Анна Кранина
АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК
I
Купец собрался в дальний путь,
И чтоб удачу не спугнуть,
Перекрестился, помолился,
Святым иконам поклонился
И на прощанье, в свой черёд,
Всех дочерей к себе зовёт:
«Ну, дочери мои родные,
Красавицы мои младые,
Что вам из странствий привезти?
Сапфир каратов десяти,
Иль вороную кобылицу,
Диковинку иль небылицу,
Что скажет старшая в ответ?»
«Толкуют люди: белый свет
Не знал загадочней кумира!..
Живёт одна, вдали от мира,
Царица за морем, при ней
Несчётно злата и камней,
И всё-то камни непростые,
В них скрыты чары колдовские.
Захочешь, и в короткий миг
Померкнет яркий солнца лик,
И тьма накроет мирозданье,
Едва свершится заклинанье,
Заблещет месяц с высоты!..
Наскучит свет ночной звезды,
Лишь прикажи исчезнуть ночи,
Как солнце в миг ослепит очи,
Польётся медный жар с небес,
Глядишь, а день опять воскрес!..
О том судачат все соседи,
Слыхал ли ты про камни эти,
Иль это всё пустой рассказ?..»
«Слыхал о чуде том не раз,
На берегах чужих, не наших
Сверкают, звезд небесных краше,
Алмазы в огненной пыли.
Сюда, со всех концов земли
Спешит народ неугомонный,
Несведущий и просвещённый,
Мечтая в камни заглянуть,
Чтоб разом жизнь перевернуть.
Но как гласит одно преданье,
Сынам бесстрашным в назиданье:
Кто б тех камней ни собирал,
В миг к прежней жизни остывал,
Приняв, как дар, удел унылый,
Пленён неведомою силой,
Так, до скончания времён,
Камням служить приговорён.
И миром правит тем царица,
Сокровищ ревностная жрица,
Она одна ведёт им счёт
Изо дня в день, из года в год.
Народ прозвал её колдуньей.
Лишь наступает полнолунье,
Когда багровая луна
На сотни вёрст кругом видна,
Царица вдруг покой теряет,
Во тьме свечей не зажигает,
Прислугу гонит со двора,
Дверь запирая до утра,
Обходит в сумраке палаты,
Сама бледна и губы сжаты,
В лице таинственность и мгла,
Ни дать, ни взять – занемогла.
Что за печаль ей сердце точит?..
Уж всё уснуло в тёмной ночи,
И лишь, она, как в страшном сне,
С бездушной тьмой наедине,
Подходит к сундукам заветным,
С желаньем чёрным и запретным,
С мольбою в сердце и тоской,
Дрожащей тянется рукой
И страстно шепчет заклинанье,
Как если бы в любви признанье,
С холодным камнем говорит
И ждёт, что слово оживит…
Но как ни напрягает зренье,
Пред ней лишь мгла и бездвиженье,
Лишь дым струится от свечи,
Лишь пустота и хоть кричи!..
Я привезу тебе каменья,
Пусть будут всем на удивленье,
Но не царицыных, простых:
В резных оправах золотых
От самых лучших ювелиров:
И изумрудов и сапфиров,
Со дна морского жемчугов
С чужих и наших берегов,
Чтоб было на что подивиться
И пред народом загордиться.
А что попросит, в свой черёд,
Дочь моя средняя?» «Уж год
Прошёл, я всё гадаю,
Не сплю, терзаюсь, умираю,
Вот если б дал мне кто совет,
О чём толкует нынче свет,
Кто знаменит, что в мире модно,
И что людской молве угодно?
Ведь если ей не угодишь,
Так и полцарства насмешишь!..
Захочешь вдруг и то и это,
Объедешь в поисках полсвета,
Но через год глядишь: оно
Забыто уж давным-давно,
И никому, увы, нет дела,
Что чьё-то сердце так болело,
Свидетель Бог, не знаю я,
Что пожелать, иссохла вся!..»
«Вот, задала ты мне задачу…»
«Ещё немного и заплачу,
Так жаль бедняжку, мочи нет,
Не ведал свет подобных бед,
От жиру бесишься, сестрёнка!»,-
Ввернула старшая вдогонку.
«Ты мне, сестрица, не судья,
Одета, словно попадья,
Чем верить на слово соседу,
Взяла бы, села на диету,
А то, небось, трещат по швам
Застёжки, вторя рукавам?..»
Они кричали, как сороки,
Купец не ждал подобной склоки:
«Не ссорьтесь, дочери мои,
Живите в дружбе и в любви,
Ведь вы друг другу не чужие,
Почто кричите, как шальные?..
Довольно с вас обидных слов!
Куплю на всех мехов, шелков,
И чтоб от дум избавить сразу,
Парчи заморской и атласу,
Все высшей пробы, на заказ,
Как есть прибудут в должный час,
И вот тогда своё уменье
Явите миру без стесненья,
Чтоб было чем всех удивить
Да и себя повеселить,
Потешив праздничным нарядом,
Вот только ссориться не надо!
А ты, Алёнушка, мой свет,
Что скажешь, младшая, вослед?»
«Ах, батюшка, в какие страны,
Через моря ли, океаны,
Ты держишь путь нелёгкий свой,
Вновь покидая дом родной?..
Что ждёт тебя в безвестной дали,
Какие радости, печали
Нам рок изменчивый ссудил,
Предугадать не хватит сил.
А нынче странный сон приснился,
И в этом сне ты мне явился
Такой холодный и чужой,
Как будто вовсе не родной!..
Тебя звала я средь ненастья,
Но ты к мольбам был безучастен,
Слова летели в темноту
И исчезали на лету,
И вьюга с белыми ветрами
В ночи вставала между нами
Неодолимою стеной!..
И в этой стуже ледяной
Я умоляла пробужденья
От сна пустого ль, наважденья…
Вот, наконец, средь темноты
Передо мной явился ты,
Прервав холодное молчанье,
И вдруг промолвил на прощанье:
«Пора, Алёна, вышел срок,
Возьми свой аленький цветок,
Что я нашёл в саду прекрасном,
И не печалься понапрасну.
О неизбежном не грусти,
Меня без страха отпусти,
Так решено в ином совете,
Ведь я пожил на этом свете
И не жалею ни о чём,
Увидимся на свете том.»
Чрез миг неведомая сила
Тебя в объятья заключила,
Стремглав рванула от земли,
Повсюду вспыхнули огни,
Внезапно всё зашевелилось,
Всё зашипело, завозилось,
Вращаясь в вихре ледяном,
И в довершенье грянул гром!..
И предо мной во тьме ненастной
Вдруг показался зверь ужасный,
Сияньем молний озарён,
Словно из ада вышел он:
Глаза сверкали, как зарницы,
От них нельзя было укрыться,
Но лишь заметили меня,
В миг охладили пыл огня,
И этот взор, сперва ужасный,
Вдруг показался мне несчастным,
Тревоги полным и тоски,
Всем ожиданьям вопреки!..
Казалось, год прошёл в молчанье,
Но вот, ужасное созданье
Проговорило в тишине:
«Приди, мой нежный друг, ко мне,
Не бойся ничего во мраке,
Вглядись в таинственные знаки,
Не узнаёшь судьбу свою?..»
О, Боже, я мертва?.. Я сплю?..
Кругом туман: ни звёзд, ни звука,
В нём потеряли мы друг друга!..
Какой невероятный сон,
Но сгинет мрак, уйдёт и он.
В душе тревога, ожиданье,
Какое странное свиданье…
Как быть мне, где найти ответ?
Луны холодной бледный свет
На землю влажную ложится,
И лёгкий пар над ней кружится
И льнёт, как нежная вуаль,
Как сладкий сон, и мне не жаль,
Что здесь я и совсем не важно,
Что кто-то сильный и отважный
Меня вдруг на руки берёт
И над землёй легко несёт,
Я не могу пошевелиться…
И вот я вижу: точно птица,
Уже парю я в вышине
С попутным ветром наравне,
И мне нисколько не тревожно,
Всё, как должно быть, всё возможно:
Лечу туда, мечту храня,
Где чьё-то сердце ждёт меня,
В руке моей, как пламень в ночи,
Как пташка, что на волю хочет,
Горит, как утренний восток –
Волшебный аленький цветок!
И краше этого сиянья,
Что озаряло мирозданье,
Как путеводная звезда,
Я не видала никогда!
И коль могла бы на мгновенье,
Вернуться в это сновиденье
И на цветочек вновь взглянуть,
Мечтала б я навек уснуть,
Чтоб только с ним не расставаться!..»
«Алёнка, хватит представляться,
Не можешь, взять и промолчать!»,-
Тут встряла старшая опять,-
«И всё-то надо многословить,
Чтоб настроение расстроить!
Не слушай, батюшка, её,
Всё выдумки, пустое всё,
Ты на слова не поддавайся
И жив, здоров к нам возвращайся!..»
«И верно то: пора мне в путь,
Судьбу, увы, не обмануть,
Она преследует повсюду,
И я бежать её не буду.
Коль с ветром нынче повезёт,
Вернусь уже под новый год,
Учтя все ваши пожеланья
И приумножив состоянье,
Да и Алёнушке, как знать,
Попробую цветок достать.»
«Ах, батюшка, найти так сложно,
Что было лишь виденьем ложным,
Сестрицы правы: то был сон,
Ночь отошла, исчез и он,
Ты возвращайся поскорее,
На сердце станет веселее!..»
«Ну что ж, прощайте!» «В добрый путь!»
Купец уехал, и смахнуть
Слезы прощальной не успели,
Как дни за днями полетели,
И потянулись чередой,
И вот настал уж год другой.
Купец, тем временем, повсюду
Искал обещанное чудо.
Товар свой продал уж давно,
Торгуясь честно и умно,
Иного раздобыл товару,
Пройдясь по шумному базару,
Купил гостинцев всем, лишь ей,
Алёне, младшенькой своей,
Цветочка отыскать не может!..
Тоска нещадно сердце гложет,
Но как ни спросит у кого,
Никто не знает ничего,
Лишь все дивятся да гадают,
Да былью страшною пугают
И заставляют дальше плыть,
Как будто так тому и быть.
И вот достиг он части света,
Где даже в полдень солнца нету,
И правда, как ни глянь, кругом:
Дремучий лес да бурелом,
Деревья, словно не живые
Стоят, как чудища кривые,
Скрипят и стонут день и ночь,
Как будто просят, чем помочь;
И всюду топи да овраги
Да смерти горестные знаки.
Купец, чтоб жребий не тянуть,
Решил один пуститься в путь,
На что команда вся и слуги
Всерьёз встревожились о друге:
«Как же оставим мы тебя,
И без еды, и без огня,
На гибель, на съеденье зверю?
Уйми безумную затею!»
«Ах, слуги верные мои,
Бегите с проклятой земли,
Покрепче парус натяните,
Домой себя поторопите,
Передавайте: жив, здоров,
Мол, шлёт привет всем и обнов.
А я пойду, пройдусь по лесу
На радость лешему иль бесу,
И повезёт, в недолгий срок
Найду таинственный цветок.»
Что скажешь тут, в немой печали
Лишь головами покачали,
Но делать нечего – приказ,
И в путь отправились тотчас.
II
Стоит ель –
Старая прель,
Под ней Леший живёт,
Тёмный лес стережёт,
Сидит в тенёчке
На пенёчке,
Крутит хвостом,
Прогоняя сон.
Кикимора тут как тут,
Всегда там, где её не ждут,
В тине болотной роется,
Под чёрными пнями хоронится,
Длинной трубкой дымит,
Пар ядовитый струит,
И всё-то над Лешим подтрунивает,
Глазки свои хитрые прищуривает,
Век тягаются, кто сильнее,
Кто Бабе-Яге милее,
Вот и сегодня Кикимора, что есть мочи,
На Лешего зуб свой точит:
«Что это, старый, с утра ты не весел,
Неужто всю ночь напролёт куролесил?
Хотя, куда тебе,
Седой бороде,
Всё сидишь,
В воду глядишь,
Совсем из ума выжил!»
«Тише, Кикимора, тише!
Чего тебе в такую рань надо?
Нет с тобой ни покоя, ни лада,
Только бы всё поучать да ругаться,
Да к каждой мелочи придираться!..»
«Ты, Леший, всё сети плетёшь, думаешь страху нагнать,
А купца-то и след простыл, и в глаза не видать,
Он какой день уж по лесу рыщет,
Аленький цветочек ищет,
Аккурат у тебя под носом,
А ты и не чуешь угрозы!»
«Ты меня, старая, не зли,
Всё по порядку говори:
Кто и зачем сюда пришёл,
Чего искал, чего нашёл,
Куда теперь свой держит путь,
Только не вздумай обмануть,
Твои проделки знаю я!..»
«Ой, Леший, не смеши меня!
Пока ты здесь лежал, дремал,
И в гости никого не ждал,
И что-то там себе кумекал,
Один купец в наш лес заехал,
И видно, вовсе не с проста
Набрёл на дикие места.
Средь чащ лесных, болот и кочек
Он ищет аленький цветочек,
Его мечтает он сорвать,
Чтоб злые чары разорвать,
А нас обречь бы на страданье,
На смерть, на вечное изгнанье!..»
«Беда, Кикимора, беда!»
«Зови скорей Ягу сюда!
Хозяйку должно известить,
Ты повинись, моли простить,
Глядишь и сжалится она,
Хотя тебе и грош-цена!»
И тут Леший давай причитать,
На себе волосы рвать,
Кругами ходить,
Волком выть!
Ногою топнет,
В ладоши хлопнет,
Заломит руки
В невыносимой муке,
А то сядет, сидит,
На небо глядит,
Всё Ягу ждёт,
А она не идёт.
Но он не унимается,
Ещё пуще надрывается:
Обежал весь лес,
На сосну залез,
Час глядел, два глядел,
Оцепенел…
Как вдруг видит: далёко,
На небе высоком,
То ли пылинка,
То ли соринка,
Кто-то летит,
Небо коптит!
И всё приближается,
Всё ниже спускается,
И Леший со страху
Давай рвать рубаху,
Покатился вниз,
На ветвях повис,
Под куст упал
И задрожал…
Ведь, то не чудо, не жар-птица,
Не воробей и не синица,
То Яга в своей ступе
Метлою крутит,
Ветры раздувает,
Себя подгоняет.
Высоко сидит,
Далеко глядит,
Всё слышит, всё видит,
Всех ненавидит!
А сама-то вертлява,
Черна и костлява:
Нос с горбинкою,
Глаза с хитринкою,
Во рту два зуба
И те не оттуда,
Прожила сто лет,
А ума всё нет,
Уж иссохла от злости,
Остались кожа да кости,
Как увидела Лешего,
В миг опешила,
На землю прыг
И в крик:
«Ты зачем меня звал,
Ворон распугал,
Али не знаешь,
От каких дел отрываешь?!
Что сидишь,
Словно пень, молчишь?..
Говори, что случилось,
Что приключилось?!»
А Леший, точно язык проглотил,
Лежит, дрожит, морду в землю зарыл,
В комок весь сжался –
За жизнь испугался.
Кикимора же тут как тут,
Назойливая, как паут,
Бабу-Ягу обхаживает,
Речь свою приукрашивает,
Ласковые слова говорит
Да только в глаза не глядит:
«Здравствуй, бабушка,
Здравствуй, лапушка,
Здесь без тебя
Нет нам житья!
Леший нас притесняет,
Одному себе служить заставляет,
Никого не признаёт,
Сидит песни поёт.
И что сочиняет, бесстыжий,
Будто ты из ума выжила,
Совсем старая стала,
Всю силу свою растеряла,
Пускай, мол, сама себе служит
Верой и правдой и в зной, и в стужу.
Чую: быть беде,
И я сразу к тебе,
Надо бы Лешего проучить,
От леса заветного отлучить,
В болото чёрное кинуть,
Чтобы там ему сгинуть,
Узнает, как зазнаваться,
Как над Бабой-Ягой насмехаться!»
«Ты мне, Кикимора, не указывай,
Что знаешь, про то и рассказывай,
А надумаешь шутки шутить,
Головы тебе не сносить!
Вот возьму, тебя в болото кину,
В самую тину!»
«Ой-ё-ё-ё-ёй,
Грех-то какой!
И это мне плата
За душевные траты?!»
Тут Леший не утерпел,
От возмущенья осмелел,
Землю с себя стряхнул,
Воздуху глотнул
И что было сил,
Заголосил:
«Ты, Баба-Яга, ей не верь,
Она хочет смерти моей,
Вот и надрывается,
Вот и насмехается,
Всё ищет, где бы нагадить,
Чтобы ещё разладить!..
Хочет хозяйкою стать,
Всем лесом одна управлять,
А сама то безродная,
Пугало огородное!.."
«Тише, Леший,
Уши режет!
Тоже мне, соперники,
Лодыри, бездельники!..
В кого поверила,
Кому доверила
Леса заветные,
Заповедные,
На кого сады свои оставила,
На Кикимору лживую да на Лешего старого?!
Хватит воду в ступе толочь,
С глаз моих прочь!.."
Но тут Яга осеклась,
Всеми костьми напряглась,
Носом покрутила,
Уши навострила,
До земли присела
И зашипела:
«Чую, чую дух человечий!..
Чую трепет души человечьей!..
Это кто же в лес зашёл,
Мне дорогу перешёл?!
Ничего-то не боится,
В чащи тёмные стремится,
Но не ведает того,
Что погибель ждёт его!..
Кабы знать, чего он хочет,
Что людское сердце точит?.."
«Один купец к тебе пожаловал,
Второй день без малого
По лесу бродит,
Странные речи заводит,
Повсюду рыщет,
Аленький цветочек ищет!»
«Складно ты, Кикимора, говоришь,
А ты, Леший, что молчишь?»
«Ты прости, Яга,
Старого дурака!..
Это я купца прозевал,
Ненароком, видать, задремал,
Но теперь, не смея лукавить,
Хочу всё исправить!
Давай собьём одинёшеньку
С пути-дороженьки,
Поиграем с ним в прятки,
Может, сам сбежит домой без оглядки…»
«Какие ж вы у меня хорошие,
Да какие ж вы у меня пригожие,
Слуги мои верные
Беспримерные,
Подойдите ко мне поближе
Что-то я вас плохо вижу.»
И тут Яга как подпрыгнет, как подскочит,
А сама чернее ночи,
Лешего за бороду хвать
И давай его, что есть сил, трепать,
Без разбору лупить,
Хулить да бранить:
«Я цветочек пуще глаза берегла,
День и ночь стерегла,
От людей укрыла,
В тёмной чаще зарыла,
Окружила болотом
Без тропки, без брода,
Все пути к нему спутала,
Туманом укутала,
Приставила к нему слугу верного –
Стража бессменного,
Чудище несуразное,
Безобразное,
А вы, бездари, дармоеды,
Всё ведёте беседы,
От безделья маетесь,
Друг к дружке цепляетесь!
У-у-у, бестолочь,
С глаз моих прочь!
Слушай меня, народ лесной
Колдовской,
Слушайте меня, чащи лесные,
Чащи густые,
Топи болотные,
Твари голодные!
Не дайте купцу пройти,
Встаньте у него на пути
Ветвями колючими,
Песками зыбучими,
Огнями далёкими,
Ветрами жестокими,
Звериной тропою,
Змеиной норою,
Страхом смертельным,
Тоской беспредельной
Встаньте на пути у окаянного,
Гостя незваного!..
Но помните: с первым лучом солнца сил у него прибавится!.."
"Успеем, бабушка, до утра управиться,
Купец дальше носа своего не пройдёт!
А ты что, Леший, воды набрал в рот?!"
А у Лешего один глаз подбит,
Другой с рожденья не глядит,
И от такой тревоги
Враз отказали ноги.
Кикимора же напротив перед Ягой выслуживается,
Как шило острое везде обнаруживается,
Прощение вымолить хочет,
Вот и хлопочет.
"Ты, Кикимора, следи за болотом,
Не давай купцу ни хода ни брода,
А ты, Леший, сети расставь,
Гостя по ложному следу направь,
Заморочь, сбей с пути,
Как поймаешь, ко мне приведи,
Уж я-то его проучу,
Уж я-то его отучу,
По тёмному лесу бродить,
Чащи мои бередить,
Живо за дело!»
Тут Яга прыгнула в ступу и улетела…
А Кикимора с Лешим
Манером пешим
Разошлись кто куда,
Как и всегда.
Но мы их оставим на время
Влачить непосильное бремя,
Отправимся в чащу лесную,
На поляну пустую,
Где злая нечисть так разыгралась,
Посмотреть, что с купцом нашим сталось…
Скользит ладья купца по реке,
Страшно ему, в одной руке у него весло,
В другой ружьё наготове,
Но в кого целиться-то,
Кругом ни души и темно,
Как в норе звериной.
В чёрной воде
Звёзды мерцают, плутают,
Ничего-то не знают, не ведают,
И плывёт купец в даль далёкую,
В глушь жестокую, тёмноокую
Наугад.
А леший ворожит,
Дорожки множит,
Мхом одевает,
От глаз укрывает,
Сети паучьи плетёт,
Одинокого путника ждёт.
Кикимора за ним поспевает:
В тумане огни зажигает,
Дымным зельем своим одурманивает,
На погибель, в трясину заманивает,
И кругом темнота непроглядная,
Ночь безотрадная!
«Чащи лесные,
Чащи густые!
Ветры жестокие,
Топи глубокие!
Куда завлекаете,
Что укрываете,
Зачем душу мою неволите,
В омут ведёте, глубже хороните?!
Сгиньте, огоньки нечистые,
Сгиньте!
Не боюсь я тебя, лес дремучий, могучий,
Не страшна мне погибель лютая, ни смерть неминучая,
Не нужны мне твои богатства,
И это проклятое царство,
А нужен мне лишь цветочек аленький для моей Алёнушки,
Так позволь хоть взглянуть на него перед смертью!..»
Едва отзвучали слова,
Как накинулся ветер
И пошёл гулять круговертью,
И задрожали вдруг чащи дремучие,
Покачнулись деревья могучие,
Расступился лес
От земли до небес,
И увидел купец вдали:
Свет ни свет, огни, не огни,
А дворец белокаменный
Весь в сиянии пламенном!..
Красоты такой невиданной да неслыханной,
Что у купца от неожиданности чуть было разум не помутился!..
Вот он чертогу поклонился,
Для храбрости перекрестился,
Решив, наверно, на беду:
«Будь, что будет, пойду!»
Вот идёт купец по дворцовым палатам
И дивится убранству богатому:
Коврам ангорским
Да шелкам заморским.
Повсюду птички диковинные летают,
Весело щебечут, гостя развлекают,
И купец, то и дело, в ответ им посвистывает,
Подражая их песне свободной и чистой,
Ласково улыбается.
Двери дубовые сами собой открываются,
Приглашают купца из одной палаты в другую.
Вот вошёл он в самую дорогую,
И от блеска глаза прикрыл.
Много он дорог исходил
Да нигде красоты такой не видывал:
Стены были золотыми узорами расписаны,
Алмазами вышиты да мелким бисером,
На потолке высоком
С одной стороны сияли звёзды и месяц двурогий,
Переливаясь серебром да жемчугами,
А с другой, тьму прогоняя с облаками,
Восходило солнце красное,
Сверкая золотом на небе синем атласном!..
И кроме этих невиданных чудес да богатств,
Повсюду столы ломились от разных яств
Да дорогих угощений
На все вкусы и предпочтения,
Но только средь роскошества того,
Куда ни глянь, не было никого!..
III
Купец, считай, два дня скитался,
Но отобедать не решался,
Узнать желая наперёд,
Кто во дворце чудном живёт.
Идёт, зовёт, но только эхо,
Ему в ответ… Что за потеха
Гостей молчанием встречать?
Ещё решает подождать,
Дворец кругом обходит дважды,
Борясь и с голодом и с жаждой,
Шагая в гулкой тишине,
С одной лишь тенью наравне;
Как вдруг, неведомая сила
Его желанью уступила
И поднесла ему вина.
В миг чашу осушив до дна,
Купец воскликнул: «Что же это?!»
Но кто-то, не спеша с ответом,
Как дух невидимый, опять
Стал быстро чашу наполнять,
Вращая дланью бестелесной
Сосуд, до селе неизвестный,
Всё разгадав без слов сполна.
Вновь чаша выпита до дна,
Слуга ждёт новых приказаний…
Вот, осмелев от возлияний,
Иль вняв желудку, наконец,
За стол садится наш купец.
Приборы в воздухе вертелись,
Жаркое на угольях грелось,
Вино медовое лилось,
Всё нарезалось, всё неслось,
Без промедленья подавалось,
Но если что-то оставалось
Нетронутым, то со стола
В миг исчезало без следа.
Купец давно так не обедал,
Всех кушаний, всех яств отведал,
За щедрый стол благодарить
Хотел хозяина, просить
Чтоб тот уж боле не скрывался,
И хоть поодаль показался,
Но тишина в ответ ему.
По мановенью одному,
Исчезли вдруг столы и яства,
И средь свободного пространства
Возникла пышная кровать,
Что приглашала почивать.
Купец тому не удивился,
Без лишних слов разоблачился –
Расслабился он от вина
И погрузился в сумрак сна.
Так час прошёл или пол ночи,
Купец не знал ответа, впрочем,
Душа блуждала среди грёз,
Всё принимая не всерьёз,
И, наяву недостижимый,
Пред ним явился дом родимый,
Такой, каким он прежде был,
Гробов не зная и могил.
Как будто память по заказу
На сердце выплеснула разом
Всю безмятежность прежних дней,
Вдруг заплутав среди теней.
И вот, купец с недоуменьем
Внимает призрачным виденьям,
Не понимая: с кем он, где,
Вдруг пробудившись в темноте…
Едва остались сны далече,
Как вдруг зажглись повсюду свечи
С невероятной быстротой,
Легко справляясь с темнотой;
Он осмотрелся: в пышной зале,
Как и вчера, столы стояли,
Вином и яствами дыша,
Каких не ведала душа;
Опять мелькали перед взглядом
Великолепные наряды
Под стать любому торжеству,
Но не во сне, а наяву;
Из всех шкатулок, в довершенье,
Сверкали ярко украшенья,
К себе притягивая взгляд…
Купец, однако, был не рад
И глух к излишеству такому,
Одним желанием ведомый:
Домой вернуться поскорей,
Обнять любимых дочерей,
Раздать подарки дорогие,
Дела доделать кой-какие,
Жену, быть может, завести
И жизнь не спешную вести.
Но грусть-тоска его снедала,
В пучину тёмную толкала,
Без сна, без отдыха гнала,
Покой навеки отняла;
Но может, это наважденье,
Больного разума томленье,
И час расплаты недалёк?..
Изъездил вдоль и поперёк
Пол мира он, но всё напрасно,
Так где же ты, цветок прекрасный,
И если рядом, отзовись,
Во всей красе своей явись!..
Подумал так и всё исчезло:
Столы, кровать, дворец чудесный,
Взамен зияла пустота,
Как будто адовы врата,
Разверзлись, распахнув объятья,
Всё поглощая без изъятья,
И по всему решил купец:
Вот и настал его конец…
Так час прошёл или мгновенье,
Но тьма сменилась озареньем,
Чему купец был очень рад;
Среди пустыни вырос сад,
Взамен всего, из ниоткуда,
Сродни таинственному чуду
Иль откровению небес,
Ну а дворец, как дым исчез!..
Куда ни глянь, светясь огнями,
Земля манила чудесами,
Сверкая, как большой ковёр,
Полночной тьме наперекор!..
Купец стоял, глазам не веря,
То восторгаясь, то робея,
Всё сознавая не вполне,
С той красотой наедине.
И впрямь, чему было дивиться:
Кругом бродили чудны птицы,
Как веер распустив хвосты,
На всё взирая с высоты;
И там и тут среди тумана,
Шумели дивные фонтаны:
Взлетали струи до небес,
Как будто в них вселился бес;
И всюду, словно завлекая,
Как море спящее вздыхая,