Анна Грэйс
Мечта
«А как, по-твоему, пахнет любовь?» – усмехается Майк, стараясь не показать, как его забавляют мои наивные рассуждения.
– Любовь вообще не имеет запаха, цвета, или вкуса. Любовь – это то, что представляет из себя сам человек. Поэтому, она такая разная и для каждого своя.
«В этом есть определенная логика, – он с притворной серьезностью кивает головой. – Но, все же, что ты сказала ему при расставании?»
– Знаю, Женя думал, что влюблен в меня, по-настоящему. Он все время это повторял, хотя мы были вместе только полгода. В тот вечер он хотел сделать мне предложение. Странно, не находишь, девушки всегда знают, когда парни собираются подарить им колечко. Все было, как полагается. Свечи, романтический ужин. Я увидела кольцо на дне бокала, но вместо того, чтобы выпить шампанское и сказать «да», я спросила: «ты готов ради меня измениться?». Я помню, как Женя нахмурился, как потемнели его глаза. Он не понимал, ведь наши взгляды во многом совпадали, в том числе и на отношения с их непринятием жертв. Но дело в том, что понимание «жертвы» у нас было разное. Вот и все. И естественно Женя ответил, что «нет, не готов, и ты это знаешь». Тогда я сказала, что не могу быть с ним, так как для создания гармоничных отношений, люди должны быть готовы меняться и развиваться в них, если нет, то расставание неизбежно. И ушла.
«Как же с тобой сложно, милая, – Майк обнимает меня, я прижимаюсь к его груди. – Теперь, понятно, почему ты влюбилась в меня. Осознав, что не сможешь встретить мужчину способного полюбить тебя так, как ты этого хочешь, ты сбежала в несуществующую любовь. Это клиника».
– Знаю, но что теперь…
«Посмотрим «Во лжи» в сто первый раз? Или «Сквозь время»?» – беззлобно поддразнивает Майк.
– Точно, – соглашаюсь я, со вздохом убирая рисунки в папку.
Диалоги с Майком вместо обычного самоедства становятся все более привычными. И если честно, нравятся мне все больше. Долгое время смотрю на Женин портрет, прежде чем закрыть папку. Я поступила правильно, расставшись с ним. Если не для себя, то для него. Черт, как же хорошо сознавать, что ты совершила добрый поступок!
Глава 5
«Вот только жизнь добрыми поступками не ограничивается», – вдруг говорит Майк.
– А чем тогда? – удивленно спрашиваю я, оторвав взгляд от странички группы, посвященной творчеству Егора Саматова.
«Она ничем не ограничивается».
– Ты, вообще, о чем сейчас?
«О тебе, конечно. О чем я еще могу говорить? Все темы наших разговоров сводятся к тебе».
– Ой, не ворчи. И, кстати, это логично. Я думаю о тебе, ты говоришь обо мне. У влюбленных так и должно быть.
«Боже! У влюбленных! Все-таки я был прав, твоя проблема – абсолютная зацикленность на себе и собственных переживаниях. Ты даже влюбиться умудрилась в саму себя!» – Майк раздраженно всплескивает руками и подходит к окну, будто можно увидеть что-то интересное в обветшалом доме напротив.
– Что? В саму себя?! Что за бред…
Я убираю ноутбук с колен и встаю рядом с Майком. Жалюзи и занавески скрывают сотни чужих миров. Возможно, в доме напротив тоже кто-то стоит у окна, смотрит и о чем-то думает, принимает одно из самых важных решений в своей жизни или совершает очередной глупый поступок, а, может, просто о ком-то скучает, или ненавидит. А, возможно, никто не смотрит в окно, потому, что большинству людей не интересна жизнь за пределами их собственной квартиры, их маленького внутреннего мирка, ограниченного страхами и бессмысленными переживаниями, важными только им самим, но не другим людям.
«А разве ты не одна из них?»
– Я?! Я нет… я другая… я…
«Вот именно «я»! Ты даже не можешь сказать о себе ничего хорошего!»
– Но и плохого тоже… О, ты, как всегда, прав. Я, что называется, ни рыба, ни мясо. Ни совершаю, ни добра, ни зла.
«А нейтралитет, как тебе известно, самая худшая позиция».
– Не уверена, что это так. Скорее, самая бесплодная.
«Нет, тоже не верно. Нейтралитет это точка перехода от добра к злу. Ведь, не совершая ни каких действий, ты в итоге не совершаешь и добрых поступков, а, значит, способствуешь распространению зла».
– Говорил Икабод Крейн из «Сонной Лощины», цитируя важного политика. Кажется. Да, я знаю, что мир сложная штука, – вздыхаю я, вычерчивая невидимые узоры на стекле. – Но я, как Бо1*, все же не желаю выбирать сторону.
«Эй, ты чего, она же в четвертом сезоне выбрала сторону тьмы!»
– Точно, сама того не сознавая. Я поняла, что так будет с самого начала. Логичное развитие сюжета. Хорошая девочка, сознающая в себе силу и власть, хочет быть доброй, но так как достаточна умна, то понимает, что любая власть несет в себе зло изначально, поэтому старается быть нейтральной. Спрашивается, что склонило ее к злу? Внутренняя чернота, которую она все время пыталась в себе подавить? Ведь, совершая зло, даже во имя добра, ты все-таки подпитываешь свою темную сущность, не так ли? Или внешняя борьба добрых и темных сил, жаждущих вливания новой крови?
«Думаю, в пятом сезоне мы узнаем ответ, – смеется Майк, и накрывает мою руку своей. Странное ощущение – снизу ладони холод от стекла, а сверху тепло от его руки. Наверное, так, согревается замерзшая душа, впервые почувствовавшая прикосновение любви. – Ты, как всегда ушла от темы. Почему ты заперла свое тело в четырех стенах, а сердце в любви к несуществующему мужчине?»
– Не правда! Он существует! – Я отдергиваю руку. Смотрю на отпечаток ладони на стекле. Нечеткий, расплывчатый, как я сама.
«Да, но не для тебя. И не он, а твое представление о нем. Но это тоже неважно. И будет неважно через следующие два года, и через пять и десять лет. Ты так и будешь смотреть фильмы с ним и думать, что такая, как ты, не способна изменить чью-то жизнь, – он горько улыбается, берет ноутбук и протягивает мне. – Садись, смотри очередную серию».
– А, думаешь, могу? – я прячу руки за спину, упрямо трясу головой. – Я свою собственную жизнь изменить не могу. Все одно и тоже, все время одно и тоже – дом, работа, рисование, сериалы, фотография. Ну, иногда, на несколько месяцев в моей жизни появляются мужчины, которым на самом деле я не нужна и, которые не нужны мне.
«А что тебе нужно? Мужчина как Майк? Тогда ты будешь счастлива? Сколько женщин мечтали найти свою любовь? И они находили ее, но были ли они впоследствии счастливы?»
– Вероятно, нет… Но чаще всего женщины мечтают найти только любовь, или, то, что они считают любовью, или даже, то, что принято называть любовью. Хотя, думаю, это касается и мужчин. Люди ищут лишь само чувство, а не конкретного человека, которого они смогли бы полюбить. Поэтому, после, когда ослепление любовью проходит, остается только разочарование и боль. Чувств больше нет, но человек остался. И с этим человеком надо жить. Можно уйти. Но тогда надо набраться где-то смелости и признаться самому себе, что ты никогда не любил. И услышать, что тебя тоже никогда не любили. А это страшно и больно. Поэтому большинство людей и прикрывается ложным чувством любви, хватаясь за него, как за якорь спасения. И идут ко дну. По собственной воле.
«Спрашиваю, еще раз, разве ты не одна из них?», – он подходит ко мне совсем близко.
– Наверное… Я не знаю. Я только знаю, что ничего не могу изменить. Потому, что я не знаю, что я хочу изменить. Но и выносить это странное чувство неудовлетворенности, постоянно грызущие меня, становится невозможным. Иногда я чувствую, как оно ворочается в груди, слышу, как скулит и плачет. Оно требует. Но я не знаю чего. Не знаю. Обними меня. – И Майк прижимает меня к себе.
«Ответ, если, ты, конечно, задаешь правильный вопрос, когда-нибудь придет сам собой».
– Правильный вопрос, говоришь? – я поднимаю взгляд и встречаю его хитрую улыбку. От такой улыбки его глаза чуть прищуриваются и становятся еще красивее. – Хочешь сказать… не что? А кого?
Продолжая улыбаться, Майк отходит и встает на одно колено, приложив руки к сердцу: «Готова ли ты ради меня измениться?».
– Ох… – Я отворачиваюсь, смотрю в окно. Отпечаток моей ладони уже растаял. Растворился без следа. И люди, люди тоже растворяются без следа. Не все. Кто-то живет в истории, а кто-то в памяти других людей. Жизнь первых приближена к вечности, о них помнят, они влияют на судьбы людей даже после смерти, сквозь века. Жизнь вторых, тех, что живут в памяти самых близких… странно, но их жизнь тоже может быть бесконечной, ведь они, так или иначе могли повлиять или коснуться тех людей, что живут в истории. Просто след таких людей почти незримый, и увидеть его дано лишь избранным. Как те узоры, что я рисовала на стекле. Их не видно, но они есть, ведь я их рисовала. И все же, есть, есть такие люди, которые растворяются без следа – это люди, которые не сумели коснуться ни чьего сердца, и остаться в чьей-либо памяти. И я могу стать одной из них.
«Ответь, пожалуйста», – снова просит Майк, протягивая руки.
Я подхожу, сжимаю его ладони в своих и прикладываю их к сердцу.
– Я попробую… Забавно, я требовала от Жени того, чего не понимала и не хотела сама. Ведь, я, как и он, не хотела двигаться дальше, расти. Вместе и по отдельности. Я хотела всегда оставаться такой, какая я есть. Маленькой неуверенной в себе девочкой, мечтающей о красивой любви, но не способной любить сама.
«Ты была не готова», – улыбается он, и тянет к себе.
Некоторое время мы сидим в молчании, колени к коленям, сжимая руки друг друга.
– Не была… наверно. Я и сейчас не совсем понимаю к чему пришла… Измениться. Ради Егора Саматова. Ради Майка. Но для самой себя. Бессмысленно. И все же… ты прав. Как там говорил Шерлок в «Элементарно»: «Когда исключаешь невозможное, то, что осталось, и есть правда, какой бы невероятной она не казалась». Так? – Я радостно смеюсь, и поднимаю наши руки вверх. – Какие девушки нравятся Егору Саматову?
«Зачем тебе это? Хочешь покорить его сердце и изменить жизнь?»
– Нет… Я хочу нарисовать его портрет. Настоящего. С натуры, что называется.
«Зачем?»
– Что значит зачем? Я уже два года влюблена в него, а рисовала лишь его экранных героев. Разве такой парень, как он, обратит внимание на такую замухрыжку, как я, и позволит рисовать себя?
«Вообще-то, ты симпатичная».
– Дело не во внешности, ты же понимаешь…
«А ты понимаешь, что снова придумываешь себе оправдания? Зачем тебе рисовать его портрет?»
– Потому что это моя маленькая традиция. Это раз. И к тому же… – Я задумчиво кусаю губу. – Гора, на которую хочет взобраться мое сердце, так высока, что я не вижу ее вершины за облаками. Поэтому, для начала я придумаю оправдание для совершения столь безрассудного поступка. Осмотрюсь, как говорится, на местности… а там уже решу, как быть дальше… И есть ли вообще смысл рисковать.
«Кто не рискует, тот не пьет шампанское».
– Банально.
«От чего не менее истинно».
– Опять же банально… ну и, черт, с ним… весь мир состоит из одних банальностей, и я одна из них. Ну и ладно. Пошли в «Гугл». Осматриваться.
И радостно улыбаясь, я беру ноутбук. Хочешь не хочешь, а с историей жизни и личными предпочтениями Егора Саматова столкнуться все-таки придется. Развенчивание кумиров тоже полезная вещь, пусть и болезненная.
Глава 6
«Слишком больно?» – спрашивает Майк, когда я со стуком закрываю ноутбук, и устало вздохнув, прячу лицо в ладонях.
– Если страх считать болью, то да. Очень-очень, – говорю я, потирая покрасневшие глаза. Шесть часов за компьютером. Да уж, моему желудку это тоже не понравилось – недовольно урчит, требуя еды, а не хочется.
«И чего ты испугалась на этот раз?» – Майк ласково улыбается, обнимает меня, даря спокойствие и тепло, прогоняя бессмысленные страхи.
– Его мира…
Егор Александрович Саматов родился 22 июня 1986 года в Москве в семье известной актрисы Аллы Иннокентьевны Деминой и Александра Ивановича Саматова, композитора и заслуженного деятеля искусств РФ. В детстве серьезно занимается танцами, вокалом и игрой на фортепьяно, впоследствии увлекается боевыми искусствами. В возрасте 15 лет во время школьной драки получает серьезную травму ноги, в результате чего ему приходится оставить мечты о спортивной карьере. После выздоровления Егор переводится в школу с углубленным изучением английского языка. Окончив школу с золотой медалью, Егор по настоянию родителей пробует поступать в Дипломатическую Академию Иностранных Дел, но после первого экзамена забирает документы и поступает в Высшее театральное училище имени М.С. Щепкина в мастерскую Ю.М. и О.Н. Соломиных, которую заканчивает в 2007 году. Со второго курса актер начинает регулярно сниматься в кино. В 2006 получает свою первую награду «Белый слон» за лучшую мужскую роль. В 2009 году награда в номинации «лучшая мужская роль» на открытом российском кинофестивале «Кинотавр». В 2010 – лауреат премии Национальной академии кинематографических искусств и наук России «Золотой орел» в номинации «лучшая мужская роль» за фильм «Во лжи». В 2012 году номинирован на премию «Ника» за главную роль в фильме «Сквозь время». В настоящее время играет главные роли в спектаклях государственного академического Малого Театра России и снимается в кино, ходят слухи о приглашении в Голливуд. О личной жизни актера, которая тщательно скрывается, ничего неизвестно, но с выходом каждого нового фильма или спектакля, его имя связывают с актрисами, исполняющими главные роли. Чаще всего Егору Саматову приписывают романтические отношения с Мариной Ольшанской, игравшей вместе с ним в двух последних спектаклях. А в 2010 году, после выхода «Во лжи» желтая пресса весь год твердит о его помолвке с актрисой Надей Бердяевой (сыгравшей роль Дины), упорно игнорируя официальное заявление актеров о том, что они просто очень хорошие друзья. Не смотря на плотный график и сильную занятость, актер выделяет время для участия в благотворительной деятельности. Поддерживает теплые отношения с родителями и старшей сестрой Аленой.
– Мне нет места в его мире, – я отстраняюсь от Майка. – Видимо, я совсем спятила, решив, что смогу прикоснуться к его жизни… Исчезни. Я буду ужинать.
И, чтобы выгнать Майка из головы, я открываю ноутбук. Любимый сайт «Filmix» для просмотра сериалов on-line. О, замечательно. Новая серия «Однажды в сказке». Включаю звук погромче, чтобы лучше слышать, пока готовлю макароны и салат из свежей капусты и морковки. Хочется какой-нибудь гадости, вроде чипсов и сухариков, с помощью которых я снимаю плохое настроение, как другие алкоголем или никотином, но в магазин не пойду.
Еда кажется безвкусной, а происходящие на экране бессмысленным. И, как можно было додуматься сделать из Питера Пэна главного злодея?
«Ты же знаешь, часто зло прячется под маской невинности. Вспомни, сколько фильмов, да и книг, про детей-убийц», – вдруг всплывает в голове голос Майка.
– Это-то и страшно. Когда, даже на одно мгновение, понимаешь, что не ты сошла с ума, а весь мир. Разве мир, в котором дети убивают, может быть нормальным?
«Хочешь сказать, что взрослый человек в роли убийцы вполне обычное явление?», – усмехается Майк.
– Забавно, – я невольно улыбаюсь. – Да, вполне обычно… потому, что мы привыкли думать, что убийство, это всего лишь разновидность смерти, всего лишь одна из составляющих жизни. Но мне ли судить о нормальности этого мира?
«Почему нет? Чем ты хуже других?»
– Ни чем, но и не лучше. Мы же об этом говорили.
«Да, но сейчас я хочу рассмотреть данный вопрос в другом ключе», – Майк усаживает меня на стул, а сам встает рядом, прислонившись бедром к столешнице.
– Хочешь, чтобы я сказала, что ни чем не хуже Егора Саматова и его потенциальных подруг?
«Десять баллов за догадливость!»
– Иди ты… Ты ведь, понимаешь, что дело не в том, кто хуже, а кто лучше, а в его успешности. Ему двадцать семь, он на год младше меня. О нем знает вся страна, он обладает множеством наград и номинаций, талантлив, имеет много увлечений, друзей и знакомых, причем большинство из них так же успешны. Его жизнь феерия красок и событий, а моя серости и однообразия. Нет… это нереально… Все равно, что составлять композицию из роз и фиалок. Каждый цветок прекрасен, но вместе они абсолютно не смотрятся. Ни при каких условиях.
«Ох… Ты же сказала, что хочешь нарисовать его портрет, а не завоевывать его сердце», – Майк вопросительно поднимает брови вверх.
– Да, точно… портрет, – с ноткой печали вздыхаю я. – Правильно, разве такая скучная девица, как я, сможет заставить дрогнуть сердце такого парня, как Егор Саматов? В его жизни постоянно происходит что-то новое, интересное, волнующее, в том числе и знакомство с самыми красивыми и интересными женщинами страны, да и мира, ведь его труппа часто выезжает на гастроли заграницу, а я… только в Турции и Египте была. Хоть где-то – звучит убого. Даже английского не знаю. Танцевать не умею. Спорт? Ну ладно, хотя бы зарядку делаю, а он увлекается боевыми искусствами. Петь? только если надо будет кому-нибудь вскрыть барабанные перепонки. Награды… я даже в интернет свои картинки выложить стесняюсь. Никто и никогда не говорил, что я талантлива. Фотографии… таких фотографов, как я, сколько угодно, поэтому, я и не снимаю профессионально. Да и чего вдруг, я всего лишь самоучка, решившая, что у нее получаются красивые кадры… смешно…
«Прекрати! Сосредоточься на другом! Портрет!», – Майк подходит ко мне и встряхивает за плечи.
– Кому он нужен этот портрет?! Я и заговорить с ним никогда не решусь… Не то, что рисовать… Попросить позировать?! Кому?! Мне?! Наивной провинциалке возомнившей себя великой художницей?! Боже, это смешно!
«Разве?! – Майк до боли сжимает мои плечи и встряхивает с такой силой, что голова чуть не отрывается. – Разве мечтать смешно?! Глупо?! Ты думаешь, Егор Саматов никогда не мечтал? Не мечтал стать известным актером? Получить ту или иную награду, о той или иной роли? Не мучился страхами и сомнениями в ожиданиях?! Просто в его жизни все так сложилось? Само собой? Без каких-либо усилий?! Ты, правда, думаешь, что он никогда не мечтал?!»
– Мечтал…
«Но в отличие от тебя, он верил в свою мечту», – и Майк брезгливо убирает руки.
Становится холодно, до мурашек по коже. Я стою одна на холодном ветру, кутаясь в боль и страх. Вспоминаю финальные кадры из «Унесенных ветром», когда Скарлетт, слишком поздно осознавшая, что всегда любила только Ретта Батлера, смотрит, как он уходит. Слова Антона из «Империи»: «Как близко я должен быть, чтобы ты поверила мне? Ты сама не приближаешься. Так что не говори, что я далек от тебя, Мила».
«Насколько реальной должна быть мечта, чтобы в нее можно было поверить? – тихо спрашивает Майк, нежно стирая дорожки слез с моих щек. – Ты поверишь, как Мила? Или, как Скарлетт, навсегда останешься в пустоте и одиночестве?»
– Думаешь, Маргарет Митчелл планировала написать продолжение? Хотя бы в мечтах… представляла ли она, что Ретт и Скарлетт могут быть вместе? Почему Скарлетт не понимала, что любит Ретта? Когда я смотрела, всегда задавалась этим вопросом. Как она могла быть настолько глупа, и не понимать, что с первого взгляда… или не помню… с их встречи в библиотеке, была влюблена в него, а не в этого жалкого Эшли Уилкса…
«Самообман самое привычное и вместе с тем самое страшное заблуждение. Кому, если ни тебе, знать, что страх что-то изменить один из самых сильных в жизни? Как просто скользить по гладкой поверхности стоячей воды, и, как страшно взять весла, чтобы выплыть из гниющего зловонного болота в открытое море. Скарлетт была настолько зациклена на влюбленности в Эшли Уилкса, что не заметила, как потеряла свою настоящую любовь – Ретта Батлера… А ты так зациклена на собственных страхах и никчемности, что боишься даже мечтать…Ты, вообще, когда-нибудь мечтала?»
– Нет… не мечтала… никогда. Для того чтобы мечтать, надо быть смелой, встать на борт лодки, и прыгнуть в воду с головой, не думать о том, какие чудовища могут обитать и прятаться на самом дне; быть сильной, чтобы, не смотря на страх, продолжать плыть, к синему морю, к острову мечты, окруженному неприступными скалами; и верить, чтобы доплыв до острова, не сдаться в самый последний момент, так и не увидев причал и маяк, окна которого светятся радушными огнями, обещая отдых и спокойствие.
«Вечно ты все усложняешь, – смеется Майк. – Чтобы мечтать, не нужны волшебные способности, все гораздо проще и прозаичней, надо всего лишь придумать мечту… и думать о ней… просыпаясь, ложась спать, моясь в душе, проводя время с друзьями, родными или любимыми, работая, смотря фильмы, читая книги… пока не срастешься с мыслями о ней настолько, что мечта будет казаться единственной реальностью, в которой ты сможешь выжить. И только, когда мечта станет воздухом, ты поймешь, что живешь, живешь мечтой, и, что все, о чем ты когда-то мечтала, и есть твоя жизнь. Просто, придумай мечту…».
– Нарисовать портрет… – Сердце забилось ровнее, я закрываю глаза, прислушиваясь к его ритму.
«Нарисовать мечту», – шепчет Майк в самое ухо, почти касаясь губами.
Я улыбаюсь и позволяю ему растаять. Вместо так и не досмотренной серии «Однажды в сказке», открываю свою страничку «ВКонтакте», заполняя квартиру музыкой из любимых сериалов. Включаю везде свет, в том числе и дополнительные торшеры и бра. Я люблю рисовать, когда много света.
