Анна Ольховская
Грустное танго Арлекина
© Ольховская A., 2015
© ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Пролог
Апатия удушливым туманом заволакивала сознание. Лена теперь понимала, что чувствует попавшая в сети паука муха.
В первые минуты неосторожная жертва рвется, трепыхается, пытаясь освободиться, еще не осознавая, что это – все, конец, отлеталась. Ей кажется, стоит лишь посильнее напрячься, дернуться, рвануться – и липкие нити лопнут.
Но чем больше трепыхаешься, тем плотнее путы. И ближе паук. Сначала он держится немного в стороне, дожидаясь, пока жертва посильнее влипнет. А потом неспешно, смакуя каждое мгновение, приближается. И начинает выпускать новые нити, мерзкие нити зла, медленно опутывая, закрывая мир, свет, жизнь…
Лена трепыхалась. О, еще как! Она тоже не могла поверить, что кто-то способен навредить ей, дочери влиятельного бизнесмена, студентке МГИМО, умнице и красавице, шагавшей… нет, порхавшей по жизни легко и весело.
А почему бы и не порхать, если жизнь так прекрасна? Любящие и понимающие родители, много друзей, светлая голова на плечах, хороший характер, приятная внешность, абсолютно никакой кичливости и заносчивости – друзей и подруг у Лены было много. Хороших, преданных друзей. И любимый парень имелся, а как же! И бояться в принципе нечего: папина служба безопасности одна из самых профессиональных в городе.
Вот только оказалось, что не всегда эта служба может помочь…
Смартфон издевательски квакнул, сигнализируя о доставке сообщения. Раньше Лене этот звук вовсе не казался таким мерзким. Раньше…
Больше всего хотелось разбить этот дурацкий кусок умного пластика, растоптать его в мелкую крошку, чтобы никогда больше, чтобы навсегда!
Но… Бесполезно. Пробовала уже. ОН все равно ее нашел. И находил снова и снова…
Девушка открыла сообщение.
«Итак?»
Руки дрожали, пальцы отказывались нажимать на нужные буквы. Но пришлось…
«Чего хочет мой Господин?»
Часть первая
Глава 1
Вот же гаденыш! Ну, сейчас ты у меня получишь!
Яна подхватила лежавшую прямо под ногами большущую шишку, прицелилась и, мстительно усмехнувшись, швырнула:
– Н-на! Получи!
Но заяц, обнаглевшая длинноухая сволочь, ловко увернулся, показал Яне язык и с прежним дурным энтузиазмом застучал по барабану лапками. И даже то, что барабан этого кошмара в бархатных шортах (с аккуратно прорезанной сзади дырочкой для хвоста) издавал вполне себе мелодичные, звонкие трели, ситуацию никоим образом не улучшало.
Потому что от этих настойчивых трелей раскалывалась голова и зудело где-то под самой крышкой черепной коробки. Что нормальному функционированию мозга ну никак не способствовало.
Поэтому заяц, разгуливающий по лесу в бархатных штанах и с барабаном, Яну совершенно не удивлял.
Зато напрягал, доставал, надоедал.
И барабанил, барабанил, барабанил…
– Да что ж за наказание такое!
Возмущенный вопль оказался такой силы, что буквально сдул зайца вместе с его бархатными портками прочь. Но звук его барабана почему-то остался.
Нудно-мелодичный.
Яна нехотя открыла глаза, перевела взгляд на будильник и болезненно поморщилась – восемь утра! Восемь утра в субботу!
Что же там за дятел за дверью? Какого черта этому дятлу надо?
Или…
Яну буквально снесло с кровати, принесло в ванную, затем – на кухню, и, только убедившись, что нигде ничего не прорвало, не протекло и никого она не заливает, девушка облегченно выдохнула. Съемная квартира все-таки, оправдывайся потом перед хозяйкой!
Шипя сквозь зубы весьма нелестные эпитеты в адрес раннего визитера, девушка пошлепала к входной двери, звонок на которой продолжал периодически взрываться трелями.
Настойчивый, однако, дятел.
Яна посмотрела в глазок и обреченно вздохнула – ну конечно! Кто же еще! Вот уж воистину – не делай добра, не получишь зла!
Девушка нехотя щелкнула замками, отпирая, скинула цепочку и распахнула дверь:
– Доброе утро, Лидия Васильевна!
– Доброе утро, Яночка! Ой, а почему ты в пижаме? Девятый час ведь уже, ты на работу опоздаешь!
– Сегодня суббота.
Стоявшая на пороге старушка огорченно всплеснула руками:
– Суббота?! Так это я тебя разбудила?!
Еще бы, столько трезвонить!
– Есть такое.
Губы соседки задрожали, глаза моментально подернулись символизирующей вину влагой:
– Ради бога, прости меня, Яночка! Прости дуру старую! Для меня ведь все дни одинаковые, я и забыла, что сегодня суббота! Думаю, что это Яночка не заходит, Бусинка тоже волноваться начала! Не случилось ли чего! Ты иди, ложись, поспи еще! Я уж сама как-нибудь Бусинку выведу. Правда, с ночи неважно себя чувствую, голова кружится, но я сейчас соберусь…
– Да ладно, Лидия Васильевна, чего уж там! – махнула рукой Яна. – Выведу я вашу Бусинку, все равно уже не заснуть. Сейчас только оденусь.
– Спасибо тебе, Яночка! – просияла старушка. – Мне действительно тяжеловато сейчас далеко уходить: давление подскочило. А Бусинка по утрам любит в парке побегать.
– Да, я знаю.
– Ну конечно же, знаешь! Что бы мы без тебя делали, две старухи немощные! Я так рада, что ты здесь поселилась! До тебя тут такая неприятная девица жила…
– Лидия Васильевна, – Яна переступила озябшими ногами, – я пойду, переоденусь. Холодно так стоять.
– Конечно-конечно, иди, – закивала соседка. – В квартирах действительно зябко, хотя и май на дворе. А я пока Бусинке комбинезончик надену: на улице грязно, всю ночь дождь шел.
Само собой. В хорошую солнечную погоду у милой старушки, живущей в соседней квартире, все в порядке со здоровьем. А как только за окном дождь, туман, снег и прочая пакость, Лидии Васильевне моментально становится худо.
И вообще, по большому счету не такая уж она и старушка. Просто дородная пожилая дама, одышливая, мнительная. И собачка ее, отдаленно напоминающая болонку кудлатая Бусинка, такая же одышливая. Потому что явно перекармливает Лидия Васильевна свою любимицу, Бусинке впору переименоваться в Булыжничек.
Яна познакомилась с соседкой и ее собачкой где-то через неделю после переезда в эту квартиру.
Девушке очень нравилось новое место жительства, и не только потому, что это было ее первое единолично снятое жилье (до сих пор Яна снимала квартиры с подселением, собирались две-три девушки и жили вместе).
Эта симпатичная уютная однушка находилась в чудесном районе, так называемом тихом центре. Буквально в пяти минутах ходьбы шумел центральный проспект, а здесь время словно остановилось, запутавшись в густых зарослях жасмина и боярышника. Двор дома, где теперь жила Яна, очень напоминал дворик из фильма «Покровские ворота». И сам дом, построенный сразу после войны пленными немцами, тоже был почти такой же. Двухэтажный, с лепниной, с большими каменными балконами-верандами. Двор замыкали еще несколько таких же домов, образуя островок прошлого.
А еще прямо в центре двора стояла гипсовый мишка! Настоящий, с тех еще времен! Жители явно любили своего мишука, сами реставрировали, подкрашивали коричневой краской.
И Яна, когда пришла осматривать квартиру, мгновенно влюбилась в это косолапое чудо. И заранее готова была согласиться снять квартиру, даже если она будет совсем убитой.
Но квартирка оказалась вполне симпатичной. Ну да, деревянные полы были довольно обшарпаны, обои старенькие, немного выцветшие, да и мебель тоже явно одного года рождения с гипсовым мишкой.
Но – чистенько, мило, уютно. А кружевная салфеточка на телевизоре привела Яну в восторг – такая же была у бабушки.
Квартиру сдавала дочь жившей здесь старушки, хозяйка пару лет назад умерла. Дочь, усталая и замотанная женщина лет пятидесяти, первым делом поинтересовалась: не курит ли Яна?
Узнав, что нет, одобрительно кивнула:
– Это хорошо. А то прошлая жиличка дымила, как паровоз, всю мебель мне провоняла. И гулянки устраивала по ночам, мне соседи жаловаться начали. Потому и выселила девку. А ты как с этим делом?
– С каким?
– Ну, с пьянками-гулянками-мужиками?
– У меня со всей этой гвардией никаких дел нет, – усмехнулась Яна. – Я на работе очень устаю, мне тишина нужна. Поэтому я и заинтересовалась вашим объявлением.
– А кем вы работаете, если не секрет? – насторожилась хозяйка. – Что тишина нужна? В ночном клубе, что ли?
– Ну почему же сразу в ночном клубе? В школе я работаю, учительницей музыки. И кружок хорового пения веду.
– Учительницей музыки? – просияла женщина. – Ой, а с моей дочкой позанимаетесь? Я квартплату скину!
И скинула, причем довольно ощутимо. Что вызвало у девушки некоторые опасения, не окажется ли дочка хозяйки ленивой бездарью.
Но худенькая стеснительная Катюшка бездарью вовсе не была, занималась старательно, да еще и угощала Яну маминой выпечкой или еще чем-нибудь вкусненьким: готовила Катюшкина мать обалденно. Так что эта нагрузка очень даже Яне нравилась.
А еще прямо рядом с домом, в двух шагах, начинался парк.
Красивый, ухоженный, со старыми соснами и елями, с тщательно подметенными дорожками, с аттракционами в центре парка, с густой зеленью по краям.
В общем, повезло с квартирой!
Глава 2
Яна в первые дни после переезда буквально парила над землей на воздушных шариках эйфории и восторга. Ей все нравилось, все!
Жизнь была прекрасна и удивительна! И такими же милыми и прекрасными казались Яне все жильцы дома. Девушка радостно здоровалась с незнакомыми пока людьми, и те сначала удивленно, а потом приветливо отвечали.
Через неделю Яна перезнакомилась уже почти со всеми, кто жил в ее подъезде. И однажды вечером, возвращаясь с работы, заметила, что на лавочке у подъезда кто-то сидит. Кто, разглядеть сразу не удалось: густые заросли боярышника мешали. Но точно женщина – по голосу понятно.
Укоризненно выговаривавшему кому-то голосу:
– Ну и чего ты скандалишь? Я обещала погулять – мы гуляем.
В ответ – странное жалобное ворчание, очень неразборчивое.
– Стыдно так себя вести! Ты уже большая девочка, должна понимать…
Яна подошла ближе и, не сумев удержать хи-хи внутри, сдавленно хрюкнула. Чем спровоцировала бурную ответную реакцию сидевшей на скамейке собачки.
Потому что большой девочкой оказалась маленькая собачка, в родословной которой явно затесались представители разных пород, в том числе и бульдожка, и пудель. И результат получился более чем забавный – брылястый лохматый бочоночек на кривых лапках. И сейчас этот бочоночек сидел на толстой попке, смешно растопырив в стороны короткие лапы, а рядом вальяжно восседала его хозяйка.
Смотрелась эта парочка настолько гармонично, так они были похожи друг на дружку, что Яна не смогла удержать еще один сдавленный хи-хи-хрюк.
Отчего с собачкой случилась настоящая истерика – мало того что вместо полноценной прогулки ее вынуждают сидеть на лавке, так еще и глумятся! Что тут смешного, что? Что? Что?! Что?!!
Собачка скатилась со скамейки и, звонко чокая, запрыгала вокруг Яны, пытаясь ухватить за полы пальто и хорошенько оттрепать эту нахалку!
Но короткие лапы и толстое брюшко не позволили совершить полноценный акт возмездия, и пришлось ограничиться руганью.
По закону жанра хозяйка должна была бы оказать такой же вздорной и скандальной, как и ее собачка, но бабуля гавкать на девушку не стала, наоборот. Она укоризненно покачала головой и прикрикнула на захлебывающуюся от злости питомицу:
– Бусинка, прекрати! Ты же не на базаре! Перестань сейчас же, у меня и так голова болит!
Собачка еще пару раз чтокнула и, возмущенно сопя, запрыгнула обратно на скамейку.
– Извините ее, милая барышня, – улыбнулась бабуля. – Бусинка просто очень расстроена: мы по вечерам обычно в парк погулять ходим, там у Бусинки много друзей и подружек. Но сегодня вот не смогли: я себя неважно чувствую, давление у меня. Боюсь далеко от дома уходить, приходится гулять на лавочке.
– Это вы меня извините, – смутилась Яна. – Я не специально, я не хотела смеяться…
– Да перестаньте! – махнула рукой бабуля. – Я прекрасно вас понимаю – мы выглядим смешно. Две толстухи гуляют, сидя на лавочке. Но что поделаешь – толстухи уже старухи, увы… А вы наша новая соседка? У Люды квартиру снимаете?
– Да. Меня Яна зовут.
– А меня – Лидия Васильевна. Эту вздорную особу – Бусинка. Хотя вы, наверное, это уже поняли.
– Лидия Васильевна, – дружелюбие пожилой женщины искренне тронуло Яну, захотелось сделать ей что-то приятное, – а хотите, я погуляю с Бусинкой?
– Это было бы прекрасно! – всплеснула руками соседка. – Но… Вы же с работы, устали, наверное?
– Ничего, заодно проветрю голову.
Так все и началось.
Лидия Васильевна поначалу не злоупотребляла отзывчивостью новой соседки и просила об услуге довольно редко, когда действительно себя плохо чувствовала. Но постепенно бабуля вошла во вкус: это оказалось так удобно! Есть желание прогуляться – идешь. Нет – всегда можно попросить Яночку.
В принципе Яна была не против – прогулки с Бусинкой, оказавшейся довольно милой и послушной собаченцией, девушке даже понравились. После беготни и суеты большого города пройтись вечерком по парку, вдохнуть запах хвои, пообщаться с другими собачниками, отключиться от проблем – это было здорово! И гораздо полезнее зависания в Интернете, чем обычно завершались все предыдущие вечера Яны.
Но это по вечерам. А утром отбирать у самого сладкого предрассветного сна минимум полчаса времени, чтобы вывести чужую собаку, Яне вовсе не хотелось. Тем более если за окном погода куксилась снегом, а когда пришла весна – дождем.
Правда, Лидии Васильевне еще больше не хотелось тащиться в слякоть.
А ответить жестким отказом Яна уже не могла. Не умела она быть жесткой, неудобно как-то, человек на нее рассчитывает…
Чем многие знакомые девушки и пользовались. И Лидия Васильевна тоже. Надо отдать старушке должное: она пыталась отблагодарить молодую соседку, зазывала ее в гости, на чай. Но Яна под любыми предлогами отказывалась: сильно сближаться с бабулей не хотелось. Иначе за просьбами выгулять собаку последуют просьбы сходить в магазин, помочь с уборкой – да мало ли где можно применить дармовую помощь!
Если бы Лидия Васильевна была одинока, Яна, скорее всего, приняла бы приглашение на чай и стала волонтером. Но Людмила, хозяйка снимаемой квартиры, рассказала девушке, что у старушки имеются дочь и внук, живут недалеко, навещают бабулю довольно часто. Так что есть кому помочь.
– Сегодня за окном сыро и промозгло, ясно, что соседке неохота тащиться с собачкой, но хотя бы не в такую рань будила! Научись наконец снимать людей со своей шеи, а не подставлять ее всем желающим! Тряпка!
Все это Яна раздраженно бубнила себе под нос, натягивая джинсы и толстовку. Хотелось принять душ, спокойно просушить волосы, выпить чашечку кофе, умиротворенно поглядывая на заооконную серость. И радуясь выходному дню, освобождающему от необходимости тащиться в эту серость.
А вот придется. Тащиться.
Но когда Яна вышла из подъезда и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух, раздражение и злость как-то очень быстро скукожились, словно листок бумаги в огне. И так же, как листок, рассыпались в пепел и в итоге исчезли совсем.
Потому что утро, несмотря на облачность и серость, оказалось чудесным! Неожиданно теплым, словно не май, а середина июня, безветренным и мягким.
Во дворе было тихо и пусто – суббота ведь, все спят. А значит, можно спокойно отпустить Бусинку с поводка.
Когда собачку выгуливала хозяйка, поводок оставался дома: Лидия Васильевна не любила ограничивать свободу своей любимицы. Да и бегать за ней по кустам корпулентной даме тоже не хотелось. А Бусинка обожала шарить в кустах и выбирала заросли погуще, чтобы всласть почесать толстые бока о ветки.
Поэтому Лидия Васильева обычно совершала неспешный променад, а псинка тем временем инспектировала все кусты и канавы.
Но Яна предпочитала выводить Бусинку на поводке. И только в парке отпускала.
Во-первых, опасалась, что бестолковый бочонок, зазевавшись, попадет под машину, оправдывайся потом перед соседкой! Во-вторых, Бусинка, как и большинство мелких собак, обожала лаять. Облаивала все, что встречала на своем пути: камни, палки, бутылки и прочий мусор. А уж если попадались люди! Бочонок заходился визгливым радостным лаем, приветствуя незнакомцев.
А среди незнакомцев частенько встречались люди, не любящие собак. Даже маленьких. И что еще хуже – дети, боявшиеся собак, и их истеричные мамы.
В общем, неприятности Яне были совсем не нужны, и по двору она выгуливала Бусинку на поводке. Однако сегодня можно было не дожидаться парка и дать псинке свободу сразу.
Тем более что бедолажка и так не особо комфортно себя чувствует: заботливая хозяйка нарядила любимицу в непромокаемый комбинезончик. А как же, на улице вон какая сырость!
Одежду для собачки Лидия Васильевна шила собственноручно, причем креативила вовсю, и это выражалось обилием пуговичек, фестончиков, карманчиков, рюшечек и вышивок.
Что вызывало откровенный смех и издевки со стороны бездомных собак, и вообще было жутко неудобно, тесно, мешало! Но разве объяснишь это хозяйке!
Вселенская печаль плескалась в карих глазах Бусинки, норовя вылиться наружу горькими слезами.
– Иди уж, страдалица, – улыбнулась Яна, отцепляя карабин поводка. – Только не увлекайся особо, далеко не убегай, хорошо? Чтобы я тебя слышала.
Да не вопрос!
Печаль мгновенно испарилась, Бусинка благодарно тявкнула, развернулась и, заливаясь радостным лаем, засеменила в сторону парка.
Яна медленно двинулась следом, наслаждаясь свежестью утра.
Глава 3
В парке, как и во дворе, было безлюдно.
Яна, следуя за звонким колокольчиком лая, как за дудочкой крысолова, все дальше и дальше уходила от привычного уже, «своего» края парка. Вернее, убегала, но все равно отставала от собаки все сильнее.
Потому что свою часть территории девушка за несколько месяцев прогулок с Бусинкой изучила хорошо, знала все дорожки и тропинки, все возможные для маленькой глупой собачонки опасности, ямы, канавки. И на знакомом рельефе потерять подопечную не боялась.
Тем более что обычно толстушка не покидала свою территорию, гуляла по изученным местам. Но сегодня Бусинка, пару раз крутанувшись по ближайшим кустам, внезапно остановилась, замерла на мгновение, озадаченно шевеля черной кнопкой носика, как-то особенно звонко взлаяла и, словно ею выстрелили из лука, устремилась в глубь парка.
Хотя нет, стрелу этот помпон в комбинезоне мало напоминал, скорее, мягкое звонкое ядро.
– Бусина, не так быстро! – рассмеялась Яна. – И вообще, ты чего так рванула, красавица? Парнишку симпатичного учуяла? И где тогда твоя женская гордость… ой, бли-и-ин… Так ты… А почему твоя хозяйка меня не предупредила?
До сих пор девушке и в голову не приходило вспоминать об особенностях поведения женской половины собачьего рода в определенный период. Она, конечно, слышала, что песьи дамы ведут себя разнузданно и беспринципно в это время, но представить толстую одышливую Бусинку в качестве знойной одалиски ну никак не могла.
И вообще об этом не думала. И Лидия Васильевна не предупредила!
А может, и не о чем предупреждать?
Но почему Бусинка так странно себя повела?
Почему рванула с космической для нее скоростью и, судя по удаляющемуся звуку лая, бежит куда-то весьма целенаправленно?
Все эти «почему» приходилось обдумывать на бегу, ломясь вслед за собачонкой напрямик через кусты, по мокрой после ночного дождя траве.
И все равно Яна отставала – лай постепенно удалялся.
Рельеф, зараза, тот самый неразведанный рельеф – приходилось огибать заросли кустарников, останавливаться, прислушиваясь и осматриваясь, определяться на местности.
А местность стала какой-то довольно пугающей, прямо лес настоящий: высоченные сосны, ели и тропинки не асфальтированные, а обычные, в земле протоптанные. Будь утро солнечным, пейзаж, вероятно, и напомнил бы Яне картины Левитана или Шишкина. Но утро солнышком по-прежнему не баловало, и серость открытого пространства здесь, в глубине парка, больше напоминала сумрак ночи.
Да еще эта тишина!
Нет, как раз тишину Яна любила, ценила возможность отдохнуть от шума и грохота городской жизни, послушать пение птиц, шелест веток, скрип высоких сосновых стволов, даже беличий стрекот иногда раздавался. И сами белки порой подбегали за угощением.
Но сегодня было слишком уж тихо. Мертвенно тихо – даже птиц не слышно. Словно затаились все, спрятались, боясь привлечь чье-то внимание.
Злое внимание, злое и жестокое…
– Так, истеричка, хватит себя накручивать! – громко произнесла Яна, остановившись и осматриваясь. – Меньше надо ужастиков смотреть, следует добрые фильмы выбирать, светлые, романтичные, про любовь! Тогда и не будет всякая ерунда мерещиться! Обычный городской парк, между прочим, мирный и тихий. Птиц она не слышит! Да спят еще твои птицы, спят! И собаки нормальные все спят, и хозяева нормальных собак спят! Одна только толстая зараза подорвалась ни свет ни заря и носится теперь по парку придурочной феей! Бусинка! Ты где, паразитка такая?! Бусина, ко мне!
Ни звука в ответ.
Вот теперь Яне стало по-настоящему страшно. Вдоль спины пополз, разрастаясь в размерах, холодный и липкий слизняк ужаса. Очень захотелось домой, в уют своего съемного, но все равно самого лучшего в мире жилья. На маленькую кухоньку, забраться с ногами на обшарпанный угловой диванчик, зажимая в руках кружку с горячим кофе, включить стоявший на холодильнике телевизор и смотреть какую-нибудь совершенно дурацкую утреннюю развлекательную программу.
А не торчать в этой сумрачной чаще, безуспешно пытаясь справиться со все сильнее бившей ее дрожью.
Сначала мелкой, так, легкий озноб, вызванный из небытия ползущим вдоль позвоночника слизняком. Но очень быстро озноб перерос в полноценный такой тремор, затрясло не по-детски, захотелось развернуться и убежать. Не важно куда, лишь бы двигаться, убраться поскорее отсюда! Это ведь не настоящий лес, а городской парк, в любом направлении, куда ни беги, выберешься в город.
Но без Бусинки возвращаться нельзя…
– Бусина!
Голос дрогнул и сорвался, к горлу подкатил противный комок, сигнализирующий приближение вполне полноценного, качественного, истеричного рыдания.
Позорище какое, а? Видел бы тебя сейчас кто-нибудь из твоих учеников! Немедленно соберись, внимательно осмотрись, проанализируй ситуацию, прикинь, что и как делать дальше, правильный алгоритм действий выработай…
– Ай!
Наверное, в ее родне все же затесался кенгуру. Ну, или хотя бы мастер спорта по прыжкам, не важно каким – в длину или высоту.
Потому что сиганула Яна впечатляюще, мощный такой отпрыг получился, едва в сосну не врезалась.
– Ах ты, свинота! Поглумиться надо мной решила, да? В прятки поиграть? Затихарилась, хрюшка бессовестная, дождалась, пока я истерить начну, а потом подкралась со спины, напугала и сидит теперь, радуется! Джинсы мне испачкала носом своим! Чего было тыкаться, а? Почему не гавкнуть вежливо так, предупредить о своем возвращении?
Яна старалась выговаривать строго и укоризненно, но радость и облегчение спрятать не удавалось, поэтому раскаяния в темно-карих глазах Бусинки не было.
А вот возбуждение, непонятное какое-то возбуждение было.
Именно оно, вероятно, и подтолкнуло собаку с размаху врезаться Яне в ногу, заставив ее подпрыгнуть.
А как тут не подпрыгнешь, если неожиданно, почти беззвучно в тебя что-то врезается?! Ничего подобного Бусинка раньше себе не позволяла: она каждое свое телодвижение сопровождала если не лаем, то уж ворчанием, поскуливанием, повизгиванием – обязательно.
Вот как сейчас, к примеру. Переминается с лапы на лапу, возбужденно смотрит на Яну и повизгивает от нетерпения.
– Теперь ты, значит, решила поболтать, да? – проворчала девушка, наклоняясь, чтобы прицепить карабин поводка к ошейнику. – А что тебе мешало… Упс, а это что?
Бусинка радостно гавкнула и ткнула в это носом, как бы говоря: «Наконец-то! Сообразила! Как, по-твоему, я могла лаять, если несла тебе это? Я молодец, правда? Угощайся!»
– Ты моя хорошая! – рассмеялась Яна, поднимая с усыпанной хвоей земли чупа-чупс. – Нашла конфетку и принесла поделиться? А вот интересно, если бы конфетка не была завернута в бумажку, тогда тоже принесла бы или слопала прямо там, где нашла?
«Обидно слышать ваши речи!»
– Ладно, не обижайся. Сейчас разверну и поделим по-братски – тебе конфетку, мне бумажку. Фу, в чем это она?
Яна снова уронила чупа-чупс, поднесла испачканные чем-то красным пальцы к лицу и сдавленно охнула:
– Ч-черт, да это же кровь! Бусинка, ты где это нашла? – Слизняк опять заелозил вдоль позвоночника, показалось, что в спину кто-то смотрит. Яна даже оглянулась украдкой – никого. Но гулять расхотелось, совершенно. – Знаешь, идем-ка отсюда, а?
Девушка снова наклонилась, чтобы все-таки пристегнуть поводок – в прошлый раз ее отвлекла конфета, – но псинка внезапно вывернулась и скрылась в кустах.
– Бусина, дрянь такая, ты что творишь?!
От злости страх куда-то улетучился, и Яна, уже не разбирая дороги, рванула вслед за неугомонной толстухой.
И буквально через три минуты выбежала к одному из самых заметных аттракционов парка – колесу обозрения. Прямо к нему, вернее, к одной из кабинок, и мчалась сейчас Бусинка, смешно подкидывая на бегу коротенькие лапки.
– В прятки все-таки решила поиграть, да? – усмехнулась Яна, переходя с бега на спокойный шаг. – А я тебя ви-и-ижу!
Собачка тем временем добежала до кабинки, запрыгнула в нее и через секунду появилась снова.
И снова в пасти что-то было. Что-то побольше конфеты. Пластиковый стаканчик, что ли?
Яна укоризненно покачала головой:
– Побирушка, ты зачем мусор собираешь? Тебя что, дома не кормят, что ты чужие объедки выискиваешь?
Бусинка подбежала, села на толстую попку и радостно замела по асфальту хвостом, явно предлагая Яне свою новую находку.
Стаканчик с остатками мороженого.
И только здесь, на свету, Яна рассмотрела, что комбинезон собачонки, веселенький голубой комбинезончик, сильно испачкан.
Неприятно испачкан. Жутковато. Весь в каких-то бурых пятнах…
Яна, словно загипнотизированная, подошла к кабинке аттракциона и отшатнулась, закрыв ладошками рвущийся наружу крик.
