Анна Ильина
Фото на память
Глава 1
Сейчас
Рабочая ночь только началась, а дел уже хватало. В одном из государств Южной Америки, с которым наша страна давно и пламенно дружила, случилась революция. Новостная лента была забита сводками с мест, наскоро слепленными статьями с аналитикой, громкими заявлениями противоборствующих сторон, мне же требовалось найти и вставить на сайт то, что будет интересно конкретно нашей аудитории. Вася нисколько не помогал: он, яростно стуча по клавиатуре, дописывал редакторскую колонку, одновременно помахивая головой в такт громко звучащей из колонок песне группы Powerwolf. А ещё, как назло, у меня зазвонил телефон. Я поднял трубку:
– Доброй ночи, редакция слу… – в ответ фыркнуло:
– Ты используешь личный телефон в качестве редакционного? Крайне плохая идея, – как обычно, никаких приветствий. Значит, и я не буду вежлив:
– Ника, у вас что-то срочное? У меня ужасно много работы, – разумеется, её это нисколько не впечатлило:
– У тебя там что, Army of the night на фоне играет? Одобряю. Но ближе к делу – ты мне нужен, и как можно скорее, – я покосился на главного редактора. Нет, не отпустит. Удача не на вашей стороне, госпожа Петрова. – Скажи своему Васе, что поедешь за некоторыми сведениями о суматохе, происходящей сейчас в Латинской Америке.
Я тут же навострил уши:
– У вас действительно есть такие данные? И это что-то эксклюзивное, но не секретное? – если так, он меня сам из офиса выгонит!
– Возможно. Короче, передай ему мои слова и приезжай. Всё, жду, – она сбросила звонок, на электронный кошелёк тут же упала небольшая сумма с коротким комментарием «такси!», а я начал переговоры с Васей. Немного поспорив об отработке, он всё же отпустил меня, сказав напоследок:
– Она ведь была там лет сто двадцать-сто тридцать назад, об этом тоже спроси. Те события давно в прошлом, но немного ретроспективы нам не повредит, – я уже устал удивляться как его осведомлённости, так и её вездесущести, вызвал такси и через полчаса стоял на знакомой площадке второго этажа, не зная, в какую из трёх распахнутых дверей податься. Ника высунулась из одной из них, махнула рукой:
– Заходи. Обувь можешь не снимать, просто вытри ноги, – неужели меня позвали в кладовку? Попасть на склад очень нужных вещей, скопившихся у вампирши за двести лет, мне было крайне интересно, и, хорошенько обшаркав кроссовки о коврик, я шагнул за порог.
Квартира оказалась однокомнатной. Все окна были закрыты ставнями, не слишком ярко горели лампы под потолком. В коридоре находилась стойка с одеждой в чехлах и несколько картонных коробок, а комната была плотно заставлена стеллажами с бумагами и коробками большего размера. Места для прохода оставалось не так уж и много даже для худенькой невысокой женщины, поэтому я почти сразу же зацепил плечом чуть выпирающую за пределы полки книгу. Падая, она задела ещё что-то, и вот на полу передо мной уже валялась маленькая горка из книжек, конвертов и бог знает чего ещё. Ника высунулась из-за стеллажа:
– Что ты там натворил? Яр, ну падающую-то книгу ты бы успел поймать. Где твоя знаменитая вампирская скорость реакции? – я опустил голову, признавая свою неуклюжесть:
– Виновен, каюсь. Я могу поднять это с пола и разложить? Или тут есть секретные документы?
– На этих полках нет, насколько помню. Просто отнеси на стол, я разберу, – быстро собрав упавшее в относительно ровную пирамиду, я понес её к указанному месту, положил на чуть запылённую поверхность, разобрав для большей устойчивости на две пирамидки поменьше, и, уже отворачиваясь, успел зацепить глазом кое-что любопытное. Ника пока копалась где-то в стороне и не видела, что там у меня в руках. Ну-ка, посмотрим…
Это оказалась фотография небольшого размера в простой рамке – стекло да тонкая пластиковая окантовка. Попавшая в кадр пара, видимо, только что закончила танцевать. Судя по положению партнёров, исполнялся самый простой вальс, навязанный не слишком оригинальным ведущим в середине корпоративной вечеринки. На заднем плане виднелись другие пары, люди с бокалами в руках, чуть поодаль фуршетный стол, что подтвердило моё предположение о корпоративе, но фотограф зачем-то решил запечатлеть именно этих двоих. Я присмотрелся получше, пытаясь понять, что же его зацепило.
Видеть Нику в алом платье, накрашенной и уложенной было странно. Полностью ног не разглядеть, но она наверняка в туфлях на высоком каблуке. Впрочем, разница в росте между ней и партнёром всё равно составляла сантиметров двадцать – значит, он довольно высок. Выглядит лет на сорок или даже больше. Короткий ёжик волос почти наполовину седой, на лице наметились морщины – неужели человек? Впрочем, странным и привлекающим внимание было совсем не это. Чем дольше я рассматривал, тем больше замечал мелких деталей, явно не предназначенных для демонстрации широкой публике. Рука женщины не лежала спокойно в мужской руке – их пальцы были переплетены и крепко сжаты. Расстояние между телами гораздо меньше, чем положено правилами танца. Головы повернуты так, что танцующие смотрят друг другу прямо в глаза, и выражение этих глаз было таким, что…
– А я и забыла, насколько откровенно это выглядело, – я вздрогнул от неожиданности. Ника незаметно подошла сзади и теперь рассматривала фото вместе со мной. Чёрт, как же быть? Меня распирает от любопытства, но шанс получить ответ слишком мал. Впрочем, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и тоже пожалеть:
– Полагаю, здесь запечатлена часть очень красивой и грустной истории? – её глаза заметно помрачнели. Неужели не ответит?
– Красивого в ней нет совсем, а вот грустного, пожалуй, в избытке, – отлично, она пошла на диалог, можно ковать железо, пока горячо. Я порылся в памяти:
– Это ведь о ней мне было рано знать, когда мы искали несчастного Михаила Жатникова? – от уверенного кивка я мысленно запрыгал на месте. – А сейчас расскажете?
– Хм-м-м… Впрочем, почему бы и нет? Никого из её участников в живых не осталось, наследникам уже всё равно, а мне будет полезно вспомнить. Но не думай, что я поделюсь этим кусочком своей биографии просто так, – я предполагал, что за эксклюзив придётся платить. Надеюсь, цена будет не запредельной.
– Согласен. Что нужно сделать? Да и вообще, по какому поводу вы меня вызывали?
– Видишь ли, скоро я уезжаю в командировку на месяц или полтора. Надо, чтобы кто-то передавал показания счётчиков, разумеется, со всех квартир, в управляющую компанию, регулярно проветривал комнаты: не люблю, когда воздух затхлый, да и мяту хорошо бы поливать, – и за такие мелочи мне расскажут целую историю любви? Да я этой мяте музыку буду каждую ночь включать для хорошего роста! Впрочем, радовался я недолго. – Но это не плата за рассказ, а то, что я бы поручила тебе в любом случае. Хочешь получить от меня запись – придётся за неделю продать всё, что стоит в коридоре.
– Всю одежду? Да это нереально! – взвыл я.
– Только содержимое коробок. Там старая техника, редкие, но уже не нужные мне книги, ещё какие-то мелочи… заберёшь с собой, выставишь на каком-нибудь сайте с объявлениями, чтобы я могла проверить, через семь дней привезёшь деньги. Тогда же отдам тебе ключи и диктофон, – да, задача не из лёгких. Но и награда того стоит.
– Не сомневайтесь, я справлюсь! И, кстати, вы обещали какие-то сведения про текущие события, а Василий Викторович спрашивал о вашей давней командировке, – Ника открыла ящик стола, сунула мне в руки пухлую папку:
– Так и знала, что его заинтересует именно это. Вероятно, он даже знает, что сейчас я отправляюсь как раз в самое пекло. Месторождения серебра нужно охранять от вампиров, кто бы из людей ни стоял у руля, – невероятно. Как удачно, оказывается, я свалил с работы. – Всё, Яр. Пищу для размышлений ты получил, ценные указания и мотивацию их исполнять тоже. Забери необходимое и приходи в следующий вторник. Посмотрим, что у тебя выйдет.
Я пытался стоять смирно, хотя хотелось подпрыгивать на месте от нетерпения. Ника приняла у меня тонкую стопку купюр, удовлетворённо кивнула и внезапно, отделив половину, протянула оставшиеся деньги мне.
– За труды. Пошли на кухню, выдам остальное, – обойдя стоящий в коридоре большой чемодан, мы расселись за столом. Ника отхлебнула мятного чая – единственное, что мог худо-бедно переработать её организм помимо крови, и пододвинула ко мне объёмную связку ключей, лист бумаги и старенький диктофон. – С ключами и техникой разберёшься, список дел я составила, если не вернусь через десять недель – конверт с завещанием в шкафу, под футболками.
– Вы вернётесь, – твёрдо сказал я, хотя и не был уверен на все сто процентов в таком исходе. Ответ не заставил себя ждать:
– Спасибо за оптимизм, но это зависит не только от меня. Может, повезёт, а может, удача повернётся спиной. Всё равно я когда-нибудь покину этот мир, и жаркая южноамериканская страна – не худшее место, чтобы принять последний бой, – такое смирение не слишком на неё похоже.
– Неужели всё настолько плохо?
– Испугался, что ли? Не стоит. Просто я весь день вспоминала прошлое, между прочим, по твоему запросу, и оттого нахожусь в лёгком сплине. Ничего страшного, пройдёт к утру, – вот как. Тогда мне стоит поторопиться домой, чтобы как можно скорее услышать этот рассказ. Сложив ключи, список и диктофон в рюкзак, я попрощался с начальницей (она даже не пыталась меня задержать), дошагал, пританцовывая, до остановки, прыгнул в автобус, а добравшись до квартиры, напротив, резко замедлился. Не спеша переоделся в домашнее, убрал звук на телефоне, глотнул крови, удобно устроился на матрасе и только тогда, выдохнув, легонько ткнул пальцем в кнопку. Комнату наполнил негромкий голос Ники:
– Ну, основное случилось году эдак в две тысячи тридцать втором. Тогда я была ещё относительно молода, наивна и добра. Мы к тому времени работали как напарники уже лет семь, и последние года два…
Телефон завибрировал, напоминая, что пора закрыть шторы. Раздраженно смахнув уведомление, я метнулся к окну, задёрнул тяжёлые полотна и продолжил слушать. Когда запись закончилась, глянул на время и понял, что она длилась более четырёх часов – половину рабочего дня! Теперь я понимал, в каком состоянии находилась Ника вечером. Я бы после такого пару дней ощущал себя рассыпанным пазлом из трёх тысяч деталей, а ей придётся много часов лететь в грузовом отсеке и несколько недель сражаться за чужие ресурсы. Нет, такой труд не должен быть оплачен лишь присмотром за квартирой и скромной суммой от продажи вещей! Немного подумав, я понял, что могу сделать, прикинул, сколько времени это займёт, и лёг спать, дабы следующим же вечером с новыми силами приступить к выполнению разработанного плана.
Она позвонила через девять недель, разумеется, днём, разбудив меня после долгой смены. Я уже начал волноваться, поэтому, увидев на экране «Петрова Н.», не стал ворчать и быстро снял трубку:
– Я дома. Обошлось. Миссия выполнена. Работы для тебя пока нет. За сувенирами заедешь, когда будет свободное время, – как обычно, кратко и по делу. Я улыбнулся:
– Рад это слышать. Приеду, наверное, через неделю, как разберусь с кое-какими срочными делами, – точнее, с одним большим делом, растянувшимся почти на два месяца. Договорившись о времени встречи, я закончил вызов, зевнул и глянул налево, во всё ещё горевший экран ноутбука. Заснуть снова вряд ли получится, значит, будем трудиться. Дня три, и закончу, далее корректура, редактура и представление широкой публике. Точнее, одной совсем не широкой женщине.
– Что ты принёс? – с опаской спросила Ника, глядя на протянутый ей бумажный пакет. – Если благодарность за привезённые подарки, то не надо: там пара магнитов и несколько прикольных деревяшек.
– Нет, это за вашу запись. Я заставил вас вспоминать довольно неприятные и тяжёлые вещи, и не отблагодарить за такие страдания не могу. Сначала держите вот это, – я сунул ей в руки белый конверт. – Фотография была не в лучшем состоянии, что неудивительно, учитывая возраст, но мне удалось её отсканировать, прогнать через нейросеть и немного откорректировать вручную. Теперь у вас есть и отпечатанное фото в хорошем качестве, и цифровая копия – лучше, чем единственный экземпляр более чем столетней давности.
Никогда не видел у неё такого лица. Чёрт, кажется, в своём стремлении сделать как лучше я переборщил и сейчас в меня полетят обрывки бумаги вперемешку с грязной руганью. К счастью, вышло иначе – сероглазая вампирша бережно достала из конверта снимок, полюбовалась, спрятала обратно и тихо сказала:
– Спасибо, Яр. Тебе это зачтётся.
– Неужели мне дадут вольную? – шутка немного снизила напряжение, Ника дёрнула углом рта и оттянула край пакета:
– Это, как я понимаю, вторая часть благодарности? Ты решил заделаться не только моим рабом, но и биографом? Серьёзно? – к счастью, лицо её стало привычным, скептически-отстранённым, и я радостно ответил:
– Это не ваша биография. Я был в архиве Министерства, перечитал все личные дела, которые мне смогли выдать, потом сопоставил с рассказом. Писать от лица женщины я не могу, от своего тем более, так что пришлось немного влезть в чужую шкуру. Получилось или нет, решать вам. Только, пожалуйста, прочитайте, не надо сразу выкидывать, – она забрала пакет из моих рук, покачала, оценивая вес, тяжело вздохнула и согласилась:
– Ладно, уговорил. Если ты решил подробно расписывать постельные сцены – убью, и ничего мне за это не будет, понял?
– Не волнуйтесь, присутствует лишь лёгкая эротика, – заверил я и уже хотел свалить по-тихому, но мне не дали:
– Тут чтения на час, не более. Подождёшь, не развалишься, писатель, блин… – и она ушла в комнату, плотно прикрыв дверь, а я остался на кухне, не зная, казнят меня этой ночью или помилуют.
Глава 2
Тогда
Кто-то впереди звал его на помощь, и он бежал по гладкой, ровной, бесконечной дороге. Голос не приближался, не отдалялся, только с каждой минутой звучал всё жалобнее. Невозможно было понять, кричит ли это женщина, мужчина или ребёнок, и сделать ничего было нельзя – только отмахивать километр за километром, надеясь успеть. Внезапно асфальт под ногами обвалился, и, падая, он всё тянул руки вверх, отказываясь верить в собственное бессилие.
Противный писк маленького будильника вернул его из кошмара в реальность. В благодарность за спасение видавший виды пластиковый кубик был аккуратно выключен, а не пришиблен сверху, как обычно, карающей дланью. Накинув халат, Анатолий поплёлся на кухню, уклоняясь от детей и жены, мечущихся между прихожей, кухней и туалетом. Минут через пять машина, забитая вопящими школьниками, портфелями и влажными салфетками, вырулила с участка. Утренняя суета сменилась приятной тишиной. Можно было спокойно сесть за стол и, запивая остатки вчерашнего шашлыка крепким кофе, немного подумать о неприятном сне. Толик не верил в мистику и предсказания, однако интуиция у него была развита довольно сильно. Вероятно, недавно случилось что-то скверное, но вовремя не замеченное, и совсем скоро оно даст о себе знать. Вот только что? Эти выходные ему удалось провести с семьёй, и всё было хорошо: никаких ссор между детьми, им и Алиной, образцово-показательные два дня с почти бессонной ночью посередине, привычное утро… Мотоцикл встал на зимовку полностью осмотренным и исправным, машины в порядке. С работой дела тоже шли неплохо, откуда тогда это предчувствие надвигающейся беды? Так и не найдя ответов, он закончил завтракать и поплёлся в ванную надраивать зубы. Быстро собрался, покидал в спортивную сумку вещи, оделся и выдвинулся в Москву, готовясь, как обычно, стоять в традиционной понедельничной пробке.
Дорога оказалась на удивление приличной. Ничего сверхобычного не случилось, он благополучно припарковался около метро и, слившись с пока негустым потоком людей, зашагал в направлении работы. За спиной послышались слегка приглушённые девичьи голоса:
– Охренеть, ты это видишь? Точно из наших, – мельком взглянув в боковое зеркало стоявшей справа машины, он ухмыльнулся. Так и есть, новенькие девочки-лаборантки из научного отдела. Он уже видел их мельком, а вот они его нет, иначе говорили бы шёпотом или вовсе молчали. Решив слегка поднять себе настроение, Анатолий, постепенно сбавляя шаг, дошёл до входа в Министерство, резко остановился и, открывая дверь, обернулся к девушкам, широко улыбаясь:
– Дамы вперёд, – реакция была восхитительно предсказуемой: русоволосая в очках побелела от ужаса, рыженькая почти завизжала, но в последний момент сумела-таки сдержаться. Со спины-то, конечно, он выглядел сногсшибательно: широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, рост под два метра (сто девяносто, но не суть), плавная походка уверенного в себе хищника, а вот с лицом дело обстояло куда хуже. Тяжёлая челюсть, узкие губы, серые холодные глаза, глядящие исподлобья – девушки явно ожидали чего-то получше. Шалость вполне удалась, лаборантки, оправившись от первого шока, быстро прошмыгнули в дверь, и он зашёл следом.
Отметившись на проходной, Толик повернул налево, в отдел общественной безопасности Министерства по делам граждан «С.О.В.», где работал последние тринадцать лет – сначала рядовым карателем, патрулирующим улицы ночного города, а потом и ликвидатором. Правда, последний год ликвидировать было особо некого, и он совмещал должности элитного палача и инструктора, что скорее радовало: обучать новобранцев куда лучше, чем рисковать жизнью, охотясь на сильных и умных кровопийц в паре с ещё более опасным вампиром. Впрочем, утренних тренировок и спаррингов это не отменяло. Быстро переодевшись, Толик дошёл до зала. Там не оказалось никого, кроме Ники – его бессменной напарницы. Видимо, все остальные уже закончили. Настроение улучшилось ещё немного. Закончив упражнение, она подошла:
– Доброе утро. Сегодня в одиннадцать совещание, – он кивнул:
– Здравствуй. Знаю, мне вчера звонили. Ты тут с ночи?
– Угу. С вампирами уже дралась, остались только вы, – по каким-то внутренним соображениям даже после семи лет совместной работы она упорно продолжала ему «выкать». Поначалу Толика это раздражало, но довольно быстро он перестал обращать внимание на слишком формальное обращение, поняв, что слова, в отличие от интонации и невербальных сигналов, практически ничего не значат.
– Дай мне размяться, и я постараюсь хорошенько тебя отлупить, – лицо её осталось отстранённо-равнодушным, однако глаза заметно потеплели.
– Вы хотя бы дотронуться сумейте для начала. Сегодня я в ударе, – и в настроении, отметил он, направляясь к тренажёрам. Видимо, предыдущая тренировка была удачной. Через сорок минут они уже стояли в центре зала, готовясь нападать и защищаться. Со стороны это, наверное, выглядело странно – высокий массивный боец против хрупкой мелкой девушки, но Анатолий слишком хорошо знал, насколько эта хрупкость обманчива. Глубоко вдохнув, ликвидатор скомандовал:
– Пошла! – и едва успел уклониться от молниеносного броска. Нечеловеческая сила и скорость реакции, помноженные на опыт, позволяли ей не напрягаясь парировать все атаки, а вот ему пришлось несладко. Впрочем, один раз Толик ухитрился, подгадав момент, от души садануть вампиршу по верхней части стопы:
– Говорил я тебе, не надевай на тренировку чешки! – Ника скривилась:
– В них удобнее! – она предпочитала как можно более лёгкую обувь, утверждая, что всё тяжелее кроссовок приковывает её к земле. – И вообще, так нечестно.
Он хотел сказать, что в бою нет понятия «честность», но разговаривать и драться одновременно было уже тяжеловато. К счастью, через несколько минут Ника остановилась:
– На сегодня достаточно, – сказала она секундой раньше Толика, развернулась и быстро пошла к выходу. Отдышавшись, он поплёлся следом.
Раздевалка и душевые были общими: никто не предполагал, что среди ликвидаторов окажутся женщины. Нику это нисколько не смущало, но три года назад к ним присоединилась Надя Михальчук, которая, едва освоившись, начала яростно отстаивать своё право на приватность. Отдельное помещение, разумеется, никто строить не стал, однако в раздевалке возвели пару перегородок, выделив дамам небольшой закуток у входа с двумя душевыми. Звукоизоляция при этом, ясное дело, была нулевой, поэтому, услышав с женской половины расстроенный возглас напарницы, Анатолий незамедлительно крикнул:
– Ник, всё в порядке?
– Нет! – донеслось из-за перегородки, и через полминуты в дверь постучали. – Зайти можно?
– Да, я уже оделся, – серые трикотажные брюки она успела сменить на джинсы, а вот тонкую чёрную майку, похоже, переодевать не собиралась. Впрочем, особой необходимости в том не было: вампиры не потеют, а пыли, грязи или чужого запаха на одёжке явно нет. В руках Ника держала чёрную же водолазку:
– Зацепилась за ошейник, и вот, – на ткани образовалась здоровенная дыра почти во весь бок.
– Как тебя угораздило? – ох уж эти ошейники. Широкие, довольно толстые, изготовленные из материала, напоминающего искусственную кожу, отделанные снаружи двумя рядами серебряных заклёпок. Хорошая защита для человеческой шеи, для вампира – манифестация его преданности делу. Ошейники, предназначенные для людей, можно было снять, вампирские же надевались раз и навсегда. При попытке их сорвать активировался простейший механизм, сматывающий спрятанную в толще полимера серебряную струну, ловко и быстро срезающую голову. Толик считал такой способ контроля отвратительным, но держал своё мнение при себе.
– Кажется, на одной из заклёпок слева образовалась зацепка. Я, понятное дело, ничего не трогала, поэтому посмотрите, пожалуйста, – она подошла поближе, завела волосы за ухо. Он присмотрелся. Да, так и есть, на одном из серебряных квадратиков сверху что-то вроде неглубокой зарубки с острым краем. Потрогав его пальцем, Анатолий уверенно заявил:
– Это нельзя оставлять в таком виде. Можешь порезаться. Сходи к оружейникам, – Ника сразу заныла:
– Вы же знаете, Яковлев начнёт жрать мне мозг чайной ложечкой за такое безответственное обращение со средствами защиты. Может, у вас получится что-нибудь сделать? – надо было отказаться, но, с другой стороны, зарубка совсем небольшая, а в сумке у него, кажется, завалялся лист наждачной бумаги…
– Подожди секунду, – заглянув в пару отделений, он нашёл искомое, а заодно и початую пачку влажных салфеток, которые, кажется, в его доме были везде и проникали повсюду. – Попробую зашлифовать. Закрой глаза, не дыши, молчи и не двигайся.
Она кивнула, соглашаясь, и застыла. Серебро оказалось довольно податливым, сильно не пылило, и через пять-шесть минут он снова коснулся зацепки. Нет, всё-таки стоит подпилить ещё. Из-за её уха выскользнула непослушная прядка, закрыв обзор. Толик заправил её обратно, но она тут же выбилась снова.
– Волосы подержи, мешают, – буркнул он. Закончил обрабатывать край, проверил остроту, аккуратно протёр заклёпки, искусственную кожу и ту часть Никиной шеи, куда могли попасть опилки. – Нигде не жжёт?
Она помотала головой, опуская руки. Тёмно-русая недлинная шевелюра заколыхалась из стороны в сторону, и тут он заметил нечто странное.
– Стой. Надо кое-что проверить, – захватив прядь, Толик как кисточкой провёл ей по серебру. – Чувствуешь что-нибудь?
– Чувствую, что меня тянут за волосы, – отозвалась Ника сухо, явно не слишком довольная посягательством на причёску.
– То есть тебе не больно? А теперь щёлкни-ка по заклёпкам ногтем, – велел он, услышал тихое «ай» и продолжил:
– Твои волосы часто соприкасаются с ошейником, но ты этого не ощущаешь, и на них ни следа. А ноготь отреагировал сразу. Ты знала о таком эффекте?
