– Вернёмся в бунгало?
В этот момент особенно длинная волна рассекается о пирс и слегка заливает его бетонную поверхность, окатив сандалии Джонатана. Поморщившись, он бормочет под нос:
– Здесь очень неуютно. То ли дело у нас в домике. Завернёмся в тёплый пушистый плед, возьмём бисквитное печенье, и будем смотреть фильмы весь вечер, – он умиротворённо закрывает глаза.
– Хочу в волны, – слышу свой собственный дрожащий голосок.
– Что? Зачем? – удивляется любимый. – Не в такую же погоду, милая. Уверен, что шторм скоро стихнет. И тогда мы пойдём купаться. Я обещаю.
Всю ночь я не могу сомкнуть глаз. Море стонет и завывает. Возникло ощущение, что оно страдает. Что оно зовёт кого-то от тоски. В гуле волн я различаю шёпот: «Эидис!»
С самого раннего утра я уже сижу на веранде, вглядываюсь в горизонт. Джонатан выходит из бунгало, потягиваясь.
– Догорая Эйд, мне не нравится, что сидишь здесь каждое утро.
Я не поворачиваюсь к нему. Не обращаю внимания. Тогда он щёлкает пальцами прямо перед моим носом.