Анна Хомутова
Ясон. Том 1
– Да.
– Обязуешься ли ты оберегать и защищать вассалов своих, мудро руководить ими и вести к процветанию?
– Да, – в третий раз согласился Ларион.
– Встань. Вы создаете впечатление грамотного и энергичного человека, господин Ирк. Очень надеюсь, что вы оправдаете мои надежды и доверие.
– Я приложу все возможные усилия для этого, – почтительно склонил голову Ирков.
– Я дам вам задание и, если вы справитесь, получите некоторые привилегии. Я считаю, что умные, энергичные и честные люди должны занимать в обществе долженствующее место, а не прозябать в жалком замке на окраине страны.
Придворные замерли в предвкушении, Ларион мысленно отгородился от их жадных завистливых взглядов бетонной стеной. Император взял его под локоток и отвел чуть в сторону.
– Ваше графство на юге граничит с ничейными землями. Вы в курсе?
– Да, мой управляющий меня предупредил, – кивнул Ларион. – Хозяин умер лет семь назад и с тех пор эта земля принадлежит местным авторитетам.
– Все верно. Ваш управляющий вам не говорил, что до смерти хозяина земли Анжарда снабжали фруктами всю Альнимэ и еще несколько прилежащих стран. Я бы хотел, чтобы вы навели там порядок, восстановили сады и наладили прежние каналы торговли. Я вижу, вы в чем-то не согласны. Говорите, – император по-старчески снисходительно ласково улыбнулся.
– Ваше превосходительство, я с удовольствием выполню ваше поручение, но есть один нюанс, который может мне помешать. С первыми двумя пунктами я справлюсь без особых проблем, но вот с третьим…. С третьим мне без помощника не обойтись. Я в Альнимэ всего пару недель и еще язык толком не освоил, не то, что тонкости вашей геополитики.
– Язык вы освоили отлично, – усмехнулся император. – У меня и четверть придворных, живущих тут с младенчества, не смогла бы также внятно изложить свою мысль, как вы.
– Благодарю, ваше превосходительство, лестно слышать, – Ларион приложил ладонь к груди и чуть поклонился.
– Давайте поступим так. Вы возьмете под контроль территорию и наладите восстановление садов. Когда будет близиться время урожая, вы прибудете во дворец и вместе с министром торговли и казначеем наладите торговлю.
– Последний вопрос, ваше превосходительство, – попросил Ирков, император кивнул. – Мне очень неловко вас об этом просить в первую же встречу, но на восстановление контроля и облагораживание земли понадобятся деньги и немало. Казна моего графства небольшая и я боюсь оказаться в затруднительном положении.
– Ах, да, как я мог забыть… деньги. Писарь!
Из-за угла выскочил подросток лет шестнадцати в длинной темно-коричневой рясе с сумкой через плечо. Руки, волосы, шея и даже нос парнишки перепачкались чернилами, за ухом торчало растрепанное перо.
– А где Шаннан? – удивился император.
– Господин Шаннан заболел и не может встать, сегодня я буду его заменять. Я обещаю, что все выполню по высшему разряду!
– Надеюсь, – пробурчал Руа Альнимэнский. – Напиши господину Ирку грамоту для казначея, что по моему приказу ему необходимо в месяц выдавать по, – император задумался, – по сто люней. Господин Ирк, в свою очередь, обязуется предоставлять в казначейство ежемесячный отчет о тратах.
– Пройдемте за мной, господин Ирк, – попросил писарь.
– Одну минутку, – попросил Ларион и подошел к императорской семье.
– Господин Ирк, вы сегодня произвели настоящий фурор, – с очаровательной надменностью в голосе заметила императорская дочь. – Надеюсь, вы будете часто одаривать нас своим вниманием?
– Я не любитель шумных компаний, ваша светлость, – с улыбкой ответил Ларион. – Но, если вы прикажите, я приеду так быстро, как позволит мне моя лошадь.
– Надеюсь, они у вас быстрые, – рассмеялась Сижже. – До скорой встречи.
Она развернулась и, махая богато украшенным веером, грациозно удалилась. Ларион проводил ее долгим задумчивым взглядом.
– Так вы новый императорский садовник, – с нескрываемым презрением поинтересовался зять императора.
– Соглядатай императорских садов мне больше нравится, – парировал Ирков, с сожалением отрывая взгляд от изящной фигурки Сижже.
– Вы высокого мнения о себе, господин Ирк, – бросил Гиллий. – Смотрите, не разочаруйтесь.
– Я себя знаю не первый год, – легкомысленно ответил Ларион. – Извините, ваша светлость, но я буду вынужден прервать наш продуктивный диалог. Писарь ожидает меня. Нехорошо задерживать занятого человека. До скорого свидания.
Гиллий поджал губу и молча повернулся к Иркову спиной.
– Как вы его отделали, – с веселым злорадством заметил император. – Самое мое неудачное решение в жизни – отдать единственную дочь за это недоразумение. Вы свободны, господин Ирк, задерживать занятого человека и, правда, нехорошо. Всего вам доброго.
– Благодарю. Пусть свет солнца пылает в рубинах на вашей короне и ослепляет ваших врагов, а жизнь будет долгой и продуктивной, – по памяти выдал древнее традиционное прощание с императорской персоной Ларион.
– Для иностранца вы удивительно хорошо осведомлены о нашей культуре и традициях, – император подозрительно прищурился.
– Не люблю выглядеть нелепо. До свидания.
Писарь каллиграфическим почерком выписал Лариону грамоту и заверил ее императорской печатью. Ларион сунул в потную ладонь парня серебряную монетку и, улыбаясь, вышел. Финэ ожидал его на пороге, нервно переступал с ноги на ногу и теребил шнуровку на плаще.
– Финэ, вы же знаете, где казначейство? – спросил Ларион, отдавая грамоту.
– Конечно, господин Ирк.
– Ты чего бледный такой? Я что-то не так сделал?
– Да я чуть не умер со страху, – прошипел Финэ. – Вам несказанно повезло, что император так отреагировал на вашу выходку. Мы оба могли бы прямо со дворца отправиться на виселицу.
– Финэ, – улыбнувшись, протянул Ларион. – Да с первого же взгляда понятно, что император ваш устал от придворных, у него на лице написано. Так что я ничем не рисковал… почти.
– Он удостоил вас большой чести. Иностранцев, которым император в первую же встречу выдавал подобные поручения можно пересчитать на пальцах одной руки. Вы – везунчик, господин Ирк.
– Я знаю. Иди к казначею, получай деньги. Встретимся в гостинице, я погуляю еще чуток.
Финэ поклонился и быстро зашагал по аллее. Ларион медленно выдохнул, вынул из кармана пиджака портсигар и спички. Он сунул в рот тонкую сигариллу, закурил и поморщился: местный табак непривычно горчил.
– Господин Ирк, если не ошибаюсь? – окликнул Лариона незнакомый мужской голос.
Ларион обернулся. К нему спешил рыжий военный с приема. Он вышагивал быстро и уверенно, широко раскидывая ноги.
– Капитан Аль Иннэ, – представился он и протянул руку.
– Ларри Ирк, – сунув сигариллу в рот, ответил Ларион и коснулся ладонью его пальцев, как и положено по этикету.
– Слышал, вы получили от императора поручение и весьма почетное, – начал капитан. – Вы или очень везучи, или просто наглец.
– Простите? – нахмурился Ларион, выдыхая дым через ноздри.
– Этот участок был дарован мне еще полгода назад, я только не мог вступить во владение, а теперь его отдали вам. Это нельзя оставлять просто так!
Щеки капитана Иннэ покрылись багровыми пятнами, а водянистые серо-голубые глаза свирепо засверкали.
– На лицо вязкость мышления, – пробормотал Ларион и невозмутимо затянулся.
– Что вы сказали? – в ярости прошипел Иннэ.
– Ладно, – вздохнул Ирков, потушил окурок и бросил в урну. – Я тут новенький и сходу не буду вам говорить того, что следовало бы. Чего вы от меня хотите, капитан?
– Сидите там, откуда вылезли и не суйтесь во дворец, – высокомерно вскинул подбородок военный.
– Понятно. Тогда слушайте меня внимательно, потому что больше я так вежливо с вами беседовать не буду, – тихо и очень внятно пошел в наступление Ларион. – Я вас не знаю, но уже на лицо, что вы свою возможность упустили. Мне эти сады и даром не нужны, это лишний геморрой на мою и без того, поверьте, весьма занятую голову. Но раз уж мне поручили ими заняться, я займусь. И сделаю все хорошо. Потому что такой я человек. А вам, капитан, стоит задуматься, почему это для осуществления такого важного для страны задания император выбрал иностранца, а не доверенного капитана. Надеюсь, я достаточно внятно описал свою позицию?
Иннэ побелел от злости, его тонкие сухие губы нервно подрагивали, как и нижнее веко на левом глазу. Ларион еще с минуту смотрел ему прямо в глаза, после чего усмехнулся и бросил:
– Доброго дня, капитан.
Уйти ему Иннэ не дал. Он схватил Лариона за руку и грубо развернул к себе.
– Любезный, отпустите мою руку, а то еще подумают о нас что-нибудь нехорошее. Мне-то все равно, а вот вашу репутацию может и подмочить.
– Самодовольный наглец, – процедил капитан. – Сегодня в восемь вечера у западной стены монастыря Святого Илланга.
– И что мне там делать? – хмыкнул Ларион.
Иннэ зарычал, сорвал с кисти черную шелковую перчатку и презрительно бросил ее ему под ноги.
– Дуэль? – насмешливо поинтересовался Ирков. – Вы серьезно?
– Иного пути нет. Этот спор должен быть разрешен только так. Можете привести двух секундантов.
Капитан резко развернулся на каблуках и зашагал обратно ко дворцу. Ларион достал вторую сигариллу.
В дверях «Королевского дуба» Ларион столкнул с Финэ. Тот сиял от радости и напевал легкомысленный мотивчик похабной песенки.
– Чему это вы так радуетесь? – поинтересовался Ирков.
– Казначей выдал мне целых сто люней! У меня в жизни не было с собой столько денег.
– У вас, Финэ, теперь будет много работы. Мне особо некогда будет заниматься садами, так что эта ноша ляжет на ваши плечи.
– У меня нет опыта в таких делах! – возмутился слуга.
– Вот и поучитесь. Еще, Финэ, такой важный вопрос, – Ларион открыл дверь в свои апартаменты и пропустил слугу первым. – В Альнимэ разрешены дуэли? А то я тут попал в одну неприятную ситуацию….
– Вы же не согласились? – тоскливо спросил Финэ.
– Увы, я был вынужден. Господин Иннэ очень настаивал.
– Иннэ? Вы согласились на дуэль с капитаном Иннэ!? – воскликнул слуга и в отчаянии упал в кресло. – Вы пропали, господин Ирк… пропали.
– Может, объяснишь, в чем дело?
– Дуэли караются десятью годами на рудниках, но капитан Иннэ не даст вам и этого. Он лучший фехтовальщик в столице, он просто убьет вас!
– А если я смогу победить?
– Тогда его секунданты немедленно сдадут вас страже!
– А если я не убью его, а просто раню?
– Тогда он сам вас сдаст страже или секунданты вас добьют! Это самый опасный человек на весь Нимэ. Во сколько он назначил дуэль?
– На восемь вечера у западной стены монастыря Святого Илланга.
– Собирайтесь! Нам нужно уезжать немедленно.
– Еще чего не хватало, – фыркнул Ларион. – Я пойду на эту дуэль и разрешу этот вопрос. И вы, Финэ, пойдете со мной. Вы и Люпремье. Второй пусть здесь остается сторожить деньги и документы.
Финэ закрыл голову руками и сокрушенно вздохнул.
К вечеру набежали облака. Пушистыми кусками ваты они застыли на сиренево-желтом небе, переливаясь в лучах заходящего солнца розовым, оранжевым, красным, зеленым. Ларион, Финэ и Люпремье свернули с грунтовой дороги, ведущей к воротам монастыря Святого Илланга, и поскакали на запад. Приехали они ровно в восемь: Ларион спешился под бой часов. Капитан Иннэ переоделся в простой коричневый костюм для верховой езды и собрал свою буйную огненную шевелюру в маленький хвостик на затылке. Ларион окинул его оценивающим взглядом: сильный противник: высокий, жилистый, жестокий, с длинными руками и цепким взглядом.
– Могли бы и пораньше приехать, – сварливо заметил капитан, принимая из рук секунданта шпагу.
– Не видел смысла спешить, – пожал плечами Ларион. – Полагаю, люди, которых вы взяли с собой, – ваши друзья или хотя бы хорошие знакомые, и я могу говорить вам все, что вздумается, не опасаясь, что они передадут это кому-то другому?
– Все верно.
– В таком случае, капитан, может, вы одумаетесь? Если вы сейчас заберете свой вызов, я не буду вас осуждать, распускать слухи и прочее, слово дворянина. Мне, как и вам, не хочется сидеть в тюрьме или оказаться на кладбище из-за каких-то садов.
– Своим предложением вы нанесли мне еще одно оскорбление, – Иннэ презрительно выпятил нижнюю губу. – В позицию, господин Ирк. Или вы передумали?
– О, нет, что вы, – Ларион издевательски улыбнулся и медленно снял пиджак. – Я беспокоюсь за вашу репутацию.
Иннэ чуть побледнел и грозно свел к переносице брови. Ларион же намеренно медленно завязал шнурки на туфлях, проверил шпагу и неспешно пошел к своей линии. Капитан нетерпеливо покусывал усы и шепотом ругался. Не удивительно, что, когда Финэ выкрикнул: «К бою!», он сразу же бросился в атаку.
Он ударил в лоб, Ларион легко увернулся и насмешливо хмыкнул. Капитан зарычал и засыпал его выпадами. Ларион оборонялся, скользил между ударами, иногда подбадривая капитана ответными выпадами. Минуты через две Иннэ замедлился. Лицо его покрылось крупными каплями пота и покраснело, он тяжело дышал и заметно нервничал.
– Вы устали? Может, отдохнем? – язвительно поинтересовался Ларион, почти без одышки.
– Ублюдок! – прорычал капитан и снова бросился в атаку. – Я… лучшая шпага… Нимэ. А ты… жалким наглец! – выкрикнул между ударами он.
– Если вы лучшая шпага, то у меня для Нимэ плохие новости, – продолжил язвить Ирков, парируя удары. – Вы крайне недальновидны, господин Иннэ, потому император и отдал попечение над садами мне.
Иннэ взбешенно фыркнул и не заметил, что открылся. Шпага Лариона змеей метнулась к уязвимому месту, и грудь капитана расчертил длинный скользящий удар. Рана была пустяковой, но очень обидной. Теперь уже Иннэ начал отступать. Ларион атаковал стремительно. Он не стал тратить время на зрелищность. В два удара он обезоружил растерянного противника, ударом в колено повалил его на землю и приставил к горлу острие. На поляне воцарилась тишина.
– Если убьешь меня, сядешь в тюрьму, – прохрипел капитан.
– Я не собираюсь тебя убивать, – усмехнулся Ларион. – Мне это ни к чему.
– Тогда я убью тебя! – зарычал он и попытался встать.
Кончик шпаги прокол кожу на шее на пару сантиметров – из раны тонкий струйкой потекла кровь.
– Я не собираюсь убивать, но убью, если не поумнеешь, – тихо продолжил Ларион. – Убить себя я не дам, смирись. Мы либо отправимся на каторгу вместе, где я буду победителем, а ты проигравшим, либо я убью тебя и твою свиту и спокойно уйду. Ты понимаешь?
Иннэ насупился, но попыток встать больше не предпринимал.
– Есть еще третий вариант. Ты сейчас признаешь перед этими господами свой проигрыш, и они дают слово, что произошедшее здесь не выйдет за пределы этой милой поляны. Также вы снимете свои претензии и более не помешаете мне осуществлять волю императора. Вы согласны?
– Согласен, – подумав, нехотя согласился Иннэ.
– Отлично. Сдавайтесь! – Ларион победоносно улыбнулся и откинул свободной рукой волосы со лба. – Ну, что же вы молчите? Я жду.
– Ладно. Я проиграл и сдаюсь на волю победителю, – пробурчал капитан.
– Господа, все это слышали?
Секунданты с обеих сторон закивали.
– Я сдаюсь и снимаю свои претензии касательно садов, – продолжил Иннэ.
– Про оскорбления еще не забудьте, – насмешливо напомнил Ларион.
– И по поводу оскорблений тоже, – скрипнул зубами капитан.
– Прекрасно. Моя и ваша честь удовлетворена. Можно расходиться.
Ларион убрал шпагу в ножны и пошел к Финэ, тот незамедлительно накинул ему на плечи пиджак. Иннэ неуклюже поднялся и поковылял к своим вещам.
– Доброй ночи, господа, – взобравшись в седло, бросил Ларион и под недовольные злые взгляды проигравших рысью двинулся в город.
На дороге они перешли на шаг.
– Я и не знал, что вы такой хороший фехтовальщик, – уважительно заметил Финэ. – Не многие могли бы сравниться с капитаном в мастерстве.
– Что вы, Финэ, – усмехнулся Ларион. – Я капитану и в подметки не гожусь по уровню мастерства. Но в бою побеждает не тот, кто быстрее двигается или знает больше приемов, а тот, кто быстрее соображает и лучше владеет собой. А в этом капитан не особо силен.
Ания. Глава 3
Р
азбудил меня ветер. Он ледяной лапой забрался под одеяло, окутывая изнеженное в тепле тело холодной сыростью. Я подоткнула одеяло под себя и недовольно приоткрыла глаза. Светало. Над рекой медленно плыл густой туман, в сероватой предрассветной дымке напоминая привидение. Ветер стремительным мимолетным потоком пронесся по зарослям камыша, воздух наполнился монотонным шуршанием сухих стеблей. Дрантуга стоял неподалеку и лениво пощипывал траву, встряхивая гривой. Сон окончательно ушел.
Я встала и побрела к воде. По ногам захлестала мокрая трава, местами доходившая мне до колен. Я вышла на галечный пляж, присела на корточки и зачерпнула ладонями обжигающе холодной воды. Разжигать костер было лень. Я, потирая задубевшие руки, развязала тугой узел на холщовом мешочке с едой и вытащила кусок мягкого белого хлеба и сочную ветчину. С аппетитом умяла половину, запивая ледяной речной водой.
У могилы Барси я задержалась ненадолго. Постояла немного молча, прогоняя слезы, и пошла прочь.
Дорога пустовала. Я пришпорила Дрантугу и тот пошел ровным галопом. Рассвет застал меня глубоко в степи, далеко от того места, где вчера меня спас отряд мартиандров. В березовой рощице пришлось перейти на шаг. Конь начал спотыкаться и фыркать, я решила им не рисковать: денег на другого у меня нет. За рощей раскинулись зеленые луга и ухоженные поля с пшеницей. Между пологих невысоких холмов синей лентой извивалась, набравшая мощь, река.
На горизонте замаячил отряд конников в знакомых лиловых плащах. Они неумолимо приближались, но пока не видели меня.
– Так, ребята. Извините, но с вами мне общаться что-то не хочется, – пробормотала я, сворачивая к реке.
Продравшись под недовольное ржание Дрантуги через заросли высокой крапивы, я выехала на хорошо утоптанную тропу вдоль самого берега. Теперь от артокольцев меня прикрывали холмы и заросли ольхи и осоки. Спешить особо было некуда, я отпустила поводья, позволив Дрантуге пошагать и отдохнуть.
На дорогу я вернулась у самой деревни. По сторонам меланхолично паслись коровы, лошади и кое-где козы. Молодые крепкие парни сосредоточенно махали косами, срезая жирные сочные стебли и собирая их в объемные охапки, у реки две женщины полоскали белье. На покосившейся облезлой табличке красовалась надпись: «с. Усоль».
«Ну, что ж теперь я хотя бы знаю, где нахожусь».
Трактир здесь был один, в центре. Крепкая деревянная изба, обмазанная свежей известкой, на крыше красовался новенький флюгер в виде петуха. Я привязала Дрантугу к перекладине, рядом с двумя самого несчастного вида мулами и вороным породистым жеребцом, и вошла внутрь.
Общий зал пустовал – ну, еще бы! – все работают. В углу на лавке, похрапывая, спал местный пьяница и, видимо, менестрель: под лавкой валялись гусли. В другом углу, закутавшись в черный плащ, сидел мужчина и попыхивал трубкой. За центральным столиком что-то негромко обсуждали двое весьма зажиточного вида мужчин. Трактирщик окинул меня пристальным деловитым взглядом и, видимо признав платежеспособной, улыбнулся.
– Что желает госпожа?
– Поесть и торна, – попросила я.
– Картофель со свининой вас устроит? – любезно поинтересовался он.
– Вполне, – в тон ответила я. – Сколько?
– Один серебряк и пять медиков.
Я вытащила из-за пояса мешочек Барси и выложила на стол два серебряка, справедливо рассудив, что это, скорее всего, серебряные монеты. Трактирщик сгреб деньги и высыпал на стойку ворох медных монеток, ворча что-то о недостатке мелочи.
Я присела в свободном углу у окна, примостив меч рядом. Трактирщик выставил передо мной глиняную тарелку с дымящейся картошкой и огромной румяной отбивной, и кружку Торна. Зевнул и поковылял назад к стойке. Я же принялась за еду. Обжигаясь, я почти проглотила свой завтрак и, отставив тарелку в сторону, достала карту.
Село Усоль стояло чуть в стороне от главных торговых путей и в моем случае это был скорее плюс. Ближайшими городами были Артоколь, куда мне теперь соваться уж точно не надо и Каспарблык – убежище бродяг и наемников, как говорила когда-то Арси. Там мне тоже делать было нечего: я не набралась жестокости, чтоб убивать неизвестных мне людей за деньги и не опустилась до низости, чтоб побираться на улицах. Я почесала затылок и переместила глаза чуть выше. Севернее, почти в самом центре Ефрисии, стоял город Торленс – бывшая столица. Город большой и многолюдный, если и искать мага, то только там. Я решительно свернула карту, спрятала под куртку и одним глотком допила торн. Дело осталось за малым – доехать до Торленса.
Выйдя из трактира, я отыскала лавку, где прикупила блестящий медный котелок литра на два и большую ложку. Денег у меня оставалось немного, но я решила, что это ценная инвестиция. В соседнем доме милая пожилая женщина почти за бесценок продала мне полголовки брынзы, пару буханок хлеба и колечко домашней колбасы.
Солнце забралось в зенит, приятно лаская теплыми лучами лицо. Пара босоногих мальчишек погнала коров на дневной удой. Я взобралась в седло и неспешно поскакала по дороге. Настроение улучшилось, будто бы и не было вчерашнего ужасного дня.
На выезде из деревни я мельком заметила у себя за спиной всадника в темном плаще из трактира. Он ехал поодаль, не приближаясь, но и не отставая. Конечно, возможно, нам просто было по пути: дорога одна и деваться ему некуда. Но обострившаяся паранойя не отпускала.
Через пару часов Дрантуга начал спотыкаться. Я остановилась у разлапистой толстой сосны, присела прямо на теплую хвою, с удовольствием протянув ноги после долгой езды. Мой таинственный преследователь тоже остановился и присел на корнях в нескольких метрах от меня. Повисло неловкое молчание. Мужчина сосредоточенно потрошил свою седельную сумку, а я, пытаясь сохранить невозмутимость, перекусывала яблоком.
– Куда едете? – наконец осмелев, окликнула его я.
– В Торленс, – помолчав, ответил мужчина; голос его мне показался удивительно знакомым. – А вы?
– Тоже.
Незнакомец раскурил трубку и неопределенно хмыкнул. Я достала флягу и сделала пару глотков. Он тоже потянулся за своей, потряс и разочарованно отложил в сторону.
– Возьмите, – предложила я.
– Очень любезно, леди, – удивленно и весело заметил он. – Не откажусь.
Тут, наконец, я вспомнила, чей это голос. У меня здесь было не так много знакомых, а мужчин и подавно. На душе сразу полегчало, почему-то я была крепко уверена, что он мне ничего не сделает.
– Что ж вы прячетесь, господин Марфелос? Я вас и так узнала, – весело воскликнула я.
Он закончил пить и, возвращая флягу, сбросил с головы капюшон. Я не ошиблась: передо мной действительно был командир отряда мартиандров.
– Вы за мной следите? – я не могла удержаться от кокетства.
– Это банальная случайность, – с озорным огоньком в глазах заверил меня он. – Я вас узнал, только когда вы заговорили.
Я наигранно обиженно поджала губы. Прием сработал на «отлично». Марфелос чуть смутился и, облизнувшись, добавил:
– В трактире темно было.
– Случайность, так случайность, – легко согласилась я. – Судьба – штука страшная и непредсказуемая.
– Раз уж нам по пути, может, перестанем не замечать друг друга? – предложил он, улыбнувшись. – Негоже все-таки молодой девушке разъезжать по таким злачным местам в одиночку.
– Пожалуй, – я быстро кивнула, пока он не передумал.
– Солнце высоко уже, до ночи в Торленс не успеем. Придется в Каспарблыке ночевать. Не самая лучшая идея, но на дороге нас просто убьют разбойники.
Я пожала плечами и забралась в седло. Дорога запетляла меж холмов, то становясь широкой как автомагистраль, то сужаясь до размеров телеги. Кони резво цокали по утрамбованной сухой земле без всякого понукания.
– Вы, как я вижу, своих не догнали? – спросил Марфелос, поравнявшись со мной.
– Да, они успели далеко уйти, – неуверенно протянула я; перед глазами промелькнуло бледное лицо Барси. – А в лагерь возвращаться резона нет: вы сами сказали.
– А в Торленсе какое дело, если не секрет?
– Какой там секрет, – я махнула рукой. – Поищу работу, жилье. А вы зачем едете?
– Вот это уже секрет, – насмешливо улыбнулся он. – Простите, Ания, я, правда, не могу сказать. Скажу только, что дело срочное.
– Ну, еще бы, – фыркнула я.
К вечеру поднялся сильный холодный ветер, и небо быстро затянуло тяжелыми дождевыми облаками. Погоняя коней, мы скакали по мощеной брусчаткой дороге прямо к светящемуся на горизонте городу под странным названием Каспарблык.
Крепостные стены мрачной тенью нависли над нами, когда солнце окончательно спряталось. Окрепший ветер доносил запахи нечистот и мертвечины. Я поморщилась и прикрыла нос рукой, Марфелос же, казалось, даже не заметил запаха.
У распахнутых настежь деревянных ворот дежурил пьяный вдрабадан стражник. Нас он не заметил, поскольку мирно спал. От тесной воротной площади во все стороны потянулись узкие серые улочки, ютившиеся между высокими каменными домами. На вбитых прямо в стены металлических прутьях болтались на ветру фонари. Из-за толстого слоя копоти, они практически ничего не освещали.
Мы протиснулись между стен и выехали на более широкую улицу: на ней могли разъехаться две кареты или небольшие телеги. В канаве с помоями валялись пьяные и, наверное, кое-где и мертвые. Под фонарями стайками ютились девушки, несмотря на холодную погоду в платьях с глубокими разрезами и голыми плечами, они заискивающе окрикивали Марфелоса, а некоторые и меня. Вдалеке кто-то отчаянно закричал, зазвенела сталь. Из окна на втором этаже высунулась по пояс женщина и, не глядя, вылила прямо на улицу ушат с помоями.
– Жуть какая, – поежившись, пробормотала я.
– Никогда здесь не была? – без особого любопытства спросил Марфелос.
Я покачала головой.
– Правильно делала. Премерзкое местечко.
Мы снова выехали на площадь. Впереди, судя по шпилю, располагалась то ли церковь, то ли ратуша. Посредине застыла облупившаяся статуя девушки с книгой, густо замазанная птичьим пометом. Под ней, шатаясь, стоял и орал что-то невразумительное пьяница.
– Здесь неподалеку есть более-менее приличный трактир. Хозяин ворюга, каких поискать надо, но хотя бы не убьют во сне.
– Положусь на твой опыт, – пожала плечами я.
Заморосил дождик. Мы свернули в переулок и выехали прямо к порогу трактира. Сбоку на ржавом пруте колыхалась выцветшая вывеска «В гостях у дядюшки Иви». Марфелос спешился и повел коня под узды в соседние двери – конюшню. Я поспешила следом.
– Куда идем? – окликнул нас конюх – наглый рыжеватый подросток худой и высокий как жердь.
– Мы постояльцы, – буркнул Марфелос.
– Стойло для коня, корм и чистка – серебряк, – безапелляционно заявил наглец и добавил: «С каждого».
– Ты офигел, милок? – насмешливо и совершенно беззлобно поинтересовался Марфелос.
– Ладно, серебряк за двоих, – нехотя согласился конюх.
– Так-то лучше. Лови.
Мартиандр бросил ему серебряную монетку и уверенно зашагал вперед, вдоль загонов. Я сняла седельные сумки и передала Дрантугу недовольному конюху. Уходя, ненароком коснулась рукой кинжала. Тот быстро подобрался и повел моего коня в загон первым.
Мы прошли по темному коридору. Марфелос толкнул тяжелую деревянную дверь, в лицо дыхнуло ничем не передаваемым смрадом: пот, перегар, копоть, табачный дым, нечистоты и еда. Я закашлялась, скользнула в проем следом за мартиандром. Тот под недовольные вопли протолкнулся через толпу неказистого вида мужиков с пивными кружками, и подошел к стойке. Хозяин сидел на высоком стуле, покуривая трубку, в точь-точь, как старый пират, даже повязка на глазу присутствовала. Завидев нас, он оживился и наклонился ближе.
– Вечер добрый, – крикнул ему Марфелос. – Комната есть?
– А, это вы, командир, – довольно протянул он. – Не забыли про старого проходимца. А кто это с вами?
– Друг, – коротко бросил мартиандр. – Так, комната есть?
– Найдем для таких важных гостей. Вам с одной или двумя кроватями? – полные синеватые губы расплылись в похабной улыбке, обнажив полусгнившие желтые зубы.
– С двумя, – невозмутимо ответил Марфелос.
– В монахи заделались? Такую бабу привез и с двумя кроватями. Или ты специально, чтоб, если одна сломалась, на второй продолжить можно было?
Он разразился громким, чуть наигранным хохотом. Мне показалось, что он до чертиков боится Марфелоса, но не хочет этого показывать перед постояльцами.
– Давай ключи, шутник, – устало вздохнув, попросил мартиандр. – И пожрать что-нибудь надо.
– Мы сегодня барана зарезали, повар сделал отличный плов, только острый очень. Если дама не против….
– Дама не против, – поморщившись, буркнула я.
– И бутылку торна.
– С вас два златника и десять серебряков, – пощелкав счетами, заявил трактирщик.
– Да ты совсем из ума выжил? – возмутился Марфелос.
– Старому другу пойду на встречу, – быстро уступил он. – Просто два златника.
Марфелос негромко выругался, достал из-за пояса мешочек с деньгами и брезгливо бросил на стойку две сверкающих золотых монеты. Трактирщик вмиг сгреб их под стойку и выложил перед нами большой ржавый ключ на засаленной веревке.
– В конце коридора направо. Еду принесет Робби.
– Благодарю.
Марфелос забрал ключ и пошел к двери. На лестнице мы разминулись с ярко накрашенной проституткой, одарившей мартиандра недвусмысленным томным взглядом. Тот брезгливо отмахнулся от нее, разворачиваясь боком.
– Сучка, – зло бросила она мне и плюнула под ноги.
Я ошарашенно отпрянула, едва не упав с лестницы.
Коридор освещался парой массивных медных подсвечников, залитых желтоватым воском. Марфелос отпер дверь, она резко распахнулась сквозняком. Небольшая темная комната навевала уныние. Из разбитого окна тянуло ледяным ветром и сыростью: за окном вовсю шел дождь. Холодный пустой камин застыл печальным изваянием былому теплу.
– Прямо люкс, – комментировала я, поежившись.
– Дерьмо, – зло прорычал Марфелос, подходя к окну. – Дай тряпку.
Я огляделась. В углу, у двери валялась дряхлая засаленная простыня. Я протянула ее мартиандру, тот расстелил ее на полу под окном. Затем с грохотом закрыл ставни на оба засова и сквозняк прекратился.
– Так, теперь дрова нужны. Зажги свечку, вон она на каминной полке.
Я бросила седельные сумки у одной из кроватей и сняла с камина пыльный подсвечник на три свечи. Второй такой же стоял на грубо сколоченном деревянном столе.
Свечи я зажгла в коридоре и, вернувшись, застала Марфелоса за уборкой камина: он раскидывал по сторонам слежавшийся пепел. В дверь робко постучали.
– Кто там? – грубовато крикнул Марфелос.
– Я дрова принесла, – пропищал в ответ тонкий девичий голосок.
– Заходи.
Я открыла дверь и столкнулась на пороге с девочкой лет двенадцати в тонком цветастом платье. В руках она держала внушительную охапку дров. Я быстро забрала их и вывалила возле камина.
– Сейчас еду принесу, – пропищала девочка.