Анна Гущина
Упал на дно – оттолкнись!
Сара подошла к матери и начала гладить ее по голове, ей было невыносимо тяжело видеть маму такой слабой, несчастной… Ее глаза налились слезами, она пыталась сделать вид, что ее не задели слова матери, она должна была быть сильной, чтобы не быть обузой и бременем для мамы, которой и так очень тяжело…
«Мама, вон папа идет, пошли домой», – сказала Сара маме.
В конце двора показался приближающийся силуэт мужчины: небольшого роста, худощавый, землисто-бледное лицо, заросшее щетиной, черные немного кудрявые седоватые волосы, темные круги под глазами. Мышцы его лица непроизвольно подергивались от чрезмерного сжатия челюстей. Опущенные веки, стеклянные, пустые глаза – на лице было выражение безмятежности и полного безразличия. Грязная, помятая одежда, быстрая, немного суетливая походка, – так выглядел муж Майи, Натан.
«Майа, – окрикнул Натан жену. – Почему я должен тебя разыскивать? Я зашел домой, вас там нет, еды ты не наготовила, гора немытой посуды, чего сидишь? Иди домой, займись своими обязанностями», – вскрикнул Натан. У него была всегда очень торопливая манера разговора, он любил перепрыгивать с темы на тему, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, а если его кто-то пытался его перебить, у него случался перепад настроения, сопровождавшийся вспышкой агрессии и гнева…
«Дай мне немного денег, ты должна была вчера зарплату получить» – сказал Натан Майе.
– «Где ты шлялся, уродец, три дня? Не брал трубку, обещал помочь отремонтировать кран, который течет, потом выключил телефон, явился и денег просишь? Не дали зарплату, а если б и дали – нам за квартиру платить нечем, а ты шляешься непонятно где, тебя не волнует, что у нас долги, соседка приходит, спрашивает, когда отдадим. Детей кормить надо. Как ты меня достал, взвалил все на меня и живешь своей жизнью! Не хочу это вывозить, не хочу – слышишь меня! Мне надоели дети, обязанности, стирки, уборки и вечно пьяный ноющий и бесхребетный ты!» – кричала Майа.
Натан сжал челюсти. Он в очередной раз вышел из себя. В моменты гнева он становился агрессивным животным. Он сильно сжал руку Майи, закрыл ей рот ладонью, схватил ее за волосы и свалил на пол. Сара кинулась на отца с кулаками. Он со всех сил ударил ее, она отлетела и ударилась головой. Натан наклонился к Саре и прошептал: «Интересно, а как это, жить и знать, что ты такая же, как твоя мать, в будущем за свой язык и за то, что лезешь на мужчину с кулаками, муж будет тебя п**дить и он будет прав. А пока это буду делать с тобой я». Сара присела на корточки и тихо заплакала… Ссору видели соседи, которые сидели на соседней скамейке, но никто не вмешивался, – не хотели связываться с Натаном, так как знали, что он излишне агрессивен и это может быть небезопасно… Натан еще несколько раз ударил Майю, на лице и шее образовался синяк, на ее лице он оставил следы от ногтей. Каждый раз, когда Натан поднимал руку на Майю, а любой выпитый алкоголь заканчивался оскорблениями, унижением и побоями, он пытался бить именно по лицу, приговаривая: «Ты и так страшненькая, я пожалел тебя и женился на тебе, а будешь еще страшнее и никому не нужна».
– Пилишь и пилишь, ноешь и ноешь! Зачем доводишь меня, тварь? – приговаривал разъяренный Натан. – C тобой явно что-то не так, тебе надо лечиться, психопатка. Гены – сильная вещь. Ты же сумасшедшая, вся в свою мать, не просто так твой папаша ее обрюхатил и кинул, довела, тварина. Вечно ты всем недовольна, все тебе не так, то денег не хватает, то ты устала, я не буду больше это терпеть, не ночую дома – потому что ты меня достала. Ухожу, все – не нравится такой муж, найдешь другого, раздвигать ноги ты умеешь, вся в мать свою пошла, найдешь себе побогаче, получше, и не смей звонить. Детей тебе оставляю, сама родила, сама и думай! – прокричал Натан…
Майа истерично плакала, она не слышала ничего вокруг, Сара пыталась ее успокоить, но ее мама только больше и больше начинала рыдать… Прошло полчаса, Майа немного пришла в себя и сказала Саре:
«Я родила от твоего отца детей, вышла за него замуж, всю жизнь ему посвятила, я любила, прощала, и каждый раз все снова и снова находила в себе силы подниматься из этой словесной грязи, унижений и жить дальше, воспитывать вас. А он продолжал обзывать меня и унижать. Я же не пила, Сара, я такой не была… Я же когда-то была красивой, вокруг меня было много поклонников, были подруги, интересы, куда это все делось? Посмотри на меня – я не женщина, я существо без желаний и стремлений, даже инстинктов не осталось… Мне все равно, что есть, могу не есть, все равно, что носить и где спать… Куда ушла моя жизнь?» – тихо сквозь слезы говорила Майа дочери…
«Твой отец давно не работает, а когда работал – его возвращения я всегда ждала с напряжением. Прислушивалась, как он заходит в дом – открывая дверь пинком, один ли он, и понимала уже, какой будет вечер. Я очень долго не осознавала того, что на самом деле произошло или происходит – десять лет, десять. У меня всегда была надежда, что он все поймет и изменится… Он все силы мои высосал, мне стало ничего не интересно, я боюсь конфликтов, боюсь людей, не могу ни себя, ни вас защитить, чувствую себя неполноценной, некрасивой и виноватой во всем! Не могу так больше!» – жалобно плакала Майа. Она выглядела такой беззащитной, бедной и совсем не взрослой…
«Ты знаешь, у нас же не осталось друзей, знакомых, к которым мы можем обратиться за помощью, он же так ведет себя и при посторонних людях. Все вокруг у него – дебилы. Он про всех говорит плохо, даже в самом хорошем всегда найдет какую-то грязь и давай это мусолить, а если скажешь что-то поперек, лезет в драку… Он неуправляемый, его ничего не сдерживает, внутри пустой и прогнивший насквозь. Он напрочь лишен чувств и эмпатии не то что ко мне – к вам, к своей матери – как он ее посылает! И знаешь, самое страшное, что я даже не заметила, как опустилась – раньше он извинялся за свои поступки, всегда говорил, что ему стыдно, а потом просто перестал. А зачем извиняться, если я все равно все прощу… Промолчу… Алкоголь всегда проявляет то, каким человек является на самом деле, он растормаживает, и человек показывает свое нутро. А я всегда жалела его, боялась, что один он сопьется, попадет в плохую историю, хотела защитить его, защитить разрушителя, своего убийцу», – рыдала Майа…
«А все началось в день нашей свадьбы, он отмечал ее неделю, не мог остановиться… Потом ударил, затем еще раз… Так прошли годы… Помню, как сначала нам выговаривали соседи за постоянный шум, разборки. Мне было стыдно, это чувство меня не покидало, прошло время, и с нами теперь даже не здороваются… На меня смотрят с жалостью, я вижу на себе взгляды соседей и окружающих, такие язвительные, недобрые, осуждающие взгляды, от которых хочется убежать. Я изменилась, не помню, когда последний раз красилась, надевала платье, зато хорошо помню, как вчера заснула в обуви и утром не могла вспомнить, почему джинсы такие грязные и так болит нога…Хоть бы ты сдох, мразь! Ненавижу тебя. Всю жизнь мне сломал», – прошептала Майа.
Выговорившись, Майа медленно поднялась, отряхнула кофту от песка, взяла коляску и направилась в сторону дома, за ней шла Сара… На нее смотрели соседи, Майа и без этого чувствовала себя некомфортно на улице, в людных местах, ей казалось, что весь мир против нее, что все ее осуждают, подсмеиваются, из-за этого в эти моменты у нее учащалось сердцебиение, она потела, ей становилось как будто тяжело дышать, и она старалась идти еще быстрее, не смотреть на людей и не встречаться с ними взглядом…
«Какая я нелепая, если я сейчас упаду и привлеку внимание, все будут меня еще больше осуждать, они видели нашу ссору, они сейчас об этом говорят», – думала Майа и подгоняла Сару…
В последнее время она была очень эмоционально напряжена, чувствовала себя подавленно. Ее терзали мысли о том, что жизнь ее закончилась, что она сама во всем виновата. Она не видела выхода. Все это будоражило ее даже по ночам, она плохо спала, посреди ночи могла проснуться, выкурить несколько сигарет и думать… И так наступало утро… Постоянная раздражительность, апатия и желание только лежать в тишине с закрытыми глазами, и главное – чтобы никто ее не трогал, сопровождали женщину. И в тишине она себя гнобила, приговаривая: «Ты ленивая, Майа, ни на что не способная, только лежать и можешь, бока отращивать». Когда силы думать покидали ее, она засыпала на пару часов, а утром отправлялась на работу – она подрабатывала мойщицей посуды в кафе, Сара уже несколько лет маму видела в таком состоянии, помогала ей с готовкой, кормила сестру, убирала дом… У Майи не было подруг, она ни с кем не общалась, и про это ее тяжелое состояние знали только дети, муж, ну и соседи, – которым было все равно.
Майа пришла домой, у нее опухли веки от слез, очень сильно болела голова, дрожали руки и сильно сохло горло. Она выпила два стакана воды и села за стол. Открыла последнюю бутылку спиртного, оставшуюся в холодильнике. На кухню зашла Сара. Увидев это, она вскрикнула: «Мама, перестань, за тобой смерть уже ходит по пятам, ты истощена, не пей больше, иди поспи, я уберу, помою посуду, иди, пожалуйста. Ты же хорошая, живи долго и умрешь в старости хорошей смертью. Мамочка, не делай так».
Майа посмотрела на дочь и прошептала: «Хорошей смерти не бывает, Сара, бывают хорошие люди. А умираем мы так, как жили, я жила недостойно… Когда я задумываюсь о своей смерти, единственное, что меня пугает – сколько я еще не успела, не стала хорошей мамой, не осуществила свои мечты, предавала себя и вас, прости меня».
Сара не стала отговаривать маму, это было бесполезно… Она ушла спать.
5.35 утра на часах. Сара проснулась от пугающих звуков, доносящихся с кухни – окно на кухне было открыто нараспашку, дул легкий теплый весенний ветер, белый тюль развевался, с дивана доносились бессвязные звуки и хрип. Сара подошла к дивану и увидела там лежащую в полусознательном состоянии маму, у нее была заметная одышка, ей не хватало воздуха, онемели конечности, она истошно хрипела и постоянно повторяла: «У меня болит голова…» Через несколько минут губы ее посинели, пульс уже не прощупывался…
Сару охватил дикий озноб, она закричала, рыдая, во все горло: «Нет! Мама, нет, не уходи, умоляю». Град слез за секунду насквозь промочил ее ночную рубашку…
Ты обрушила этот страшный мир на меня и оставила меня одну, забери меня с собой, мама, я не смогу без тебя». На улице было очень тихо, никаких посторонних звуков, Сара слышала стук часов, доносящийся из детской комнаты, тик-тик… Посмотрела на холодильник, там стояли мамины «заготовки» с прошлого года – огурцы и помидоры, в шкафу все было разложено по полочкам мамиными руками, на табурете постельное белье, которое та собиралась погладить, но не успела… Мрачно, страшно и пусто… Только что здесь была жизнь, прошел миг – и все закончилось… Сара рыдала, она не могла поверить, в то, что произошло…
У Майи произошли токсическое отправление и отек головного мозга из-за передозировки алкоголя… Она впала в кому…
Майа улетела в темноте куда-то вниз, где ее ждало небольшое отверстие, наполненное ярким светом. Как будто труба в аквапарке – сначала темно, ты по ней едешь, а потом резкий свет и тебя как будто обрызгали холодной водой. Когда она провалилась в это отверстие, вокруг нее начали появляться большие круглые формы, похожие по консистенции на медуз, они росли, уменьшались, пульсировали, поглощали ее… В них как будто была какая-то жизнь…
Вокруг нее летали только эти формы, а дальше была полная пустота, – куда ни посмотришь, везде было «ничего». Без начала и конца…
Через несколько секунд ее глаза ослепил яркий свет, который как будто поглотил все пространство, он начал отдаляться от нее. Майа попыталась угнаться за яркой вспышкой света, она бежала, а вспышка отдалялась. Прошла секунда, и Майа, попытавшись дотянуться до вспышки, провалилась и ударилась обо что-то твердое и очень холодное…
Майа открыла глаза, осмотрелась, она лежала на чем-то, похожем на камень. Странная комната – стены и пол светло-серые, совсем без мебели, абсолютно пустая, нежилая, таких комнат Майа раньше не видела, в ней не было ничего, кроме камня, на котором лежала Майа, а вокруг него светились очертания, похожие на людей. Майа протерла глаза, и, приглядевшись, увидела призраки, символизирующие ее нераскрытый потенциал: призраки талантов, которые она не использовала, желаний, идей, за реализацию которых она не взялась, ресурсов, которые она не смогла найти. Все они были злые, разочарованные, огорченные и разрушенные… Они говорили: «Мы были даны тебе, Майа, чтобы ты воплотила нас в жизнь, но теперь мы вместе отправляемся в могилу… ты не исполнила свою миссию на этой земле, Майа… Это твоя книга жизни, прочти», – один из призраков дал Майе книгу. Твердую, тяжелую. Ее трудно было удержать в руках, она была похожа по внешнему обличию на какой-то кодекс или большую инструкцию, на обложке было написано «Красная книга жизни Майи». Майа очень удивилась… Пролистала пару глав и увидела там свои фотографии, описания событий, о которых она уже и не помнила. Такое ощущение, что там была написана вся история ее жизни в мельчайших подробностях, и первая глава называлась «У имеющего мало – отнимется, имеющему много – прибавится».