Анна Князева
Улика № 13
«Я не отправился на луну. Я уехал гораздо дальше, ибо время – наибольшее расстояние между двумя точками».
Теннесси Уильямс «Стеклянный зверинец»
Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны.
Глава 1
Печальные хлопоты
Смерть тети Руфи была как реплика с театральной сцены – внезапной и одновременно предвиденной. Ввиду преклонного возраста это было естественным, однако сам факт смерти никак не вязался с ее артистичной и беспокойной натурой.
О наследстве Анна Стерхова узнала после похорон, на которые приехала вместе с матерью. Прошло полгода. Теперь, сидя за рулем автомобиля и ожидая встречи с адвокатом, она испытывала некую тревогу и нетерпение. Всю дорогу от Москвы до Санкт-Петербурга Анна представляла себе квартиру тетушки Руфи с привычным запахом пыли и сумраком бархатных штор, ее саму, одетую в неизменный фиолетовый халат-кимоно. Квартира на Лиговском проспекте хранила сокровища прошлого, винтажные наряды, старинные аксессуары и бутафорские ширмы, которыми тетя Руфь украшала свою жизнь.
До выхода на пенсию Руфь Адамовна Елизарова служила костюмером в драматическом театре и знала все о костюмах любых эпох. Бескомпромиссная в работе, она стояла насмерть, когда устаревшие костюмы снимали с баланса для утилизации. Напрасно ее убеждали, что это всего лишь постановочные средства. Для Руфи Адамовны сценические костюмы были дороже родных детей, возможно, потому что детей у нее не было. В результате стычек с администрацией самые ценные экземпляры переезжали из костюмерного цеха в ее квартиру.
В детстве Анна часто гостила у тетушки Руфи в Питере, пока ее мать устраивала личную жизнь в Москве. Они весело проводили время, как две сверстницы: вместо супа ели мороженное, примеряли сценические платья и шляпы, разыгрывали сцены из старых французских фильмов. И каждый раз, когда расставались, у Анны возникало чувство потери.
Теперь занавес опустился, театр тетушки Руфи сыграл свой финальный акт.
Двигаясь по дороге, Анна размышляла о том, что тетя Руфь была необычной женщиной, неподвластной обыденным людским представлениям. От этих мыслей ей сделалось грустно, и она острее ощутила горечь утраты. Серые дома и деревья, погруженные в осеннюю меланхолию, тянулись вдоль дороги и вполне отвечали ее настроению.
Выехав из Москвы вечером, утром Стерхова уже прибыла в Санкт-Петербург. С трудом отыскав парковку, Анна вошла в парадное и по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Дубовая, покрытая лаком дверь была до боли знакома. Мысль о том, что тетушка Руфь уже никогда ее не откроет, была невыносима. Еще невыносимее было думать, что и в самой квартире тетушки больше нет.
Анна вошла в прихожую, бросила сумку на банкетку и прошлась по комнатам. В отсутствие тети Руфи театральная роскошь квартиры поблекла и уже не производила прежнего впечатления.
Остановившись в спальне у зеркала, она сорвала с него черный креп, взглянула на свое отражение и поправила волосы, словно ободряя себя обыденным жестом.
В гостиной раздался телефонный звонок, и Анна вернулась, чтобы ответить.
– Ты уже там? – спросил голос матери.
– Как видишь, – ответила она.
– Почему не брала мобильник?
– Не слышала. Сумка с телефоном была в прихожей.
– Ну и что? С адвокатом уже встречалась?
– Он придет к девяти.
– В квартиру тети Руфи? – удивилась мать.
– Мы так договорились, – сказала Анна.
– А почему бы ему не принять тебя в адвокатской конторе?
– У него в этой части города дела, вот он и решил совместить.
– И все же я не понимаю.
– Чего? – Чувствуя, что мать вот-вот вернется к болезненной теме, Анна ее опередила: – Ты опять про наследство? Если хочешь, я все перепишу на тебя.
– Да разве же в этом дело?! – возмущенно вскрикнула мать. – Здесь дело принципа. Я ей родная сестра, а ты – всего лишь племянница.
– Мама, тетя Руфь умерла. Вот, что страшно.
– Прости… – На том конце раздался жалобный плачь. – Теперь у меня никого не осталось.
– У тебя осталась я, – напомнила Анна.
– Ты – дочь, – скорбно вздохнула мать. – Из моей прошлой жизни никого не осталось, Руфа была последней.
– Так или иначе, это случилось, и уже ничего не изменить.
– Прости меня, доченька.
– И ты прости меня, мама.
Окончание разговора было умиротворенным, что несколько улучшило впечатление и не оставило неприятного осадка в душе.
В дверь позвонили, и, как показалось, квартира сразу ожила, по крайней мере, в ней началось движение. Анна открыла дверь и впустила в прихожую полного, похожего на кабанчика адвоката Сошникова, с которым уже встречалась после похорон тетушки Руфи.
– Приветствую вас. – Он снял шляпу и, встряхнув, повесил на крюк. Туда же пристроил плащ. – На улице дождь. Вы не промокли?
– Когда я приехала, было сухо, – ответила Анна. – Идемте в комнату, Эдуард Николаевич.
Адвокат проследовал в гостиную и устроился за столом, накрытым бархатной скатертью, там, где они сидели полгода назад при оглашении завещания.
– Теперь вам предстоит подписать необходимые документы, – сказал Эдуард Николаевич и вытащил из портфеля папки.
– Напомните мне, пожалуйста, что еще завещала мне тетушка кроме квартиры? – спросила Анна.
– Это по ходу дела… – ответил он. – В завещании Руфи Адамовны содержится формулировка: «Все имущество, которое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей племяннице Анне Сергеевне Стерховой». Теперь, я, как душеприказчик покойной, подробно все расскажу. Согласно завещанию в вашу собственность переходит квартира на Лиговском проспекте, в которой сейчас мы находимся. Соответственно, все, что здесь есть – тоже ваше. Вот документы. Но! – Сошников поднял палец. – Кое-что покойная обозначила отдельным пунктом в завещании.
– Что? – удивилась Анна.
– Коллекцию сценических костюмов, состоящую из ста девяти единиц.
– Зачем? Разве это не подразумевалось завещанием, как то, что находится в квартире?
– Могу лишь предполагать, – сказал адвокат. – Возможно, завещательница хотела, чтобы вы позаботились о коллекции должным образом.
– Костюмы были ей дороги, – согласилась Анна.
– Рискну предположить, что вы захотите их кому-нибудь передать. В таком случае отдельное упоминание коллекции в завещании весьма упростит вам задачу.
– Об этом я еще не подумала, но, скорее всего, так и сделаю.
Сошников вытащил телефон и, порывшись в нем, снова заговорил:
– Осмелюсь предложить хороший вариант – Музей театрального искусства. Не думаю, что они возьмут всю коллекцию, но кое-что пристроить получится. – Он записал на бумажке телефон. – При случае позвоните.
– Благодарю вас. Было бы очень кстати.
– Ну, а теперь вернемся к нашему делу. Кроме прочего, Руфь Адамовна завещала вам денежный вклад. – Сошников протянул папку. – Здесь лежат необходимые документы. Ступайте в банк, там все оформят.
Забрав папку, Стерхова кивнула на такую же папку, лежавшую перед ним:
– А что находится в этой?
– Документы на дом и земельный участок в поселке Комарово. В конверте найдете ключ.
– Разрешите? – Она потянулась к папке и достала из конверта покрытый ржавчиной ключ.
– Этакий мастодонт, – с улыбкой прокомментировал адвокат. – В процессе оформления документов я побывал в Комарово и все осмотрел. Старая дача советских времен, крепкая, но запущенная, территория не огорожена. Вам следует этим заняться.
– Странно… – задумчиво проронила Анна. – О ней тетя Руфь никогда не упоминала.
– У меня сложилось впечатление, что завещательница бывала там крайне редко, – деликатно заметил Сошников и поднялся со стула – Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Прошу извинить, у меня назначена еще одна встреча.
Адвокат направился в прихожую. Там, натянув на себя мокрый плащ и надев шляпу, он откланялся и ушел.
Стерхова заперла за ним дверь и вернулась в гостиную. Не присаживаясь, пересмотрела документы и вернула их в папки. Задумчиво постояв у окна, оглядела характерный питерский двор-колодец, после чего целенаправленно зашагала к шкафам, в которых хранились театральные костюмы.
Распахнув створки, она почувствовала запах пыли, краски и пота, который не смог выветриться за долгие годы хранения и не поддался отдушкам, привязанным к штанге.
Анна сразу же заметила розовое бальное платье с прикрепленной к нему цветочной шляпкой. В детстве она примеряла его чаще других, чувствуя себя прекрасной принцессой. Еще ей нравился турецкий костюм из золотой парчи, к которому прилагался тюрбан с фальшивыми изумрудами.
Перебирая костюмы, Анна радовалась им, как старым друзьям. Внезапно, сердце забилось и ее пронзило горькое чувство потери. Белая рубашка с кружевным жабо и серный плащ с кроваво-красным подбоем напомнил тетушку Руфь. В этом костюме из спектакля «Сирано де Бержерак» она изображала в их постановках принца.
Захлопнув створки шкафа, Анна вернулась в комнату и позвонила по номеру, который оставил ей Сошников.
– Это музей?
– Совершенно верно, Музей театральных искусств, – ответил мужской голос.
– Хочу поговорить с кем-то, кто занимается костюмами.
– Соединяю вас с мемориально-вещевым фондом, – сказал абонент.
Раздался щелчок переключения и зазвучала тихая музыка. Спустя несколько секунд музыка смолкла и ответила женщина:
– Слушаю.
– Могу я предложить вам коллекцию театральных костюмов?
– Смотря каких… – Голос женщины прозвучал предельно сдержанно.
– Они хранились в костюмерном цехе Драматического театра Санкт-Петербурга. Среди них есть старые экземпляры.
– Откуда вам это известно?
– Со слов моей тетушки.
– Простите, что спрашиваю, но мне хотелось бы знать, как костюмы оказались у вашей родственницы?
– Она работала заведующей костюмерным цехом и после списания забирала домой самые ценные экземпляры.
– Позвольте фамилию вашей тетушки? – спросила женщина.
– Ее фамилия Елизарова, – ответила Анна.
– Боже мой! Да кто же в питерском театральном мире не знает Руфь Адамовну Елизарову!
– К сожалению, она умерла.
– Соболезную. Это невосполнимая потеря. Когда можно приехать и посмотреть коллекцию?
– Приезжайте завтра. – Анна продиктовала адрес и спросила: – Во сколько вас ждать?
– Если не возражаете, я перезвоню завтра утром, и мы уточним. Мне необходимо найти машину.
– Зачем? – удивилась Анна.
– Чтобы вывезти костюмы.
– Но вы их еще не видели.
– Зато я была знакома с Руфью Адамовной. Уверена, что ерунды она не хранила.
– Как вас зовут? – спросила Анна.
– А я еще не сказала? – смутилась женщина и представилась: – Светлана Михайловна Богомолова, заведующая мемориально-вещевым фондом музея.
– Я – Анна Стерхова. – Жду вашего звонка.
– Еще один вопрос, если можно…
– Да-да, пожалуйста.
– В какую сумму вы оценили вашу коллекцию?
– Хочу подарить костюмы музею.
– Господи… – выдохнула Светлана Михайловна. – Прошу вас никому ничего не отдавать до моего приезда. Пообещайте!
– Обещаю, – с улыбкой ответила Анна.
Окончив разговор, прислушалась и ринулась в коридор. Убедившись, что не ошиблась она, вдруг поняла, что кто-то пытается снаружи открыть ключом дверь квартиры.
– Кто там?! – крикнула Анна и в ответ услышала звук убегающих шагов.
Глава 2
Стеклянный зверинец
В два часа дня приехала Богомолова, специалист Музея театрального искусства. Увидев ее на пороге, Анна испытала прилив ностальгической нежности, Светлана Михайловна будто вышла из шестидесятых: полная фигура в приталенном пальто, прическа с высоченным начесом и шелковый платок, завязанный на шее бантом. Ее плоское лицо с широкими порами было щедро присыпано пудрой, а глаза светились жизненным задором.
– Не опоздала? – напористо поинтересовалась она.
– Нисколько. – Анна посторонилась, пропуская гостью в квартиру. – Входите, пожалуйста.
Светлана Михайловна скинула пальто и, заглянув в зеркало, поправила прическу острым концом алюминиевой расчески.
– Волнуюсь, как будто перед первым свиданием.
– Выпьем чаю или сразу же приступим к осмотру? – спросила Анна.
– Сначала работа, а потом уже остальное, – ответила Богомолова. – Где у вас хранятся костюмы?
– Идите за мной, – сказала Анна и зашагала в направлении дальней комнаты.
Следуя за ней, Светлана Михайловна поделилась переживаниями:
– У меня даже руки дрожат.
Стерхова улыбнулась и, войдя в комнату, распахнула портьеры.
– Сейчас все увидите.
В солнечном свете еще летали пылинки, когда они приступили к осмотру театральных костюмов. Они хранились в трехстворчатых шкафах с резными дверцами, висели вплотную друг к другу, из-за чего шляпки и мягкие аксессуары в виде искусственных цветов, жабо и бантов потеряли свой вид. Однако это ничуть не беспокоило Богомолову. Она тихо охала, что-то бормотала и бережно выкладывала туалеты на диван, кресла и стол.
– Боже мой… Это же камзол и панталоны Бизоньози из спектакля «Слуга двух господ»! Они были сшиты к постановке тысяча девятьсот пятьдесят шестого года для великого актера Алексея Калюжного. Жемчужина! Самая настоящая редкость.
– Больше всего мне нравилось это платье. – Анна вынула из шкафа розовое «облачко» из капрона, с кружевами, нарисованными белой краской. – В детстве часто его примеряла.
– И неудивительно. – Богомолова подхватила пышный наряд и бережно разложила на диване. – Платье Ларисы Огудаловой к спектаклю «Бесприданница» постановки тысяча девятьсот тридцать пятого года. Ее роль исполняла миниатюрная девушка по фамилии Самсонова. К сожалению, она так и осталась актрисой одной роли.
– Как много вы знаете о театре, – заметила Анна.
– В свое время я окончила театроведческий факультет. Постановки, о которых мы говорим, считаются легендарными. – Светлана Михайловна подошла к шкафу и, раздвинув костюмы, вынула серое пальто с пятнистым меховым воротником и такими же обшлагами. – А вот еще одна редкость, но более позднего периода. Конец восьмидесятых, спектакль по пьесе Теннесси Уильямса «Стеклянный зверинец». К сожалению, он просуществовал только два года.
– Отчего же так мало? – спросила Стерхова. – Настолько был плох?
– Дело не в этом. – Светлана Михайловна чуть нахмурилась. – В пьесе всего четыре персонажа. Аманду Уингфилд, мать семейства, играла замечательная актриса Теплякова, на ней и держалась вся постановка. Пальто, кстати, сшили для нее. Я была на премьере и видела ее в этой роли. Играла она гениально! Потом Теплякова умерла и спектакль закрыли.
– Что с ней случилось?
– Слышала, что несчастный случай.
– Какого рода?
– В деталях не расскажу, я не знаю.
Богомолова продолжила разбор костюмов, разделив их на две кучи: те, что возьмет непременно, и те, происхождение которых требовало дополнительных исследований. Однако в конце она обнаружила серебряное платье Феи из постановки «Синяя птица» тысяча девятьсот двадцать первого года и от нахлынувших чувств подвела черту:
– Я забираю все!
Прежде чем Стерхова подписала договор дарения, Светлана Михайловна спросила:
– Понимаете, от какой суммы отказываетесь? – и, после утвердительного ответа, обняла Анну. – Вы совершили благородный поступок, дорогая!
Костюмы вывезли в тот же день. В ожидании машины Анна устроила чаепитие, во время которого они с Богомоловой с увлечением беседовали о театральной жизни Санкт-Петербурга.
Проводив Светлану Михайловну, Стерхова решила позвонить старинной подруге Татьяне Куркиной, с которой не виделась со дня окончания университета. В первые годы они перезванивались, но, когда Куркина приезжала в Москву, Стерхова, как правило, была в командировке. В Питер Анна выбиралась нечасто, поэтому до встреч у них дело так и не дошло.
Между тем во время учебы Стерхова и Куркина были неразлучными подругами. Однако, как в любой дружбе, у них не обошлось без конфликта, причиной которого стал однокурсник Иван Стерхов. Он «бегал» за Анной и в то же время нравился Куркиной. Все закончилось свадьбой Ивана с Анной. По сути – житейская история, которая никак не повлияла на дальнейшие взаимоотношения подруг. Или почти не повлияла.
Конечно, Анне было интересно увидеть, как выглядит Куркина. Однако для этого ей придется вытерпеть целый вечер воспоминаний. Несмотря на то, что в студенчестве Татьяна играла значительную роль в жизни Анны, воспоминания о ней со временем потускнели. К тому же, то, что было важно в девятнадцать, к сорока уже не имеет смысла.
Все-таки она позвонила, и они договорились о встрече. В половине седьмого Анна спустилась к машине и отправилась в ресторан «Моя лилипуточка».
Войдя, Анна бегло оглядела зал. Скользнув глазами по сидевшей у окна полнотелой блондинке, она устремила взгляд на других посетителей, но вдруг снова посмотрела на женщину, в которой было что-то знакомое.
Впечатление было настолько неожиданным и неправдоподобным после романтических воспоминаний юности, что Анна была готова не поверить ему.
– Таня?! – Стерхова быстрым шагом направилась к ней.
Та поднялась из-за стола и потянулась к подруге:
– А я и забыла, какая ты тоненькая!
Сравнивая этих двух женщин, незнакомец решил бы, что разница в возрасте у них не меньше пятнадцати лет. Анна, как и в студенчестве, была стройной длинноволосой брюнеткой. Татьяна – располневшей и обрюзгшей блондинкой.
Подруги сели за столик и между первыми фразами сделали заказ официанту. К тому времени, когда он принес кофе, настало время для воспоминаний.
– Помнишь, как за тобой бегал Лешка Стратонов? – смеясь, спросила Татьяна.
– Царапался в дверь нашей комнаты? – усмехнулась Анна. – Недавно мы с ним встречались. Я была в командировке в Брянске, а он там работал начальником Следственного управления.
– Сердечко не екнуло?
– У меня или у него?
– Да он тебе всегда был до фонаря, – махнула рукой Татьяна.
– Стратонов – деловой человек, умеет использовать людей.
– Тебя тоже использовал?
– Почти… – усмехнулась Анна. – После моей командировки его перевели на повышение в Москву.
– Лешка всегда был не промах. – Немного помолчав, Татьяна осторожно спросила: – Ну, а как вы с Иваном?
– Мы разошлись два года назад.
– Детки есть?
– Нет, детей у нас не было.
– Мне очень жаль…
На мгновенье Анне показалось, что в глазах Татьяны вспыхнул мстительный огонек. Она улыбнулась:
– Наш брак стал ошибкой. Ему нужно было жениться на тебе, вы лучше подходили друг другу.
Эта фраза удивительным образом растопила тонкий лед между подругами, и дальше разговор пошел, как по маслу. Татьяна рассказала, что работает в экспертно-криминалистическом центре и больших чинов не имеет. Замужем за коллегой и воспитывает пятилетних близняшек – двух мальчиков.
Наконец пришел черед Анны рассказать о себе. Однако в этот момент к ним подошел официант и, склонившись, негромко произнес:
– Не могли бы вы пройти в кабинет управляющего?
– Зачем? – насторожилась Татьяна.
– Там вам все объяснят, – сдержанно проронил официант и в полупоклоне указал рукой направление: – Прошу.
Взглянув на подругу, Анна распорядилась:
– Ты сиди, а я схожу и все выясню.
Следуя за официантом, она прошла в служебные помещения и далее в кабинет, где уже находилось несколько человек.
– Что здесь происходит? Зачем меня вызвали?
Молодой человек в штатском предъявил Анне корочки:
– Следователь Юферев. Попрошу вас быть понятой.
– По какому делу?
– Изъятие наркотических средств.
– Второй понятой потребуется? – поинтересовалась Анна, подразумевая Татьяну.
Юферев указал рукой на высокого мужчину в темно-синем костюме:
– Второй понятой уже здесь.
Оглянувшись, Анна узнала симпатичного мужчину из-за соседнего столика. Войдя в ресторан, она сразу обратила на него внимание.
– Паспорт у вас с собой? – спросил следователь.
– Паспорта нет, но есть удостоверение. – Она вынула его из сумочки и протянула следователю.
Прочитав, Юферев вскинул брови и механически приложил руку к воображаемому козырьку:
– Здравия желаю, товарищ подполковник!
– Выполняйте свою работу, – кивнула Стерхова и, поймав на себе заинтересованный взгляд второго понятого, отвернулась.
Наркоторговцем оказался верткий мужичок с длинными жирными волосами, забранными в конский хвост. Его попросили вывернуть карманы, потом снять рубашку. Когда он разделся до трусов, пакетики с белым порошком обнаружили в потайном карманчике брюк.
По окончании изъятия последовала процедура оформления документов. Стерхова сообщила следователю свой номер телефона, расписалась в протоколе и вернулась в обеденный зал.
– Что там произошло? – поинтересовалась Татьяна.
– Попросили быть понятой при изъятии наркотиков, – ответила Анна.
Боковым зрением она наблюдала за мужчиной в темно-синем костюме, который тоже вернулся за свой столик и с интересом поглядывал на нее.
– Мы остановились на том, где и кем ты работаешь, – напомнила ей подруга.
– Я – старший следователь, заместитель начальника отдела по раскрытию преступлений прошлых лет.
– А звание? Какое у тебя звание? – спросив, Татьяна отчего-то притихла.
– Подполковник юстиции.
– Никак не ожидала, что ты сделаешь такую карьеру!
– Зато у тебя двое ребятишек и муж, – улыбнулась Анна. – А я осталась одна.
– У тебя же есть мама, – напомнила подруга. – Надеюсь, она жива?
– По счастью – да. Но у нас с ней сложные отношения.
– Повсюду сует свой нос? – догадалась Татьяна и понимающе усмехнулась.
– Что-то вроде того. – Стерхова покосилась на соседний столик и ощутила легкое разочарование. Сидевшие там мужчины, включая того, что в темно-синем костюме, рассчитались и вышли из ресторана.
– Как славно посидели, – проговорила Татьяна, явно подводя к тому, что пришла пора расставаться. – Надолго ты в Питер?
– Примерно на неделю, – ответила Анна.
– Значит еще увидимся! Теперь мне надо бежать.
