Ректор, конечно! Поцеловал?
– Если бы! Накричал и влепил выговор. А еще повторял, как заведенный, что не может позволить себе отношения со мной, пока не разорвет помолвку и не сделает карьеру.
– Похвально. Порядочные мужчины в наши дни такая редкость. Но ждать? Нет-нет, я не могу! Мне нужно еще успеть на свадьбе погулять и внучат понянчить… – Тетя Лижбет осеклась и крепко задумалась, а я замерла в ожидании очередной оригинальной идеи. – Элиска, а что, если опять использовать те симпатичные духи, которые тебе изготовила лира Эндрю?
– Симпатические, – поправила я тетушку. – Они так называются, потому что компоненты, входящие в состав, возбуждают и раздражают симпатическую нервную систему.
– Возбуждают, значит… – мечтательно произнесла тетя.
– Вызывают мимолетную симпатию, – поправила я родственницу.
– И насколько я знаю, в отличие от приворотного зелья, эти духи законом не запрещены, – не сдавалась тетушка. – Где они?
– Горгулья выпила.
Не стала говорить, что для изготовления духов понадобятся редкие компоненты, в том числе личная вещь того, на ком будут испытывать средство.
– Что ж такое-то! И здесь неудача! – искренне расстроилась старушка.
– Да вы-то что переживаете? Вы при женихах, и ни один из них не просит подождать пару лет, пока не сделает карьеру и не решит проблемы!
– Не просят, потому что у моих женихов возраст подпирает, через пару лет они будут делать карьеру уже в другом месте, на кладбище, – пробурчала старушка. – И вообще, Элиска, чувствую, что мой принц еще не прискакал. Вдруг я соглашусь на предложение этих двух, а завтра встречу мужчину своей мечты?
– Да встречайте на здоровье!
– А вдруг он окажется не готов к встрече с любовью всей его жизни? То есть со мной. Тогда надо подтолкнуть. И те симпатичные духи мне бы очень пригодились. Чего уж теперь. Будем брать другим, – вдохнула тетушка и тряхнула папильотками.
– Кого брать? – Я уже окончательно запуталась, кого решила охмурить тетя – моего Амадора или своего еще не появившегося на горизонте жениха. Опять вспомнив о неприятном разговоре с ректором, я выдала: – Чего-то я не хочу никого брать! И никаких раздражающих факторов и зелий применять не буду!
В конце концов, правду я ему сказала? Сказала! Во всем покаялась? Ну-у… попыталась. Желает разорвать помолвку с кошмарной невестой и поссориться с папенькой? Пусть попробует! Как говорится, трудности закаляют. А то бегаю за ним, уговариваю выслушать, а он измывается!
Вон та же Вилка, когда поняла, что жених относится к ней как к другу, отступила. Хотя она и в академию ради жениха поступала, и книгу из хранилища выкрала, и к королевскому лекарю обратилась, чтобы помог сварить антидот.
Нет, добиваться того, кто сопротивляется высокому чувству, – последнее дело. Амадор сам должен решить, нужна я ему или нет. Пора прекращать страдать, брать себя в руки и жить своей жизнью. Ведь совсем недавно я грезила об академии, мечтала о факультете зельеварения и, кроме болотной козявки, меня ничто не интересовало. А теперь? Дни и ночи напролет вместо козявки думаю о мужчине! Да еще о таком упертом. Отныне учеба и только учеба!
Приняв очередное судьбоносное решение, я решительно поднялась с дивана, чмокнула ошарашенную тетю в щеку и шагнула к горгулье:
– Матюша, домой! Нас ждут великие дела!
Горгулья издала победный клич, прихватила со стола тарелку с пирогом и перенесла нас в студенческую спальню.
