Анна Кладова
Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла

Откуда она это знала? Знала и всё. Какое-то животное чутье подсказывало ей: это смерть, беги! Граф же наоборот расслабился, настороженное выражение лица сменилось недовольным.

– Приветствую тебя, живорожденный, – голос у надзирателя был неприятный, больше похожий на глухое рычание, чем на человеческую речь.

– Ты напугал мою спутницу! Видел, что я не один и всё равно посмел приблизиться. Я решил, что ты хочешь напасть. А ты прекрасно знаешь последствия таких решений. К чему такой риск?

– Прошу простить меня, но риск оправдан. Срочно нужна твоя помощь. Я боюсь, что и без того потеряли много времени, разыскивая тебя.

– Сейчас не самый подходящий момент.

– Прошу, живорожденный! – йок сделал ещё шаг, свет уличного фонаря проявил его лицо, и Марианна наконец увидела, что это был совсем ещё мальчишка, наподобие тех студентов в лодке, и что он ранен: кровь пропитала его кожанку, и не переставала сочится из широкой раны поперек груди. Граф быстро огляделся по сторонам и шагнул навстречу надзирателю, оттесняя его в темноту, Марианна неуверенно последовала за мужем.

– Кто, где и когда это с тобою сделал? – он помог надзирателю опуститься на землю.

– Я не знаю, кто это был, скорее всего один из наших, но я не смог опознать его. Он был в маске. Примерно час назад. На севере в угодьях Липсберга. Он напал на моего Наставника и убил его. И самое главное он забрал его духа. Понятия не имею зачем…Меня он ранил, но я слишком быстро бегаю, – лающий смех йока перешел в надсадный кашель, на губах выступила кровавая пена. Марианну замутило.

– Короче, я успел удрать. Но похоже он идёт по моему следу. Если бы не эта странная рана, я бы не просил помощи. Он слишком силен, я не хочу чтобы и мой зверь достался этому убийце. Помоги мне, живорожденный.

Родимир, присев на корточки, внимательно осмотрел рану.

– Я – не моя мать, и не обладаю навыком исцелять.

На лице надзирателя появилось вполне человеческое выражение отчаяния.

– Враг задел место слияния зверя и человека, потому рана так долго кровоточит. Нужно время и покой.

– Ни того ни другого у меня к сожалению нет.

Граф задумчиво почесал кончик носа.

– Можно было бы конечно попробовать выследить убийцу, но не думаю, что он настолько силён, что захочет драться со мною один на один. Если это конечно не Лис.

Йок хмыкнул.

– Если бы это был Предатель, я бы с тобою сейчас не разговаривал.

Родимир некоторое время задумчиво смотрел на йока.

– Ты же знаешь, что здесь живёт страж?

– Слышал бы ты, что он мне сказал. Не уверен, что он захочет меня терпеть здесь и уж тем более защищать.

– Есть кто-то в городе из ваших, кто может взять тебя под свою опеку?

– Думаешь, я стал бы рисковать и обращаться к тебе, если бы мог пойти к своим?

– Резонно. Хорошо, я позабочусь о тебе. Но ты лично и твой клан будете должны мне услугу.

Йок помрачнел, но согласно кивнул.

– Даже если я погибну от чужой руки, долг оплатит тот, кто придёт следом, – без особой охоты пробубнил он, и сплюнул кровавую слюну. Девушке показалось, что фраза имеет какой-то ритуальный характер. Граф ухмыльнулся, явно удовлетворенный услышанным, повернулся к жене и протянул ей бумажник.

– Милая, извини, но мне придётся провести вечер с этим упырем. Я провожу тебя до ресторана, позвони оттуда домой, пусть Никола пришлет за тобою машину, либо если у них не окажется телефона, попроси метродателя нанять тебе экипаж. Главное, не ходи по темным улицам одна. Обещаешь?

– А как же вы, господин Родимир? – взволнованно прошептала она, испуганно озираясь по сторонам. Граф весело рассмеялся.

– Марианна, конечно очень приятно, что ты беспокоишься обо мне, но, поверь, со мною не случится ничего непоправимого. Сегодня точно. Не переживай.

Дальше всё происходило по плану графа. Марианна чувствовала его пристальный взгляд до того момента, покуда не захлопнулась дверь экипажа и извозчик не тронул вожжи, направляя лошадь по указанному адресу. Дома её встретил Никола и, не скрывая своего удивления, поинтересовался, где граф. Марианна вкратце рассказала, и увидев реакцию дворецкого – тот побледнел и опустился на стул – не на шутку испугалась. До этого она не знала, стоит или нет волноваться за мужа, ведь он был так уверен и азартен в момент расставания. Девушка подумала, что подобное происшествие – обыденность для него.

– Никола, скажите честно, Родимиру угрожает что-то серьезное?

– Не думаю, ваше сиятельство. Просто вся эта история с надзирателями…Скажите мне, что вы знаете о сынах смерти?

– Моя бабушка собирала истории, связанные с Великим Змеем. О йоках я знаю почти всё.

– Тогда вам известно, как они чтят свой кодекс. То, что среди них появился убийца – плохой знак. И это не первый случай. За последние несколько лет подобные убийства происходят с завидной регулярностью. Кто-то ворует духов у кланов.

Марианна недоуменно пожала плечами. О внутриклановых проблемах нелюдей она ничего не знала, и, если честно, знать не хотела. Эта тема её пугала. Удивление вызывало то, как сильно озабочен этим Никола, о чем она ему и сообщила. Дворецкий озадаченно посмотрел на графиню, потом сдержанно улыбнулся.

– Ваше сиятельство, я понимаю ваше недоумение. Вы совсем недавно знакомы с графом, и скорее всего у вас было слишком мало времени, чтобы принять одну его особенную черту. Он прежде всего живорожденный дух зверя, и больше принадлежит к миру сынов смерти, нежели к привычному вам. Его сиятельство бережет вас, потому что видит: вы ещё не готовы к тому, чтобы войти в его реальность полностью.

Марианна задумалась. Дворецкий был прав. К тому же стало понятно, что имел в виду Родимир, говоря о наслаждение обыденностью и простотой человеческой жизни. Никола подал горячий какао, как он сказал, для успокоения нервов и умиротворения тревог. Но какао мало помогло девушке умиротворится. Чем больше она размышляла над произошедшим, чем больше осознавала увиденное, тем страшнее ей становилось. В тени парковых деревьев прямо в центре города перед ней приоткрылась дверца тайного, нечеловеческого и очень опасного мира, где странные, почти волшебные существа, некогда бывшие людьми, жили и умирали, дрались и убивали друг друга. Смерть там была повсюду, ходила по пятам нелюдей, сидела внутри каждого и каждый являлся ею. Тот мальчик -, кстати, сколько на самом деле ему лет?– весь был в крови. Марианна ни разу не видела таких ран наяву. Как она не свалилась в обморок, загадка. Наверное ему было очень больно, или может он не испытывает боли? А Родимир! Он вел себя, как обычно. Рассудительный спокойный, бесстрашный. Золотые глаза сверкали в темноте, нечеловеческие глаза. Сокол прекрасно разбирается в законах своего мира, но понимание этого почему-то не успокаивало Марианну. Граф обещал вернуться к полуночи, и чем дольше длилось ожидание, тем тревожнее становилось на сердце у девушки. Она не ложилась спать, зная, что не уснет, бродила по дому, не понимая чем себя занять. Любое дело валилось из рук. В конце концов она села в кресло и принялась рассматривать альбом, найденный графом в гардеробе сестры. Это был обычный салонный альбом, где гости оставляли свои небольшие и в основном милые приветы хозяйке: стихи, зарисовки, анекдоты, глубокомысленные высказывания, – в общем что-то, напоминающее о писавшем. Марианна таких альбомов никогда не видела, потому на некоторое время забавная вещица отвлекла её. Она рассеянно перелистывала пожелтевшие страницы: стихи были хорошие, в духе прошлого века, картинки нарисованы мастерски, шутки смешные, – видимо графиня не давала кому попала заполнять свой альбом, да и люди, посещавшие её салон, были не лишены вкуса и таланта. Внимание девушки привлекло одно короткое высказывание.

Познавший смерть да не возропщет, познавший любовь да не забудет. Подпись: Верный .

Она пригляделась и вздрогнула. Знакомый размашистый почерк. Опять он, человек-загадка, неизвестный благожелатель. Верный помощник прекрасной оперной дивы. Познавший смерть… Марианну вдруг осенило: а что если он не человек? Додумать эту мысль она не успела, часы в гостиной пробили двенадцать. Девушка вскочила и заметалась по комнатам, проверяя, вернулся ли граф. Не обнаружив мужа, она разбудила Николу. Пижама выглядела на нём столь же безукоризненно как и сюртук, голос был так спокоен а речи вразумительны и ободряющи, что Марианна сразу поверила: волноваться не стоит. Никола сделал ей горячего мятного чаю, проводил девушку до спальни, и, как не странно, стоило её голове коснутся подушки, Марианна сразу провалилась в сон. Видимо он что-то подмешал в чай! Только и успела подумать девушка.

День пятый.

Интересно, что именно?

Резкий и громкий звук вырвал Марианну из забытья. Она открыла глаза и села. Уже рассвело. За окном, громыхая пустыми бидонами, катилась тележка молочника. Это она, подскакивая на неровностях мостовой, издавала грохот, разбудивший девушку. Марианна окончательно проснулась и, вспомнив вчерашние события, бросилась в комнату графа.

Родимир спал, по своему обыкновению уткнувшись лицом в подушку. Руки его были раскинуты в стороны, будто он упал на кровать и тут же уснул, не раздеваясь. Одежда на нём была изодранная и грязная, как у последнего нищего из трущоб. Марианна приблизилась, склонившись над мужем, прислушалась к его спокойному размеренному дыханию, и наконец убедившись, что с Соколом всё в порядке, облегченно вздохнула. Кто-то вторил ей. Девушка обернулась и закричала.

Родимир тут же подскочил, переметнувшись через кровать, оказался рядом с Марианной, оттеснил ее к стене и закрыл собою от возможной опасности.

– Что?…Что случилась? – он тряхнул головою и дико заозирался по сторонам невидящими спросонья глазами. Марианна трясущейся рукою указала в дальний угол, где у шкафа неподвижно стоял незнакомый человек. Граф наконец сфокусировал взгляд и боевое напряжение вышло из его тела, зато брови нахмурились. Он досадливо ругнулся, и провел рукою по всклокоченной шевелюре.

– Я уж подумал, что чутье меня подвело…– Родимир приблизился к незнакомцу, и, взяв за руку, вывел из тени женщину, не старую ещё, но с сединою в темных длинных волосах, высокую и худую, в неопрятном платье из грубого домотканого полотна. Она следовала за графом покорно, и взгляд её…да именно взгляд – отсутствующий, замкнутый в себя, – выдавал её ненормальность.

– Господин граф, кто это?

– Это шептун, двоедушец… по-вашему. Не бойся, она совершенно безвредна, – граф устало вздохнул, потирая переносицу, глянул на часы и дернул шнур звонка, вызывая Николу. Марианна с опаской приблизилась к женщине. Она знала кто такие шептуны – хранилища душ сынов смерти, но ни разу не встречала.

– А что она здесь делает?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – граф, стянув рубашку, пытался разглядеть свою спину в зеркало, – наверное увязалась за мною.

Вошел дворецкий удивленно приподнял бровь, глядя на нежданного гостя.

– Ваше сиятельство, вызывали?

– Послушай Никола, ты знал что в угодьях Липсберга находится приют для шептунов?

Вторая бровь дворецкого поползла вверх, выражая тем самым крайнюю степень удивления.

– Но это невозможно. Рядом нет ни одного поселения надзирателей. Там монастырь, но ведь не могут же монахи…

– То-то и оно, что оказывается и монастырь – не монастырь и монахи – не монахи. Когда я пришел туда, было уже пусто, ни оракула, ни йоков, лишь дюжина этих несчастных, – граф кивнул в сторону женщины, так и стоявшей неподвижно в центре комнаты, – Не даром на ту парочку напали в лесу, не хотели быть обнаруженными. Позвони в Варшаву, узнай, там ли ещё Вольга. Если застанешь его, скажи, что у нас тут никому не известное поселение духов зверя и похоже ворованных. Пусть передаст Ставру. Не застанешь, узнай как можно с ним связаться.

– Будут ли распоряжения насчет нашей гостьи?

– Пока нет. Хотя, знаешь, найди ей какую-нибудь одежду сменную. И на завтрак чего-нибудь существенного для меня закажи. Мяса или птицы какой-нибудь.

Никола с поклоном удалился.

Граф сел в кресло, откинувшись, прикрыл глаза. Марианна неуверенно подошла к мужу, косясь на женщину-шептуна.

– Господин граф, с вами всё впорядке?

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Да, Марианна, я в порядке, просто очень устал. Ты наверное сильно переживала, когда я не явился к обещанному времени? Николе пришлось дать тебе успокоительное.

– Да, а как вы догадались?

– Ты им пахнешь.

Она опустилась на банкетку рядом с креслом.

– А с тем надзирателем…всё нормально?

– Да он остался жив. Правда судьба его неясна, быть одиночкой в мире йоков трудно и опасно, особенно если ты молод и неопытен.

– Ясно.

Помолчали.

– Господин Родимир, а эта…женшина так и будет здесь стоять?

– Думаю, да, пока ей не дашь приказ. Все двоедушцы крайне безвольные. И не удивительно. Йоками становятся самые отчаянные люди, которым нечего терять, с безумной жаждой к жизни, а шептунами наоборот – склонные к депрессии, как модно сейчас выражаться. Утратившие эту жажду. Часто они – несостоявшиеся самоубийцы. Возникает эффект магнита, два разнозаряженных полюса притягиваются друг к другу, образуя невероятно крепкую связь.

– Это так…печально.

Родимир открыла глаза и внимательно посмотрел на жену.

– Почему же?

– Не знаю, грустная какая-то связь. “И только смерть разлучит их” но нет в этом союзе ни капли счастья. И всё предрешено, навсегда.

– Не предрешено. Это свободный выбор каждого человека. Есть такое понятие – ответственность за свою жизнь. Никто никого не заставляет совершать те или иные поступки, а ситуации в которых мы оказываемся… чтож – это тоже следствия нашего выбора, а не происки высших сил.

– Вы хотите сказать, что эта женщина сама выбрала быть сосудом для чужой души?

Марианна с сомнением глядела на мужа. Граф некоторое время задумчиво почесывал кончик носа, затем внезапно встал и подошел к шептуну.

– Давай её об этом и спросим.

Женщина не шелохнулась, не проявила сопротивления, когда он взял её за руку и погладил тыльную сторону ладони, взгляд её по прежнему был опущен и замкнут внутрь себя. Родимир закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и посмотрел на женщину искристо-золотым взором Сокола.

– Как тебя зовут?

Перемена была разительной – будто кто-то вдохнул жизнь в куклу, и та задвигалась, улыбаясь. Глаза её ожили, но Марианне показалось, что они слепы.

– Иренка, мой господин, великий дух.

– Моя жена интересуется, сама ли ты захотела быть двоедушцем, или тебя кто-то заставил?

Иренка погрустнела.

– Сама, мой господин. Он пришел ко мне во сне, и попросился чтобы я его приютила. Мне было так грустно и одиноко. Никто меня не любил. Никому не было до меня дела, никто во мне не нуждался. А он… он был такой горячий, пылкий, страстный, интересный. Я позволила.

– Ты не жалеешь?

– Нет, мне с ним хорошо.

– Он не мучает тебя?

– Как я могу мучить кого-то, кого почти не существует?

Марианна вздрогнула, голос женщины резко изменился, стал сильным и крепким, как и взгляд – осмысленным и вполне зрячим. Шептун смотрел на Сокола прямо, без тени смущения и страха. Родимир усмехнулся и продолжил.

– Неожиданная встреча. Как твоё имя?

– Это не важно.

– Зачем ты привёл её сюда?

– Она сама пришла.

– Ты же знаешь, что я прекрасно чувствую ложь. Зачем эти жалкие попытки обмануть меня и себя?

– Хорошо, – шептун обиженно засопел, – я привел её, но это было не специально.

– Ладно, спрошу прямо. Ты хочешь попасть в дом моей матери?

– Да.

– Так я и думал …Ты знаешь, что вернуться назад невозможно, и что Змея давно бросила эти эксперименты?

Молчание.

– Ладно, ты хотя бы знаешь где и кто твой йок?

Молчание. Родимир устало вздохнул.

– Тогда оставь Иренку в покое, она к тебе так добра, будь благодарен.

Женщина вновь обмякла, чужой разум уступил место хозяину, виноватая улыбка скользнула по её губам.

– Простите нас, господин великий дух. Мы не хотели вас беспокоить, но что-то позвало меня следовать за вами.

– Не что-то, а желание быть рядом с его половинкой.

– Возможно, но он очень далеко. Мы его почти не чувствуем и поэтому тоскуем.

– Ясно, – граф отпустил руку шептуна, и она вновь превратилась в неподвижную и безучастную куклу. Марианна была шокирована всем этим действом. Если подумать, то это было самое жуткое, что она видела за бытность свою рядом с графом. Даже раненный йок не произвел на неё такого гнетущего впечатления.

– Вот видишь, в этом союзе нет страдания. А вот когда душа помещена в сосуд насильно, и когда она там не одна, это очень мучительно. Слава богу, такое бывает очень редко. Так было с моим отцом, – Родимир посмотрел на девушку и недоуменно поднял бровь, – Что-то не так? Ты считаешь иначе?

– Нет, просто это всё… это всё так ужасно. Я даже не знаю почему.

Родимир задумчиво переводил взгляд с жены на шептуна и обратно. Потом пожал плечами и произнес уверенно.

– Ты просто очень сильно боишься сумасшедших. Наверное потому, что сама близка к этому. Подумай об этом. Я пойду приму ванну.

– Что же с тобою делать? – граф задумчиво помешивал ложкой остывший уже кофе, глядя на стоящую посреди комнаты умытую и переодетую Иренку. Та молчала, глядя в пол.

Марианна старалась не смотреть на шептуна, но каким-то невероятным образом женщина всё время оказывалась в поле её зрения. Слова графа задели девушку, даже можно сказать обидели, но она должна была признать, что доля правды в них была. Всё, что с ней происходило последние несколько недель, было похоже на сумасшедший бред.

Дворецкий, убиравший со стола остатки завтрака, заговорил.

– Ваше сиятельство, позвольте высказать предложение. Мне показалось, что госпоже графине нужна служанка.

Родимир просиял. Марианна же наоборот сдавленно пискнула и яростно замотала головой.

– Отличная идея, Никола! Просто служанка, неприметная, тихая, никаких подозрений.

– Пожалуйста, не надо! Я её боюсь.

– Глупости, я говорил тебе, что она совершенно безвредна, к тому же крайне исполнительна. В доме моей матери нет слуг-людей, одни шептуны. Отличная возможность для тебя привыкнуть и заодно разобраться со своим страхом.

– Что же мне с тобою делать? – Марианна опасливо поглядывала на женщину. У неё никогда не было служанок, скорее наоборот, она всегда ходила в услужении. К тому же всё, что могла, девушка привыкла делать сама. Конечно она понимала, что рано или поздно ей придётся научится приказывать, чтобы соответсоввать своему статусу графини, но чтобы приказ отдавался шептуну, об этом Марианна даже помыслить не могла. Когда граф после завтрака уехал по делам, Никола был отпущен за ненадобностью, девушка осталась один на один со своей новоявленной служанкой.

– Иренка, ты меня слышишь?

– Да, госпожа графиня.

Голос бесцветный, взгляд устремлен в никуда. Марианна поежилась. И вдруг в голове всплыли слова графа о том, какой по сути пропащий человек обрекал себя на судьбу двоедушца. Внезапно страх ушёл и его место заняла жалость. Какова была жизнь этой женщины, что она так страдала? Марианна на миг представила, что Иренку, как некогда и её саму, некому было защитить. Вспомнилось тяжкое чувство одиночества и брошенности, которое ничем невозможно было унять.

– Скажи, когда ты была ещё…обычным человеком, чем ты занималась?

– Кажется ничем.

– Ты из богатой семьи?

– Не помню, госпожа графиня.

Марианна прошлась по комнате, заметила вчерашнюю незаконченную работу – подол её маскарадного костюма необходимо было укоротить. Сестра графа явно была выше ростом, нежели Марианна.

– Ты умеешь шить?

– Кажется да.

После того, как Иренка помогла ей примерить наряд, и была оставлена работать над платьем, Марианна поняла, что заняться ей нечем. Этот конфуз разрешил Никола, сообщив девушке, что граф позвонил и пригласил её приехать на обед в ресторан.

Спустя час она сидела за столиком на крытой веранде, с которой открывался прекрасный вид на парк, тот самый где вчера произошла встреча с раненым надзирателем. И ресторан был тот самый от которого её увёз нанятый метрдотелем экипаж. Всё это вызвало у Марианны легкое недоумение и она осторожно спросила мужа:

– Господин Родимир, есть какая-то причина почему мы обедаем именно здесь?

Тот сделал долгий глоток из бокала, обводя задумчивым взглядом пейзаж, потом посмотрел на жену оценивающе, будто прикидывая, куда повести разговор.

– Я всё думаю, насколько ты готова погрузиться в жизнь проклятых Змеем. Стоит или не стоит мне посвящать тебя в перипетии моего племени?

– Никола вчера об этом говорил, – Марианна так же, как давеча граф, задумчиво оглядела парк, присыпанный моросью. В свете дня, пусть сером и дождливом, он выглядел совсем не так страшно, как ночью, даже был некий уют в том, чтобы вот так сидеть под крышей и кутаться в шаль, попивая горячий кофе.

– Знаешь, с тобою у меня всё складывается иначе, нежели раньше… с другими женщинами. Никто из них так скоро не проникал в мою настоящую жизнь. Я был для них чем-то вроде ожившей легенды. Но в течении нашей совместной жизни не случалось ничего такого, что бы эта легенда начинала жить и совершать поступки. Я всегда оставался в первую очередь графом, и не было нужды снимать эту маску. С одной стороны так было проще. Для них, не для меня. Теперь же… То, что мы встретились, для тебя стало инициацией. У тебя появились довольно сильные способности к видению, возможно ты открыла в себе и во мне ещё какие-то тайны, о которых я не знаю, потому что ты боишься или просто не желаешь мне о них говорить. Всё это довольно волнительно и интересно как для тебя, так и для меня. В таком союзе мне проще – ведь моя избранница живёт в реальности Сокола. Но я не уверен в твоих силах и боюсь за тебя, ведь быть там, где я, весьма опасно для обычного человека. Не в том смысле, что кто-то может навредить тебе физически. Пока я рядом, этого не произойдет, обещаю. А в том смысле, что ты просто можешь сойти с ума. Что ты думаешь по этому поводу?

Марианна довольно долго молчала. Монотонный шелест дождя погружал в дремотное состояние, переживания ночи и утра внезапно нахлынули и… прошли стороной – она слишком устала, чтобы вновь поддаваться им. Мир стал размытым, серые тени пасмурного дня зашевелились под деревьями, но и они не испугали девушку.

– Господин Родимир, мне кажется, я перестала быть обычным человеком. С того самого дня, как увидела отражение Изгоя в зеркале. Я сама не понимаю, почему мне не страшно там, где я раньше боялась.

Граф сделал еще глоток, внимательно разглядывая свою жену, потом, будто что-то решив для себя, продолжил беседу.

– Ты знаешь, что это место раньше называлось Святороща и была в угодьях монастыря? Потом монастырь перестал существовать, осталась только небольшая часовня недалеко отсюда, да собор на севере парка, рядом с королевским дворцом. Город разросся, но рощу сохранили. Тому есть причина.

Тени среди деревьев начали шевелится подозрительно активно, при полном штиле это казалось слишком странным.

– И мне кажется ты уже её заметила. Ведь так?

Она покачала головою, но взгляд не отвела, будто зачарованная. Граф внезапно схватил её за запястье, по телу прошла волна жара и отдалась в шее неприятной болью, как от подзатыльника. И тут она увидела! Чашка выскользнула из рук и со звоном разлетелась на осколки, обдав подол брызгами. Когда суета вокруг разлитого кофе и испорченного платья улеглась, Марианна ещё раз кинула настороженный взгляд в сторону парка. Оно было там – огромное, в два человеческих роста, а то и выше, стояло среди деревьев, и внимательно глядело на них. Глаза – единственное, что казалось реальным в этом чудовище, будто связующая нить между тем и этим миром. Девушка несколько раз отводила взгляд, но оно не исчезало, тогда Марианна шепотом обратилась к мужу:

– Господин Родимир, кто это?

– Это живой дух зверя. В своё время не все духи были заключены в тела людей. Часть из них избежала этой участи. Некоторые испугались и спрятались, но без людей они чахли и деградировали. Некоторые оказались умнее и остались рядом с человеком. Как этот например.

– И что же, никто его не видит?

– Ну почему же, я вижу, а теперь и ты увидела, – граф улыбнулся ей, – я немного помог. Йоки и шептуны, оракулы и некоторые Белые Чайки – все кто причастны тайне мира духов, могут общаться с этими существами. Он тут очень давно. Потому эта роща раньше считалась святой, а теперь просто хорошим местом для отдыха. Ещё сто двадцать лет назад их здесь было четверо, но город не для слабаков и другие ушли в менее людные места.

– Странно, что я ничего не замечала, хотя часто тут бывала.

– Иногда нужно знать на что смотришь, чтобы это увидеть.

Принесли обед и граф принялся за еду. Марианне же было не до этого. Великан по прежнему разглядывал их, и от его пристального внимания пропадал всякий аппетит.

– Господин Родимир, почему он так на нас смотрит?

– Наблюдает. И ждёт.

– Чего он ждёт?

– Когда я наконец покину его территорию.

Марианна в замешательстве переводила взгляд с великана на графа.

– Вы нарушили какой-то закон…вашего мира? И он разозлился?

– Нет что ты, – граф отер губы салфеткой, – Я хотел поговорить с ним. Но он не жалует таких, как я, и отказался со мной разговаривать. Собственно, за этим я и вернулся сюда, чтобы узнать хоть что-то о вчерашнем случае. Об убийце. Ведь не даром именно сюда пришел раненый йок. Казалось бы людное место, легко быть замеченным, но здесь обитает страж – живой дух зверя. Он не любит тех, кто убивает по принуждению, но ещё больше не любит тех, кто делает это специально. Надзиратель мог обойтись и без моей помощи и не связывать себя ненужной клятвой, но он сильно испугался. Страж не пустил бы убийцу на свою территорию, и йок смог бы спокойно зализать раны.

Великан тем временем отвернулся и беззвучно растаял в дождливом сумраке леса.

– Ушел, – Марианна задумчиво поглядела на мужа, – Всё же это странно. Почему он не желает с вами говорить? Ведь вы ближе к нему по естеству, нежели кто-либо другой. Вы – живой дух, почти как он, только, – она улыбнулась, – моложе.

– Всё не так очевидно, – граф помрачнел, нахмурив брови, – я …ну скажем так … не совсем живой.

Девушка насторожилась.

– Я вас не понимаю.

– Когда я был ребенком, на наш дом напали разбойники. Мне пришлось убить человека. А после убили меня. Я был мертв час а может и больше. Мать инициривала меня, как йока, иначе я бы сошел с ума или мое тело распалось бы на части или случилось ещё что-то не менее ужасное. Мой брат Вольга оказался в такой же ситуации. Я и он – мы не целые. Мы разделены с нашим духом, как разделены с ним все йоки. Ему, – Родимир кивнул в сторону деревьев, – это очень не нравится.

Марианна слушала рассказ, открыв от изумления рот.

– Так вот зачем печать?

Граф вздрогнул от неожиданности.

– Печать? О чем ты?

Девушка поняла что проговорилась, но пути назад уже не было, пришлось объяснять. Родимир слушал её очень внимательно, и Марианне вдруг показалась, что Черная и Плоская мелькнула за его спиной. А ещё её посетила не слишком приятная мысль – граф не рад тому, что она может видеть печати.

Марианна, что бы хоть как-то скрыть неловкость и страх, уткнулась в тарелку, Родимир же напротив потерял всякий интерес к еде. Он медленно потягивал вино из бокала, задумчиво изучая осадок на его дне.

– Послушай, а может ты поговоришь со стражем?

Девушка поперхнулась от неожиданности и закашлялась.

– Я? Но как?

– Ты боишься? Не стоит, он безобиднее шептуна, уверяю тебя.

– Но что…как…я не знаю…

– Не узнаем, пока не попробуем. Пойдем.

Идти под одним зонтом сквозь пустующий из-за непогоды парк было бы весьма романтично, если бы настроение пары располагало к романтике. Он был напряжен и холоден в своей сосредоточенности, она – напугана. Граф так крепко сжал её локоть, что ещё чуть-чуть, и Марианна испытала бы боль от такого захвата. Они свернули с мощеной дорожки и, пройдя вглубь зарослей по усыпанной щебнем тропе, оказались перед старой беседкой, увитой плющом. Внутри было сумрачно, влажно и приятно пахло срезанной травою. Марианна тут же присела на скамейку – от волнения в ногах появилась предательская слабость. Граф огляделся вокруг, и внезапно опустился подле девушки, взяв её за подбородок, заглянул в лицо, ловя испуганный взгляд. Руки Сокола были горячими, глаза полыхали золотом.

– Марианна, послушай, это очень важно. Если страж знает хоть что-то об убийце, то это информация чрезвычайно ценна. И оттого, что получена она будет без отсрочек, вовремя, ценность ее увеличится в разы. Мы сможем предпринять меры незамедлительно.

Девушка попыталась кивнуть и тем самым освободиться, но рука графа была крепка. Он придвинулся еще ближе, нос к носу. Марианна ощутила его дыхание на своих губах – горечь полыни смешанная с ароматом вина, что он только что пил. В какой-то момент ей показалось, что Родимир намерен её поцеловать, но он сморгнул, длинно выдохнул, и поднялся.

– Я буду рядом и услышу, если ты позовешь. Но…всё же постарайся, прошу тебя!

И он вышел под дождь, шумно расправляя зонт.

Марианна осталась одна. Как только шаги стихли, она откинулась на спинку скамьи и, закрыв глаза, длинно выдохнула скопившееся напряжение, как несколько мгновений назад это сделал граф. Было тихо, дождь мирно шуршал по листьям плюща. Под крышей кто-то завозился, Марианна вгляделась и заметила рыжий промельк. Белка, скользя коготками по чугунному столбику опоры, проворно скатилась вниз, сопровождаемая струями дождя с потревоженных листьев. Зверек встряхнулся, просушивая мех, и сделал несколько осторожных движений по направлению к девушке. Марианна открыла сумочку и вынула кулек с жаренным миндалем, – лакомство осталось со вчерашней прогулки, – и высыпала орехи на скамью рядом с собою, после чего вновь устало закрыла глаза. Больше всего ей хотелось спать. И почему мне не страшно? – мысли вяло текли через ум, не трогая чувств,– Вот сейчас придет большое чудовище, страж-великан, и разорвёт меня на части! Страшный и загадочный живой дух зверя!

Белка шумно стачивала миндалины своими острыми зубами.

– Зачем мне это? Почему я должен рвать тебя на части?

Голос прозвучал настолько громко и явственно, что девушка вздрогнула и заозиралась. Вокруг по прежнему было пусто, лишь наевшийся зверек чистил лапками мордочку и, похоже, не спешил уходить.

– Он же сказал тебе, что я не опасен. Зачем ему лгать?

Марианна покосилась на белку, та ответила ей не менее внимательным взглядом. Глаза у зверя был странные – зеленые и мерцающие, словно кто-то подменил их гранеными изумрудами.

– Боже мой, говорящая белка! – девушка нервно хихикнула, отметая на периферию сознания подкатывающую истерику.

– А ты бы предпочла видеть меня трехметровым гигантом? Мне показалось тот облик напугал тебя?