bannerbannerbanner
полная версияОднажды в…

Анна Фурман
Однажды в…

Полная версия

Комната, которая еще несколько минут назад казалась заброшенной, вмиг наполнилась жизнью. Хозяйка теперь уже опрятной лесной избушки жестом пригласила гостью за стол, а сама сняла с огня большой чугунный чайник и разлила по чашкам душистый отвар.

– Ты откудась будешь да звать тебя как? – спросила старушка, глядя, как осмелевшая и отогретая девица уплетает пирожки.

– Зфать меня Золуфкой, я из Тридефятого цафстфа, – отозвалась она с набитым ртом.

– Вон шось, – старушка закивала. – А попала-то сюды как?

Золушка проглотила остатки пирожка и блаженно зажмурилась.

– Фея-крестная хотела наколдовать мне платье, чтобы я поехала на бал…

– Ох энти мне Феи! А на бал-то тебе зачем?

– Так как же, принц…

Старушка хрюкнула и достала из-под стола большую бутыль без этикетки. Жидкость внутри нее переливалась даже сквозь помутневший стеклянный бок, а на дне, насколько Золушка могла различить, плавал какой-то осадок. Старушка ловко подцепила крючковатыми пальцами пробку и вытащила ее со звонким “чпоньк”. Жидкость наполнила до краёв опустевшие чашки. Над столом ненадолго зависло полупрозрачное чуть блестящее зеленое облако.

– Энто – абсент. А я – Яга, – наконец представилась хозяйка. – Счас я тебе расскажу об прынцах-то. Пей.

Золушка поднесла чашку к носу, втянула терпкий полынный аромат и осторожно отпила. Абсент больно лизнул губы, как маленький язычок пламени, но, проникнув внутрь, разлился невероятным теплом, от которого на душе стало легко и так хорошо, как не было уже очень давно. Яга тоже пригубила живительного пойла и начала свой рассказ:

– Ты, как я погляжу, не из тех девиц, што цельными днями на палатях лежат. Одежка у тебя рухлая, пальцы, вона, в саже перепачканы. На мачеху, говоришь, похожа? А маменька твоя хде?

– Умерла она, бабуленька, давно умерла… – Золушка вдруг прониклась нежностью и полным доверием к чуть грубой, но доброй хозяйке-Яге.

– В замужестве, стало быть, померла-то?

– Когда я была еще маленькой девочкой.

Яга хлопнула в ладоши, будто услышала что-то радостное, и только лицо ее стало суровее: черты заострились, а между бровей зазмеились морщинки.

Рейтинг@Mail.ru