Анна Платонова
Мор. Книга вторая
Убить Титана.
Я стольких людей убил за свою жизнь плохих и хороших. Будет одним больше. Только на это мой Дар и годится. Только на это я и гожусь. А потом меня спишут со счетов. Передадут из рук в руки тем же федералам, которые спрячут опасного преступника в глубокий-преглубокий подвал, и больше я никому никогда не наврежу. Я опустил взгляд на свои руки. Они несли смерть.
– Мор! – позвал меня Адам, не поворачиваясь. – Дар!
– Как ты его чуешь? – Адам тяжко вздохнул, не поворачиваясь: я видел, как поднялись и опустились его плечи. – Дар? – спросил я, усмехнувшись.
– Дар.
Адам вернулся к работе, а я улыбнулся. Одно знал наверняка: бежать я не хотел. Хватит, набегался. Я не мог понять, из-за Адама это, или из-за того, что я устал всю свою жизнь убегать и скрываться. Скорее, второе. Адам прав: рано или поздно это всё равно случилось бы. Так почему не сейчас?
В Чикаго мы прибыли через несколько часов. Ти по своему обыкновению постучала в дверь и предупредила, что до места назначения осталось двадцать минут.
– Надевайте штанишки, мальчишки! Пора на выход!
Адам хмыкнул, но ничего не ответил. Завершил очередной разговор по сотовому и повернулся ко мне.
– Слышал? Надевай штанишки, Мор. Пора!
– Да я-то в штанах, – отозвался я, встал с кровати и решился задать один из мучавших меня вопросов: – Адам, а мне показалось, или Ти умышленно намекает на что-то между нами?
– О! Это наши обычные шуточки! Привыкай, – воскликнул Адам. – Слышал бы ты её «намёки», когда мы с тобой в логове сидели! Один раз она даже презерватив подпихнуть умудрилась в передачку.
– Передачку?
– В той комнате, которую ты мне отдал, мы организовали пункт передачи. Средства связи, всякие мелочи по запросу, – Адам посмотрел на меня обвиняющим взглядом, – нормальная еда.
– Я не заметил.
– Да ты вообще ничего не замечал. – Адам махнул на меня рукой. – Не переживай. Всё придёт с опытом. Ты даже не обыскал меня толком, когда в логово приволок. На мне тогда уже пара микрофонов стояло.
– Так был уверен в себе?
– Так был уверен в твоей некомпетентности. – Адам выдержал мой взгляд и добавил: – Про клаустрофобию же ты поверил на слово.
– А про неё зачем надо было врать?
– Одним выстрелом двух зайцев: реже запирают в подвале, и сразу можно проверить степень бесчеловечности, если всё же запирают.
– Так ты меня проверял? – Мысль об этом почему-то царапнула в груди до злости. – Ну и как? Проверил? И как тебе моя степень… Бесчеловечности?
– Полегче на поворотах, Мор! – одёрнул меня Адам стальным тоном, напоминая, что я сейчас не с уличным бродяжкой разговариваю. – Проверил.
– И как?
– Ты меня отпустил – это главное, – ответил Адам, смягчаясь.
Я хотел спросить, а что, если бы я не прошёл проверку, но не успел. Дверь распахнулась, вошёл Джексон.
– Машина готова, Фрэнк.
Адам кивнул и обратился ко мне:
– Идёшь с Джексоном. Мне надо отлучиться по работе. Вернусь после обеда. В лабораторию пойдем вместе. Я там понадоблюсь. – Он повернулся к Джексону. – Разместишь его, покажешь всё, расскажешь про порядки. Я скоро буду. И ещё…
Адам посмотрел Джексону в глаза, и тот безо всякого вопроса ответил:
– Доктор Коллинз, я помню.
– Молодец. Позвони, запишись на приём. Я её предупредил. – Он взял Джексона за руку и заглянул в глаза. – И про то, что ты останешься со мной, предупредил тоже. Она не отстранит тебя от работы.
– Спасибо, – буркнул здоровяк, не зная, куда спрятать взгляд.
Адам хлопнул его по плечу и скрылся за дверью.
– Пошли! – приказал Джексон.
Я пожалел об одном: что именно его, а не Ти, назначили мне в проводники. Кажется, она была ко мне более дружелюбна.
Когда мы вышли из трака, я удивился в очередной раз. Вокруг был Чикаго, но не военная база, напичканная хмурыми военными и секретным оружием. Такое ощущение, что мы оказались на территории обычного студенческого городка. Кругом возвышались тёмно-бурые кирпичные корпуса зданий, разделённые парковой зоной; покрытые снегом газоны, голые кустарники и деревья. По дорожкам неторопливо прогуливались люди в гражданском.
– Где мы?
– Национальный институт исследования человеческого генома. Чикагское отделение, – ответила Ти, услышавшая вопрос. Они с Реджи шли прямо перед нами. – Наш второй дом. Добро пожаловать, Мор!
Я кивнул, продолжая рассматривать окрестности. Везде царил порядок и покой. Мне стало неуютно. Такое чувство, будто уличного беспородного щенка взяли в приличный дом. Если Адам только строил из себя бродяжку, то я им себя сейчас почувствовал.
Мы подошли к одному из зданий. На серебряной табличке у двери я прочёл название института, а чуть ниже: «11 корпус – Общежитие».
– Так «11 корпус» это название вашего отряда или… – спросил я, указывая на табличку.
– Или, – ответил Джексон и затолкнул меня внутрь.
В здании тоже было спокойно. Без подвоха, которого я ожидал в каждый миг. Реджи и Ти свернули в коридор направо и скрылись из виду, а меня Джексон повёл вглубь здания. У двери с номером «122» мы остановились.
– Это твоя, – коротко сказал Джексон, распахивая дверь. – Следующая… Адама, – сбился он и улыбнулся. Я впервые увидел его искреннюю улыбку. – На территории 11 корпуса живут только сверхи. В левом крыле жилые комнаты и душевая. В правом есть ещё столовая и библиотека.
Я зашёл в комнату. Ничего особенного. Как и в любом другом подобном общежитии: кровать, стол и шкаф для вещей. Только вот вещей у меня не было.
– Уже устроились? – раздался из коридора звонкий голос Ти. – Пошлите в душ? Не терпится смыть с себя дорожную пыль.
– С тобой что ли? – усмехнулся Джексон.
– Пошли со мной, – проворковала Ти. – Потру тебе спинку, здоровяк.
– Но-но! – послышался возмущённый голос Реджи.
Ти заглянула в комнату и позвала меня:
– Мор, пошли! Спинку тебе тереть точно не буду. Сам понимаешь, не тот у тебя Дар, чтобы тебя лапать и не пожалеть потом.
– Да не успеешь ты пожалеть, – вырвалось у меня, но Ти ничуть не обиделась, а наоборот: рассмеялась и махнула мне рукой, приглашая следовать за ней.
– Полотенце в шкафу возьми, – раздалось из коридора, когда она уже скрылась за дверью.
Я открыл шкаф. В одной стопке лежало новое постельное бельё, в другой – несколько полотенец. Выбрав то, что побольше, я вышел в коридор. Джексон ждал меня.
– Всегда будешь меня конвоировать? И в туалет со мной пойдёшь?
– Ещё чего! Покажу, где что находится, а дальше давай сам. Большой мальчик уже.
Я усмехнулся, услышав от здоровяка слова, которые слышал сегодня от Адама.
– А вдруг я сбегу?
– Да и беги! – Джексон махнул рукой в сторону выхода. – Передадим твоё досье федералам, и дело с концом. Ну, может Адам и придёт разок могилку навестить. Он у нас сентиментальный.
Мы прошли до конца коридора и оказались у душевых: женской и мужской. Джексон прислушался к тишине в женской душевой, криво ухмыльнулся, резко распахнул дверь в мужскую и с порога заорал:
– Дороти Лейн! Ты опять находишься не в той душевой!
– Я в купальнике! – раздался оправдывающийся крик Ти в ответ.
– В этот раз – да! А в прошлый?!
Я вошёл в душевую следом за Джексоном. Ти была в закрытом купальнике чёрного цвета и пряталась за спиной Реджи. Когда я вошёл, она выглянула и показала Джексону язык.
– Не завидуй, здоровяк, – ответил за неё Реджи. – Вон, у тебя Мор есть. Если так хочется, ему спинку потри. – Он крутанулся на месте, схватил Ти и закинул на плечо. Она взвизгнула. – Если сильно хочется, то и за попу его ущипни. Он всё равно свободен.
Реджи понёс Ти в соседнюю комнату. Парочка скрылась за дверью, и вскоре оттуда раздался шум льющейся воды.
– Дураки, – проворчал Джексон. – Цирк на выезде.
Он скинул одежду и прошёл за ними. Я остался один. А рядом две двери. Одна вела в мойку, откуда раздавался смех Ти и её беззлобное переругивание с Джексоном, вторая – к выходу. Я положил полотенце и ушёл.
Глава третья
На улице было тихо. Я остановился на крыльце и огляделся. Сам не понимал, чего жду. Красного огонька снайперского прицела на лбу или спецназовцев, выскакивающих из-за деревьев и несущихся ко мне с винтовками наперевес, крича: «Лежать! Руки за голову!»
Я шагнул на ступеньку ниже. Не полетели вертолёты, не поехали танки. Я спустился на дорожку. Тихо. Никого. Из-за угла вышла пожилая пара. Они поравнялись со мной. Внезапно мужчина придержал подругу, остановился и обратился ко мне:
– Извините. Это же вы «Мор»? Вас трогать нельзя. Мы на стенде видели.
– Я. Нельзя, – растерянно ответил я. Я что, какая-то местная знаменитость? – На каком стенде?
Мужчина указал рукой в сторону въезда на территорию института.
– Там, в центре парка списки сверхов висят с фотографиями. «Доска почёта» – так их тут называют. – Он рассмеялся. – Там все сверхи есть. И те, что с опасными сверхспособностями, в первую очередь. Чтобы не возникало неудобств при общении.
– Как я?
Мужчина кивнул, а женщина спросила:
– Давно вы приехали? Полковник вернулся вместе с вами?
– Только с дороги, – ответил я, показывая на себя: немытого и небритого. – Адам по делам уехал. К обеду обещал вернуться.
Женщина обратилась к своему другу.
– Интересно, он к нам заглянет?
– Не знаю, не знаю, – мужчина похлопал её по руке. – Ты же знаешь, Кло, у него всегда дела. Адам спасает мир.
Женщина улыбнулась и кивнула.
– Хорошего вам дня, Мор! – пожелала она. – Заглядывайте к нам в больничный корпус. По средам у нас проходят встречи знакомств.
– Да, приходите. Заодно со всеми познакомитесь, – добавил мужчина и без капли наигранности искренне пожелал: – Добро пожаловать!
Они пошли дальше, а я остался стоять на месте как мешком пришибленный. Нет. Это определённо параллельная реальность. Где фотографии убийц вешают на доску почёта, а люди мило с ними разговаривают и желают хорошего дня.
Я замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, и пошёл в указанную сторону. Увидеть себя на доске почёта – и можно будет умереть спокойно. Пусть даже и без цветов на могилке.
В центре парка была небольшая круглая площадь, украшенная бюстом учёного. Я мельком скользнул взглядом по табличке на постаменте. То ли основатель института, то ли его именитый деятель – что-то подобное. Больше всего меня интересовало другое. По периметру площади были установлены разноцветные стенды – «доски почёта», а на них фотографии и краткое описание.
Себя я нашёл на красном стенде с подзаголовком «Осторожно». Фотография, имя, возраст и пометка: «Не прикасаться ни при каких условиях. Смертельно». Больше ничего написано не было. Я посмотрел на анкеты рядом. Ещё четверо сверхов с такими же пометками. С чего я взял, что один такой: опасный для жизни?
Я пошёл вдоль стендов. Здесь были отмечены сверхи, опасные для жизни; сверхи, опасные для здоровья – те, кто не мог контролировать действие своего Дара, но не несли смертельной угрозы. Под их анкетами иногда указывалось описание Дара. Ничего такого, от чего нельзя избавиться, выпив таблетки или переждав воздействие. На самых больших досках белого цвета были маленькие анкеты на всех остальных сверхов – чей Дар был абсолютно безопасен. Я нашёл имена членов «11 корпуса». Адама в списке не было.
Подошёл к последней доске чёрного цвета. Всего несколько фотографий. Моё внимание привлекла одна – Титан. Под фотографией не было имени, а на самой доске не было заголовка. Просто чёрный цвет и фотографии. Те, кто не получит второго шанса.
Позади послышались быстрые шаги. Я обернулся, заранее выбрав, в какую сторону побегу при опасности… Но это был не Джексон. Просто какой-то паренёк спешил по своим делам. В наушниках и куртке с капюшоном он пролетел мимо, даже меня не заметив. Я огляделся. Тишина. Никто за мной не бежал, не пытался поймать или уничтожить на месте. И это было так нереально.
Я выбрал скамейку напротив красного стенда и сел. За мной не гнались, и убегать тоже не хотелось. Да и куда? Обратно в Нью-Йорк, где всё для меня закончилось? Бесцельно колесить по стране? Уехать за границу? Меня никто нигде не ждал, а от себя не убежишь.
Неподалёку зарычал мотор военного автомобиля. Его легко можно было отличить от других: звук на пару тонов ниже, чем у гражданских машин. Хлопнула дверца, и знакомый голос громко выругался. Адам вернулся.
Я напрягся. Наверняка Джексон сообщил ему о моём побеге. Это объясняло, почему он не пошёл за мной сам: предоставил своему начальнику честь вылавливать меня из кустов. Ябеда!
Адам шёл по дорожке, широко шагая и вполголоса матерясь. Вышел на площадь и прошёл мимо. Я с интересом проследил за ним. Адам вышел с площади, остановился и обернулся. Увидел меня. Его взгляд осмотрел всю площадь, но никого не нашёл.
– Ты чего один? – спросил Адам, вернувшись. – С ребятами повздорил?
Я пожал плечами. Адам дошёл до меня и остановился. Снова огляделся. Увидел напротив скамейки красный стенд с моей фотографией и понятливо хмыкнул.
– На себя полюбоваться пришёл. Ну да. Здесь все мы.
– И ты? – спросил я.
– Кроме меня.
– Скрываешь Дар?
Адам сел рядом. Шумно выдохнул и запрокинул голову.
– Хороший день сегодня, – сказал он, перевёл взгляд на меня и добавил: – Устал только очень.
– Начальство заездило?
Адам жалобно угукнул, и я тут же отвернулся: не мог перестать видеть в нём милого котёночка. Я сменил тему.
– Фотография старая.
– Что?
– На стенде, – пояснил я, указывая на красный стенд. – Моя фотография там давно висит. Уголки отогнулись, низ фото выцвел на солнце. Давно повесили?
– Как только ориентировку на тебя получили.
– И ты сразу решил, что я окажусь здесь?
Из-под длинных ресниц блеснули хитрющие глаза.
– Оказался же.
И не поспоришь. Я и правда был здесь.
– Я не подхожу этому месту. Я тут как…
Меня прервал смех Адама.
– Ты просто не представляешь себе, Мор, сколько раз я это слышал! От каждого, ещё и не по разу. Кажется, я и сам говорил что-то подобное, когда впервые оказался здесь. – Он задумался, а потом указал на окружающий нас парк. – Всё здесь такое обычное. Для обычной жизни, для обычных людей. Поэтому я и люблю это место.
– Почему?
– Оно позволяет мне не забыть, зачем я занимаюсь этим. – Адам постучал по плечу, где на военной форме нашиты погоны, а потом посмотрел мне в глаза своим коронным взглядом «до дрожи». – Я делаю свою работу, чтобы такие места существовали.
Я посмотрел вокруг совсем другим взглядом. Солнце над головой, птичья перекличка в древесных кронах, приглушённый шум города вдалеке. Это была мирная жизнь. «Обычная жизнь обычных людей», – сказал Адам. Никаких убийц, никаких неуравновешенных сверхов, никакого преследования – всё это осталось далеко отсюда, в том мире, из которого я прибыл. Здесь только дружелюбные соседи, гуляющие по идеально чистым дорожкам вдоль идеально постриженных газонов. И они действительно рады тебя видеть, хоть и прекрасно знают, что прикосновение к тебе несёт смерть.
– Такого не бывает, – шепнул я, не замечая, что говорю это вслух.
– Бывает, и теперь ты здесь, – сказал Адам. – Ты один из нас.
– Нет! – продолжил спорить я. – Ты считаешь, что я подхожу для этого места, а это не так! Ты ошибаешься!
– Я показал тебе твоё возможное будущее, Мор. Теперь твоя очередь, – ответил Адам, не включаясь в спор. – Дай себе второй шанс.
Он склонил голову набок и улыбнулся. У него забурчало в животе, и его взгляд из одобряющего сменился обвиняющим.
– Ну вот. Опять кушать хочется, – сказал Адам и бодро вскочил на ноги. – Ребята где?
– В душ пошли, когда я их последний раз видел.
– А-а. – Адам наклонил голову, пару раз принюхался и фыркнул. – И мне пора в душ. И тебе. – Он протянул мне руку. – Идёшь?
– Нет, – ответил я. Не терпелось проверить границы дозволенного.
К моему удивлению, Адам не стал меня убеждать. Он кивнул и пошёл в сторону общежития. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.
* * *
После душа Адам выдал мне чистую одежду. Раздобыл где-то по общежитию: с миру по нитке.
– Надевай, что есть. Форму я тебе уже выписал, но ты просто не представляешь, сколько с этими бумажками надо оббегать, чтобы её получить.
Адам фыркнул и ругнулся на каждого бюрократа в отдельности и всю бюрократию разом. Он залез на кровать с ногами и стал ждать, пока я оденусь.
– Ты не выйдешь?
– А?
Адам поднял голову. Сообразил, о чём я говорю, видимо, потому что издевкой заполнился под крышечку: мне стало отлично видно, как она задорно плещется в его глазах.
– Лучше молчи! – остановил я Адама.
Он заржал, но с кровати слез.
– Выйду, выйду, раз ты такой стеснительный, – сказал он и конечно же не сдержался и добавил: – Стал. Вдруг. – И уже из-за двери, которую он нарочно не стал закрывать плотно, до меня донеслось: – Напомнить, как ты за мной в душе наблюдал?
– Напомни себе, как весь «11 корпус» за нами наблюдал.
Я переоделся и вышел к Адаму. Он молчал, хотя и было видно, что ему так и не терпится высказаться.
– Ну давай, скажи, – предложил я.
Адам отрицательно замотал головой. А сам аж губу закусил. Я остановился и помахал на себя ладонью, мол, давай уже, выкладывай, не стесняйся. Адам прыснул со смеха.
– Теперь точно не скажу.
Я наклонился к нему и, глядя прямо в хитрющие светлые глаза, сказал:
– Ну и не надо!
– Тогда скажу, – сдался Адам. – Ты чего весь такой серьёзный, Мор? Расслабься. – Адам взял меня под руку и повёл дальше. – Всё ведь хорошо. Ты в безопасности, с Титаном разберёмся, федералы от тебя отстанут.
– Так уж и отстанут?
– Да уже отстали.
– А военные? – Я выдернул свою руку из его объятий. – Или забыл, как обещал генералу отдать меня им?
Адам ничуть не смутился и только отмахнулся от моих слов.
– А ты и поверил.
– А я теперь никому не верю!
Адам пожал плечами.
– Как скажешь, Мор. Как скажешь.
В лаборатории нас уже ждали. Вернее, меня. Адам поздоровался со всеми и пристроился на стул у стены, поближе к вазочке с конфетами и подальше от докторов, которым он меня сдал.
Сначала очередная анкета с тупыми вопросами, измерение роста и веса. А потом врачи взяли в руки иголки. Мне показалось, что я ни разу в жизни столько крови разом не сдавал. Не считая прочих анализов. Враги в белых халатах даже порывались взять у меня пункцию костного мозга, но мне повезло: главного врача среди них не было, а Адам на вопрос «можно ли?» отрицательно замотал головой.
– Охренели что ли?! Ему сейчас Дар использовать. Какая пункция?
Он отогнал от меня остатки медперсонала, вооружённого шприцами и пробирками, и повёл в следующую «пыточную».
– Мне нужно будет использовать Дар? – уточнил я шёпотом. – Ты не говорил.
– Был бы обычным человеком, обошёлся бы обычными анализами, – ответил Адам. – Но ты сверх, тут ещё один результат нужен в личном деле. – Он окинул меня пристальным взглядом и спросил: – Ты как комиссию вокруг пальца обводил? И не один раз.
– Так я тебе и сказал…
– Так и скажи.
Адам был серьёзен, и я сказал правду:
– Я врал.
– Так я и думал.
Мы вошли в следующую лабораторию, и у меня по спине пробежал холодок. В центре помещения размещалась кушетка с ремнями и кучей проводов. У её изголовья стоял стул. И больше ничего. Всё оборудование и врачи располагались в соседнем помещении за толстым стеклом. С того места, где я стоял, мне было видно только край монитора и чью-то кудрявую голову за ним. Стекло наверняка бронированное или экранированное. Или как они тут ещё защищаются от людей со сверхспособностями?
Я ещё раз оглядел кушетку. Недоброе предчувствие перестало еле заметно зудеть внутри и заорало в голос: сейчас будет больно! Адам коснулся моей руки, и я вздрогнул от неожиданности.
– Прекрасно тебя понимаю, Мор. Сам эту штуку не люблю.
Какое там «не люблю»?! Да я ни за что на свете в эту штуку не полезу. Штуку в правительственной лаборатории, окружённую врачами, спрятавшимися за пуленепробиваемым стеклом. Лезть в ремни эти, что в петлю, нет уж, увольте! Пусть сразу по банкам рассовывают и формалином заливают.
– Ну, начнём, – тихо сказал Адам, отпустил мою руку и начал раздеваться.
– Что ты…
Над нашими головами зашипел динамик и, перебивая мой вопрос, женский голос произнёс:
– Говорит доктор Неру. Мистер Мор, Адам, рада вас видеть. Занимайте свои места. Я пришлю техника.
– Привет, доктор Неру! – поздоровался Адам, залезая на кушетку.
– Здравствуй, Адам! – ответила доктор Неру, и мне показалось, что её голос стал чуточку мягче. – Как ты? Готов?
– Сейчас узнаем.
Адам лёг на кушетку. В помещение вошёл техник. В отличие от врачей из первой лаборатории, он был без маски и перчаток. Он вошёл, остановился около двери и обратился ко мне.
– Вы не могли бы занять своё место, пока я размещу датчики на подопытном?
Я кивнул и сел на стул. Это Адам подопытный? Судя по всему, так оно и было. Техник помог Адаму устроиться на кушетке и подцепил к нему пару десятков датчиков.
– Подголовник ниже, пожалуйста, – попросил Адам.
Техник опустил кушетку в горизонтальное положение и отчитался перед невидимым нам начальством:
– Готово.
– Отлично. Можете возвращаться, – раздалось из динамика. – Мистер Мор, займите место у головы подопытного. Ваши руки должны лежать по обе стороны от него.
– Что мне нужно будет делать? – спросил я, не торопясь выполнять указания.
– Всё в порядке, Мор, – сказал Адам. – Слушайся доктора Неру. Она не желает зла.
– Тебе или мне? – уточнил я, повернулся и положил руки по обе стороны от него. – Готово.
– Отлично. Адам, ты готов?
– Да.
– Мистер Мор, вам следует коснуться подопытного обеими руками и следовать указаниям.
– Я не хочу…
– Поздно не хотеть, – сказал Адам. – Давай просто сделаем это.
– Что с тобой будет?
Адам повернул голову и с интересом заглянул мне в глаза. Затем отвернулся и лёг прямо.
– Ты беспокоишься – это хорошо! – похвалил он и объяснил: – Ничего со мной не будет, как и всегда. Мой Дар – анализировать чужое воздействие. Я как огромный ходячий анализатор. Доктор Неру пропустит твой Дар через меня, и на выходе увидит готовый результат.
– Поэтому он на тебя не действует?
– Поэтому.
– А зачем на тебе ремни?
У меня оставались сомнения, но Адам хихикнул и тут же развеял последние из них.
– Исследование будет идти долго, я скорее всего усну. Не хочу во время сна датчики смахнуть и пустить всё насмарку.
– Мистер Мор, следуйте указаниям, – повторил голос из динамика.
Адам снова повернулся ко мне.
– Ради этого мы здесь, Мор. Ради этого ты здесь. Делай, как говорит доктор. – Он нахмурился и заворчал: – Только меня не буди, пока не закончите, дай хоть немного вздремнуть. Мне до вечера беготни предстоит – врагу не пожелаешь!
– Хорошо, – шепнул я, громко ответил наблюдающим за нами врачам: – Я готов! – и исследование началось.
Я впервые мог наблюдать за Адамом в тот момент, когда касался его и когда его касался мой Дар. Он лежал передо мной, оголённый по пояс и стянутый ремнями. Я дотронулся до его оголённой кожи. У Адама сбилось дыхание. Я хорошо видел, как его грудная клетка зашлась в мелких, прерывистых вздохах, затем он затих – всего на миг, – и вздохнул спокойно. Его Дар работал, а мой не мог ему навредить.
Так повторялось несколько раз. Голос из динамика руководил моими действиями, а я воздействовал на Адама своим смертоносным Даром. Я желал ему быстрой смерти, наоборот, медленной, мы, кажется, перебрали все её варианты по продолжительности. Мой Дар действовал на него, учёные фиксировали результат, а я всё смотрел и смотрел: как у Адама сбивается дыхание, а кожа покрывается мурашками, как он ворочается и вздрагивает, когда мой Дар пытается убить его.
Адам и правда уснул. Прямо на лабораторном столе, связанный и обездвиженный. Его тело всё меньше реагировало на мои прикосновения. Мне было видно это безо всяких приборов и датчиков.
Пару раз мы прерывались, когда этого требовала доктор Неру. Я сидел, смотрел на спящего Адама и думал. Он привёз меня сюда ради этих исследований. Кто знает, что он испытывает сейчас? Только лишь воздействие моего Дара на своё тело, на свой собственный Дар? Или нечто большее? Чувствует ли он смерть?
– Перенесите руки на виски подопытного. Запустите мгновенную смерть, – продиктовала доктор Неру.
Я последовал её указаниям. Мы сидели в лаборатории уже несколько часов. Адам спал, а я устал, хотел отдохнуть и поесть.
– Долго ещё?
– Почти закончили, – ответила доктор Неру. – Давайте теперь медленно, мистер Мор.
Я отпустил виски Адама, встряхнул руки, словно стряхивая с них предыдущий заряд Дара, и опустил руки обратно.
«Умри медленно», – пожелал я, желая этого меньше всего.
Адам, как и сотню раз до этого, задышал резко, прерывисто, а затем вдруг захрипел и задёргался в ремнях. Я отдёрнул от него руки.
– Что происходит?!
Доктор Неру не успела мне ответить. Адам громко застонал, рванулся вверх так резко, что ремни заметно врезались в кожу – наверняка синяки останутся, – и проснулся. Он дышал урывками и оглядывался кругом в полной растерянности.
– Мы в лаборатории, Адам. В Чикаго, – шепнул я, помогая ему сориентироваться.
Адам услышал мой голос, откинулся на кушетку и снова потянул руки из ремней.
– Развяжи, – хрипло попросил он. – Мор, развяжи, пожалуйста.
Я расстегнул пряжки на ремнях, и он смог сесть.
– Куртку, – попросил он, а получив её, зашарил по карманам, выудил сигареты и закурил.
Его глаза были прикрыты, Адам всё делал наощупь.
– Адам, не кури, пожалуйста, в лаборатории, – раздался из динамика голос доктора Неру, на что ангелочек вытянул вверх средний палец и повертел им из стороны в сторону, давая как следует разглядеть.
– Да пошла ты! – ругнулся Адам. Беззлобно, но очень устало. – Мне нужна передышка.
Он спрыгнул с кушетки, его ноги подогнулись, и он чуть не упал. Я подхватил его.
– Мор, – заскулил он. – Не трогай, пожа-алуйста. Мне… нужен… отдых.
Адам оттолкнул меня, шатаясь добрёл до ближайшей стены, прислонился к ней и тяжело сполз на пол.
– Дай вздохнуть, – попросил он. – Хоть пару минут.
Адаму понадобилась не пара минут, а все десять. Он курил одну сигарету за другой, и постепенно цвет его лица перестал сливаться с выбеленными стенами.
А я все эти десять минут сидел на своём месте и боялся задать самый главный вопрос.
– Исследование на сегодня остановим. Продолжим в следующий раз, – раздалось из динамика.
Всё. Закончили.
– Что ты чувствуешь, Адам? – спросил я, испугавшись, что, если не сейчас, то больше никогда не осмелюсь на это: узнать правду. – Что ты чувствовал сейчас, когда я касался тебя?
– Чувствовал, что ты касался меня, – ответил Адам, доставая очередную сигарету. Она была последней, и он смял и бросил пачку в угол.
– Ты чувствовал, как мой Дар убивает? Ты чувствовал смерть?..
Адам не ответил. Только посмотрел на меня сквозь золотистую прядку волос, упавшую на лицо. И я всё понял сам: он чувствовал. Каждую смерть, что я желал ему – он чувствовал.
– Но как… – я захрипел и закашлялся. – Зачем?!
– Мой Дар умеет анализировать, фильтровать болевые ощущения ему не дано. Но твой Дар мне не страшен. Не парься, Мор, – отмахнулся Адам. Он поднялся и опробовал себя в вертикальном положении. Улыбнулся: не упал. – Забей! Мне не впервой.
Я подлетел к нему, прижал к стене и заорал прямо в его наглый прямой взгляд:
– Как ты можешь так говорить?! Я же… Я убивал тебя сотню раз! А ты молчал? Ты каждый раз чувствовал смерть и молчал?
– И чувствую её сейчас, – сказал Адам, выпустил струю дыма мне в лицо и взглядом указал вниз, где я касался его руками и снова давал ему почувствовать боль и смерть. – Сколько мы сидели в твоём логове вместе? – спросил он. – Со временем ко всему привыкаешь.
Я отпустил его и сделал шаг назад.
– Тебе не следовало этого делать.
Адам развёл руками.
– Мне нужен твой Дар, Мор, и я пойду ради него на всё. – Адам дошёл до кушетки и сел. – Неру, давай ещё с порезами проверим? – спросил он.
– Хватит, Адам. На сегодня хватит.
Но Адам никого и никогда не слушал. Он пошарил в куртке, достал нож и сжал его лезвие в ладони.
– Я начал. Датчики куда вешать?
Он поднял руку выше, чтобы стало видно, как с неё капала кровь.
Доктор Неру молчала ровно столько времени, сколько мне обычно требовалось, чтобы тяжко вздохнуть и проклясть судьбу за то, что столкнула меня с этим дьяволом в ангельском обличии.
– Сейчас буду, – ответила она.
Я подошёл к Адаму.
– Отдай.
Адам без споров отдал мне нож, а сам задрал подбородок, глядя на меня с вызовом. Наши взгляды соревновались в грозности совсем недолго, я отвернулся первым и зажал порез на его руке футболкой.
– Прав был Джексон: безрассудный ты дурак, Адам! Вот зачем ты…
Меня прервал звук открывающейся двери. Доктор Неру была невысокой пожилой женщиной с большими чёрными глазами и тёмными волосами, на висках тронутыми сединой. В её руках была аптечка.
– Вы позволите? – попросила она, оттесняя меня в сторону. – Ох, Адам, Адам.
– Давай, Лора, – ответил тот, отводя порезанную руку дальше от неё. – Последнее на сегодня, и закончим.
– Я могу его подержать, – предложил я, видя, как Адам сопротивляется помощи врача.
Доктор Неру отмахнулась.
– Его не переспоришь. – Она погрозила Адаму пальцем и строго сказала: – Последнее!
– На сегодня, – уточнил чертёнок.
– На сегодня последнее, – согласилась доктор Неру. Адам протянул ей порезанную ладонь. – И сигарету погаси! Не у себя дома.
– Лаборатория – мой второй дом! – заявил Адам, хитро улыбаясь. Но сигарету всё же погасил – втёр в кушетку, на которой сидел.
– А что у тебя не второй дом, бродяжка? – пробормотала доктор Неру. Она осмотрела и обработала порез, затем подозвала меня: – Мистер Мор, ну вы же понимаете, что он не отстанет. Можно вас попросить?
Она жестом указала мне коснуться Адама.
– Только давай мгновенную, – попросил тот и поморщился. – От неё не так больно.
В этот раз я действительно не хотел этого делать. Даже зная, что моё прикосновение не принесёт ему вреда. Даже зная, что это будет лишь на пользу исследованиям. Но я коснулся.
«Умри!» – приказал я мысленно, а сам не мог оторвать взгляда от Адама.
Ничего особенного не произошло. Только Адам чихнул. Доктор Неру снова отстранила меня в сторону и стала осматривать порез Адама после воздействия Дара. Я вытянул шею, но разглядеть, что стало с раной на ладони у Адама не смог.
Адам с доктором Неру тихонечко шептались о чём-то, а меня снова окутало чувство, что я в этом месте лишний.
У Адама громко заурчало в животе.
– Вот и сигнал прекращать, – смеясь сказала доктор Неру. – Адаму пора кушать. – Она потрепала Адама по щеке, от чего он расплылся в довольной улыбке. – Ты как себя чувствуешь? Сам дойдёшь?
– До столовой? Легко! – ответил Адам.
Доктор Неру засмеялась, а затем обратилась ко мне.
– Вы присмотрите за ним сегодня, пожалуйста, мистер Мор. Ему нужно время, чтобы полностью восстановиться.
– Почему вы мне не сказали?
– Это бы ничего не изменило. Вы же знаете Адама. Он не умеет сдаваться.
