Анна Грай-Воронец
Возвращение в Ангкор
Анна
Шесть лет назад. Ярославль, Россия
На восьмом месяце беременности Анну положили на сохранение. Платного отделения в их больнице не было, поэтому ей пришлось согласиться на облупившиеся стены и жёсткие кровати бюджетного отделения патологии. В палате их было четверо: сама Анна, Антонина – тоненькая девушка с совсем небольшим сроком беременности, дородная Дарья лет сорока шести, которая успела уже стать матерью четверым детям и ждала пятого и Милана – стройная брюнетка лет двадцати восьми с фарфоровой кожей, кукольными чертами лица и оленьими глазами. Эти глаза Анне казались такими знакомыми, но она никак не могла вспомнить, где видела такие же. Анне очень нравилась эта скромная девушка. Она любовалась её утончёнными и полными достоинства жестами. Губы Миланы изящно изгибались при улыбке. И эта улыбка тоже казалась Анне до боли знакомой, однако она никак не могла поднять тот плотный пласт сознания, под которым были погребены воспоминания.
Лежать на сохранении – то ещё развлечение. За четыре дня от нечего делать, дамы перебрали почти все темы, на которые могли поговорить беременные женщины, от имён для своих будущих детей до тонкостей грудного вскармливания. Только Милана была немногословна: она внимательно слушала разговоры, улыбаясь нежной незамысловатой улыбкой. Особенно внимательно слушала Анну.
– Милана, пройдите в десятый кабинет, вам осталось последнее обследование, и вас выписывают, – сказала вошедшая в палату медсестра и сделала пометку у себя в журнале.
Милана вышла. Через пять минут зазвонил её телефон. Анна не имела привычки брать чужие вещи или отвечать на чужие звонки. Зато эту привычку имела дородная Дарья, которая без колебаний взяла трубку.
– Любимый звонит, – прошептала Дарья и захихикала, прикрыв рот ладонью.
Анна, не найдя в этом ничего смешного, пожала плечами. Дарья включила громкую связь и ответила на звонок:
– Алло, это… Милана ушла на обследование…
– Попросите Милану обязательно перезвонить, как освободится, я приеду и заберу её, – ответил на том конце брутальный мужской голос.
Кровь отлила от лица Анны, пол ушёл из-под ног. Перед глазами поплыла белая пелена.
– Это голос моего мужа, – сипло прошептала она и села на край кровати.
Настоятель
22 марта 1431 года. Ангкор, Камбоджа
– Отведите меня в Неак Пеан! – тихим голосом попросил Настоятель.
За эту ночь он постарел на десяток лет. Среди чёрных волос заблестело несколько белых прядей. Настоятель попытался сделать шаг, но его повело. Он ощущал себя опустошённым и вымотанным глубоким дряхлым стариком. Монахи взяли его под руки и потащили на себе.
Неак Пеан был крохотным островным храмом, окружённым со всех сторон прудом. Вода в нём считалась целебной: здесь из века в век люди избавлялись от недугов и смывали свои грехи. Храм был выполнен в лучших традициях кхмерской архитектуры.
Была уже глубокая ночь, и монахи находили дорогу буквально на ощупь: света от факелов хватало только метра на три впереди. Ночные хищники приняли смену, летучие лисицы начали охоту. От ночной суеты, которая так не была похожа на дневную, монахам стало не по себе.
Впереди вырисовался контур храма. Подойдя к мосту, перекинувшемуся через пруд, монахи встали у самой кромки воды, как вкопанные.
– Что это? – воскликнул один из них.
Там, в пруду, отражался космос – целые галактики кружились в своём грандиозном танце, перемешиваясь друг с другом. Звёзды рождались, умирали и снова возрождались из космического пепла. Космический котёл жизни, который можно увидеть у Неак Пеана только глубокой ночью, кипел. Заворожённые увиденным, монахи не сразу приступили к задуманному. Двое из них помогли Настоятелю снять лишние одежды и, держа его под руки, подвели к пруду. Они вошли в воду, читая мантру «Ом мани падме хум». Настоятель глубоко и тяжко дышал, словно хворь держала его лёгкие в кулаке. Каждый шаг давался ему с трудом. Когда монахи вышли из пруда, обойдя храм по часовой стрелке, то разом остановились, с беспокойным интересом разглядывая Настоятеля.
– Настоятель, как вы? – спросил один из них, пытаясь разглядеть в его глазах хоть какие-то признаки того, что тот видит.
– Ритуал ещё не завершён. Отведите меня внутрь храма и оставьте там на ночь, – спокойным голосом распорядился Настоятель. – Утром пошлите за мной Самнанга.
Внутри храма ничего не было видно. Свет луны едва проникал в него через узкие окошки на самом верху. Ветер гудел, проникая в строение сквозь расщелины в стенах. Ориентируясь на ощупь, монахи усадили Настоятеля на пол и притворили дверь храма.
Все разбрелись в надежде, наконец, спустя столько месяцев обрести спокойный сон. На завтра Настоятель отменил пиндапату[8]. Монахи, в конце концов, заслужили завтрашнюю утреннюю плошку риса.
Настоятель снял с левой руки чётки из чёрного агата и стал читать мантру, перебирая бусину за бусиной. Гул ветра усилился, заглушая его голос. Неак Пеан заволокло туманом.
Карина
Четыре года назад. Московская область, Россия
– Our lesson is over, see you after tomorrow! Goodbye![9] – закончила урок Карина.
Прошло уже около года с открытия школы английского языка, а названия для своего детища Карина так и не придумала. Она перебрала массу вариантов: English club, American Dream, English home, EngLove. Ни одно не откликалось ей на сто процентов, однако пока English club лидировал. Как и полагала Карина, вложения окупились в течение года. Клиентов прибавлялось каждый месяц, так как варианты программ обучения позволяли набирать учеников не только один раз и на весь год, а в любой день месяца. Помимо классических программ, были ещё и так называемые full-circle[10], для разработки которых Карина взяла за основу принципы шоу-программ в Таиланде: зритель мог прийти в любую минуту и начать смотреть шоу, но где-то через час оно повторялось, и он мог закончить просмотр, остаться смотреть это же шоу или пойти на другое. Воспользовавшись этой идеей, она разработала full-circle-программы на темы «Путешествие», «Еда», «Природа». Ещё несколько были в процессе. Эти программы вызвали ажиотаж среди студентов и людей более старшего возраста. Три месяца назад Карине даже пришлось нанять ещё двух молоденьких преподавательниц английского языка, так как одна она уже не справлялась с беспрестанно увеличивающимся потоком желающих.
Карина откинулась на спинку огромного мягкого кресла и уткнулась в телефон. В воздухе парил её любимый аромат кофе. Чёрный и без сахара. Занятий по стретчингу сегодня не было, а идти домой не хотелось. Карина погрузилась в собственные мысли, которые прервало сообщение от матери её ученика: «Добрый день! Мы больше на занятия не придём, перешли заниматься в другое место. Спасибо за понимание!»
Карина сжала губы и застучала ноготками по столу: «Это шестой клиент за неделю! Здравствуй, бессонная ночь. Надо просмотреть конкурентов, проанализировать, чем они лучше: цена, удобство расположения, бонусная программа…»
Карина вскочила и стала расхаживать по классу. Грудь сдавило. В районе солнечного сплетения началось какое-то движение. Каждая клеточка её тела напряглась, словно в него разом вонзили тысячу игл. Она помнила, что нужно регулярно отслеживать конкурентов, но в последнее время у неё просто не хватало на это сил. Видимо, она что-то упустила.
«Надо проверить отзывы, может, конкуренты написали какую-то гадость, чтобы напакостить», – решила она.
Зазвонивший телефон вырвал Карину из порочного круга переживаний. Это была Люда.
– Привет! Ты как там? – спросила подруга.
– Да не очень, перерыв между занятиями. Ты как?
Карина вернулась в кресло.
– Да тоже нормально. Что-то случилось?
– Да, – Карина выдохнула в надежде излить душу, – шестой за неделю ученик отказался от моих занятий! Я не понимаю, что происходит! Один за одним от меня отказываются. Такими темпами мне придётся закрыться.
– Так, стоп! Не преувеличивай! У тебя всё будет хорошо! У тебя много клиентов! Даже не думай о закрытии! Лучше уточни у них причины, – посоветовала Люда.
Карина застучала ручкой по столу.
– Люд, предприниматель всегда должен понимать, в какой момент ему пора закрываться. И быть готовым к этому. В конце концов, как говорил один известный человек: «Не важно, сколько раз ты упадёшь, важно, сколько раз ты поднимешься», – Карина вздохнула. – А о причинах – это ты верно подметила. Надо будет обзвонить клиентов и напрямую спросить, в чём дело.
– Именно! Всё будет хорошо! Ты – мозг! Лёша чего?
– Нормально. Вот думаю на днях сказать ему, что нам надо расстаться, – повисла небольшая пауза. – Наши отношения уже давно не приносят никакой радости обоим, бесим уже друг друга. Мы всё-таки с ним разные люди, – проговорила Карина.
Люда хмыкнула:
– Как странно, что ты это поняла только спустя четыре года! Я, как его увидела, сразу поняла, что вы из разных опер.
– Зато он меня любил, – парировала Карина.
– Вот именно, что любил-л-л, – ответила подруга, сделав акцент на последней букве.
– Может, кофейку выпьем в воскресенье утром?
– Да, давай. Где обычно? – уточнила Люда.
– Ну да. В одиннадцать жду тебя. Давай, до встречи!
Карина снова углубилась в кресло и стала листать ленту соцсети, просматривая новости. Внезапно на экране всплыла реклама новой школы английского языка в их городе. Карину кинуло в жар. Голову сжало тисками, а сердце забилось с бешеной частотой. На фото яркую табличку с названием школы держала её ученица Настя, которая занималась у Карины более четырёх лет. Та самая, с которой она делилась своими мечтами по открытию школы и советовалась насчёт того, как назвать её. На табличке красовалось раскрашенное в цвета британского флага название English club.
– Вот стерва!
Карина уставилась немигающим взглядом в невидимую точку. Она почувствовала, как в груди начала зарождаться буря гнева, которая, поднимаясь вверх, ударила в голову и окончательно отключила мозг. Руки задрожали. С трудом удерживая в них телефон, Карина перешла по ссылке, и её взору предстал вышколенный сайт, где конкурентка описывала себя с лучших сторон: удобное местоположение, эргономичная организация пространства, бесплатный кофе. Бесплатный трансфер по вечерам развозил учеников школьного возраста.
«Ха, тупо стырила! Стерва!»
Программы для детей от трёх лет. Вишенкой на торте было то, что в этой школе преподавали – носители языка, самые что ни на есть настоящие англичане. Внутри Карины словно что-то оборвалось. Что могли делать англичане в небольшом подмосковном городе, она не знала, но понимала, что сайт вряд ли врёт.
Карина с трудом сглотнула. Она едва сдерживалась, чтобы не позвонить бывшей ученице и не высказать всё, что о ней думает. Карина сделала два глубоких вдоха и выдоха.
«Долбаная, долбаная стерва! Ну почему, когда только всё стало налаживаться, случилось это?! Надо ей отомстить, нельзя это просто так оставлять!» – закипели гневные мысли Карины.
Грудь сковало льдом. В голове стали проноситься все мыслимые и немыслимые варианты мести: оставить дрянной отзыв; поцарапать машину; сходить к бабке и навести порчу, или просто переломать ноги в тёмной подворотне.
«Так, надо успокоиться! Ни в коем случае не наделать глупостей. Надо попросить Люду посмотреть на картах, может, всё не так и плохо. И просто стать лучше. Да, стать ещё лучше! Это будет идеальная месть. У меня всё получится. Я смогу!»
Буря медленно отступила. Мысли стали течь спокойнее, виски отпустило.
Но Карине было обидно, чертовски обидно, ведь у этой стервы – богатый отец, который наверняка всё оплатил с лёгкой руки, а она поднимала свою школу сама, с нуля, рассчитывая только на свои силы. Заслуга Насти заключалась лишь в том, что та стащила у неё готовую идею.
«То же мне достижение!»
Со своим же отцом Карина не виделась больше десяти лет. Когда тот развёлся с её матерью, то заодно развёлся и с дочерью, оставив их с обещанием присылать деньги, когда у него всё наладится. Но, судя по всему, не наладилось у него и по сей день. Усугубляло дело и то, что Карина была приёмным ребёнком. Свои-то дети не всем нужны, а приёмные и подавно. С биологическими родителями Карина не была знакома. Мать была против того, чтобы Карина искала их: раз они от неё отказались тогда, то вряд ли захотят общаться сейчас спустя столько лет. Но Карине всё равно хотелось найти своих родных, только пока это не очень получалось.
Карина набрала номер Алексея:
– Привет! Ты представляешь, моя бывшая ученица Настя украла мою идею и открыла свою школу английского языка?!
– Да и шут с ней! Чего ты переживаешь? У тебя клиентов, что ли, мало? – ответил тот.
Его ответ поверг Карину в ступор. Это было явно не то, что она ожидала услышать.
– Лёш, она украла мою идею с названием! И уводит моих клиентов…
– Ну и что, это же всего лишь деньги. В этом мире есть вещи гораздо более важные, – возразил Алексей с легкомысленной простотой.
– В смысле, всего лишь деньги! Это мой бизнес, моё детище, моя жизнь! Что может быть важнее? – возмутилась Карина.
На заднем фоне она услышала знакомый женский голос:
– Малыш, с кем ты там всё разговариваешь? Пойдём, нас уже заждались.
Это был голос той самой Насти. Карина нажала на кнопку отбой. Внезапно она почувствовала, как сильно потянуло низ живота.
Самнанг
23 марта 1431 года. Ангкор, Камбоджа
С рассветом Самнанг направился в сторону Неак Пеана. Утром монахи наперебой рассказали ему всё, что произошло этой ночью, пока Самнанг мирно спал в своей постели. Он посокрушался о страшной смерти Висну, пожелав ему благого перерождения. На его памяти на территории Ангкора никто не умирал такой ужасной смертью.
В рассветной дымке всё благоухало жизнью: пели птицы, повсюду летали стрекозы, слишком рано проснувшиеся обезьяны тёрли свои заспанные глаза. И только камни, упавшие с вершины Ангкор Вата напоминали о кошмаре, произошедшем накануне. За погибшего монаха уже читали юроол[11]. Их будут читать ещё сорок девять дней – именно столько душа умершего пребывает в бардо[12] перед новым рождением. Затем душа переродится в новом теле. Будет ли это тело животного или человека, зависит от того, как жил человек. Самнанг без сомнений верил в это и потому отогнал назойливую мошку, кружившую около головы вместо того, чтобы прихлопнуть её.
На подходе к храму Самнанг ускорил шаг, что отозвалось в нём тяжёлой одышкой: излишний вес давал о себе знать. Он слышал ранее про целебные воды пруда около храма, но никогда не видел своими глазами тех, кто действительно в нём излечился. Нет, конечно же, были те, кто утверждал, что после посещения этого пруда хворь отступала, но, чтобы слепой прозревал, такого он ещё не встречал. Самнанг слышал от своего отца-непальца об исцеляющем озере Анаватапту, затерянном где-то в Гималаях, но его мать-китаянка всегда с усмешкой смотрела на мужа, когда тот брался расписывать это чудо света кому-нибудь из знакомых. Так он и вырос, зная, что волшебство существует, но в него не верил.
Самнанг поставил ногу на первую ступень, не решаясь подняться. Вдруг Настоятель умер, и ему придётся принести эту тяжёлую весть в сангху[13]. Настоятеля в монастыре любили и уважали. Он умел и поговорить так, чтобы унять душевную боль, и мог излечивать простые болезни. А ещё Настоятель много чего знал, в чём Самнанг вообще ничего не смыслил. Ведь он приехал к ним из самого Китая. А ещё ходили слухи, что он умеет перемещаться в пространстве: запри его в комнате, и через минуту он оказывался в коридоре. Но, скорее всего, это был вымысел. Говорили, что он умеет читать мысли. Иногда Самнанг начинал думать, что это действительно так, но потом вспоминал, сколько лет Настоятелю, и списывал всё это на огромный опыт и мудрость.
Дверь в храм была приотворена. Самнанг проскользнул внутрь. Дневной свет туда почти не проникал, так что в этом молочном полумраке Самнанг не сразу разглядел Настоятеля. Тот сидел в позе лотоса спиной к входу. Самнанг задержал дыхание, не зная, что предстоит ему увидеть в следующую секунду.
Анна
Шесть лет назад. Ярославль, Россия
Что было дальше, Анна помнила смутно. Врачи, каталка, мелькающие перед глазами лампы, свет которых резал глаза.
Когда Анну из операционной перевезли в реанимацию, к ней, ещё не отошедшей полностью от анестезии, подсел главный врач. Анне казалось, что её только что переехал поезд. Болело всё – и тело, и душа.
– Анна, меня зовут Пётр Васильевич. Я главный врач. Нам нужно с вами поговорить!
– Я вас слушаю, – прохрипела надломленным голосом Анна, с трудом шевеля губами.
Пётр Васильевич взял пациентку за руку.
– Как вы знаете, Устинья родилась почти на полтора месяца раньше срока. Ваша дочь никогда не будет видеть. У неё ретинопатия четвёртой степени: девочка абсолютно слепа. Для вас будет лучше, если вы от неё откажетесь. Она никогда не сможет жить полноценной жизнью, а растить такого ребёнка – тяжкий крест. Вы же это прекрасно понимаете.
Главный врач положил на прикроватную тумбочку бумагу с ручкой и вышел. Анна проводила его взглядом и, собрав последние силы, с ненавистью швырнула ручку с бумагой на пол.
– Козёл! – прошипела она.
Вэн
Четырнадцатью днями ранее. Санкт-Петербург, Россия
Раскосые глаза Мон Вэна излучали нескрываемую радость, когда он вразвалочку шагал по проспекту. Ведь впервые за долгое время ему разрешили взять отпуск. Он решил не просто перележать его на диване, хотя такой вариант его вполне устраивал, а улететь куда-нибудь к морю. Ваня, так звали Вэна в России знакомые и друзья, ещё не знал, куда полетит, но чувствовал, что этот отпуск станет самым незабываемым. А пока он ещё здесь, надо успеть доделать все важные дела.
Вэн потянул на себя тяжёлую дверь дацана[14]. Буддийский храм здесь, в Санкт-Петербурге, был не таким, как храмы в Камбодже. Хотя он плохо помнил свои первые одиннадцать лет жизни и был уже не так уверен в этом.
Сорок четыре года назад, 1979 год, Камбоджа
…Бесконечное рисовое поле под лучами палящего солнца. Пот капает на иссушенные солнцем и голодом кисти рук. Кажется, что этот день будет длиться вечно. И каждый день одно и то же: жара, рисовое поле, мотыга в руках и килограмм риса на сорок человек. У него больше нет родителей, нет его младшего брата Питу. Их разделили и отправили в разные трудовые лагеря почти четыре года назад, семнадцатого апреля тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Его лишили даже имени, как и всех остальных в этой стране. Теперь он был просто Р145672.
У Р145672 сегодня день рождения, ему одиннадцать лет. И он решил, что сегодня устроит себе праздник: ночью прокрадётся вон из лагеря, чтобы его не заметили охранники – Р145672 давно присмотрел ту дыру в заборе за одной из лагерных лачуг – заберётся на сахарную пальму и сорвёт с неё кокос. Р145672 даже закрыл глаза, представив, как будет наслаждаться сладкой мякотью кокоса, как вдруг почувствовал удар плети по спине. Удар был такой силы, что мальчик упал навзничь и не смог найти в себе сил, чтобы подняться. Но, собственно, ему и не пришлось этого делать. Его тут же схватили под руки и потащили волоком с поля.
Р145672 уже знал, что будет дальше. Он не раз бывал там, в этой маленькой раскалённой от полуденного солнца тесной даже для одиннадцатилетнего мальчишки металлической бочке. Он промучается в ней весь день и всю ночь, а наутро снова будет бесконечное рисовое поле под палящим солнцем…
Когда Р145672 очнулся от бредового забытья, он не знал, была ли на улице глубокая ночь или уже занималась заря. Проснулся же он от разговора двух мужчин, которые, по всей видимости, охраняли его.
– Слушай, я вчера с одним мальчишкой разговаривал, которого недавно на службу взяли в ряды красных кхмеров. Ты знаешь, как их посвящают? – спросил первый.
– Да, брат, мне рассказывали. Тебя приводят ночью в ближайший буддийский храм, туда же привозят твоих родителей, братьев и сестёр и заставляют убить самого младшего в семье. Убить самым жестоким образом, какой ты только можешь придумать. И если ты этого не делаешь, то на твоих глазах убивают всю твою семью и напоследок тебя.
– А дальше? Ты знаешь, что дальше? – снова спросил первый.
– А что может быть дальше после такого? – удивился второй.
– А вот что: по приказу Пол Пота всех новобранцев везут в Ангкор в один из храмов. Там ночью проводят ритуал возле какого-то сосуда, в котором якобы заточен демон. На этом сосуде, говорят, ещё рубин с мой кулак. Единственный в своём роде. А после этого ритуала в ребят словно вселяется нечто. Ты же видел, с какой жестокостью молодые ходят и убивают всех, на кого падает подозрение хоть в чём-то, – поделился первый.
– Да перестань, это всё сказки. Да у них просто психика сломана после первой части посвящения, – парировал второй.
– Да какая психика?! Они возвращаются оттуда, словно зомби, глаза ненормальные! Говорят, Пол Пот свозит в Ангкор всех убитых, кладёт их на какой-то алтарь, – проговорил первый.
– Брат, мне кажется, ты перечитал сказок, это всё похоже на пустые россказни.
– Да какие россказни, мне это четверо ребят рассказывали! Отдельно друг от друга. Пол Пот ждёт из Франции какого-то мага, чтобы тот снял печать с сосуда. Это освободит демона.
– А пифии что говорят?
Р145672 снова провалился в сон. А наутро, как думал мальчик, его снова будет ждать бесконечное рисовое поле под знойным солнцем. Только вот на этот раз он ошибался…
