Aнна Невская
Моя Ева
Пролог
– Останься, – шепчу.
Он слегка отстраняется и впивается в мое лицо пронзительным взглядом. А я не отвожу свой, наверное, впервые за все время нашего знакомства.
– Побудь со мной еще немножко.
Не пущу. Держу крепко, обвиваюсь вокруг него, словно маленькое растение в поисках надежной опоры. Хочу добраться туда, где солнце и тепло.
Подари мне теплоту, ведь тебе все по плечу. Чего тебе стоит?
Улыбаюсь. Немножко смущаюсь от нашей близости, ведь он все еще во мне, такой сильный и красивый.
Он переворачивается на бок, увлекая за собой.
– И что же мне с тобой теперь делать, Ева-а?
Я люблю, как он произносит мое имя своим хриплым, бархатным голосом, немного растягивая его, будто пробует на вкус.
– А что бы ты хотел со мной сделать?
Он прикрывает на секунду глаза и ложится на спину. Затем спустя несколько мгновений встает и направляется в сторону ванной.
Мой вопрос остается без ответа.
– Я в душ.
Смотрю вслед удаляющемуся мужчине. Он прекрасен.
Крепкие мышцы перекатываются, словно тугие канаты под гладкой кожей. Высок, грациозен, словно дикая пантера, и только что занимался со мной любовью.
М-м-м…
Откидываюсь на мягкие подушки, продолжая счастливо улыбаться. Это самое… самое прекрасное из всего, что произошло в моей жизни. Ощущения, которые он мне дарил на протяжении всей ночи, ни с чем не сравнить. Как бы не сложились наши будущие взаимоотношения, уверена, что никогда не пожалею о содеянном. Мне все равно, что будет завтра, я всего лишь хочу, чтобы эта ночь осталась в моей памяти как нечто невероятное и сказочное.
Ярко, остро, самозабвенно, горячо, нежно, дерзко, медленно, быстро – мы занимались любовью по-разному, и каждый раз открывала для себя неведанные до сих пор ощущения. Безграничная гамма чувств накрывала волнами, а бесконечный океан эмоций возродил новую меня – лишенную стыда, ненасытную, требовательную, неугомонную.
А по-другому не может быть рядом с этим мужчиной, что вывернул мою душу наизнанку и показал мне новый мир – рай, в котором нет никого, кроме нас двоих и всепоглощающих эмоций на пределе. Как же все неоднозначно и сложно: скованность и стыдливость простой девушки в мгновение сменяется дерзостью и раскрепощенностью, а сдержанность и хладнокровие, присущие взрослому мужчине, – необузданной страстью и безудержным желанием.
Почти засыпаю под шум льющейся воды, что доносится из ванной комнаты. Измождена. Приятная усталость легкой рукой прикрывает мои веки…
Он возвращается спустя минут пять. Капельки воды скатываются по рельефной груди и торсу, темно-серое полотенце прикрывает бедра. Не глядя на меня, подходит к прикроватной тумбе и берет наручные часы. Сосредоточено заводит дорогой механизм от Патек Филиппе, чуть хмуря брови. Теперь знаю, что Добровольский всегда так делает, когда о чем-то размышляет или принимает серьезные решения.
Подоткнув простыню под мышки, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.
Вглядываюсь в лицо, лишенное эмоций. Передо мной снова стоит суровый мужчина, суть которого заключается в сдержанности, жесткости и хладнокровии. От нежного любовника не осталось и следа.
Он переводит на меня взгляд.
Судорожно сглатываю подступивший к горлу комок.
Пожалуйста, только не делай мне больно.
– Машина ждет внизу. Мой водитель отвезет тебя домой, – оповещает сухим голосом. Наверное, именно таким тоном отдает очередное поручение своему помощнику или секретарю.
Не знаю, как мне удалось удержать улыбку на лице.
– Да, конечно, – отвечаю сиплым голосом. – Я только соберу свои вещи… и сразу уйду.
Глава 1
Воскресенье – день тяжелый. Да-да, вы не ослышались. Именно воскресенье, а не понедельник. Потому что большинство людей могут позволить себе понежиться в долгожданный выходной в постели, не торопясь, выпить чашечку бодрящего кофе, затем, скорее всего, не переодевая пижаму, лечь назад в теплую постель и вальяжно переключать каналы телевизора в поисках какой-нибудь развлекательной программы.
Эх, живут же люди! Ну ничего. Будет и на моей улице праздник. Самый-пресамый настоящий праздник. Вот окончу учебу, устроюсь на нормальную работу и тоже буду проводить выходные, целых два, между прочим, в лежачем положении. А пока… Пока все это лишь мои мечты, потому что часы показывают семь часов утра и мне предстоит преодолеть длинный и весьма нелегкий день.
Семь минут, чтобы принять прохладный душ и почистить зубы, пять минут – вскипятить кофе в турке и перелить его в кружку-термос, три минуты, чтобы одеться и… Вуаля! Я готова покорять мир. Ага.
Выбегаю из подъезда, на ходу нажимаю кнопку быстрого набора на телефоне и вставляю в уши блютуз-наушники, подарок Маши, моей любимой подруги.
– Доброе утро, бабуль!
– Здравствуй, Ева. Уже проснулась?
– А то. На работу бегу. Бабуль, я вот что хотела сказать. Я сегодня не успею к тебе заскочить. Ты извини меня, родная. Напарница попросила заменить ее сегодня в ресторане, а после у меня еще ночная смена в клубе. Так что сегодня никак не получится к тебе приехать. Но завтра, после занятий, мы обязательно увидимся. Обещаю.
– Ева, девочка моя, – начала бабушка причитать, – может, мы все-таки найдем какое-нибудь место подешевле для меня? Воскресенье, утро. Твои ровесники наверняка даже еще и не проснулись, а ты уже бежишь на работу. Ну сама посуди, какой смысл платить такие безумные деньги на мое лечение в этой клинике? Ну неужели других подешевле не найдется?
До станции метро оставалось несколько минут ходьбы. Я сделала глоток обжигающего кофе из термоса и с тревогой спросила:
– Тебя там никто не обижает случайно?
– Ну что ты, Ева, грех жаловаться. Медперсонал очень вежливый и заботливый, и кормят нас хорошо. Вчера кормили домашними голубцами, представляешь? А еще Глеб Александрович разрешил ходить на водную физиотерапию ежедневно, таким образом мы достигли максимального уровня нагрузки. А еще…
Я счастливо улыбнулась, продолжая прислушиваться к восторженной речи бабушки. Надеюсь, скоро она полностью восстановит свою моторику и ей больше никогда не придется пользоваться инвалидной коляской.
Год назад с нами произошла беда. Мы возвращались с бабушкой домой на такси, когда в нас врезалась маршрутка. Слава богу, никто не погиб, но бабушка была единственной, кто серьезно пострадал. Перелом обеих берцовых костей, многочасовая операция и вставка специальных пластин на место перелома основательно опустошили наши сбережения. Вернее, обнулили его. Поскольку бабушка была уже далеко не молодой, восстановление после операции проходило мелкими темпами, но, несмотря на это, врачи были очень довольны позитивной динамикой выздоровления. Моей радости по этому поводу не было предела, потому что бабушка была единственным родным человеком на всем белом свете, и я безумно хотела, чтобы она прожила счастливой и здоровой как можно дольше.
– Ева, ты меня слышишь?
– Конечно, бабуль.
– Так вот, я все-таки настаиваю, чтобы меня перевели в другую клинику. Я ведь не слепая и понимаю, что реабилитация в этом месте стоит огромных денег. Я почти выздоровела и прекрасно себя чувствую, так что мне нет смысла больше здесь находиться.
– Бабушка…
– Нет, Ева, выслушай меня до конца, пожалуйста. Тебе нелегко совмещать университет и работу. У тебя экзамены на носу, а ты вместо того, чтобы подготавливаться, пашешь на двух работах, чтобы оплачивать мое нахождение здесь.
ЧтО бы бабушка мне не говорила и как бы она не настаивала, я никогда не соглашусь с ней, пока не услышу от лечащих врачей, что она на все сто процентов готова вернуться к повседневной жизни.
Да! Ее проживание в клинике обходилось нам слишком дорого, но я бы никогда себе не простила, если бы она находилась в неприемлемых условиях или если бы с ней обращались несоответствующим образом. Поэтому решительно и строгo изрекаю:
– Бабушка, мы закроем обсуждение этой темы прямо сейчас и больше никогда к ней не вернёмся. Обещаю, я поговорю с Глебом Александровичем и узнаю приблизительные сроки твоей выписки. Но я никогда и ни за что не переведу тебя в другую клинику.
– Ева…
– Извини, бабуль. Я захожу в подземку, так что связь наверняка прервется. Люблю тебя. Перезвоню после обеда.
– Береги себя, Ева, – сказала она обреченно.
Я хмыкнула. То-то же. Бабушка прекрасно знала, что со мной спорить нет смысла.
***
С самых малых лет мечтала в один прекрасный день стать бизнес-леди. Тогда я еще толком понятия не имела, что означает это словосочетание, но мне нравилось, как оно звучит и как выглядят эти самые бизнесвумен на обложках глянцевых журналов или на экранах телевизоров. Ресторан, в котором я подрабатывала официанткой, находился в самом сердце бизнес-центра, поэтому его посетителями являлись те самые «герои» из моих детских мечт. Они всегда вели себя вежливо и, что немаловажно, оставляли щедрые чаевые, которые в разы превышали мою заработную плату. Именно это сыграло существенную роль в решении госпитализировать бабушку в одну из самых лучших клиник столицы, а также оплачивать консультации лучших врачей.
Мне очень повезло получить место официантки в одном из самых дорогих ресторанов Москвы, ведь без опыта работы сюда невозможно было попасть. Управляющий рестораном, Виталий Евгеньевич, не горел желанием принимать неопытную студентку в ряды своих вышколенных работников, но у него практически не осталось выбора: в момент, когда я рассказала о причине, по которой мне необходимо было устроиться на работу, – это деньги на реабилитацию моей бабушки после тяжелой аварии – сердце управляющего дрогнуло, и он с тяжелым вздохом направил меня в HR-отдел для заполнения всех необходимых документов.
Я всегда думала, что в работе официантки нет ничего сложного, нужно просто мило улыбаться, принимать заказы и обслуживать клиентов, а затем принимать в дар щедрые чаевые, но… Я ошибалась. Работа оказалась не такой уж и легкой.
Наш ресторан получил звезду Мишлен. Трижды. Поэтому мы должны были соответствовать. Под словом «мы» я имею ввиду всех работников ресторана: от швейцара или хостеса до посудомойки или уборщицы. Наш шеф-повар являлся одним из самых лучших поваров в мире. Его блюда удовлетворяли вкусы самых изысканных гурманов. Уверена, попробовав хотя бы раз нашу кухню, Гордон Рамзи нервно начал бы кур… Эм, то есть, грызть морковку в стороне.
– Привет, Ева. А я думал, у тебя сегодня выходной.
Поприветствовал меня Миша – один из наших официантов.
– Привет. Ты прав. Но Меня Лена попросила сегодня ее заменить.
– С ней все в порядке?
В голосе Миши послышалась тревога. Я мягко улыбнулась ему. Ни для кого не секрет, как сильно Миша запал на Лену. Да и ничего в этом удивительного не было. Ленка была девушкой с яркими чертами лица, натуральным четвертым размером, сами понимаете чего, и к тому же натуральная блондинка. А еще она заплетала волосы в толстую косу, которая доходила ей до пояса. Этакая представительница настоящей русской женской красоты. Стоило ей войти в зал, как тут же все взгляды обращались ей вслед. Мужские с восторгом, женские с завистью.
– Почему бы тебе самому ей не позвонить и не спросить?
– Издеваешься, да? – спросил он кисло.
– Насколько мне известно, Лена девушка свободная, так что у тебя есть все шансы.
– Да нет у меня шансов, Ева. Я простой официант, мне двадцать шесть, и я по-прежнему живу с мамой.
– Ну, всем известны причины, по которым ты живешь со своей мамой.
Два месяца назад отец Миши умер от инфаркта. Его матери тяжело было справиться с утратой, и он решил переехать к ней, чтобы поддержать и побыть рядом в тяжелый период.
– У тебя высшее образование. Возможно, тебе стоит найти работу по специальности, раз беспокоишься, что Лена никогда не обратит внимания на парня, работающего официантом?
– Сама знаешь, какие деньги мы здесь зарабатываем. Поэтому искать новую работу не вижу смысла. По крайней мере на данный момент.
С этим не поспоришь. Наша зарплата в ресторане не была высокой, но чаевые, которые мы здесь зарабатывали, позволяли нам достойно жить и покрывать без проблем повседневные затраты.
Конкретно в моем случае бабушкину пенсию мы тратили на квартплату, а все мои заработанные деньги уходили на оплату счетов из клиники. На еду практически не тратила деньги, питалась в ресторане или клубе. Благо, нам, работникам, это позволяли.
До открытия ресторана оставалось чуть больше часа. В раздевалке я быстро переоделась в униформу. Белоснежная рубашка, темно-вишневая юбка строгого покроя, доходящая до колен, черные туфли-лодочки на очень низком каблуке и волосы, заплетенные в колосок, завершали образ официанта, работающего в одном из лучших ресторанов столицы. Бросила последний взгляд в зеркало, разгладила несуществующие складки на юбке и, подмигнув своему отражению, направилась в зал.
В наши обязанности также входило приготовить зал для открытия. Все должно выглядеть идеально: свежие цветы благоухать в вазах, накрахмаленные скатерти и салфетки сиять белизной, хрустальные фужеры сверкать в бликах света, серебряные вилки и ложки должны быть без единой царапины или отпечатков пальцев, а белые тарелки скрипеть от чистоты.
Когда я закончила обход зала и убедилась, что все выглядит наилучшим образом, ко мне подошел наш управляющий:
– Здравствуй, Ева.
– Доброе утро, Виталий Евгеньевич. – Улыбнулась ему.
– Справишься с зоной Елены?
Вопрос был весьма актуальным. Я еще ни разу не обслуживала столики Лены. Это была приват-зона со столиками, которые находились в конце зала, огороженные перегородками из настоящих растений бамбука. Здесь обычно велись деловые переговоры или обедали, ужинали птицы весьма высоких полетов.
– Больше, чем уверена, Виталий Евгеньевич, – уверенно ответила.
По правде говоря, никаких эмоций по этому поводу я не испытывала: ни страха, ни нервозности. За полгода, что я здесь работала, на меня ни разу не поступала жалоба, и, судя, по весьма щедрым чаевым, посетители ресторана всегда оставались довольны моим обслуживанием.
– Отлично, Ева. Если нужна будет помощь или возникнут вопросы, пожалуйста, дай мне знать.
– Непременно, шеф. – Улыбаюсь широко.
Виталий Евгеньевич хмыкнул и, развернувшись, вышел из зала.
***
На протяжении всего дня ресторан был практически всегда полон клиентами. Несмотря на выходной, некоторые посетители вели деловые переговоры. Наверное, когда речь идет о многомиллионных сделках, абсолютно никакого значения не имеет, в какой день недели партнеры решили пожать друг другу руки.
В принципе, день проходил без каких-либо серьезных происшествий: наш шеф-повар продолжал радовать посетителей своими изысками, а мы, официанты, продолжали плавно перемещаться по залу, желая угодить клиентам.
По воскресеньям ресторан работал до десяти часов вечера. Шел девятый час, а я уже валилась с ног. Туфли беспощадно натирали мозоли на ступнях, а мышцы лица болели от вечно натянутой вежливой улыбки. Благо, по моим приблизительным подсчетам сегодня я заработала большой куш в виде огромной суммы чаевых.
Пока ожидала у окошка очередной заказ на блюдо из мидий, Ира, одна из официанток, подошла и со злостью пробормотала:
– Вот уроды… Чтоб им Курвуазиером поперхнуться!
– Что случилось? – спросила я, усмехнувшись.
Ира глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Полегчало?
– Вот ты, Ева, скажи мне. Это нормально вообще? Я целых два часа обслуживала столик на шестерых. Улыбалась и бегала вокруг них, как собачонка на задних лапках, чтобы наконец получить знаешь сколько чаевых?
Я сочувственно помотала головой. Нет, мол, не знаю.
Ира соединила указательный и большой палец, изображая ноль. А затем, чуть ли не тыкая им мне в лицо, сквозь зубы прошипела:
– Ноль!
Я сделала шаг назад, не то Иркин французский маникюр имеет все шансы проткнуть мой левый глаз. Бр-р-р.
– Ириш, не расстраивайся. Спроси у любого, подобные истории не редкость. И я не исключение.
Для пущей верности кивнула несколько раз. Ага.
– Да? И сколько же раз тебя кидали столь подлым образом?
– Эм… Два.
Вообще-то ни разу. Но от Ирки в ее возбужденном состоянии лучше данный факт скрыть. Ирка-то у нас фурия еще та, любой может попасть под раздачу.
– О-о-о, а вот и мой заказ, – радостно сказала я, хватая поднос с тарелками.
Судя по прищуренному взгляду Ирины, мне следовало бы еще немного постоять и посочувствовать ей. И я сочувствую. Честно-честно. Без сарказма. Мне действительно ее жаль. Девочка из кожи вон лезла, чтобы угодить богатым дядям, а они обошлись с ней таким некрасивым образом. Ай-ай-ай. Не по-джентельменски. Чесслово.
Иду через зал, несу поднос с мидиями и с унынием понимаю, что мой рабочий день еще не подошел к концу. Ресторан я покину через часа полтора, а вот после этого мне еще предстоит ночная смена в клубе. Тоже в качестве официантки, между прочим. Подумав об этом, становится так тяжко на душе, что аж выть хочется.
Сервирую очередной стол и с самой доброжелательной улыбкой желаю приятного аппетита. Мало ли что. Не дай бог, еще чаевые не оставят. Тфу-тфу-тфу.
Краем глаза замечаю, что дальний столик у панорамного окна снова занят новым клиентом. Подхватываю папку с меню и направляюсь в его сторону.
– Добрый вечер. Что будете заказывать? – Мило улыбаюсь в ожидании ответа.
Передо мной сидит мужчина, возраст которого трудно определить. Думаю, ему лет под сорок, не больше. Меня не слышит. Смотрит задумчивым взглядом в панорамное окно. Смотрю и я, может, что интересного увидел. Да нет, вроде ничего интересного. Ну да ладно. Ну, значит, сидим мы и смотрим. Вернее, он сидит, а я стою.
Проходит минута, две. А я так и не получаю ответа. Странный тип. Перевожу взгляд на мужчину и с интересом начинаю его разглядывать. Красивый. Очень красивый. И такой весь утонченный, изысканный, будто аристократ из какой-нибудь датской королевской семьи. Хотя датской это навряд ли, у них там одни блондины, кажись, а этот темной масти. Волосы черные, глаза… глаза не вижу, какого цвета, но, думаю, тоже черные. Или карие. На квадратном подбородке двухдневная щетина, нос с еле заметной горбинкой, между хмурыми бровями залегли две неглубокие морщины… Ох! Загляденье-е-е.
Смуглую кожу рук оттеняют манжеты белоснежной рубашки. На матовых, наверняка платиновых, запонках вижу мелкие буквы. Инициалы, наверное. Перевожу взгляд обратно на руки. Очень сильные, с аккуратной формой ногтей, на тыльной стороне ладони дорожки вздутых вен. Сильные, крепкие мужские руки. Прям глаз не оторвать.
– Мне как обычно.
Ох, батюшки! А голос-то какой. Бархатный. Тихий и спокойный. Уверенный, что ему дважды не придется повторять. Стоит лишь сказать, и все пожелания тут же будут исполнены.
Аристократ так и не соизволил хотя бы мельком посмотреть на меня, простую смертную, прежде чем изречь пожелание. И я так и не увидела, какого цвета у него глаза. Аж обидно стало.
– Извините, а что вы обычно заказываете? – снова широко улыбаюсь.
Короткий равнодушный взгляд в мою сторону.
Зеленые! У него зеленые глаза насыщенного темного цвета. Как лесной мох.
Моя улыбка меркнет, ибо улыбаться в такой ситуации мне кажется неуместным. Слишком серьезным и солидным казался мне этот мужчина. Наверное, люди в его присутствии ведут себя сдержано и уж точно не сияют улыбкой во все тридцать два.
Что ж, придется сделать исключение и забыть на некоторое время главное правило ресторана – постоянно улыбаться при общении с клиентом.
– Бутылку Перье. Говяжий стейк средней прожарки и овощи на гриле.
Неосознанно снова начинаю улыбаться:
– Отличный выбор. Ваш заказ будет готов через 15-20 минут.
Еще один короткий взгляд в мою сторону. На этот раз с легким прищуром. Едва заметный кивок – свободна. Ага. Понятно. Уже покидаю вас, Ваша Светлость. Может, поклониться тоже следует?
На раздумья времени нет, и я бегу сделать заказ. Нечай, принесу заказ на одну минуту позже. И будет мне… Ата-та.
Делаю заказ и иду на обход столиков. Все клиенты довольны. И я тоже, естественно.
Получаю сообщение о том, что блюдо для аристократа готово. Несу поднос с едой для Его Светлости. Руки слегка дрожат.
По мере приближения к его столику, разглядываю своего позднего клиента сзади. Широкую спину эффектно подчеркивает темно-синий пиджак. И пиджак этот, наверняка, не от Армани там какого-то или Бриони, а сшитый на заказ у английского портного. У того самого, который шьет костюмы принцу Уильяму и принцу Гари. Последний вовсе уже и не принц, кажется, но не в этом суть.
– Ваш заказ, – изрекаю тихим серьезным голосом. Стараюсь соответствовать. Угу.
Ставлю тарелку перед мужчиной. Слегка наклоняюсь и неосознанно вдыхаю его запах. Еле уловимый запах сигар и дорогого парфюма с нотками древесины. Резко отстраняюсь.
– Через двенадцать минут принесите, пожалуйста, чашку двойного эспрессо.
Не десять и не пятнадцать минут. А двенадцать! Серьезно? Кажется, звание «Аристократ» только что перешло в звание «Зануда».
– Конечно. Еще что-нибудь?
– Нет. Благодарю.
Засекаю время. 9:17.
Значит так, в 9:29 чашечка двойного эспрессо должна находиться перед мистером Занудой.
Успеваю рассчитать пожилую пару и быстро бегу за кофе. Как назло, бариста занят. Перед моим заказом он должен приготовить еще три горячих напитка.
Алло, люди, кто ж на ночь столько кофе пьет?
– Леша, мне нужен двойной эспрессо ровно через четыре минуты, и ни минутой позже. Пли-и-из.
– С тебя свидание, – тычет пальцем в меня Леша.
– Да не вопрос.
– Серьезно? – Леша немного опешил.
– Угу. Кофе, Леш. Поторопись, пожалуйста!
Кажется, я еще ни разу так не переживала при обслуживании клиента. Я не хотела ему угодить. Нет. Мне просто казалось, что если я не успею вовремя принести кофе, то меня накажут. Сам мистер Зануда, не повышая тона, начнет меня отчитывать за некомпетентность и непрофессионализм. «Как же так, Ева Михална. Неужели так трудно было справится со столь несложным заданием?».
9.28.
Хватаю поднос с приготовленным кофе, сахарницу и сливки. Спешу к заветному столику. Улыбаюсь, довольная сама собой.
Но… Как оказалось, рано я радовалась, ибо то, что произошло в следующий момент, не поддается никакому объяснению.
Я спотыкаюсь. Понятия не имею, обо что. Мои ноги заплетаются, я пытаюсь удержать равновесие. Но все тщетно. Знаете, тяжело, однако, справится с падением, удержать себя в вертикальном положении и при этом не уронить поднос с кофе.
– А-а-а!
Лечу головой вперед, словно американский ястреб. Бамц. Столкновение со столом мистера Зануды. Браво, Ева! Один-ноль. Полное попадание.
Лежу я, значит, на столе. От падения приплюснула грудью стейк зеленоглазого красавца. Вокруг полная тишина. От стыда зажмурилась, не в силах оценить последствия своего позора. Секунда, две. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с зелеными глазами цвета лесного мха.
Мужчина в недоумении смотрит на меня.
– П-простите, – сипло говорю.
Встаю на ноги, одновременно пытаюсь отцепить кусок стейка со своей груди и оценить ущерб от катастрофы. Ужин скорее всего придется оплатить мне. А кофе… О, нет! Нет-нет-нет. Я хватаю матерчатую салфетку со стола и быстро опускаюсь на колени перед мужчиной. На его белоснежной рубашке большое коричневое пятно от кофейного напитка. Не отдавая отчета своим действиям, начинаю яростно его оттирать.
– Извините, пожалуйста… Мне очень-очень жаль. Я обязательно оплачу химчистку вашего костюма и рубашки, – тихо причитаю.
От одной только мысли, во сколько мне это обойдется, отчаянно прикусила губу, чтобы не расплакаться.
Чувствую, как мужское дыхание шевелит волосы на моей макушке. Поднимаю глаза. Тяжелый взгляд пронизывает насквозь. Чувствую себя букашкой, недостойной ползать на одной земле с этим великолепным представителем мужской половины человечества.
Снова опускаю голову. Еще чуть-чуть, и я расплачусь, уже чувствую, как в носу щиплет.
– Ева?!
А вот и Виталий Евгеньевич подошел. С трудом встаю на ноги, не поднимая взгляда. Тереблю салфетку в руках.
– О-о-о! Игорь Андреевич?!
Судя по голосу, нашего управляющего скоро хватит удар. Впервые вижу его растерянным.
Подобные казусы, конечно же, имели место быть и прежде, не со мной и не таких масштабов, но я ни разу не видела, чтобы наш управляющий так ярко реагировал на произошедшее. Может, причина в клиенте? Снова перевожу взгляд на Игоря Занудовича. Тот с невозмутимым видом встал.
– Игорь Андреевич, позвольте принести наши извинения… – начал причитать мой шеф.
Еле уловимый взмах руки истинного аристократа. Виталий Евгеньевич тут же замолкает.
– Принесите счет, – спокойным голосом. И все. Больше никаких эмоций. Такой холодный, как айсберг в океане.
– Ну что вы, позвольте мы оплатим ваш…
Мужчина бросил быстрый взгляд на управляющего.
Упс.
– Да-да. Конечно. Счет. – Виталий Евгеньевич переводит взгляд на меня: – Ева…
Беру ноги в руки и бегу печатать счет
– Ева, – слышу сзади голос Ирины, – иди приведи себя в порядок. Я разберусь.
– Спасибо, – благодарно шепчу.
Все посетители стали свидетелями моего позора. Чувствую неприятное покалывание в области лопаток. Их взгляды провожают меня, пока я не скрываюсь за дверью кухни.
– Ева-а-а, как так?
– Ну ты даешь, мать…
– Как же тебя угораздило?..
Шквал вопросов накрывает меня словно беспощадная волна цунами, разрушая последние остатки самообладания. Я всхлипнула и закрыла ладошками лицо. Так жалко себя стало.
– Ева, ну ты чего?
Леша подходит ко мне и обнимает.
– Подумаешь. Облила горячим кофе клиента. Ну с кем не бывает?
При слове «горячим» не смогла сдержать слез. Какая же я неуклюжая. Облила бедного мужчину чуть ли не кипятком, он ожог, наверное, даже получил, но виду не подал.
Леша успокаивающе гладит меня по голове, словно маленького ребенка.
– Меня уволят.
– Не уволю.
Слышу угрюмый голос Виталия Евгеньевича, который только что вошел на кухню. Я шмыгаю носом и с сомнением смотрю на него.
– Обещаете?
– Ева, – с досадой начинает он, – никто не застрахован от подобных случаев. Ты ответственный работник, и я не собираюсь тебя увольнять.
– Спасибо-спасибо! Я вас никогда больше не подведу. Обещаю, – причитаю, сложив ладони на груди. Чувствую липкую консистенцию от соуса на руках. Морщусь.
– Ладно. На сегодня ты свободна.
Ура-а-а-а-а!!!
Рано радуешься, Ева. Тебе еще всю ночь в клубе пахать.
