Анна Романова
Лучший морг в моей жизни
Я открываю историю болезни и вижу, что все, что я надиктовала начмеду, в ней отсутствует. Прежний диагноз и заключение, неправильный шифр! А я уже начала вскрытие и процесс не остановить.
– Руслан Иброхимович, а вы видели новый диагноз? – спрашиваю и держусь из последних сил.
– А че там? – с глупым и смелым видом отвечает мне травматолог. – Ерунду какую-то принес начмед, но мы порешали, что писать этого не будем. Нету времени у нас. А ты уже то…
– Что «то»? – переспрашиваю его.
– Чикнула его, чего там накопала? – бесстрашно спрашивает Руслан Иброхимович.
Все, пора заканчивать мне с этими курсами женственности и пора кончать этого дурилу. В мозгу вспыхивает красный свет, внутри чувствую накат ярости. Той, моей любимой, всепоглощающей злости.
Я скручиваю в тугой пучок свои богиньские локоны, снимаю кольца и браслеты, закрываю медленно историю болезни, так же медленно поворачиваюсь к нему всем корпусом, смотрю в его косые глаза не отрываюсь некоторое время. Все, я готова сожрать его вместе с ботинками.
К черту женственность, нужно срочно достать все виртуальные мужские причиндалы, которых меня физически недодала природа.
Я открыла рот и без промедления отметелила коллегу по всем пунктам, с соблюдением правил ритма и композиции медицинского ора.
По его лицу стало видно – до него дошло, он даже обрадовался, как будто встретил старого приятеля. Его левый глаз встал на место, он прикрыл рот и тихо ответил: «Ну так бы сразу и сказала, а то ничего понять не можем сегодня, че требуется. И начмед еще говорит, что ты заболела, что-то с речью у тебя».
– С речью у меня все в порядке, как видите, как и с разумением, – в ответ я строго и громко. – А вы там же, в тех же окопах и держите крепко свои позиции в необучаемости.
– Да мы обучаемые, не ругайся так Арифовна. Просто сегодня тебя никто не понял, и поэтому порешали по-своему. Признаюсь, брат – я не прав. Ты мне еще раз хорошенько объясни, как это пишется. – подскочил довольный травматолог к моему столу и схватил историю болезни. – Щас, мигом все подправлю.
Два часа женственности мне дались очень тяжело и даже подскочило давление. Как в той пословице: «Не жили богато, ну и нечего начинать».