Анна Гудолл
Мэгги Блу и Тёмный мир
6. Хоги приглядывает за девочкой
Несколько дней спустя Хоги перепрыгнул через боковую калитку и побежал вдоль стены дома; мелкий дождик мочил его шерсть.
Позади заросший сад простирался до разрушенной стены, и Хоги понял, что где-то поблизости есть мышь – почувствовал её запах, который ему нравился. На миг Хоги заколебался. Мышь – это заманчиво. Но нет, нельзя сворачивать с пути. Он здесь, чтобы приглядеть за девочкой.
Старая леди с подозрением относилась ко всем чужакам, и из-за неё Хоги уже приходилось присматривать за многими разными людьми. Но эта девочка очень отличалась от всех прочих. Для начала: она понимала его речь. До сих пор Хоги встречал только двоих, кто был на такое способен. Вдобавок, девочка могла заглядывать в другой мир. Когда Хоги рассказал об этом Дот, она внезапно очень заинтересовалась Мэгги Блу-Браун.
Кот прокрался вдоль задней стены и заглянул в окно, но в комнате никого не было. Тогда он вернулся через калитку и запрыгнул на осыпающийся наружный подоконник окна на фасаде дома. Толстые белые шторы были задёрнуты неплотно, и сквозь щель Хоги увидел, что внутри кто-то ходит. Он самодовольно ухмыльнулся; его единственный глаз превратился в узкую щёлочку.
Комната Эсме была полна любопытных вещей: целая коллекция кристаллов, огромные глыбы розового кварца, аметиста, оникса и тигрового глаза – всё это стояло на каминной полке. А ещё тут были звёздные карты, открытки с портретом Бетховена, партии струнного квартета и нераспечатанные письма. На низкой кровати лежало покрывало из мягкого бархата цвета охры, поверх которого были раскиданы ярко вышитые подушки. По обе стороны кровати стояли подставки для благовоний. Повсюду громоздились футляры для скрипок, книги, пюпитры и журналы по дизайну интерьера.
В комнате рылась девочка. Она явно что-то искала. Сначала осмотрела маленькую тарелочку на туалетном столике, заглянула под кровать, а потом открыла шкаф и поспешно обшарила карманы всех платьев и пальто Эсме. Наконец, украдкой оглядевшись, – как будто чувствуя, что за ней наблюдают, – девочка выдвинула ящик прикроватного столика. Хоги увидел, как расширились её глаза. Рука нырнула в ящик и вновь появилась с зажатой в пальцах пятифунтовой купюрой. Быстро закрыв ящик, девочка выбежала из комнаты.
Кот снова обошёл дом и аккуратно заглянул в заднее окно. Теперь девочка обшаривала спинку дивана. Она нашла ещё несколько монет. Затем, сев на пол, подсчитала свои доходы, полученные столь нечестным путём.
Хоги постучал в стекло, и Мэгги Блу подпрыгнула до потолка. Впрочем, увидев, что это всего лишь кот, она расслабилась и открыла дверь.
– И что ты собираешься делать с награбленным? – спросил он без обиняков.
Мэгги вздрогнула.
– О чём ты говоришь?
– Я видел, как ты рылась в вещах Эсме. В шторах была щель.
Её щёки заалели от стыда.
– Мои родители забыли о карманных деньгах. Так что я…
Хоги махнул лапой:
– Мне всё равно. Воруй у старой кошёлки сколько влезет.
Он вскочил на диван и растянулся на нём. Однако произошедшее явно угнетало Мэгги. Она тяжело вздохнула и села на диван рядом с ним.
– Я хочу сходить в кино, вот и всё.
Кошачий хвост дёрнулся.
– За это не нужно платить.
– Ты ходишь в кино? – удивилась Мэгги.
Шерсть Хоги мгновенно встала дыбом.
– Что-то не так?
– Нет, я просто…
– Разве кошкам нельзя смотреть фильмы?
– Ничего про это не знаю.
– Ясно.
Хоги снова дёрнул хвостом.
– По воскресеньям они крутят старые фильмы. Сегодня идёт «На север через северо-запад» – бессмертная классика. Видела его?
Мэгги покачала головой.
– Тогда вперёд.
Они шли по дороге, держась на расстоянии метра друг от друга. Затем проскользнули через пожарный выход старого кинотеатра, стоявшего чуть дальше по улице, – дверь часто оставляли приоткрытой. Внутри, как обычно, бурлила жизнь. Зал был наполовину заполнен стариками, которые бормотали что-то себе под нос – а может, общались друг с другом, но трудно было понять, к кому именно они обращаются.
Хоги отвёл Мэгги в дальний конец зала, и они устроились на бархатных сиденьях возле центрального прохода, как раз успев к трейлерам.
Кинотеатры и центральное отопление – вот две лучших вещи, которые изобрели люди. По крайней мере, так полагал Хоги. А если одно совмещается с другим, это вообще настоящее блаженство. К сожалению, многие старушки засыпали, несмотря на жару, и их громкий храп мешал коту наслаждаться фильмом.
Девочка, увы, тоже не была ценительницей классики. В тот день она отозвалась о фильме так:
– Я ничего не поняла. Старого богатого парня принимают за другого человека. Он влюбляется в женщину в поезде, которая явно ему лжёт. Это глупо. Потом он едет неизвестно куда, и его пытаются убить при помощи самолёта. В общем, странная история.
Хоги в ответ только закатил глаза. Допустим, Мэгги Блу могла видеть другие миры, но в искусстве она ничего не смыслила.
Впрочем, с того дня они часто пробирались в кино вместе. И, хотя старый кот не хотел этого признавать, компания девочки оказалась не так уж и плоха.
7. Синюха
Дела шли всё лучше.
Ладно, пусть её единственным другом был говорящий кот, страдающий ожирением, но Мэгги считала, что Хоги гораздо интереснее большинства людей, которых она встречала. Через несколько недель школа перестала её пугать и превратилась в скучную, но управляемую рутину.
Но однажды утром в понедельник всё снова пошло наперекосяк. Мэгги не смогла найти свой красный блокнот, в котором всегда рисовала на уроках, притворяясь, будто делает записи. И ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь заглянул в него.
Во время обеденного перерыва Мэгги спустилась к своему шкафчику, чтобы поискать блокнот. Поблизости никого не было, поэтому она села на пол и выгребла всё из шкафчика. Однако блокнот не нашёлся. Видимо, он остался в квартире Эсме, решила Мэгги. И тут услышала голос:
– Привет, Синюха.
Из полумрака раздевалки выплыла Ида и подошла к ней. Она присела на корточки рядом с Мэгги и улыбнулась. Её голос звучал необычайно ласково.
– Я хотела спросить: как ты относишься к своему прозвищу?
Мэгги не нашлась что ответить и уставилась в пол.
– Нет, серьёзно. – Ида говорила очень дружелюбно. – Что ты о нём думаешь? Тебе оно нравится?
– Ничего я не думаю. Мне всё равно, – сумела выдавить Мэгги.
– Прозвище – это знак признания. Не стоит относиться к нему плохо.
– Я не знаю.
Мэгги поспешно начала швырять вещи обратно в шкафчик, из-за чего там возник ещё больший бардак, чем раньше. Ида некоторое время медлила, зачарованно наблюдая за её хаотичными манипуляциями. Потом она сказала:
– О, кстати, ты не это ищешь?
Мэгги вскинула взгляд и увидела, что Ида держит в руках её блокнот. Она попыталась выхватить его, но Ида оттолкнула её руку.
– Я в него заглянула. Надеюсь, ты не против?
Мэгги знала, что в этот момент стала красной как помидор. Сердце бешено заколотилось.
– Ты отметила мой день рождения на первой странице. Как мило.
– Это мой день рождения, – буркнула Мэгги.
– У тебя день рождения двадцать первого июня? – На миг в голосе Иды прорезался неподдельный интерес.
– Да.
Послышался шелест бумажных листов.
– А потом я нашла эти рисунки…
Мэгги осмелилась на миг вскинуть взгляд. Ида открыла страницу, на которой Мэгги трижды пыталась нарисовать её профиль, прежде чем удалось добиться хоть какого-то сходства.
– И это ещё далеко не всё, – продолжала Ида. На её губах по-прежнему играла странная дружелюбная улыбка, которая начинала пугать Мэгги. – Мне больше всего понравился вот этот.
Ида подняла блокнот повыше. На рисунке она была изображена с телефоном в руке и распущенными волосами, закрывавшими половину лица.
Мэгги снова уставилась в пол. Ну почему, почему она не нарисовала кого-нибудь другого?
Снова зашелестели листы блокнота. О боже! Теперь Ида открыла страницу, где Мэгги пыталась сосчитать буквы в их именах, выясняя, могут ли они подружиться. Результат получился так себе – двадцать три процента.
– Кстати, моё второе имя Марго. Может, это улучшит ситуацию?
Никогда в жизни Мэгги не чувствовала себя такой униженной. В ней начал вздыматься гнев, пульсируя внутри, но она понятия не имела, что теперь делать.
Однако, посмотрев на Иду, Мэгги не увидела на её лице обычного насмешливого выражения.
Что происходит?
– В тебе есть что-то особенное, – продолжала Ида. – Ты не такая, как все. И знаешь, это круто.
В душе Мэгги вдруг затеплилась надежда. Неужели они смогут стать подругами?
– Тебе нравится Фортлейк?
– Да, он ничего.
– А почему твои родители сюда переехали?
– Они не переехали.
Ида нахмурилась:
– В смысле?
Мэгги сделала глубокий вдох. Она не сумела придумать достаточно красивую ложь, поэтому, как ни странно, решила сказать правду.
– Я живу с тётей. Мой отец… э… он далеко, а мама неважно себя чувствует.
– Она болеет?
– Вроде того.
Мэгги почудилось, что она заметила тень ухмылки, пробежавшей по губам Иды.
– Ох, мне так жаль. – Она накрутила на палец прядь тёмных волнистых волос. – Знаешь, что я подумала, Синюха?
Ида улыбнулась – не той улыбкой, которая предназначалась для учителей, а своей, настоящей. По крайней мере, так показалось Мэгги.
– Может, нам стоит стать подругами? Что скажешь?
Мэгги приоткрыла рот. Она не могла в это поверить.
И тут послышался сдавленный смешок. Ида бросила раздражённый взгляд в сторону, откуда он раздался, но тот, кто прятался, больше не мог сдерживаться. Миг спустя до Мэгги донеслось ещё одно – более пронзительное хихиканье. Ида не сумела сохранить серьёзное выражение и тоже разразилась смехом.
Хелена и Дейзи выскочили из-за шкафчиков.
– О боже мой! – простонала Хелена. – Твоё настоящее лицо!
– Ты купилась! – взвизгнула Дейзи.
Ида опомнилась первой. На её лице не осталось и следа недавнего веселья.
– Ты всерьёз поверила, что я буду дружить с долбанутой чудилой вроде тебя? Ты ведёшь себя как маньячка. Перестань всё время меня рисовать. Это чертовски жутко.
И Ида ушла.
– Ты что, влюбилась в неё или типа того? – Хелена прыснула.
Они с Дейзи последовали за своей госпожой и повелительницей – и исчезли в коридоре.
Мэгги ещё немного посидела на полу, собираясь с мыслями и пытаясь избавиться от стыда и огорчения. Под ними скрывался алый гнев, яростно бурливший в ней, но Мэгги отогнала и его тоже: «Просто отпусти это».
Она медленно вдохнула и выдохнула. А потом вдруг почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Мэгги подняла взгляд и увидела мисс Кейн, стоявшую у двери в главный коридор. На гладком алебастровом лице играла улыбка.
– Привет, Мэгги. Всё в порядке?
Откуда мисс Кейн вообще знает её имя?
– Да, всё отлично, – сказала Мэгги, но мисс Кейн не отставала.
– Вообще-то я не уверена, что это правда.
Мэгги ненавидела таких людей – они прикидывались добрыми, но на самом деле были просто любопытными и настырными. И всё же в улыбке мисс Кейн было что-то эдакое… Что-то обезоруживающее.
Поднявшись на ноги, Мэгги сердито швырнула оставшиеся вещи в шкафчик и захлопнула дверцу. Она взглянула на огромные часы на стене за спиной мисс Кейн.
– Не беспокойся о времени. Я напишу для тебя записку, если ты опоздаешь на урок, – сказала мисс Кейн. Её голос был мягким и нежным. Она придвинулась ближе. – Что случилось? Расскажи мне.
Мэгги почувствовала, как к горлу подступают слёзы. Она переступила с ноги на ногу и изо всех сил вонзила ногти в ладони, чтобы не позволить рыданию вырваться наружу.
– Ничего не случилось.
– Я просто хочу помочь, Мэгги.
– Ладно.
– У тебя дома всё в порядке?
Мисс Кейн снова улыбнулась своей удивительной сияющей улыбкой – и словно повернулся ключ в замке. Мэгги услышала свой голос:
– Моя мама нездорова. Она в больнице. У неё такая депрессия, что она вообще не встаёт с постели. И я не знаю, станет ли ей лучше.
Сказав всё это вслух, Мэгги поняла, что чувствует облегчение. Мисс Кейн подошла и встала рядом с ней. Её голос был невероятно мягким.
– Похоже, твоя мама действительно больна. Тебе, должно быть, сейчас нелегко. Но это нормально. У всех бывают трудные времена.
Мэгги уставилась в пол и услышала собственный голос:
– Я не хочу быть такой, как она.
Ей тут же стало стыдно и неловко.
В этот миг грянул звонок. Мисс Кейн и Мэгги подскочили от неожиданности. На мгновение их взгляды встретились, и Мэгги вспомнила, какими холодными были зелёные глаза этой женщины…
Она схватила свою сумку.
– Я лучше пойду.
И выбежала из раздевалки.
В коридоре на верхнем этаже в нос бил запах школьной лаборатории. Мэгги шла и злилась на себя. Зачем она столько рассказала? Она никогда раньше так не делала!
В улыбке психолога было что-то такое… Мэгги совершила ту же ошибку, что и с Идой, – с разницей примерно в десять секунд. Разговоры никогда не приводили ни к чему хорошему. Это всегда – всегда! – было ошибкой.
Она остановилась перед дверью химической лаборатории. Ей ужасно не хотелось идти внутрь. Сквозь окошко, затянутое миллиметровкой, она видела своих одноклассников, сидящих за длинными деревянными партами, и лысый затылок мистера Филипса.
«Успокойся, Мэгги, – сказала она себе. – Просто успокойся. Ида – придурочная. Но, может быть, с мисс Кейн всё было в порядке?»
Мэгги глубоко вдохнула и толкнула дверь в лабораторию.
Едва она вошла, Ида, Хелена и Дейзи расхохотались. Остальные выглядели слегка озадаченными. Некоторые даже начали смеяться, словно опасаясь, что пропустили шутку.
– Извините, я опоздала, – пробормотала Мэгги.
Вероятно, мистер Филипс пожалел её, поскольку, хотя обычно он был строг, на сей раз просто кивнул, решив не придираться к опозданию. Раскрасневшаяся Мэгги вошла в класс и села на своё обычное место рядом с Уильямом Сноуденом. Не то чтобы они были друзьями – скорее, он не обращал на Мэгги внимания и ничего от неё не ждал. Она всегда чувствовала себя комфортно, когда Сноуден коротко улыбался и немного отодвигал свою тетрадку, давая понять, что освобождает для неё место. И во время урока они просто сидели вместе, ни о чём не разговаривая – в этом не было необходимости.
Ида, расположившаяся через несколько рядов впереди, с ухмылкой обернулась и помахала рукой. Мэгги ощутила, что Уильям смотрит на неё, ожидая, чем она ответит. Но она не сделала ничего – просто уставилась прямо перед собой.
Минут через пятнадцать в класс постучал другой учитель и что-то прошептал мистеру Филипсу. Он велел классу молча выполнять задание – и вышел. Через некоторое время Мэгги заметила, что одноклассники перешёптываются, косясь на неё. И они что-то передавали друг другу. Её сердце заколотилось от страха.
Наконец очередь дошла до Уильяма Сноудена, сидевшего рядом с ней. Мэгги выхватила блокнот у него из рук. В блокноте было написано: «Мэгги Браун втюрилась в Иду Бичвуд».
Мэгги подняла голову и встретилась взглядом с Идой. А Ида крикнула на весь класс:
– В чём твоя проблема, Синюха?
Некоторые ребята захихикали. Мэгги пристально посмотрела на Иду – девушку с идеальной жизнью – и внезапно перестала стесняться. Её охватило великолепное чувство равнодушия: Мэгги на самом деле стало всё равно.
Она встала и подошла к Иде.
– Нет. В чём твоя проблема?
Мэгги произнесла это громко и напористо – и услышала, как класс ахнул. Ида на секунду обалдела, но мгновенно пришла в себя. Она встала и насмешливо посмотрела на Мэгги.
– Я терпеть не могу всяких чудиков. Думаешь, ты особенная? На самом деле ты просто странная.
Повинуясь импульсу, Мэгги рванулась к Иде и толкнула её. Не очень сильно – слегка, просто чтобы заставить Иду сдать назад. Но она с пронзительным вскриком драматично упала на пол.
Мэгги ошарашенно наблюдала, как Ида бьётся на полу. Хелена и Дейзи подскочили к ней. Потом, к изумлению Мэгги, Ида зарыдала. Как можно плакать из-за подобной ерунды? Мэгги просто-напросто не верила своим глазам. Это же так стыдно!
Вдруг Мэгги заметила, что Ида смотрит на дверь класса. Слёзы всё ещё текли по её щекам.
– Она толкнула меня! – выговорила Ида. – Она меня толкнула!
Мистер Филипс бесстрастно наблюдал за происходящим. Затем он написал что-то на листе бумаги, сложил его и сказал Мэгги:
– Немедленно отправляйся в кабинет мисс Маккраб.
Мэгги не могла поверить своим ушам. Она выхватила бумажку из рук учителя, вернулась к своей парте, взяла сумку и вышла не оглядываясь.
Медленно шагая по пустынным коридорам и спускаясь в помещение для персонала, Мэгги размышляла, как же ей теперь быть. Может, просто взять и сбежать? Что с ней сделают, если она удерёт и не захочет возвращаться? Вернут силой? Отдадут под опеку? Мама говорила, что именно это и произойдёт, если Мэгги откажется жить с Эсме. У Синтии не было семьи, а две другие сестры Лайона жили за границей, и у них там было штук восемь детей. Никто больше не возьмёт Мэгги к себе.
Перед кабинетом Крабихи стояло несколько стульев, и Мэгги с мрачным видом села на один из них. Что ж поделаешь: Ида оказалась ещё и доносчицей.
– Слыхали про Алана Йейтса?
Открылась дверь учительской, расположенной напротив. Одна из учительниц направлялась к выходу.
– Да, слышала. Вот бедняга.
– Кажется, он слишком расстроен, чтобы вести уроки, – продолжала женщина в дверях. – А они встречались-то всего пару недель.
Кто-то хихикнул.
– Совершенно очевидно, что мисс Кейн слишком хороша для него.
– Алан был так предан работе!
– Похоже, у него изменились приоритеты.
– Что-то витает в воздухе, – раздался третий голос. – Одна моя знакомая, психотерапевт, говорит, что у неё никогда ещё не было такого наплыва клиентов.
– Ну хоть кто-то доволен жизнью.
Раздался взрыв смеха. Потом женщина в дверях сказала:
– Эх, у меня сейчас десятый «С». Одного этого достаточно, чтобы впасть в депрессию.
Она обернулась и вдруг заметила сидящую в коридоре Мэгги. Её лицо застыло. Она бросила на девочку сердитый взгляд и быстро удалилась. Дверь учительской захлопнулась, и голоса стихли.
«Это правда», – подумала Мэгги. Мистер Йейтс, учитель географии, уже некоторое время не показывался в школе. Ученикам сказали, что у него грипп.
– Мисс Браун! – Над Мэгги нависла Крабиха. – В кабинет. Живо.
Мэгги поспешно вошла. Дверь захлопнулась за ней со зловещим грохотом. Крабиха обошла свой стол и уселась за него. Даже сидя, она превосходила Мэгги в росте, возвышаясь над ней как длинный чёрный шест.
Кабинет директрисы настолько отличался от других школьных помещений, что казалось – это другой мир. Вся школа была залита обычным люминесцентным светом, а здесь на полу лежал толстый зелёный ковёр, и стеклянная настольная лампа отбрасывала бутылочно-зелёные блики на тёмный деревянный стол. На стенах висели книжные полки, и в промежутках между книгами на них стояли разные диковинки. Отполированная до блеска белая раковина с розоватым отверстием, обращённым к потолку, – словно раковина взывала о помощи. Череп какого-то зверя с глупой мордой. Окаменелое существо, похожее на многоножку. Банка с чем-то вроде медузы внутри.
Плотные зелёные шторы не пропускали свет, а на длинной кушетке, покрытой зелёным бархатом, виднелся отпечаток высокого худощавого тела, хотя Мэгги не могла себе представить Крабиху спящей на работе.
– Почему тебя послали ко мне?
Крабиха говорила низким, мягким голосом – совсем не так, как на собрании. И этот голос был гораздо страшнее.
– Я не знаю, правда.
– Дай сюда записку.
Мэгги протянула листок.
– И не пялься на меня.
Отведя взгляд, Мэгги уставилась на свои руки, отчаянно вцепившиеся одна в другую. Крабиха посмотрела на неё.
– Почему ты толкнула Иду Бичвуд?
– Да я почти и не толкала.
– Тогда почему же она упала на пол и заплакала?
Мэгги мысленно улыбнулась. Очень забавно: все кругом велят тебе всегда говорить правду, но когда так делаешь, это не приводит ни к чему хорошему. Единственная правда, которую она сегодня узнала, заключалась в том, что Ида стукачка.
– Я точно не знаю.
– Ты не знаешь, что люди падают, если их толкнуть?
– Знаю. Но я…
Крабиха вскинула тонкую руку:
– Не хочу ничего слышать.
Она выдвинула ящик стола, достала папку и открыла её. На её бледном суровом лбу появилась складка. Она подняла взгляд.
– Похоже, особенных успехов в учёбе у вас не наблюдается, не так ли, мисс Браун? И мало того. Ваш послужной список просто ужасен.
Директриса сделала паузу, позволив словам немного повисеть в воздухе.
– В прежней школе вас на неделю отстранили от занятий за то, что вы сломали однокласснику ключицу. Несчастный случай, полагаю. Но тем не менее. Вы явно склонны к насилию. Разве не так?
Мэгги сочла, что лучше промолчать.
– Я приняла вас в школу после начала семестра и тем самым сделала вам одолжение, хотя я редко так поступаю. Вы об этом знали?
Мэгги глянула на Крабиху с неподдельным удивлением. Кто мог попросить эту женщину сделать для неё одолжение?
– Что ж, едва ли я много получу за свою доброту, а?
И вновь её слова повисли в воздухе, но на сей раз Мэгги охватила злость. «Я ни о чём тебя не просила», – мысленно сказала она.
– До конца недели будешь оставаться после уроков. Можешь позвонить своей опекунше, мисс Эсме Дюран, и объяснить, почему ты придёшь домой позже обычного.
Крабиха сняла трубку с телефона и протянула её Мэгги. Та взяла, однако ей пришлось спросить номер. Директриса глянула на Мэгги с любопытством, но продиктовала номер, записанный в личном деле.
Мэгги знала, что тёти нет дома, и в любом случае – Эсме всё равно. Впрочем, она решила не упоминать об этом. Раздалось несколько гудков, потом последовала трескучая пауза, а затем послышалось старомодное сообщение, записанное на автоответчик:
– Привет. Боюсь, что Эсме Дюран сейчас не может ответить на ваш звонок. Но если хотите, оставьте дружеское сообщение после пронзительного сигнала…
Бииииип.
Мэгги вдруг занервничала. Крабиха смотрела на неё в упор.
– М-м… Эсме? Это я… Мэгги. Я… э… мне сегодня велели остаться после уроков, так что, скорее всего, я вернусь домой поздно. Извини за это. Э… – Мэгги покосилась на Крабиху, не отводившую от неё свирепого взгляда. – В общем, извини. Ладно, пока.
Она повесила трубку с чувством, что провалила тест. Крабиха смотрела так, будто думала, что Мэгги каким-то образом оставила фальшивое сообщение. Потом ей вдруг показалось, что директрисе всё это наскучило. Безукоризненно прямая спина Крабихи чуть ссутулилась, и она пренебрежительно махнула рукой.
– Приходи сюда в три тридцать. Я найду тебе занятие.
Мэгги с облегчением направилась к двери.
– И не опаздывай.