Перевал Дятлова, или Тайна девяти – Анна Матвеева

Когда я долгое время не пишу, у меня развивается сильнейший словесный токсикоз. Слова прокисают внутри меня, подобно невостребованному молоку в грудях кормилицы. Я начинаю болеть и бредить удачными, как мне кажется, выражениями. Токсикоз пропадает сразу же после того, как я получаю доступ к компьютеру, блокноту, на худой конец – к чьим-нибудь ушам (хотя в таком случае мировая литература не досчитается моих находок; я теряю интерес к тому, что рассказано). Вот, собственно, что это такое, а не книга – это токсикоз под обёрткой, облачённый ради приличия в слова, хотя на проверку содержание соответствует первоначальной идее. Токсикоз, чтоб его!Короче, ребята, книжка такая – у одной бабы был этот самый токсикоз, она решила, что она писательница и пишет про всё, что её окружает, как тот чукча, только менее интересно. Героиню тоже, как и авторшу, зовут Анна (вот это поворот!) и эта самая Анна видит в дверной глазок привидения в виде каких-то лыжников, а утром обнаруживает на площадке СНЕГ! Потом у неё умирает сосед, который оказывается дятловцем-исследователем со стажем и от него к героине попадают какие-то важные документы, но погодите, про дятловцев пока рано, да и кому это интересно, когда (КОГДА!) героиня хочет позвонить маме, а может быть в скорую (у неё же токсикоз), а попадает случайно на радио (!!) и выигрывает сразу же приз (три восклицательных знака), а когда она на это самое радио приезжает, то, – нет, тут просто невыносимо вообще рассказывать это спокойно, встречает там вторую бабу по имени Светлана, которая (!!!) тоже (!!!!) ошиблась номером телефона и тоже (!!!!) приехала выигрывать приз, а в итоге (в итоге, понимаете!) оказывается тоже дятловцем, которая мечтает, чтобы про это всё (это всё!) кто-нибудь наконец-то правдиво написал, потому что никто не знает правды, а для Светы раскрыть трагедию на перевале Дятлова это, что называется, идея фикс. Такая вот завязка, пацаны. Кому тут интересно было про перевал Дятлова, расходимся.Далее Светка едет в гости к Ане и намётанным глазом подмечает, что у нашей Ани лежат те самые документы на видном месте и становится понятно, что это судьба, а дальше так и подавно героини спокойно обсуждают, что вот им обеим снится сон про – вот же не бывает же так, правда? – людей на какой-то горе в дикий мороз. Потом Светлана оставляет ещё одну кипу документов и уходит в туман, а героиня начинает между питьём чая, чесаньем кота и погружениями в ванну это почитывать, а потом и пописывать свой романчик (она же писательница, если кто забыл). Между чтением секретных документов героиня постоянно гоняет опять-таки чаи и кота, которого зовут Шумахер и это важно, потому что кот – третий по важности персонаж книжки (на втором бывший муж). Писательница включает его буквально через раз в сцену и сложно не позавидовать такой хозяйской любви, превращающий в адов лытдыбр буквально всё, что производит её ворд: вот героиня скидывает с себя кофточку (футыемоё, но там так написано – «кофточку», что хочется срочно прочесть что-то из Льва Толстого и сходить в церковь), а кот уже тут как тут «и сразу на ней уснул»! Кот влетает, вылетает, мурлычет, чешется, ластится, короче, кота тут будет чуть ли не больше того, ради чего мы тут, в общем-то, собрались (хотя вообще кто-то помнит, ради чего?). Кот чешет за ухом потому что. А героиня постукивает ложкой об стакан и размышляет, перевернув очередную страницу с результатами поисков на склонах горы Отортен, а вернётся к ней муж или нет???? И, в самом деле, тот сосед Аркаша, который, ну тот, который вчера ввалился к ней в квартиру пьяный, ну он же вроде… А ещё Машка, шлюха такая, мужика увела. Не, девчонки, натурально, это какой-то ад и израиль с маленькой буквы, потому что большие буквы тут не выдержали. Героине даже вернувшийся (он ей вообще-то изменил) муж сообщает, почитав её сочинения пятого класса: «– Ань, знаешь, я не сомневаюсь в твоих способностях, но ведь это немножко не твоя тема…» и хочется прямо сказать ему – Вадик, ты вообще вот молодец, вот честное слово, единственный адекватный человек в этой всей херне. Но нет, Аня наша баба упорная и упорно вгрызается в перевал дальше. Вот, например, читает дневники одной из девушек (приводятся выдержки) и тут думает: ой, я тоже так твёрдый знак пишу! И про это я тоже так думаю, ну прям как она! И почерк, почерк на мой вообще похож! И читать уже как-то немножко противно, потому что тут вовсе не про Зину, простите, а про эту, с чаем, в кошачьей шерсти. Перевернули страницу. Героиня как нельзя кстати наконец-то озадачивается более-менее дельной мыслью:

Как жаль, что я сейчас пишу не детектив! Жанр диктует свои законы не хуже тирана-властителя. (…) Как было бы легко и просто придумать истории конец, слепив из многочисленных вводных данных яркий и убедительный финал. Но я пишу не детектив. Я уже сама не знаю, что пишу. Может, просто надо было издать все эти документы в виде плотной книжицы и предложить читателю самостоятельно поразмыслить, не забивая ему голову моими дурацкими выводами? Может, вообще не надо было за это браться? В самом деле, сколько замечательно умных людей уже пытались разгадать тайну перевала Дятлова, и что? И что, Анна? Что твоё сочинение-то ответит на этот самый железобетонный вопрос? И ничего, героиня подумала, что это всё у неё от «депрессухи», потому что «в холодильнике мышь повесилась», «ясен перец, надо позвонить соседке» и мама приехала («Мама долго звонила в дверь, потом долго обнимала и жулькала меня, как будто я до сих пор младенец в подгузнике, а не взрослая женщина с прошлым», ох, этот великолепный язык повествования) – вот это всё наконец-то реальное содержание её головы, а не какие-то там тайны. Или вот героиня посещает день памяти дятловцев и размышляет (хотя, как можно понять, всё-таки этот глагол не совсем про неё):

Активно выступали какие-то скучные персоны, долго рассказывающие о том, как близко они знали туристов из группы Дятлова и всячески подчеркивали это свое особое знание. Количество людей, которые должны были идти в роковой поход, но не пошли, к концу встречи зашкаливало за все приличные показатели. Для всех этих людей, уже давно не молодых и явно ограниченных собственными комплексами и обязанностями, причастность (пусть даже мнимая) к дятловской трагедии стала единственной отдушиной в серой скучной жизни.Вот это поворот, в самом деле! Неожиданно и совсем не про эту книжку. Далее, ближе к финалу нам наконец-то раскладывают некоторые версии, которые авторша сочла самыми интересными (для тех, кто немного в теме можно отметить, что они тут выбраны вообще не все и в довольно странном порядке, но к порядку у героини своё отношение). К каждой версии присовокуплён так называемый «индекс вероятности», указанный до тысячных – но как автор высчитывал столь точную степень, руководствовался ли он некими, простигосподи, формулами, или он, как все поняли, блондинка – никто не расскажет, потому что интрига.Авторша при этом не смогла не исключить из своего сочинения мистику – началось с дверного глазка, через который она углядела туристов на своей площадке, далее, беседуя по телефону со Светланой, предсказала, как выглядит Светкина кухня, а самое ужасное – это то, что в её ворде, в том самом гениальном творении, которое она, как журналистка, срочно начала строчить, начали (!) появляться (!!) странные куски текста (!!!) задержите дыхание – КОТОРЫЕ ОНА НЕ ПИСАЛА! Кажется, что так действительно была написана вся эта книжка – между скопированными, структурированными кое-как реальными деталями дела появились какие-то странные куски текста про какую-то бабу, её бывшего мужа, её кота, её подругу, её кофточки и её размышления, когда она идёт по городу и заходит в церковь, потом выходит из церкви, переходит дорогу, размышляет, «были ли в 1959 году телеки» (я не шучу, прямо так и пишет!), льёт воду добрые полчаса, потому что под звуки льющейся воды ей лучше думается (!) и заваривает очередной чай. Кто, кто же это всё написал между нормальным пересказом дела, нащипанного из архивов, википедий, воспоминаний, дневников и видеозаписей тех лет? Вот это настоящая загадка. А Дмитрий Быков, который назвал это всё «лучшей вещью в русской литературе 2001 года» просто в тот год не читал ничего и крепко пил, это наверняка, но не ручаюсь.

Думаю, что нет такого человека, который бы не слышал о перевале Дятлова. Во многом благодаря фильмам и книгам эта тема будоражит умы многих людей не смотря на давность лет.

Книгу Матвеевой заприметил довольно давно (после просмотра фильма о перевале искал все, что можно на эту тему). Долго лежала у меня в корзине, но решил прочитать в электронном виде. И не зря, ибо бумажная версия не дешёвая.

Повествование о событиях на перевале у нас вплетено в жизнь главной героини, которая пишет книгу на эту тему. Безусловно, плюсом данного произведения является подборка документов, статей, радиограмм, дневников дятловцев. Это читать было интересно, но скучно. К чему мне песни, которые были в песеннике группы Дятлова? Или дневниковые записи, которые не имеют отношения к трагедии?

Хорошо, что автор собрала все возможные версии гибели под одну обложку, но мистический элемент в этом произведении выглядел как-то не к месту.

Дела, которые мы делали,

До середины не дошли.

Дорога, по которой мы шли,

До середины не пройдена.

{из мансийской легенды}– Знаешь, – сказал на прощанье, – я тут подумал: может, и хорошо, что они так погибли – странно и загадочно?.. Не возмущайся, ты не поняла меня. Вот скажи, сколько бы им сейчас было?

– Шестьдесят два – шестьдесят пять. Золотареву – больше, он старше всех.

– Видишь… Превратились бы в противных стариков: стояли бы с красными знаменами у памятника Ленину, писали бы в газеты, ругались бы в общественном транспорте, а так – они ведь шагнули в бессмертие, прости за пафос. И по сей день их называют просто по именам: Зина, Люда, Рустик… Даже ты, девчонка, которая им во внучки годится.

– Ты катастрофически не прав. Ничто не стоит дороже, чем право прожить собственную жизнь. Даже если в окончании ее – не то, о чем мечтали в юности. Ну и что? А вдруг среди них был гений? Или просто хороший человек, что, на мой вкус, лучше любого гения? И вообще, они нянчили бы внуков, собирались бы по праздникам вместе, пели бы под гитару. Почему нет?Какое ваше первое впечатление об этой книге? Об ее обложке, названии, о тех цитатах, которые я добавила в начало этой рецензии, да хоть о жанрах, если вы уже их увидели?~ Если ваше впечатление больше всего сочетается с понятием «нон-фикшн», то оно будет частично верным. Еще в предисловии автор дает понять, что часть книги – реальные документы и записи тех времен, то есть 1959 и более раннего периода (это касается некоторых дневников путешественников). Остальное – догадки, предположения и просто мистическая художественная линия.~ Если ваши впечатления будут говорить о том, что это будет расследование в стиле интеллектуалых детективов вроде тех же расследовании Марии Каравай (автор – Дарья Дезомбре, в цикле пять книг, первая – Призрак Небесного Иерусалима ) или книг Дэна Брауна, то это уже ближе к истине. Но здесь нет профессиональных сыщиков и исследователей, нет внешних попыток остановить расследование. А еще местный финал может вас разочаровать, если вы настроитесь на детектив и будете ждать типичный детективный финал, где обязательно раскроют все тайны и личности злодеев.≈ Если первые впечатления наводят вас на мысль о мокьюментари, то вы на верном пути. В полном смысле это не псевдоисторический роман, всё-таки эта книга и основана на реальных событиях, и содержит реальные записи, но мистический оттенок, оценочные суждения и финальные компьютерные приколы создают именно такое ощущение – нереальности.≈ Если «мистика», «расследование» и «громкое дело, которое так и не было раскрыто» напомнят вам «Битву экстрасенсов» или «Экстрасенсы ведут расследование», то вы мыслите прям, как я. Только мне для этого пришлось прочитать больше половины книги, а у вас отлично развита интуиция.≠ Если же вы решили, что это будет циничное повествование, где всё перевернут с ног на голову, то вы ошибаетесь. Да, настолько безоговорочно. Здесь нет поклонения советскому культу, есть довольно-таки резкие замечания и неоднозначные мнения и оценки, но это не цинизм. Это попытка разобраться в произошедшем, а не злодейство.ΔΔΔПо ходу чтения мне вспоминалась работа другой русскоговорящей писательницы (она печается под псевдонимом Кристиан Роберт Винд)– Петезера: станция смерти . Самое существенное отличие – та история полностью выдумана, хотя и выглядит как мокьюментари (ага, я на полном серьезе гуглила информацию о Петезере, пока поиск не выразил особую милость и не объяснил, что я ищу то, чего не было). А так это тоже около мистическое расследование ужасных смертей группы подготовленных людей на фоне снегов в отдаленности от городов и поселений. В рецензии, которую я писала для той книги, ее формат я сравнивала с работами ютуберов, которые ведут свои блоги, скажем так, в документальном стиле, в пример приводила каналы «Utopia Show», «мистика» и «Агата Кристи» сами по себе и по одному видео с каждого из каналов, которые были чем-то похожи на ту книгу. Так вот с канала «Utopia Show» я принесла тогда рассказ не о чем-то, а о перевале Дятлова. С той поры, когда я последний раз смотрела тот ролик, прошло почти два года, но тогда я точно не думала, что через два неполных года я буду воспринимать шуточки чуть ли не в штыки. Зато я поняла, почему я видела те жуткие реальные фотографии, которые постоянно всплывали в памяти во время чтения и создавали максимально некомфортную атмосферу, они были в том ролике. Описания того же в этой книге были довольно подробные (если вы легко и просто представляете всё, что написано в книгах, то вам будет тяжелее), но они не идут ни в какое сравнение с реальной съёмкой.В целом на протяжении очень долгого времени я считала, что поставлю этой книге пять и сразу же добавлю в список лучших историй этого года. И это при том, что с самого начала книга шла достаточно тяжело: вроде слушать/читать легко, но так и хочется сделать перерыв. Пару раз я пыталась структуризировать свои впечатления, представить, что уже пишу рецензию, это мне помогало быстрее справиться с ними и скорее продолжить чтение. Но мне все равно нравилось. Особенно стиль повествования, простой, доверительный и располагающий, как в романе-расследовании Валентины Назаровой Перед рассветом , а еще легкая ирония, которая часто встречалась в бытовых сценах, а еще чаще была о роскошном коте главной героини.Шумахер в смиренной позе стоял перед холодильником, вознося молитвы Большому Белому Брату, а я накладывала ему в мисочку мясные колобки фарша. Мне нравилась и современная часть, и историческая, мне нравилась и незатейливая мистическая атмосфера. Тогда самой большой проблемой было то, что словарик (а так это скорее собрание всей точной информации по делу в алфавитном порядке) был в 12 главе, хотя было бы куда удобнее, если б он был в начале или в конце книги и к нему был постоянный легкий доступ.Потом на долгое время мистика выветрилась, и оказалось, что от всего того осталась только история, теории и нереалистичная сценка. При всем мне нравится та теория, к которой по итогу пришли герои, но мне не нравится то, во что в это же время превратилась эта книга. Не в нечто ужасное, но это все равно было не так хорошо, как ее начало. Про финал молчу, потому что а) спойлеры, б) о нем хочется забыть.ΔΔΔХотя все же по советским чинушам эта книга прошлась. Причем это было из исторической части книги, так что вопрос к ним, к настоящим людям, которые сначала делали всё, чтобы замять трагедию, к которой, возможно, были напрямую причастны, а потом делали из нее показательную историю с невинными виновными.Вот еще один «перечень вопросов», требующих высочайшего обкомовского рассмотрения:…

7. О проведении областного совещания работников культуры.

8. О гибели туристов из Уральского политехнического института.

9. О присуждении переходящих Красных знамен исполкома облсовета и обкома КПСС за лучшие показатели по производству и сдаче государству мяса, молока и яиц за январь и февраль месяцы 1959 года.Сразу скажу – наиболее подробно обкомовцы рассматривали вопрос 9, о Красных знаменах, мясе и молоке.История с кладбищем, которая не имеет ничего общего с милой, доброй книгой Нила Геймана, тоже поражает, но в самом плохом смысле, потому что в этой истории кладбищенский рассказ был о том, насколько ужасным было отношение к чужим жизням, а не о торжестве справедливости и ценности человечности.МИХАЙЛОВСКОЕ – кладбище в Кировском районе Свердловска, в районе улиц Гагарина, Блюхера, Первомайской. На Михайловском кладбище похоронены семь участников похода Дятлова – все, кроме Золотарева и Кривонищенко. На могиле, которая находится сразу у входа на кладбище со стороны улицы Гагарина, установлен памятник-обелиск с фотографиями дятловцев. Памятник возведен на средства родителей.

Первоначально, желая замять получившую огромный резонанс историю, городские власти предлагали родителям дятловцев хоронить их в Ивделе, чему родители воспротивились. Прощались с дятловцами в Свердловске, при большом количестве народа. Последних четверых хоронили в закрытых гробах. Проникали на кладбище через дырку в заборе со стороны улицы Гагарина, так как через центральный вход никого не пускали.

Вместе с дятловцами похоронен еще один студент УПИ, не имевший отношения к трагедии, – Никитин, умерший примерно в то же время от воспаления легких. Родственники дятловцев вспоминают, что рядом с туристами пытались похоронить еще одного студента, которого убили в драке на вокзале; это свидетельствует об отношении «начальства» к случившемуся несчастью.Примерно такое же отношение чинуш было и в Чернобыле, но там замыливание правды принесло еще больше бед. ΔΔΔКстати, у этой книги уже было несколько редакций, которые, судя по некоторым цитатам, отличались друг от друга. Один яркий пример:Ведь если рассудить здраво, Богу совершенно невыгодно создавать новые души для новых людей – лучше брать старые. А если душа уж совсем поганая, как у Ленина или Гитлера, тогда ее можно оставить на вечное поселение в аду. Но таких ведь мало, в основном все люди – почти все – достойны жизни.– цитата от 1 мая 2013 года (ссылка)Как они живут там, эти души? Откуда мы их вызвали? Почему они не вселяются заново в тела новорожденных младенцев? Ведь, если рассудить здраво, зачем создавать новые души для новых людей? Лучше брать старые. Экономика души! А если душа уж совсем негодная, тогда ее можно оставить на вечное поселение в аду. Но таких ведь мало, в основном все люди – почти все – достойны жизни.– цитата от 23 июля 2016 года (ссылка)Вот такие дела