Анна Гур
Девочка Хозяина Порока
Глава 4
Музыкальная тема главы
Рамиль – “Сияй”
– Ну, что, девочка, проблемы у тебя серьезные.
Глубокий голос обволакивает и щелкает ударом хлыста по нервам. Интонации такие немного хрипловатые, сам голос густой, проникновенный. Заставляющий замереть на секундочку.
– Вижу…
Отвечаю тихо и сжимаю ладошки на груди. В глазах щиплет от усталости, от всего, что навалилось за прошедшее время, но, встретившись с насмешливым взглядом, упрямо поднимаю подбородок.
Отворачивается. Мое состояние не особо заинтересовало мужчину. Понятно. Проблемная девица, урон дорогому автомобилю. Как он меня еще не прикопал в соседствующем с трассой лесочке?
И хотя мне должно быть глубоко наплевать на реакцию незнакомца относительно моей скромной персоны, но что-то не отпускает.
Обида, быть может. Не на этого конкретного мужчину, а на жизнь в целом.
Я замкнута, внутренне одинока. За всю жизнь у меня был только Роб, и я к нему привыкла. Слишком многое пришлось выстрадать и потерять, реабилитация и облом всех надежд. Не было времени ни на разгульную студенческую жизнь, ни на веселые тусовки.
Сначала я вкалывала на мечту – завоевать олимпийское золото, потом приходила в себя после длительной реабилитации и впахивала, пытаясь свести концы с концами.
– И что скажешь?
Раздается густой голос, напоминающий бархат, но сами интонации кажутся мне пренебрежительными. А глядя в презрительные черные обсидианы, мне становится больно. Накатывает отчаяние. Наперевес с пониманием, что я попала.
– Там царапина!
Мой голос наполнен тревогой.
Улыбается белозубо. Передо мной взрослый мужчина, опытный. Такие продают и покупают по щелчку пальцев.
Ужасный день. Адовый. Столкнувший меня с настоящим демоном. Просто чувствую, что ничего хорошего этот человек, отягощенный властью и деньгами, в мою жизнь не привнесет.
– Эта царапина может стоить как твоя колымага, – отвечает спокойно. Озвучивает факт.
Прикусываю губу и почему-то кажется, что он следит за каждым жестом.
– У меня нет таких денег! Как мне выкручиваться?!
Вопрос в никуда.
Мужчина улыбается криво. Кажется, ирония его конек.
– Аппетитная задница у тебя имеется, подключи ее, может, что и выгорит…
Говорит вскользь, как данность, а я сжимаю зубы и понимаю, что мне нечего возразить, я вляпалась!
– Права хоть у тебя есть?!
Вскидывает смоляную бровь. Взглядом прибивает к земле. Подобный стиль общения высокородного с низшим заставляет поджать губы в попытке сдержать характер, но он у меня плохой и ничего не получается.
– Вот на ты мы не переходили. Это во-первых, а во-вторых…
Резко делает шаг в мою сторону, заставляет замолчать, проглотить окончание фразы вместе с последним глотком кислорода под черным взглядом, полыхнувшим раскаленной магмой.
– А во-вторых, красивая, притормози на поворотах, ты уже врезалась, не нарывайся. Итак, – делает паузу, как ни в чем не бывало меняет тему и, не отпуская меня из плена взгляда, спрашивает: – Машина у тебя застрахована?
– В этом-то проблема. Машина моего парня, страховка на его имя…
– Твоего парня? – прищелкивает языком и еще раз окидывает меня взглядом с головы до пят, заставляя замереть и сдвинуть ноги сильнее.
Он смущает, и я не могу понять, чем успела его рассердить, ну, кроме того, что разбила машину, конечно. Просто кажется, что упоминание о моем бывшем не пришлось ему по вкусу.
Или же мне просто кажется?
Я научилась жить без глупых надежд на будущее. Когда ты себя обнадеживаешь, больно падать. А реальность рано или поздно нагонит и втопчет тебя в грязь. Будешь отплевываться и пытаться встать.
А потом с опытом приходит осознание, что, если бы не глупая вера с надеждой в лучшее, тебе бы не пришлось собирать себя по кускам, когда все осталось лишь в грезах.
Вдруг теплая сухая ладонь касается моего подбородка, чуть приподнимает и заставляет отшатнуться, сцепиться взглядом с черной бездной.
Черные глаза рассматривают. Пробегаются по мне, задерживаясь на изгибах фигуры, останавливаются на груди. Кажется, что намеренно смущает. Или привык на всех смотреть, как на товар. Оценивать.
Мою реакцию на прикосновение мужчина игнорирует, но взгляд на миг теплеет, что ли.
– У тебя на лице была написана вся тяжесть мыслительного процесса. Вот тебе подсказка, Белла. Звони своему бойфренду, пусть приезжает. К тебе претензий у меня нет. За руль сядет твой друг и, вуаля, случай становится страховым.
Выдыхаю и теряюсь. Неожиданно слышать поблажку от подобного человека. Мужчина, который обременен властью, который может позволить себе многое, подкидывает мне идею по разрешению моей проблемы.
Невероятно…
Смотрю в смуглое лицо с острыми резкими чертами и на краткий миг в душе, вспорхнув, погибает надежда.
– В этом и проблема, он сейчас пьяный…
Резкий бархатистый смех заставляет меня смутиться. Замираю от белозубой открытой улыбки, которая рождается на холодном лице и на краткий миг кажется, что солнце выглянуло из-за грозовых облаков.
– Везучая девочка. Что сказать. Ты мне поцарапала тачку, и при этом парень у тебя сейчас, если припрет сюда и сядет за руль, получит, конечно, страховой случай, правда вместе со сроком за вождение в нетрезвом виде. Так не бывает…
Кривит губы в ухмылке и внезапно меняется в лице. Словно смахивает внешнюю веселость и из глубин поднимается что-то страшное, опасное, когда прошивает черным, блестящим взглядом:
– Мне кажется, ты подставная, красивая.
Воспаленное сознание ухватывается за это слово и я, наверное, с самым идиотским видом, уронив челюсть, смотрю в лицо смуглое, фактурное, с крупной челюстью и орлиным носом. Хищник.
Прохожусь взглядом по шее с крупным кадыком и останавливаю взгляд на вороте сорочки, где расстегнутые пуговки открывают вид на золотистую кожу груди, покрытую густой растительностью.
Животная, агрессивная харизма. Тестостерон. Подвисаю немного. Необычно видеть такие заросли, даже по виду жесткие, на широкой груди. С трудом отрываю взгляд от выреза и опять смотрю в черные глаза
– Подставная?! – тупо повторяю фразу, смотрю в недоумении, а затем включается ехидство, и я улыбаюсь комичности ситуации. – Вы мне льстите, я совсем не тяну на Мату Хари.
Не знаю, несмотря на всю неправильность ситуации, меня как-то тянет уколоть, укусить и включить черный юмор. Ну, в моем случае хуже быть не может, а помирать, так с музыкой, как бы. Да.
Черные глаза, подобно углям, на миг вспыхивают и тлеют, а я смотрю прямо, не могу оторваться от разглядывания, и да, мне хочется скосить взгляд и опять заглянуть в ворот рубашки, а лучше погладить хищника по шерстке.
“Иза! С ума сошла!” – в истерическом припадке кричит внутренний голос, а у меня подушечки пальцев чешутся.
– Бывает и такое, куколка… – говорит вскользь, а у меня холодок проскальзывает по спине от понимания, что, если бы и вправду подозревал в чем-то, я бы так легко не отделалась.
Замолкает и смотрит в сторону. Кажется, что потерял интерес. А я понимаю, мне нужно срочно решать проблему. Я никак не смогу покрыть такие расходы, даже если продам почку. И так долгов выше крыши.
В мозгу свербит идея и я, набравшись наглости, ее озвучиваю:
– Послушайте, мы можем сымитировать эту аварию через пару дней? Вам возместят все убытки, а для меня случай станет страховым. Встанем так же, здесь же, или где скажете, и за рулем будет Роб…
По инерции произношу имя бывшего, и мужчина напротив резко разворачивается в мою сторону. Кажется, что я опять его вывела, и меня отчитывают, как малолетку:
– Детский сад. Ты себя слышишь, девочка?!
– Господин Кириан!
Отвлекаюсь на голос бугая, который, хлопнув дверью, оказывается рядом со своим шефом. Телохранитель?
Осматриваю бритоголового монстра и сглатываю, но он на меня особо внимания не обращает.
– Звонит господин Ангелсон. У нас горит подписание договора, – вещает озабоченно, а я замираю. Не телохранитель, а помощник, или все вместе. Не ожидала подобного от огромного шкафа.
У этого Кириана все не как у людей, честное слово…
– Перенеси встречу на завтра, – не отрывая взгляда от меня и не особо реагируя на своего помощника, произносит сухо.
Еще раз смотрю на шкафообразного детину и офигеваю…
В мире перевелись симпатичные секретарши?!
Референт отходит и продолжает свой разговор по телефону, а его босс приближается ко мне, смотрит с высоты своего роста. Подавляет, рассматривает нагло, без стеснения и вызывает внутреннюю злость.
Я ведь говорила, что характер у меня не сахар?! Спортсмены вообще народ выносливый. Подобный вызов я интуитивно принимаю. Стою на смерть, хотя ноги слабеют, и я с радостью бы отошла на пару шагов, освободив личное пространство от раздражителя.
– Босс, у них завтра все распланировано. Я перенес на послезавтра. Встреча пройдет в формате ужина и…
– Джеймс, иди в машину.
Резкий, по-военному короткий приказ и огромный громила исчезает, хлопнув тонированной дверью внедорожника.
Провожаю беглеца взглядом и сглатываю, понимая, что подобной милости мне не видать.
Кириан приподнимает смоляную бровь и смотрит мне прямо в глаза, гипнотизирует. Чувствую, как между лопаток стекает капелька пота.
Внутренние предохранители врубаются на полную мощность и где-то в отдалении воет сирена, предупреждая об опасности.
– Парень, говоришь… – выдыхает мне в лицо, и я неосознанно принюхиваюсь. От мужчины веет приятным ароматом парфюма, а дыхание отдает ментолом с примесью табака.
Глаза у него проницательные, живые, цепкие. Слишком умные. Кажется, в душу смотрит, раскладывает, препарирует и заставляет раскрыться до предела. Горячие, крепкие пальцы сжимают подбородок. А слова, подобно скальпелю хирурга, вспарывают нутро.
– Плакать за рулем автомобиля – плохая привычка, девочка, можно потерять контроль и получить серьезные проблемы.
Дает понять, что прекрасно все видит. Умный. Шокирующий своей проницательностью.
Выдержав паузу, продолжает:
– Когда тебя заставляют рыдать и терять контроль – это говорит о том, что подобные отношения исчерпали себя…
Подушечкой большого пальца гладит меня по коже, а глаза словно черное смоляное золото, тягучие и губительное, стоит попасть в этот омут и тебя затянет на самую глубину.
Этот мужчина кажется зыбким песком и трясиной. Один опрометчивый шаг и тебя поглотят, уничтожат, развеяв прах по ветру…
– Предостережение на будущее. Когда такая куколка теряет осторожность и бдительность, она может нарваться на неприятности. Серьезные. Влететь так, что придется отрабатывать ущерб долго, очень долго и на полную катушку, не имея возможности на передышку…
Горящий потусторонним огнем взгляд и слова…
Порочные, пропитанные похотью. Заставляющие все внутри напрячься и трепетать от намека, а что-то глубоко внутри звенит и наполняется предвкушением, желанием прочувствовать всю ту патоку, которой он обдает…
А потом на меня льют ведро ледяной воды, резко бросив:
– Звучит заманчиво, да, красивая?
Улыбается кривовато и бровь вскидывает. Интересная привычка. Кого-то он мне напоминает. Вот такой с диким кровожадным оскалом вместо улыбки и приподнятой бровью. На языке вертится какая-та аллегория, но я даю себе мысленный подзатыльник. Не хватало еще мысли этим незнакомцем занимать.
Сглатываю неожиданно вязкую слюну, а воображение рисует и додумывает… Он ведь дал слишком прозрачный намек, словно транслируя в мой мозг вызывающе порочные картинки.
Моргаю, а сама словно со стороны вижу контрастом: голая тонкая девушка с каштановыми волосами бьется в эйфории под этим сильным смуглым телом и глаза распахиваются шире от шока, прострелившего все тело импульсом, потому что понятие оргазм – мне незнакомо…
Изабель! У тебя что, крыша едет?!
Избавляюсь от захвата. Отхожу на шаг и дышу так, будто спринт пробежала.
– Занятно…
Растягивает слово и ловлю себя на том, что его голос меняется. От бархатистого обволакивающего тембра до резкого, повелительного.
Кириан…
Интересно, это имя или фамилия?
Никогда прежде не слышала. Этот человек чужеземец. Мне кажется, что древние завоеватели были именно такими агрессивно-сексуальными и жестокими. Этот мужчина похож на варвара.
Только почему похож? Он и есть воин. В нем это видно, и если поначалу я была слишком расшатана столкновением, чтобы заметить, то сейчас четко вижу военную выправку и осанку.
Резко поднимает руку, смотрит на запястье, где поблескивают золотым браслетом часы, стоящие явно побольше, чем автомобиль.
– Так, красивая. Считай, тебе сегодня подфартило. Я тебя на счетчик не ставлю. Прощай.
Отворачивается резко и идет к своей монстроватой дорогущей машине, а я осознаю, что все. Незнакомец исчезнет, а вместе с ним и мой шанс на решение проблемы.
– Постойте! Ну как же так?! – подрываюсь за ним. Бегу и чуть не врезаюсь в широкую спину, когда Кириан тормозит и бросает на меня взгляд через плечо, смотрит так, словно удивляется мельтешению назойливой букашки.
– Может, все-таки сымитируем?!
Бросаю фразу, как спасательный круг утопающему, который в данную секунду идет на долговое дно. Даже если мне не нужно будет выплачивать ущерб этому богачу, то за “Хонду” платить-то придется, а нечем!
– Ты прикалываешься, девочка?!
Недоумевает, а я сама от себя в шоке, но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.
– Послушайте, мне все равно нужно, чтобы этот случай был страховым! Я не смогу оплатить ущерб своей машины. Я готова сымитировать ситуацию в любое удобное для вас время!
Окидывает меня ледяным взглядом и бьет словами:
– Со мной “имитировать” что-либо не получится. Будешь этим заниматься со своим парнем, или стенкой. Мне по хер. И не заставляй меня передумать и взыскать ущерб за урон моему имуществу.
Открываю рот в ужасе и хватаю пересохшими губами воздух. Почему я опять слышу двойной смысл в словах этого демона?
Черные обсидианы напоследок окидывают меня ледяной лавиной презрения. Садится за руль внедорожника и хлопает перед моим носом дверью, газует, а я смотрю, как тонированный автомобиль стартует, унося прочь мужчину и надежду на решение моей проблемы…
А мне почему-то становится так обидно и больно…
Не знаю, почему его отказ задевает.
А на что не согласился-то?!
Что именно я предлагала?
Я ведь про машины говорила, а кажется, что он мне как женщине отставку дал. Не впечатлила. Не затронула. Ну как бы я и не надеялась. Тут птица иного полета и партнерш себе выбирает лучших.
По нему видно. Во всем есть незримое превосходство и пресыщенность.
Между нами овраг в социальном статусе…
Глава 5
Опять начало накрапывать. Я стою на трассе под дождем. Мимо проезжают машины, все по делам, кто домой после работы, кто отдохнуть с друзьями, а я дрожу, сцепив зубы, и обнимаю себя руками в беспомощной попытке найти внутри силы.
Почему сложности преследуют и ничего не дается легко? Все через кровь, через боль, через дикое желание выжить.
– Почему все так, а?
Задаю свой вопрос в никуда, зубы отбивают ритм, и я чувствую, как волосы мокнут, прилипают ко лбу, а перед глазами словно выжженное на сетчатке лицо жесткого восточного мужчины с хищными чертами.
В принципе, он поступил со мной, с одной стороны, весьма милостиво… Много историй слышала, как подобные богачи и властители берут за провинность практически в рабство.
А Кириан отпустил, и я не пойму, было ли это доброй волей или просто не захотел морочиться.
Хотя, бежать нужно от таких. Слишком в нем сильно чувствуется мужское начало. Он доминирует.
Дрожу и возвращаюсь к покореженной “Хонде”, кладу ладонь на мокрый исцарапанный до мяса капот:
– Ну что, подруга, тебе тоже не повезло?..
Пальцы пробегают по царапинам, а мне кажется, что это я сейчас такая, как этот изодранный хищником автомобиль.
Меня жизнь полосовала острыми когтями, рвала все мечты и уничтожала надежду. А я все продолжаю карабкаться. И на чем только еще держусь? Упрямая. Всегда была такой. Жить хотела. Победами грезила…
Все пыталась построить кусочек счастья. Островок надежности. И в этом не преуспела. Пока строила быт, связывала концы с концами, мой благоверный предпочел бутылку.
Долго же я сопротивлялась, упорно не желала видеть того дна, на которое мы скатывались день ото дня.
Два спортсмена. Два неудачника с порушенной карьерой.
Когда-то мое имя было у всех на устах. Очень давно я была звездой олимпийской сборной по спортивной гимнастике.
Я была Изабель Фостер. Единственной гимнасткой, сумевшей повторить сложнейший запрещенный элемент Ольги Корбут.
Я та, которая сделала “прыжок бездны”. Смертельный трюк.
Та, которой рукоплескал стадион…
Я должна была принести команде олимпийские медали, но… не случилось.
Вот и все. Свет погас.
Я стала непригодным материалом для мира большого спорта…
Отгоняю мысли и протираю щеки, понимаю, что они мокрые. Дождь. Это все дождь.
Жмурюсь, пытаясь побороть внутреннее торнадо, которое всколыхнул смуглый брюнет. Что-то в нем было такое… Не могу подобрать определение…
Магнетизм. Жуткий. Дикий. Аура. Его хочется видеть, чувствовать и прикасаться. Как к хищнику. Страшит, но манит.
Слышу дикий гудок автомобиля, который проезжает в паре сантиметров от меня, отпрыгиваю и ударяюсь о дверь своей машины.
– Идиотка! Убиться решила?! – вопит водитель, а я смотрю вперед невидящим взглядом и кажется, что опять в палате нахожусь в жутко неудобном гипсе, под которым нещадно зудит кожа.
В этой комнате все стерильное и белое. Ненавижу этот цвет! Возненавидела сразу же, как очухалась после сложной многочасовой операции.
Глупая Иза все смотрела на белоснежную дверь палаты и ждала, когда ко мне придет оперировавший меня профессор, ведь на мои бесконечные вопросы медсестры не отвечали, отмалчивались, говорили, что не в их компетенции и я ждала, ждала, ждала…
Казалось, что в мой маленький белоснежный ад войдет седовласый демиург и даст надежду.
Эта дрянь не подыхает ведь.
Теплится в душе до последнего и травит своим ядом. Ведь разумом я понимала, что все. Подобные травмы не совместимы с дальнейшей жизнью спортсмена, но я верила…
Глупая наивная Иза. Сколько еще раз твоя надежда будет подбивать тебя на самом взлете, который со временем превратится в стремительное падение, и я до сих пор лечу в самую бездну.
Дыхание вырывается рваным всхлипом и тело сильно знобит, а я все никак не выберусь из воспоминания. Я еще там, в том дне, когда белоснежная глянцевая дверь в мою палату отворилась, впуская седовласого врача олимпийской сборной.
Я наблюдала, как размеренной поступью светило медицины подошел к моей кровати и сел на стул совсем близко.
Он смотрел спокойно, профессионально. Без эмоций, а я впервые молчала. Боялась задать вопрос, который иглой был воткнут в душу. Тот случай, когда не стоит вытаскивать шип, он останавливает кровотечение, а вынув его, ты принесешь лишь смерть…
– Мисс Фостер… Вы выздоровеете.
Произнес спокойно врач, давая понять, что все хорошо.
Смотрю в лицо интеллигентного мужчины с седой бородкой и, наконец, выдавливаю из себя свой главный вопрос, который крутится в мозгу с первой секунды, как пришла в себя.
– Доктор, когда я смогу вернуться к снарядам?
Сердце заходится в неровном темпе. Улыбка, которая зацвела секундой ранее, меркнет из-за неприятного леденящего душу предчувствия.
В ответ получаю молчание, острый взгляд и крупицу жалости на дне голубых глаз, которая гаснет так же быстро, как и возникает.
– С этим сложнее, Иза… Мне жаль, но у тебя редкий перелом лопатки, травмированы мягкие ткани, есть разрывы сухожилий… Мы сделали все, что было в наших силах, но последствия необратимы для тебя как спортсменки.
Замолкает опять, а я от этих пауз взвыть готова.
– Что вы этим хотите сказать, профессор?
Дыхание перехватывает. Из глаз уже текут слезы. Я ведь все понимаю. Давно это знала, чувствовала, но жалкая надежда во мне все цепляется за камни и не хочет падать вниз со скал. Живучая дрянь.
Все размазывается и добродушное лицо пожилого врача деформируется пеленой горя.
– Иза, девочка. Мне очень жаль, но олимпийская сборная для тебя теперь недоступна, со спортом придется завязать. Оговорюсь, в обычной жизни травма не будет давать о себе сильно знать. Ты сможешь стать тренером, даже выполнять упражнения, но, увы, в необходимую форму не вернешься.
– Этого не может быть… – шепчут непослушные губы.
– Мне жаль, девочка…
Звук мобильного не сразу доходит до сознания и, наконец, я достаю его из кармана и прикладываю к уху. Визг моей начальницы быстро заставляет окончательно очнуться от охвативших эмоций.
– ФоЛстеЛ. Где тебя носит?!
Чуток отодвигаю трубку от уха, пока перепонки не лопнули от визга китаянки.
– Миссис Ли-Фен. Я попала в аварию. Я буквально трех километров до студии не доехала…
Не слушает даже до конца мой монолог, резко прерывает коротким:
– Так, Фолстел… Луки-ноги целы?!
– Да, просто машину в хлам разбила…
– Ну лаз пелеломов нет, – резко рявкает, опять превращаясь в себя прежнюю, – дуй на занятие, Иза, а то уволю! – сопит недовольно. – Ты и так заменяешь Синтию. То одна белеменеет некстати, то длугая, видите ли, в аваЛию попадает! А как мне студию соделжать? Залплаты вам, неЛадивым, чем платить?!
– Миссис Ли-Фен, я сейчас оглохну, а зарплату я жду с прошлого месяца, все никак не рассчитаетесь, – отвечаю едко.
– Но-но-но! Это не повод отнекиваться, Фолстел! Эта глуппа – наш хлеб. Так что у тебя пять минут! Живо!
Отключается, а я с силой бью по ни в чем неповинной покрышке ногой.
– Зараза!
У нас с моей шефиней интересные отношения. Дружественно-кусачие. Но несмотря на всю ершистость, Ли-Фен тетка нормальная. Она приютила меня в стенах своей студии, дала работу, поддержала в трудный час, а я добра не забываю и за бравадой язвы вижу неплохого человека, но Ли-Фен все-таки стерва еще та!
Сажусь за руль покореженной тачки, делаю вдох и завожу мотор. Недовольный хрип двигателя, и машина отъезжает.
– Чудеса… – выдыхаю, слегка улыбнувшись, – мы с тобой еще повоюем, да, красивая?
Шепчу малышке “Хонде” и замечаю, что повторила словечко незнакомца.
Интересное у него обращение… Красивая…
Почему-то чувствую, как к щекам приливает жар, стоит только вспомнить знойного брюнета.
Выезжаю на трассу. Благо, думать особо нет времени. Спустя несколько минут я останавливаюсь на парковке. Машина просто чудом осталась на ходу.
Выбегаю и лечу к старому неказистому зданию, где на втором этаже и находится студия танцев “Волшебство”.
Взлетаю по лестницам и быстро забегаю в раздевалку, скидываю юбку, натягиваю танцевальный костюм и вылетаю пробкой в зал для занятий с пилоном.
– Всем привет! Преступим!
Улыбаюсь широко и заставляю стоящих вразнобой женщин собраться, повставать с мест и обратить на меня внимание.
– Вы опаздываете, мисс Фостер.
Встречаю недовольный взгляд полноватой взрослой женщины.
– Опоздание в пятнадцать минут имеет свои оправдания. Я чуть не убилась на машине, но все-таки вот я здесь и, если никто никуда не спешит, позанимаемся сегодня чуточку дольше. Приступим!
Нажимаю на пульте от музыкального центра пуск и все пространство заполняет битовая музыка.
– Иии, раз. Давайте, девочки, веселей! Начинаем с разминки. Разогреем мышцы.
Музыка, движение, танец действуют на меня подобно антидепрессанту. Заставляют откинуть проблемы и забыться.
Улыбаюсь широко и весело. Завожу своих учениц. Я помогаю женщинам чувствовать себя желанными, владеть своим телом, управлять им словно инструментом. Танец – искусство, он может открыть и избавить от комплексов даже пышногрудую толстушку, которая стыдится своих аппетитных форм.
Подхожу к женщине в возрасте далеко за тридцать. Эмилия. По характеру стерва. Лишний вес, морщинки на лице и выжженные краской волосы. Я научилась распознавать женское отчаяние. Оно в мелочах. В излишней яркости макияжа, в громком смехе, в желании привлечь к себе внимание. Либо наоборот – в серости, в стремлении слиться с обстановкой, спрятаться в безликой массе людей.
Пилон творит чудеса. Он заставляет понять свое тело и со временем управлять им наподобие настроенного инструмента. Он дает уверенность в себе и своей сексуальности, и я учу именно этому. Заставляю любить свое тело таким, какое оно есть. Да, с лишним весом, да, с целлюлитом, но секс не в оболочке. Он внутри.
– Тянем ногу, Эмилия. Носок вытяни. Выше. И еще выше!
Помогаю, держу за голень.
– Куда уж выше, Иза?! Я сейчас порвусь!
Стонет, прикусив губу.
– К самому потолку. Мне нужен от тебя шпагат.
– Не с моими габаритами, детка…
Улыбаюсь и увеличиваю давление.
– Габариты ни при чем. Растягивай связки и равных тебе в танце на пилоне не будет.
– Умеешь воодушевить, Из-ааа.
Рывком добиваем шпагат, и я придерживаю ногу на несколько секунд, чтобы закрепить результат и растянуть мышцы.
Отпускаю пышнотелую ученицу.
– Тренер, а покажи класс. Станцуй для нас! – вдруг предлагает Эмилия и в серых глазах проскальзывает лукавый блеск. – Чтобы мы не забыли, почему именно приходим сюда и занимаемся истязательством несчастных тел!
Врубаю Бейонсе. Мой любимый хит с восточными мотивами. Beautiful liar.
И начинаю танцевать. Бедра ловят такт и выписывают восьмерки немного резкие. Рваные. Заставляющие все тело пульсировать и звенеть.
Музыка становится волной, которая омывает меня изнутри, заставляя выгибаться со всей порочностью, демонстрировать прогиб в спине на грани человеческих возможностей.
Резкий бит бьет по нервным окончаниям, и я подхожу к пилону, бросаюсь на него словно это мужчина, которого я стремлюсь оседлать, покорить. Пируэт и вот я уже практически падаю на пол вниз головой и удерживаю себя за счет силы ног.
Приподнимаю тело, хватаюсь руками за трубу и пускаю волну, как змея оплетаю стальной шест и выписываю медленный полукруг. Мой танец на пилоне необычен. Для меня это та же спортивная гимнастика. Элементы, которым я придаю сексуальный окрас. Становлюсь раскрепощенной дикой кошкой. Голодной до ласки. Желанной. Желающей. Вся непознанная сексуальность изливается в этом танце-соблазнении.
Музыка заканчивается, и я кручусь на шесте волчком и резко падаю под звук последнего аккорда песни.
Секунду тишины нарушает неровный звук аплодисментов. Тело приятно ноет и мышцы тянет. В эти секунды на шесте я вновь чувствую себя живой, как на снаряде, который более никогда мне не покорить.
В танце я оживаю. Это мой огонь, и я пылаю.
– Изабель… это … это…
Смотрю в серые глаза Эмилии. Полноватая женщина с округлым лицом смотрит на меня со слезами на глазах.
Хмурюсь, не очень понимаю, чем вызвана подобная реакция.
– Мне так жаль, Иза, так жаль…
– Занятие окончено! – рявкаю грубо и выхожу из зала.
Свое прошлое я уже оплакала, а жалость к себе не терплю.
В аннотации ссылка на блог с визуалами и видео замечательной спортсменки, чей талант стал прототипом для Беллы.
