Анна Мирошниченко
Кровь убийцы
Глава 5
Марийка Великович, которую последние двадцать лет все звали исключительно баба Маша, открыла глаза ровно в 4 утра. Небо в маленьком окошке еще не думало светлеть, и она беззлобно выругалась. Уже много лет она не держала корову, да и остальную скотину перевела, а привычка вставать до рассвета осталась.
Сейчас она многое отдала бы за возможность забыться, но сон уже не шел. Значит, она не получит даже краткого отдыха от постоянно мучающей боли, которая стала ее верным спутником в последние годы. Боль мусолила тупыми зубами все ее косточки, и баба Маша понимала, что этот зверь уже не выпустит свою добычу.
Нужно было встать и заняться делом. Это было непростой задачей, но если не вставать, то и помирать можно. Баба Маша попыталась сесть, и боль радостно сжала челюсти где-то в районе поясницы. Она застонала, но все же заставила спину принять вертикальное положение. Пока она может шевелиться, сдаваться рано. Баба Маша вообще не понимала, как можно сложить руки и перестать бороться. Ее не сломала ни война, ни послевоенный голод, ни смута, последовавшая за развалом Союза. А уж боли, такой же старой, как и она сама, с ней и подавно не справиться.
Баба Маша осторожно опустила ноги на холодный пол. За ночь дом остыл, нужно было снова топить печку. Потом покормить и выпустить кур, пускай погуляют на солнышке, пока погода не испортилась. А там и еще дела появятся. Так, глядишь, день и пройдет.
Она встала на ноги, и в глазах тут же потемнело. Баба Маша схватилась за спинку кровати, ожидая, пока отступит дурнота. Больше всего она боялась упасть во время очередного приступа головокружения и сломать ногу. Что может быть хуже, чем беспомощно лежать на полу своего собственного дома, зная, что помощь придет ох как не скоро?
Нет, она не была одинока, внуки и правнуки по очереди навещали ее каждую неделю. Дети тоже часто заходили в гости. Мишенька вот все зовет к нему переехать. Вот только что она будет делать в городской-то квартире? Там же ни в огороде не покопаться, ни курей завести. А так, какая-никакая помощь родным: и овощи свои на всю семью, и яички домашние. Поэтому сломать ногу и стать обузой для детей в ее планы совсем не входило.
– Еще повоюем! – пробормотала баба Маша, переступая с ноги на ногу.
Дом одобрительно заскрипел половицами. В глазах немного прояснилось, и баба Маша медленно начала одеваться. Туалет стоит на другом конце двора, а осенняя погода коварна. По мнению бабы Маши, пневмония была ничем не лучше сломанной ноги, поэтому к процессу одевания она подходила ответственно.
Ей сразу вспомнился случайно подслушанный разговор внуков. В тот день вся семья собралась у нее отпраздновать Пасху. После застолья ее уложили отдыхать, а сами перешли в кухню. Леночка мыла посуду в тазу, а Миша с Витей курили в окно и разговаривали. Баба Маша против своей воли слышала каждое слово.
– Надо бы воду сюда провести, – сказал Миша. – Не дело в ее возрасте к колонке бегать.
– Точно, – подхватил Витя. – И туалет в доме сделать тоже не помешает.
– Интересно, сколько это по деньгам выйдет? – голос Миши звучал задумчиво.
Баба Маша не смогла сдержать улыбку. Из всех ее внуков Миша был самым рассудительным. А считал в уме так, что любой Эйнштейн позавидует!
– Да потянем! – бодро ответил Витя. – Скинемся и купим, что надо. А кой-чего и самим сделать можно. Ленок, что думаешь?
– Ничего, – огрызнулась его старшая сестра.
– Лен, ну ты чего? – подключился Миша.
– Да говорю же, ничего! – от злости в голосе Лены баба Маша вздрогнула. – Вы оба привыкли на работе штаны протирать, и не знаете, как деньги достаются! Я не собираюсь на всякую ерунду скидываться.
– Это не ерунда! – теперь Витя тоже повысил голос, брат и сестра всегда заводились с пол-оборота. – Бабушка для нас никогда ничего не жалела. Пусть хоть на старости лет нормально поживет!
– Я у нее ничего не просила! Хотела нянчиться с нами, вот и нянчилась. И не надо мне тут про долги лечить, я все еще в детстве на грядках отработала.
– мы все помогали на огороде, – возмутился Витя. – Ты что, от двух грядок помидор переломилась?
– Да, представь себе! Денег я вам не дам. Хотите – делайте сами, я в этом не участвую. Бабка со дня на день помрет, и что вы с этим домом делать будете? Деньги-то уже не отобьются!
– Какая же ты мразь, – тихо сказал Миша и вышел из кухни.
У бабы Маши сжалось сердце, и по щекам потекли слезы. Она не обижалась на Леночку, которая всегда была ее любимицей, первой внучкой. Да и правильно она, в общем-то говорила. Сколько бы бог не отмерил Марийке топтать землю, срок этот явно подходил к концу. Всю свою жизнь она носила воду из колодца, а потом из колонки, которую обустроили прямо за забором. И еще поносит, не переломится. Жалко, что дети между собой поссорились. Ей так хотелось, чтобы они любили и понимали друг друга, а они поспорили. Да и из-за чего? Из-за нее, бесполезной старухи! В тот вечер она долго плакала.
Сейчас она даже радовалась, что внуки таки и не довели до конца задуманное. Пока сходишь в нужник, хоть воздухом подышишь, и бодрость сразу появляется. Вот только одеваться надо теплее, чтобы холодный осенний ветер не прохватил.
Намотав паутинку поверх кофты и укутавшись в непродуваемую куртку, баба Маша медленно вышла из дома. При каждом ее шаге боль ликовала, вгрызаясь все глубже в колени. Это пройдет, надо только двигаться. Баба Маша знала свой двор до последнего камешка, но сейчас, в предрассветных сумерках все казалось чужим. Она внимательно смотрела под ноги, чтобы не дай бог не споткнуться. И тут что-то привлекло ее внимание.
Баба Маша остановилась и обвела взглядом двор. Ничего необычного, разве что ведро у крыльца упало. Так это кошки соседские опрокинули, такое часто бывало. Неужели на старости лет начало мерещиться всякое?
И тут она поняла, что ее беспокоило. Звук. Какой-то странный гул доносился оттуда, откуда никаких звуков слышаться не могло. Баба Маша посмотрела через забор. В проклятом доме на другой стороне оврага горел свет. Она видела, как он пробивается в щели между закрывавшими окна досками.
Организм настоятельно напомнил ей о конечной ели пути, и она пошла дальше. Однако свет в заброшенном доме никак не выходил у нее из головы. Когда она вышла из туалета, было совершенно тихо, и свет в заброшенном доме уже не горел.
Глава 6
– Неужели нельзя отложить это до завтра? – в третий раз спросил Андрей.
Они уже вышли из здания, и Даша была совершенно не намерена менять планы.
– Каким образом тебе удалось добиться помощи нашей Службы? – спросила она, проигнорировав его вопрос.
– Отправил запрос…
– Не ври! – оборвала его Даша. – Обычные запросы не поступают сверху в форме приказов.
– Я не вру. Я действительно просто отправил запрос. А у моего крутого папочки оказались крутые друзья.
– Ясно, – хмыкнула Даша, и пошла к своей машине.
Что ж, одной загадкой меньше. Вся таинственность появления этого дела объяснялась простой привилегией мальчика-мажора. Почему-то ей стало досадно, что Андрей оказался именно таким.
– Подожди! – крикнул он ей в след. – Я не могу бросить машину здесь. Поедешь за мной.
Даша наблюдала, как он открыл непритязательные серые жигули 15 модели.
– А что, папочка не подарил иномарку? – излишне резко спросила Даша.
– Я пользуюсь папочкой только в служебных целях, – парировал Андрей и сел за руль.
– А ты не так прост, как хочешь показаться, – пробормотала Даша себе под нос, заводя свой внедорожник.
Ехать пришлось совсем недолго. Уже через пять минут Андрей нырнул в ничем непримечательный двор, и Даша последовала его примеру. На клочке асфальта в середине стояли две картонные коробки, очевидно, обозначавшие ворота. Днем местные мальчишки пинали здесь мяч. Их импровизированное поле окружали все те же чахлые деревья. Остальное пространство было заставлено автомобилями.
Даша вышла из машины и с удивлением почувствовала, насколько сильно похолодало за их короткую поездку. Она поежилась и зябко потерла руки.
– Это Урал, детка, – с шутливым пафосом сказал Андрей. – Осенью здесь мгновенно холодает, как только садится солнце. Советую брать с собой куртку.
– Пойдем осмотрим квартиру, напомнила ему Даша, которой хотелось скорее убраться с улицы. – Мы тут не для лекций о климате.
– Просто дружеский совет, – Андрей с обиженным видом пошел к подъезду.
Стоило ему открыть дверь, Дашу окатила волна вони. Судя по запаху, люди наравне с кошками привычно использовали этот подъезд в качестве туалета. Стены украшала традиционная живопись. Современные надписи, сделанные краской из баллончика, наносились прямо на старые заметки о моральных качествах какой-то Светы. Очевидно, стены хранили мудрость не одного поколения местных хулиганов и их прекрасных дам.
Даша подумала, что ей досталось весьма неплохое жилье. Удача или прозорливость Тамары Андреевны? Скорее всего, второе.
Андрей остановился возле опечатанной деревянной двери на третьем этаже.
– Не знаю, что ты хочешь там найти, – сказал он, отклеивая бумажку с печатью. – Эксперты обшарили каждый сантиметр.
– Посмотрим, – уклончиво ответила Даша.
Разговорчивость Андрея начинала ее раздражать. Сказывалась усталость и общее гнетущее впечатление, которое оказывал на нее этот город. Поэтому она не стала объяснять своему спутнику, что пришла сюда вовсе не за отпечатками пальцев или пропущенными криминалистами волосками.
– Прошу! – Андрей открыл дверь и жестом пригласил ее войти.
Даша осторожно переступила порог. Ей всегда было трудно заходить на места преступлений, даже если трупа там уже не было. Смерть оставляет после себя стойкие следы. Тело уже давно занимает холодильник в морге или даже покоится в земле, а запах разложения и химических реагентов все еще витает на том месте, где была отнята жизнь. Пусть даже слабый, этот коктейль бережно хранится в закрытом помещении, пропитывая стены. В этой квартире атмосфера смерти чувствовалась на редкость хорошо.
Дашу давно уже не беспокоил трупный запах. Конечно, когда он был слишком сильным, ей тоже приходилось использовать ментоловую мазь. Но сейчас она не хотела выключать один из органов чувств. При первом осмотре очень важно составить полную картину места, а без обоняния это сделать довольно трудно.
По правде говоря, она сама не знала, что хочет тут увидеть. Но она привыкла полностью выполнять свою работу, не оставляя пробелов, а после просмотра фотографий она утвердилась в мысли, что с этим убийством все обстоит не так, как выглядит на первый взгляд. Поскольку в ее работе не было рутинных дел, и каждое расследование служило определенным вызовом, Даша привыкла собирать всю возможную информацию.
Чисто технически она могла ограничиться фотографиями, но центром снимков, пусть даже очень детальных и профессионально сделанных, был труп или найденные улики. А ей нужно было понять, как протекала жизнь человека до того, как убийца сделал из него часть своей жуткой инсталляции.
Даша постояла немного в темной прихожей с закрытыми глазами, впитывая в себя ощущения. Она слышала, как Андрей зашел следом за ней в квартиру и щелкнул выключателем. Свет тусклой лампочки залил узкое помещение. Даша открыла глаза.
Прихожая была не больше пары квадратных метров и была практически пустой, если не считать сиротливо висящей на гвозде куртки. Из этого закутка вели две двери, которые сейчас были закрыты. Ни шкафа, ни тумбочки. На полу лишь пара поношенных кроссовок. Даша машинально оценила их размер. При невысоком росте убитый предсказуемо обладал довольно маленькими ногами.
– Комната направо, – сказал Андрей.
Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за Дашей. Ее это не смущало и не удивляло. Представители местных властей всегда пристально следили за ней и ее коллегами. Пусть таращится, лишь бы не мешал.
Даша открыла дверь по правую руку и вошла в жилую комнату. Там все было в точности, как на фотографиях. И вместе с тем в реальности она создавала совсем другое впечатление. Все в этом месте кричало о болезненном одиночестве. Тут Даша ошибиться не могла, в одиночестве она была настоящим специалистом.
– Он жил не здесь, – задумчиво сказала Даша.
– Да нет, здесь, – не согласился Андрей. – Мы опросили соседей…
– Вся его настоящая жизнь протекала тут, – Даша указала на стоящий в углу компактный компьютерный стол.
– Ну, если ты так думаешь… – протянул Андрей. – У него был навороченный комп. Его, понятное дело, забрали наши ребята для дополнительного изучения. Кстати, жмурик умел хранить свои секреты. Наши спецы до сих пор не могут взломать защиту.
– Думаю, когда они откроют доступ, их ждет сюрприз.
– Какой?
– Понятия не имею, сказала Даша. – Но зачем устанавливать пароли, если тебе нечего скрывать? Он жил один, о банальных интрижках на стороне тут речь точно не идет.
– А может он просто был параноиком? – предположил Андрей.
– Не знаю, – ответила Даша. – Пока не знаю.
Она медленно обошла комнату по кругу, стараясь не замечать следы, оставленные криминалистами. Тут было мало мебели, и, казалось, было невозможно пропустить ничего важного. И все же Даша чувствовала, что что-то осталось незамеченным, ускользнуло от внимательных глаз сыщиков. И вовсе не потому, что они плохо выполняли свою работу. Просто они искали другое.
Практически на всех поверхностях Даша замечала следы порошка для снятия отпечатков пальцев. Да, эксперты поработали на славу, вот только Даша очень сомневалась, что убийца благосклонно оставил им отпечатки.
Сделав полный круг, Даша вернулась к столу. Искать надо здесь, в единственном действительно жилом уголке дома. На столешнице она разглядела темные круги, переплетающиеся в диковинный символ. Именно сюда убитый ставил кружку с кофе или чаем. Перед глазами встал образ мужчины, приникшего к монитору. Он отхлебывает из кружки и, не глядя, ставит ее назад привычным движением. Он полностью поглощен происходящим на экране, и не замечает, что немного жидкости пролилось на стол. А может, ему просто все равно. Его мало интересует то, что происходит по эту сторону монитора. Нет, не так. Следы только свежие, значит, убитый тщательно убирал за собой. Расстройство или природная аккуратность?
Даша подвинула компьютерный стул с висящей на нем рубашкой ближе к столу. Отметины на линолеуме наглядно демонстрировали его привычное положение. Даша хотела видеть комнату с того ракурса, с которого ее видел убитый.
Вот он досматривает видео или дописывает сообщение в чате, или ждет, пока загрузятся нужные программы. Даша села на стул и откинулась на спинку. Ее взгляд непроизвольно уперся в полку прямо над монитором. Несколько дисков, две книги. Если верить обложкам, все они посвящены компьютерным программам. Даша вспомнила слова Андрея о том, что в сфере информационных технологий их жертва явно не новичок.
Дальше стояли связанные тесемкой детские туфельки. Сувенир или просто памятная вещь. Завершал эту странную подборку учебник по программированию на языке С#.
Дашин взгляд вернулся к туфелькам. Они явно не вписывались в общую обстановку. Даша потянулась и взяла их в руки. Желудок судорожно сжался. Олег рассказывал, что именно там начинаются у него панические атаки. Но что могло вызвать у нее такую тревогу?
Даша осторожно поставила красные лакированные туфельки на стол и оценила их размер. Скорее всего, подойдут девочке-дошкольнице, максимум первоклашке. Вполне возможно, что это память о какой-то родственнице. Даша подняла туфли и осмотрела подошвы. Явно ношенные, но не долго.
– Думаешь, это что-то значит? – спросил Андрей.
Даша настолько погрузилась в свои мысли, что совсем забыла о его присутствии.
– Я хочу осмотреть кухню, – сказала она вместо ответа.
Кухня выглядела также аскетично, как и остальная квартира. Пара ветхих шкафчиков, небольшой стол, древняя газовая плита и раковина с растрескавшейся эмалью. Тут тоже царил полный порядок, но Дашу это уже не интересовало. Она принялась перебирать содержимое шкафов.
– Вот, – сказала она, наконец, и поставила на стол упаковку чупа-чупсов.
– Ты думаешь, у него было навязчивое расстройство? А может, он пытался бросить курить? У нас водитель постоянно такие покупает, чтобы не тянуться к сигаретам.
– Игрушки, детские туфли, чупа-чупсы, – перечислила Даша.
– И что? – не понял Андрей.
– А то, что наш убийца хотел нам кое-что сказать. Думаю, покойный был педофилом.
Глава 7
Девочка плакала. Ей было очень страшно. А еще у нее сильно замерзли босые ноги. Если бы она была хорошей девочкой и слушалась маму! И туфельки… Мама потратила столько сил, чтобы их купить. Она была в них настоящей принцессой!
Теперь она больше не принцесса. Она не послушалась маму, и у нее забрали чудесные туфельки. Теперь она должна будет вечно сидеть в темноте, и мама никогда за ней не придет.
Дядя сказал ей, что она очень плохая девочка, и мама больше не хочет с ней жить, поэтому он заберет ее к себе. Она не хотела к дяде. Больше всего ей хотелось к маме и к своим игрушкам. И чтобы не было так холодно и темно.
По ноге проскользнуло что-то теплое, и девочка взвизгнула. Теперь ей казалось, что из темноты за ней наблюдают полчища невидимых монстров. Только бы вернуться в свою кроватку! Она никогда больше не будет доводить мамочку просьбами посмотреть, нет ли чудовищ под кроватью. Теперь она знает, что все чудовища живут здесь, в этом странном доме. Только бы увидеть маму еще раз. Она бы попросила прощения за то, что сама открыла дверь.
Сверху послышались шаги, а потом в потолке открылась квадратная дыра. Она видела голову на фоне этого квадрата света, но не могла понять, кто это. И тут ее осенило: у этого существа просто нет лица! Это самое страшное чудовище. Оно не боится света и не прячется в темных углах. Девочка заплакала еще сильнее.
– Плохая девочка, – сказало чудовище человеческим голосом. – Ревут только самые мерзкие девчонки!
Вместо ответа девочка зашлась истеричным плачем.
– Значит, ты еще не готова выйти, – заключило чудовище.
Крышка с оглушительным стуком закрыла квадрат света и снова наступила темнота.
Глава 8
Даша сидела у себя на кухне. Электрический чайник давно закипел и выключился, но она уже забыла, что хотела выпить кофе. Даша, не отрываясь, смотрела на фотографию маленьких туфелек. Они не давали ей покоя и вызывали смутное чувство тревоги, но она никак не могла понять, почему.
Возможно она так распереживалась из-за того, что в деле оказался замешан ребенок. Даша ненавидела педофилов всем сердцем. В силу своей работы ей часто приходилось ставить себя на место преступника. Это получалось почти всегда, даже самые кровожадные убийцы не вызывали у нее отвращения. Она относилась к ним просто как к цели, которую надо поймать и обезвредить. Но те, кто втягивал детей в свои извращения, вызывали у нее такую бурную реакцию, что она не могла сохранять холодный профессионализм. Но никогда раньше их трофеи не вызывали у нее ничего кроме гнева. Даша ломала голову, виноват ли в этом год отстранения, или же причина крылась в чем-то другом.
В памяти заворочалось какое-то воспоминание. Даша изо всех сил сосредоточилась, стараясь ухватить его и вытащить на поверхность. Бесполезно. Она застонала и с досадой хлопнула рукой по кухонному столу. Звон посуды привел ее в чувство.
Нельзя терять контроль, особенно во время работы. Лучше отвлечься и изучить имеющиеся материалы дела. Нужное воспоминание само придет, когда наступит подходящий момент. А еще лучше просто лечь спать. Следующий день обещал быть не менее напряженным. И было бы неплохо восстановить силы. Но от одной мысли, что придется лечь в незнакомую постель и остаться там наедине с мыслями, Дашу затошнило.
Она потянулась к рюкзаку, в котором лежали ксерокопии всех имеющихся на данный момент документов по делу, но тут зазвонил лежащий на столе мобильный телефон. Она бросила взгляд на дисплей. Андрей. Даша немедленно схватила мобильник и нажала на зеленую трубку.
– Не спишь? – голос Андрея звучал на удивление бодро.
– Не сплю, – ответила Даша.
– Для женщины ты до противного немногословна!
– Ты что-то хотел?
– Да, у меня есть данные по пропавшим за последнее время детям. Я решил не ждать до завтра, и сразу поехал в отделение. Твой пример оказался заразительным. Не хочешь посмотреть, что я нарыл?
– Приезжай, – сказала Даша и продиктовала свой адрес.
Уже через 10 минут Андрей позвонил в дверь. В этом городе все было расположено близко.
Они прошли на кухню, и там сразу стало тесно.
– Я знаю, что это могло подождать и до завтра, – с энтузиазмом начал Андрей, – но мне не терпелось проверить твою версию о педофилии. Поэтому я вернулся в свой кабинет и просмотрел все сводки по пропавшим детям. Собственно, на это не понадобилось много времени.
Даша смотрела на его воодушевленное лицо и недоумевала. Казалось, его совсем не тяготит это расследование и все те ужасы, которые постепенно им открывались. Такая толстокожесть не могла не задеть Дашу.
– Ты можешь говорить о пропавших детях с менее радостной рожей? – с отвращением спросила она.
– А? – до Андрея не сразу дошел смысл ее слов. – Блин, не подумай, что я какой-то маньяк или что не все равно. Просто… Понимаешь, все это как в кино, вроде как головоломка, в которой все не по-настоящему. Короче, извини.
Теперь он будто съежился, а с лица исчез былой азарт. Просто заигравшийся мальчишка, которого одернули в середине представления. Даша не чувствовала себя виноватой. Иногда полезно вернуться на землю из мира своих супергеройских фантазий.
– Что ты нашел? – просто спросила она.
– Вот распечатки, – он протянул ей прозрачный файл с бумагами.
– Не густо, – Даша взвесила на руке тонкую стопку. – За какой период данные?
– За пять лет. Более раннюю информацию нужно искать в архиве.
– И сколько детей пропало за это время? – поинтересовалась Даша, доставая распечатки из файла.
– Двое. Вернее, пропадало, конечно, больше. Но я отобрал только тех, кого не нашли.
– Всего двое? – удивилась Даша. – Ты уверен, что никого не просмотрел?
– У нас маленький город, – сказал Андрей. – Я исключил тех детей, которых забирали супруги после развода. Также не брал в расчет тех, кто просто заблудился. У нас тут пропажа ребенка – это настоящее ЧП. Обычно мы имеем дело с несколько другими преступлениями.
– Какими?
– Основная проблема – это наркоманы. Убийств бывает не мало, но чаще всего они так или иначе связаны с наркотой.
Даша воздержалась от комментариев по этому поводу. Вместо этого она принялась изучать принесенные ориентировки.
Первая девочка пропала пять лет назад. С фотографии на нее смотрела очаровательная белокурая принцесса. На момент исчезновения малышке было всего 5,5 лет. Судя по краткой выдержке из дела, приложенной на отдельном листке, главным подозреваемым был ее дядя по отцовской линии. Однако никаких доказательств против него так и не нашли, и от этой версии пришлось отказаться. С тех пор маленькую Сонечку никто не видел. Даша прикинула, что сейчас девочке должно быть больше 10 лет. Однако вряд ли она сможет отпраздновать свой день рождения. Педофилы обычно не держат своих жертв так долго.
Вторую девочку звали Маша и, судя по фото, ее вполне можно было принять за сестру первой жертвы. Такие же белокурые локоны и огромные серые глаза. Вот только выражение лица у нее было гораздо более серьезным. Маша пропала 2 месяца назад, всего через неделю после своего шестого дня рождения. Подозреваемых в ее похищении не было.
Даша подняла глаза от бумаг. Андрей, ссутулившись, сидел на табуретке и смотрел прямо перед собой. Его прежняя неуместная эйфория прошла без следа. Даша вздохнула. От уныния и самобичевания тоже никакого толку не будет.
– Отличная работа! – похвалила она. – Девочки действительно могут быть жертвами одного преступника. Одинаковый типаж, примерно одинаковый возраст.
– Их еще можно спасти? – спросил Андрей.
– Среднее время жизни ребенка после похищения сексуальным преступником редко превышает 24 часа. Но бывают и исключения.
– Что ты планируешь делать дальше?
– Завтра первым делом мы поговорим с родителями девочек. Постараемся подтвердить причастность покойного к похищениям. Или исключить ее. В обоих вариантах нам станет понятно, от чего можно отталкиваться.
– Слушай, вот ты спец и постоянно ловишь всяких уродов. Объясни мне, как можно причинить боль такой крохе? Меня блевать тянет от одной мысли, что существуют ублюдки, которые…
Он не договорил, бессильно махнув рукой. Даша вдруг поняла, что вся его говорливость и воодушевление была лишь защитным механизмом. Его мозг просто отказывался принимать информацию всерьез, потому что она была слишком тяжелой. Андрею вовсе не хотелось раскрыть громкое дело ради славы. Просто он не мог мириться с реальностью, в которой маленькую белокурую девочку мог похитить зверь. Даше была настолько близка эта точка зрения, что ей невольно захотелось утешить Андрея, но она поборола это желание.
– Это действительно сложно понять, – сказала Даша. – А еще сложнее смириться с тем, что такие люди всегда будут. Нам остается только ловить их.
– Уже после того, как они что-то натворят?
– Мы не просто так изучаем самых разных преступников. Сейчас эти данные помогают в расследованиях, но когда-нибудь мы сможем выявлять их еще до того, как будет слишком поздно.
– Надеюсь, – сказал Андрей без особой уверенности. – Блин, но ведь в нашем детстве такого не было! Или у вас в Москве всегда хватало извращенцев?
– Лично я с ними не сталкивалась, пока не начала работать, – пожала плечами Даша. – Но, как ты выразился, извращенцы, были всегда.
Андрей снова махнул рукой. Даша с удивлением осознала, что ей приятно с ним разговаривать.
– Кофе? Чай? Чего-нибудь покрепче, увы, не предложу, – сказала она с улыбкой.
– Я бы не отказался от кофе, – с готовностью согласился Андрей. – День выдался довольно долгий.
Даша включила чайник второй раз за вечер.
– Наверно, я старею, раз у меня появляются подобные мысли, – сказал Андрей,– но в наше время было лучше. Меня, например, родители спокойно отпускали гулять на улице. Сейчас я бы в жизни не позволил детям ходить без присмотра. А твои родители над тобой сильно тряслись?
– Тебе с сахаром? – Даша сделала вид, что не услышала вопрос.
– Да, две ложки, – Андрея, казалось, совершенно не смутило ее поведение. – Так почему ты не хочешь говорить о детстве? У тебя была не очень дружная семья?
Даша отложила ложку, чтобы он не увидел, как трясутся ее руки. Спустя столько лет тема семьи все еще оставалось для нее болезненной. Она открыла холодильник. Несколько секунд за дверцей прохладного укрытия позволили ей овладеть собой.
– Молока, к сожалению, нет, – сказала она, закрывая холодильник. – А если ты хочешь поболтать о всякой ерунде, то лучше иди домой и поспи.
– Понял, – весело сказал Андрей, к которому возвращалась его шутливая манера общения, – мадам не любит, когда лезут в ее личную жизнь. Учтем. Так с кого начнем завтра?
Переход был таким быстрым, что Даша не сразу сообразила, о чем он говорит.
– С родителей первой жертвы, – сказала она, наконец.
– Заметано, – Андрей залпом допил содержимое своей кружки и поставил ее на стол. – Спасибо за кофе. В 8 жду тебя на планерке, как раз с ребятами познакомишься.
Даша закрыла дверь и без сил опустилась прямо на пол. «Я схожу с ума. Этот город сводим меня с ума». Больше всего Даша боялась, что ее постигнет та же напасть, что и Олега. Несмотря на все свои знания, она не могла избавиться от иррационального ужаса перед агорафобией. Да, ее склад личности прямо противоположен людям из зоны риска. Но пережить три приступа тревожности за один день? Да еще и по незначительным поводам. Сам город, который она видела впервые в жизни, детские туфли, которые могли даже не принадлежать жертве предполагаемого маньяка, и невинные, хоть и беспардонные расспросы о семье. Даша давно смирилась с отсутствием родителей. Конечно, ей было больно о них вспоминать, но до сегодняшнего дня у нее никогда не тряслись руки. Сейчас ее семьей были Олег и Канат Асхатович, и ей казалось, что они компенсируют ей детскую нехватку любви. Чем же сегодняшний день так принципиально отличался?
«Я просто не вошла в ритм после отстранения» – подумала Даша и медленно поднялась с пола. Нельзя раскисать, работа только начинается. А сейчас нужно позвонить Олегу и попытаться заснуть.