Анна Михайловна Семашкина
Медные нити
– Аркадий Юлианович, здравствуйте! – Юрий радостно расплылся в улыбке. – Да, действительно. Утром было одно дельце. Но вы же знаете, что ко всему привыкаешь. Относишься уже как к неприятным издержкам профессии. А вы лучше посмотрите какое сегодня солнце, какое красивое место. Эта локация не для скорби. Пойдемте в точку передачи. Мне нужно спешить.
Они двинулись вверх по зигзагообразной лесенке, разрезающей сочный зеленый ковер летний травы, заботливо подстриженной работниками парка.
Несмотря на фактическую встречу, нужно было соблюсти все формальности. Поэтому следующие двадцать минут они просто гуляли, наслаждаясь старинными постройками, и беседуя на отвлеченные темы прописанные в положении 14.075 от 16.05.1994г. как “Дискуссии для заполнения временного промежутка”. Дивились четкости и лаконичности зданий, их простотой и величием. Ни Аркадий Юлианович, ни Андреев не были прежде в Нижнем Новгороде, поэтому походили на обычных туристов, внимательно рассматривающих все вокруг и боящихся пропустить что-то поистине важное.
Но время шло, и мужчины направились к Архангельскому собору. Расположившись слева от памятника основателям города, оба вновь принялись изучать содержимое своих тетрадей.
***
– Давеча решил, что все помню и поленился лишний раз прочесть, а там сноска образовалась. Ну и что вы думаете? Неисполнение неукоснительного пункта и списание привилегированной премии.
– Хорошее место, – я старался пропускать мимо все, что говорил Аркадий Юлианович. Просто наслаждаясь атмосферой кремля.
– Да уж. Помнится последний раз мы с вами в клубе встречались. “Лошадь…”, дай Бог памяти. Нет, не помню. “Лошадь какая-то”. Шумное место было, – поморщился Аркадий Юлианович.
– Я готов передать вам исполнителя. Ольга Матвеевна – великолепный журналист.
– Ох и долго я бился за нее, пришлось даже кое-кем пожертвовать. Сказали, что у меня уже укомплектован штат. Но она того стоит. Талант быть из народа, от народа, стать его рупором – это высший пилотаж. Сколько миссий вы прошли с ее помощью?
– Что простите? А! Четыре, и везде она показала себя как высококвалифицированный специалист. Самое удобное, что она не нуждается в зрительном контакте, поэтому вы можете высылать указания дистанционно. Благодаря чему я и могу передать ее вам. За все время сотрудничества мы ни разу не виделись.
– Чудеснейшая женщина! – продолжал восторгаться Аркадий Юлианович. – Ну давайте приступим уже к передаче.
Я достал катушку с медной проволокой, тетрадь в которую заносил все отчеты о сотрудничестве с Ольгой Матвеевной и протокол передачи. В свою очередь, Аркадий Юлианович достал печать и бланк приема.
Мы принялись заполнять документы, внося паспортные данные, перечисляя длинные номера миссий, склоняя в падежах имена. Все это было привычным и делалось почти на автомате. В конце Аркадий Юлианович смачно дыхнул на печать и шлепнул ею в четырех местах. Мы пожали руки, я отдал катушку. Передача закончилась.
Судьба женщины, которая долгое время была мне верным соратником, теперь была в руках этого странного человека. Мне оставалось только искренне надеяться, что он не сольет ее ради более ценного кадра.
Не желая продолжать назойливую беседу, я встал и, попрощавшись, пошел прочь. Аркадий Юлианович остался позади, он еще долго перебирал бумажки, сверял даты и сравнивал их с количеством смотанной проволоки.
***
“Немного тишины не помешает” – подумал Юрий и вставил беруши. Настроение постепенно портилось, а вместе с ним и погода. Подул ветер и на небе появились грязные клочья облаков. Гулять больше не хотелось. Но из доступного транспорта на третьем этапе одобренным оставалось только метро, весь остальной характеризовался руководством, как ненадежный или сомнительный. Андреев ненавидел метро. Как бы красиво не была оформлена станция, люди неизменно оставались печальными. А грустные, озабоченные лица нагоняли на него тоску. И тем не менее, именно сюда он спускался для анализа проделанной работы – эмоции толпы в метрополитене, как лакмусовая бумага отражали состояние социума.
Юрий морщил нос, вдыхая запахи подземки. Выбора не было, он встал на эскалатор, продвигающий людей на нижний уровень городской инфраструктуры. Затем все как обычно, как в забытье: грязный поручень от которого руки пахнут железом, мерцание ламп и глухая бетонная стена за окном.
“Нет, все же метро самый депрессивный способ передвижения” – размышлял он, выходя из полупустого вагона, и смешиваясь с потоком людей, смотрящих в никуда, идущих из ниоткуда.
На улице совсем потемнело, заморосил дождь. От радостного настроения тоже не осталось и следа.
