Анна Милок
Самозванка в академии
Глава 3
Аббигейль окинула взглядом комнату постоялого двора, проверяя не забыла ли она что либо, и снова посмотрела на себя в зеркало. Позади нее стояла большая лохань с уже холодной водой. Сегодня она вдоволь понежилась в воде и намылась, не зная, как скоро еще ей представится такая возможность.
Сделав глубокий вдох, девушка подобрала с кровати большой отрез ткани, единственное, что осталось от ее платья, и туго обмотала им себя вокруг груди и талии. Ее худощавая и миниатюрная фигура пришлась как раз кстати, а под слоем утягивающей ткани казалась и вовсе мальчишеской. Брюки и сорочка уже не болтались на ней, как на пугале. За последние несколько дней Абби перешила всю одежду Донована под себя.
Она не могла взять все вещи из разбившейся повозки, чтобы не привлекать внимания, да и не хотела этого, признаться честно. Взяла лишь самое необходимое, ее поклажа уместилась в средних размеров сумке через плечо. Постояв немного над неподвижным юношей, Аббигейль так и не смогла перебороть себя и снять с него сапоги. Их пропажу легко было бы списать на воришек, но со своей совестью так просто не договориться. Она решила, что лучше потратит свои последние сбережения на новую обувь, но мертвого парня раздевать или разувать не будет.
Взявшись в очередной раз за ножницы, Абби принялась бесстрастно кромсать свои волосы. Спустя несколько минут на нее из зеркальной глади смотрел если не юноша, то точно худой и высокий мальчишка с короткими русыми растрепанными волосами. На руках и лице до сих пор виднелись гематомы, порезы и царапины. Они делали ее практически неузнаваемой.
Постоялый двор покидала уже не Аббигейль Ланфорд, а мальчишка-задира с разбитой губой, подбитым глазом, переброшенной сумкой через плечо. Двигался он легким шагом, за которым скрывалась вся нервозность последнего.
Халламшир – небольшой городок, обосновавшийся вокруг одноименной академии. Несмотря на ранний час улицы его были переполнены, повсюду царила какая-то суматоха, то и дело раздавался смех адептов, спешащих навстречу своей альма-матер. Академия была закрытой и учащимся давались лишь определенные часы на выход за ее пределы, от того в такие минуты обычно спокойный город казался встревоженным ульем. Сейчас же сотни адептов спешили приступить к занятиям после летних каникул, и несколько десятков испуганных первокурсников заметно выделялись на их фоне.
Аббигейль ненадолго застыла перед высокими коваными воротами, пытаясь усмирить свое рвущееся наружу от волнения сердце, но людская толпа буквально подхватила ее и внесла во внутренний двор огромной вотчины магических знаний. Огромный замок из черного камня с покатыми крышами, множеством башенок и витражными окнами грозно и устрашающе смотрел на вернувшихся под его крышу студентов. Те же, не спеша страшиться, хохотали и болтали без умолку, продвигаясь внутрь на первые собрания своих групп или курса.
Справа от главных ворот находился небольшой плац, где сейчас собирались разрозненными кучками будущие первокурсники. Абби направилась к ним, наблюдая за парнями вокруг и стараясь ничем не выделяться из общей массы. Но это оказалось не такой простой задачей, едва она подошла ближе к месту.
Среди холеных аристократов, разодетых в шелка, она была как белая ворона. Не просто бы здесь пришлось настоящему Доновану, а она уж как-нибудь справится. Оставаясь чуть в стороне от шумной компании знакомых прекрасно между собой парней, Абби украдкой наблюдала за ними, гадая с кем из них ей придется учиться вместе.
Парни косились на нее, хохотали, наверняка смеялись над ее внешним видом и разбитым лицом. И чем больше Абби на них смотрела, тем больше утверждалась в мысли, что лишь богатые одежды разнят их с деревенскими оболтусами. Чуть поодаль, небрежно развалившись на скамье, сидело еще двое. Стоило балагурам отпустить какую-то шутку, они невольно оборачивались на них, будто бы следили за их реакцией. И лишь после улыбки или намека на нее от кого-либо из этой двоицы принимались хохотать.
«Что ж, и с этим придется жить, – подумала Абби, – любой стае нужны вожаки».
Но в одном она ошибалась, реакция лишь одного из этих парней заботила однокурсников. Разница в общественном положении зияла между ними двумя как пропасть, но это не мешало им находить общий язык и даже называться друзьями. Виконт Барни Бевис, носивший титул скорее из учтивости, чем за истинные заслуги, воспринимал дружбу наследника герцога Кингсли как нечто само собой разумеющееся. И за это последний был ему очень благодарен. Алексу Кингсли порядком надоедала подобострастность, которая окружала его с рождения. Но это абсолютно не мешало ему вальяжно развалиться на скамье и даже в таком положении смотреть на всех сверху вниз.
От темной стены отделилась фигура в черном костюме, неприметная с первого взгляда. Пожилой мужчина, виски которого уже посеребрила седина, подошел к первокурсникам, привлекая к себе все их внимание. Сверившись с карманными часами и кивнув самому себе, он поднял голову и представился:
– Мистер Нейт Карлтон, сегодня я вам помогу обустроиться на новом месте, покажу ваши комнаты, после чего вам будет необходимо встретиться со своими кураторами и познакомиться с группой, с которой вы и будете проходить основные занятия.
Управляющий, мистер Карлтон, благосклонно обвел взглядом толпу венценосных юношей, чуть дольше задержавшись на лорде Кингсли, а едва его глаза выцепили в толпе юношу в простой льняной рубахе и с сумкой наперевес, он невольно поморщился.
«Только бойцового петуха нам здесь и не хватало, – размышлял Карлтон, сверяясь со списком вверенных ему адептов. – Гейл Донован». Отметив для себя это имя, он решил, что будет следить за ним тщательней, чем за другими, с такого станется украсть что-нибудь или испортить.
Нестройным рядом парни двинулись вслед за фигурой мистера Карлтона к жилому корпусу. Каждого из адептов ждала там уготованная комната, с дальнейшими инструкциями и картой внутри. Краем глаза успев заметить, какие покои достались остальным первокурсникам, и сравнив их со своими, Абби поняла, что равенство в стенах академии не более, чем просто красивая сказка. Но ей к такому положению вещей было не привыкать. Знали бы эти чванливые снобы, сколько лет она ютилась в каморке гораздо меньшей, чем эта комната. А здесь у нее были в собственном распоряжении кровать, шкаф, стол и стул с тремя ножками. Абби хотела было указать управляющему на поломку, но тот состроил такую мину, что желание просить что-либо улетучилось моментально.
Всем студентам был дан час на то, чтобы привести себя в порядок, облачиться в форму академии и, следуя инструкции, спуститься к своему куратору. Абби, не теряя времени, принялась раскладывать вещи в своей комнате.
На этот раз Абби, готовясь к встрече с будущими одногруппниками, приложила максимум усилий, чтобы не выделяться из толпы, но опять попала впросак. Стоило ей лишь показаться в дверях кабинета, как толпа мальчишек встретила ее дружным хохотом.
«Перестаралась», – подумала Аббигейль. Она так старалась выглядеть с иголочки, как эти напыщенные аристократы, вот только их отношение к учебе разительно отличалось от выхода в свет. В отличии от Абби все парни в классной комнате надели белую сорочку на выпуск поверх брюк из темно-синего сукна, которые являлись обязательным атрибутами для всех студентов. Пиджак из такой же ткани у многих был застегнут лишь на две пуговицы, и уж точно никто не стал заморачиваться и за отведенный им на приготовления час пришивать нашивку с гербом академии на новую униформу. Один долговязый блондин умудрился прицепить ее себе на лоб и даже этот дурацкий вид не мешал ему громче всех потешаться над вошедшим Донованом.
– Да вы только посмотрите! Этот свинопас шьет даже лучше, чем моя маман, – веселился он и его шутку подхватили остальные в классе.
Абби насчитала семерых юношей, не считая ее, а значит не хватало только двоих. Группы в академии были небольшими: всего лишь по десять человек, чтобы ничто не отвлекало юных лордов от получения знаний. Девушка почувствовала, как ее небрежно толкнули в спину, отодвигая от прохода и в дверях показались опаздывающие.
«Ну, конечно же, вот и он, законодатель моды» – пронеслось в голове у Абби, едва она увидела вошедших.
Если светловолосый виконт Бевис еще побоялся пойти против школьного устава, то Алекс Кингсли не потрудился даже переодеться. Он до сих пор был в кителе, расшитом золотой нитью, в том же, что был надет на нем с утра, который теперь был вдобавок небрежно расстегнут. Даже в класс он вошел так, будто сделал всему миру одолжение. Здесь, в проходе, их и застал куратор, который вошел в кабинет из двери, ведущей в какое-то подсобное помещение. Голоса остальных адептов разом стихли.
– Раз все почтили нас своим присутствием, да еще и вовремя – можно начинать, – сказал высокий мужчина, прошедший через весь кабинет к своему столу.
Абби тут же поспешила занять свободное место, как назло, в классе осталось таких немного. Пустовала одна парта сзади и было одно свободное место как раз рядом с тем долговязым блондином, который сейчас спешно прятал нашивку в нагрудный карман своего пиджака. Она заняла пустующее место у окна за последней партой, и разглядывая пейзаж за окном, не сразу поняла, что рядом с ее местом остановился Кингсли и стоит, выжидательно на нее поглядывая.
– Алекс, у вас какие-то проблемы? – спросил со своего места куратор.
– Нет, – сухо ответил Кингсли и занял место по соседству с Аббигейль.
Только сейчас до нее дошло, что эти два места пустовали не просто так. Все присутствующие были в курсе, что виконт и герцог сядут вместе, а она посмела нарушить еще один канон этой компании.
– Меня зовут Верджил Занвир, – представился высокий мужчина. С виду ему было не больше сорока лет, его иссиня-черные волосы практически сливались с темной профессорской мантией, а карие глаза строго смотрели из-под кустистых бровей на каждого из присутствующих в комнате адептов.
– Как к вам обращаться? – спросил рыжеволосый парень с первой парты.
Все тут же навострили свои уши от любопытства, желая узнать, к какому сословию принадлежит их куратор.
– Обращаться ко мне нужно профессор Занвир, – мужчина ухмыльнулся, когда услышал плохо скрываемый вздох разочарования от своих адептов. – Это прекрасно, что ваши родители и предки достигли определенных высот при дворе, но в стенах академии вы – студенты, вы равны и лишены любых привилегий. Вот взять, к примеру, адепта Алекса Кингсли. Я считаю, что даже тот факт, что его прадедушка был одним из учредителей этой академии не является достаточным основанием для того, чтобы пренебрегать уставом, основанным своим же предком. А вы со мной согласны, Кингсли?
Абби повернула голову и взглянула на подобравшегося в миг соседа по парте. К счастью, тому хватило ума не пререкаться с профессором, и он лишь кивнул ему в ответ. Она стала с интересом разглядывать сидящего рядом юношу. Светло-русые волосы были небрежно растрепаны и порой закрывали ему глаза, от чего ему приходилось встряхивать своей головой, поправляя прическу. Будто почувствовав внимание Аббигейль, Кингсли повернулся к ней и резко клацнул зубами. Несколько подхалимов, от внимания которых не укрылся этот жест, дружно прыснули со смеху.
– То же рвение и внимание вам лучше уделять учебе. К концу этого года один из студентов покинет наши ряды, – осадил весельчаков профессор Занвир.
– Но мы ведь все и так прекрасно знаем, кто это будет, – опять встрял рыжеволосый умник с первой парты. Трудно было не догадаться, кого он имеет ввиду.
– Могу лишь сказать вам, адепт Монтагью, что после подобного высказывания, я практически уверен в кандидатуре на вылет, – больше профессора Занвира не отвлекали и он продолжал спокойно рассказывать план на будущий семестр, внутренний распорядок академии и перечислять предметы, которые ожидают группу в этом полугодии.
Немногие студенты последовали совету своего куратора и отправились за учебниками в библиотеку, но зато, возвращаясь обратно, Аббигейль застала всю свою группу в гостиной на жилом этаже за бурными обсуждениями.
– Не просидим же мы первый вечер в комнатах как книжные черви! – подбивал одногруппников Бевис на какую-то авантюру. – Эй, Донован, пойдешь с нами?
– Еще чего не хватало! – перебили Барни, не дав ему и договорить, а уж Абби и рта раскрыть не успела.
– Да после нашего свинопаса все девочки разбегутся! – выкрикнул кто-то.
Аббигейль уже порядком поднадоели эти оскорбления и откровенное свинство по отношению к ней, поэтому она не выдержала и сказала:
– Да уж, куда мне до таких развлечений! Простые свинопасы по борделям не ходят, горничных по углам не зажимают, зная, что те не посмеют отказать. Бедным парням приходится действовать по старинке: добиваться взаимных чувств. Хотя какое вы о них имеете представление? – ее горячее высказывание на молодых лордов не возымело никакого эффекта. Они заржали пуще прежнего, а рыжеволосый Монтагью от смеха даже прослезился.
– На кой черт мне эта головная боль со взаимной любовью? Благо, у Его Сиятельства кошелек с монетами еще не прохудился, – был его ответ.
– Эй, Донован, а тебя часом твоя миледи не зажимала? – и снова хохот.
Аббигейль нахмурилась и отвернулась от веселой компании, которые кривляясь и жеманничая проходили мимо нее на выход. Барни выходил одним из последних, и ненадолго задержался рядом с ней.
– Донован, старина, – вдруг тихо обратился он к ней. – Мне жаль, если с твоими близкими случилось нечто подобное. Это неприемлемое поведение для аристократов.
Он слегка кивнул Абби и, дождавшись ответного жеста, вышел прочь за остальными. Лишь Алекс Кингсли остался в гостиной. Он опирался на стол и буравил взглядом Аббигейль, в усмешке подняв одну бровь. От напряжения она переступила с ноги на ногу, ожидая какой-либо колкости или сарказма от Его Светлости. Но Кингсли лишь ухмыльнулся и вышел вслед за другом, не удостоив своего одногруппника никакого внимания.
«Позер», – вынесла вердикт молодому аристократу Абби.
Алекс неспешно шел по коридору академии, прекрасно зная, что без него не начнется веселье. Так и было, за ближайшим поворотом его дожидался Бевис. Он хлопнул друга по плечу и по лестнице они стали спускаться уже вместе.
– А сам ты ему об этом сказать не мог? – спросил Барни.
– И лишиться образа аристократического негодяя?! – добродушно улыбнулся Алекс. – Это будет удар для маменьки, не для этого Ее Светлость мучалась, пытаясь разродиться.
Аббигейль ничуть не расстроилась, что лишилась такой венценосной компании. Одна она чувствовала себя намного спокойней. Порой девушке казалось, что она держится на одном упрямстве, стоило ей поймать на себе чей-нибудь косой взгляд, как она начинала нервничать, а то и жалеть о том, что решилась на такую безумную авантюру. Но каждый раз она заставляла себя собраться и не впадать в панику без видимой на то причины.
Свободное время, выдавшееся в первый же вечер в академии, Абби решила использовать с умом. Еще утром побывав в библиотеке, которая, к слову, было гораздо больше и богаче, чем библиотека в замке Ланфордов, она заприметила огромный стеллаж с хроникой. Ей очень хотелось заглянуть именно туда, и у нее была на это очень веская причина. Сегодня она поняла, что в академии царят негласные правила, которые, к сожалению, ей неизвестны, и чтобы оставаться как можно дольше незамеченной, ей просто жизненно необходимо узнать их. Одним лишь прочтением школьного устава тут не обойдешься.
Уже знакомыми ей коридорами Аббигейль отправилась на первый этаж учебного корпуса, туда, где находилась огромная библиотека. Коридоры академии были на удивление пустынны, видимо большинство студентов отправились в город отмечать начало учебных занятий, пока такие вылазки еще были возможны. Библиотека занимала целых два этажа, огромные стеллажи высились до самого потолка, украшенного арочными сводами. Здесь же находились и читальня, и зона отдыха. Воздух был пропитан книжной пылью, словно бы вековыми знаниями и мудростью предков, отблеск сотен свечей дарил помещению библиотеки невероятную атмосферу. Несколько студентов одиноко прогуливались между стеллажами. Очевидно, это были такие же отшельники, как и адепт Гейл Донован.
Пожилой смотритель был глубоко погружен то ли в открытую перед ним книгу, то ли в дрему, поэтому Абби беспрепятственно прошла в интересующую ее секцию. Самый первый стеллаж был посвящен истории академии, ее основателям, выдающимся выпускникам, лучшим адептам. В глазах буквально рябило от пестроты титулов, званий и заслуг молодых юношей. Обратив внимание на портреты лучших выпускников, от ее глаз не укрылось подобострастное слепое копирование их приспешниками. Стоило одному из высоко титулованных студентов ввести какое-то новшество, как его слепо повторяли все остальные.
Даже будучи одетыми в одинаковую униформу, они умудрялись выделяться и различаться по сословиям, каждая маленькая деталь играла свою роль: количество пуговиц, угол наклона берета, как носилась рубашка, какой был у нее воротник, где именно была нашивка. Каждая деталь говорила о статусе, об успехе, о положении в обществе студента.
Увидев, как часто мелькает знакомая фамилия, она поняла, о чем говорил куратор на вводной лекции. Семейство Кингсли буквально правило здесь балом. Начиная с прадедушки, основателя академии, в честь которого, видимо, и был назван сам Алекс, все мужчины из рода герцога Кингсли учились в академии Халламшир. Наверняка, этот факт был предметом для особой гордости этого учебного заведения.
Прогуливаясь вдоль ряда с портретами, кубками, всевозможными наградами, и сводками достижений, глаза Аббигейль выхватили кое-что любопытное. Это был стеллаж со старыми альманахами и газетами. Ее привлекла дата на одном из корешков, для Абби это было не просто число, это был год, когда ее жизнь разделилась на до и после. В тот год погиб ее любимый опекун. Разумеется, никто не счел нужным посвящать маленькую девочку, лишившуюся своего покровителя, в детали. До сих пор многие события тех дней оставались для нее тайной. Она знала, что убийца так и не был найден, но непреодолимое любопытство влекло ее узнать больше подробностей. Абби сама не заметила, как с головой ушла в чтение нужных ей газет. Девушка вникала в каждую строчку, пытаясь соединить воедино все найденные улики, подозреваемых, мысли каждого дознавателя на этот счет.
Смерть графа Джастина Ланфорда окрестили самой загадочной в королевстве. Благодаря следователям Короны было ясно, что Джастин Ланфорд умер от истощения, как физического, так и магического, но что стало тому причиной оставалось для всех лишь догадками. На теле графа не обнаружили ни следов отравления, ни какого-либо магического воздействия, ничего, что могло стать причиной смерти. На одной из полос, посвященных этой теме, красовалась большая фотокарточка с места происшествия. Аббигейль всматривалась в до боли знакомый кабинет. Одни лишь воспоминания об этом дне приносили ей боль. Она возвращалась к изображению снова и снова, никак не понимая, что не дает ей покоя. Какая-то маленькая деталь упущена из виду, на карточке была какая-то нестыковка. Стол, чернильница, подставка для бумаг, статуэтка вепря, которую так любил граф. Чего-то не хватало, чего-то важного, чего-то, что Абби никак не могла вспомнить.
Девушка сама не заметила, как засиделась в библиотеке допоздна. Возвращаясь на вверенный их курсу жилой этаж, она отметила, как тихо и пусто стало в коридорах и гостиной. Возможно, ее одногруппники еще не вернулись, а может уже крепко спят. Не зная, когда еще выпадет такой шанс, Абби не преминула возможностью посетить душевые комнаты. Стараясь не шуметь, она пробралась к заветным благам цивилизации. Быстро ополоснувшись, Аббигейль принялась быстро одеваться, боясь быть застигнутой с поличным. Раздавшиеся шаги в коридоре заставили ее поторопиться, второпях она выскочила из душевой и тут же столкнулась с чьей-то фигурой.
– Полегче, старина, – Кингсли придержал Абби за плечи. – Не думал, что кого-то здесь встречу.
Девушка неопределенно кивнула и поспешила выбраться из захвата рук Алекса. Молча тот выпустил ее и проводил задумчивым взглядом удаляющуюся фигуру. Абби всеми силами старалась идти спокойно, растоптав желание сорваться на бег в зародыше. Лишь когда за ее спиной захлопнулась дверь, она вздохнула с облегчением, чтобы тут же подскочить на месте от неожиданного стука в дверь.
«Это конец, он догадался» – билась в голове одна единственная мысль.
Набравшись смелости, Абби дернула ручку. На пороге ожидаемо стоял Кингсли, с лица которого не сходила ухмылка.
– Ты кое-что забыл, – произнес он и сердце Абби ухнуло вниз. Алекс протянул ей сапоги, которые она забыла в спешке. С удивлением она отметила, что все это время даже не дышала.
– Как-то матушка надумала заменить стулья в малой гостиной, но долго треножки не продержались, – Кингсли с любопытством оглядывал аскетическую комнату Донована. – Но смеху то было, когда барон Вэйлиш свалился с них по пьяни!
Последнюю фразу он обронил уже через плечо, уверенный, что его слушают. Нетрезвой походкой, в одних лишь брюках с перекинутым через плечо полотенцем, Кингсли пошел обратно к душевым, насвистывая какую-то веселую мелодию. Абби задержала на нем взгляд, чувствуя, как предательски краснеют ее щеки. Нет, голый торс мужчины был для нее не в диковинку, но разве могли конюхи да поварята сравниться с холеной и статной фигурой молодого герцога.
Полночи девушка проворочалась в кровати, а стоило ей уснуть, как ей начали сниться кошмары. Аббигейль бежала сквозь лесную чащобу, ветки хлестали ее по лицу, но она никак не могла сдвинуться с места. И все, что ей оставалось, так это в немом ужасе смотреть, как приближаются к ней зеленые змеи. Волшебные нити тянулись к ней из каждого темного закоулка, норовили схватить ее и обездвижить. Но тут навстречу ей двинулся мужской силуэт, с каждым шагом проявляясь все четче. Гадкие змеиные плети с шипением расползались, завидя блеск голубых глаз и губы, растянутые в улыбке. Он шел прямо к ней и словно бы даже деревья расступались перед ним, боясь ненароком задеть лицо Его Светлости. Приблизившись вплотную черты лица Алекса вмиг изменились.
– Попалась, – прошипел Гровер, буравя ее своим колючим взглядом.
