Анна Бруша
Среди туманов и снов
Глава 7
Длинный зал с полукруглым сводом делился на две части высокой резной перегородкой. За эту самую перегородку последовали наши надзиратели. Там уже сидели несколько человек. Но различить можно было только силуэты в мантиях.
Саманта плюхнулась за стол и сразу же сгребла пару кусков хлеба. Один она завернула в платок и спрятала в карман.
– Сегодня все прошло на удивление легко. Не стали к нам цепляться. Теперь можно поговорить, за завтраком они обычно не зверствуют. Сидят там, колбасу жрут.
Рядом со мной устроился Джонатан. Он придвинул к себе миску, огородил ее одной рукой точно забором и принялся торопливо орудовать ложкой.
На завтрак давали овсянку с медом. И масла не пожалели. Зря ведьма Нокс переживала.
– Так что такое «Небо»? – снова спросила я Саманту.
– Это место для тех, кто не внушает доверия. Со склонностями к побегам, с неуправляемой магией, – Саманта незаметно кивнула на Джонатана.
Он почувствовал, оторвался от каши и оскалился. Волчонок. Сутулый волчонок.
– А название от троллей досталось: «Небоа» – мельница. Только наши маги теперь ее по-другому используют. И не пытайся переплыть реку ночью – это невозможно.
– Почему?
– Утонешь, – просто сказала Саманта, – или еще хуже.
– В общем, на Небе обитают смутьяны, те, кто скрывал свои магические таланты. Но хуже всего те из нас, кто был у троллей. Или хотел к ним присоединиться.
– Как… к троллям? – переспросила я. – Зачем?
Я поймала взгляд Люка, но он быстро отвел глаза и сделал вид, что наш разговор его совершенно не интересует.
Саманта усмехнулась.
– Почему люди делают то, что делают? Они ищут лучшей жизни.
– У троллей? – поразилась я.
– Вот сразу становится понятно, что ты из столицы. Да, у троллей. Порой нелюди лучше людей. Хотя и не намного.
Саманта замолчала и отдала должное мастерству кашевара. И я поняла, как проголодалась.
– Если ты еще не заметила, то к нам отношение, как к отбросам. Но, как говорят маги, у нас есть шанс. То есть, когда нас сочтут достаточно благонадежными, то выпустят.
– А когда выпустят, то можно вернуться домой?
– Вот дурочка! Какой дом… Для начала позволят выйти из проклятого лабиринта и поселят в нормальном жилом крыле с другими адептами.
– А насколько большой замок?
– Трудно сказать. Мы знаем про шесть башен, которые соединены между собой переходами и внутренними двориками. Если как птица воспарить над этим всем, то будет очень похоже на паутину. Вот мы, как мухи, попались. Небо находится на четыре перехода левее от центра. А река внутри замка впечатляет, да?
– Точно.
– Привыкай. Ты и сама теперь маг. Каждый день будешь видеть невероятное.
Саманта рассмеялась, но потом стала серьезной.
– Просто так не выбраться. Только одному на моей памяти удалось. Но и то, непонятно, что с ним стало. Может, поймали давно…
Саманта замолчала и склонила голову в знак уважения.
– А может, – бодро сказала она, – у него все получилось. Рисковый был парень, этот Мадс. Но возвращаясь к твоему вопросу, Небо – это, по сути своей, тюрьма, внутри еще большей тюрьмы-лабиринта, полного магических карманов и ловушек для тех, кто пытается покинуть это чудесное место без разрешения.
– И давно ты здесь? – спросила я, и в горле как-то враз пересохло.
– Достаточно. Но я, в отличие от многих, не слишком тороплюсь его покидать.
– Но почему? Это же ужасно!
– Тепло. Мягкая постель. Еда три раза в день, – Саманта демонстративно облизала ложку. – Занятия магией. Да, работать надо, а где не надо? Сама подумай, что за пределами замка: война с троллями, голод, страх и ужас. Нет, я лучше побуду здесь.
Она усмехнулась.
Я повнимательнее присмотрелась к Сэм, но так и не смогла определить, говорит она серьезно или шутит. Меня совершенно не прельщала перспектива жить в тюрьме.
А она продолжала:
– Это все вранье, что все маги между собой равны. Обрезай волосы, меняй тряпки, но все равно все знают, откуда ты и что из себя представляешь. А к этому еще прибавляется оценка твоих магических сил. Плюс маги из семей магов – отдельная каста.
– Каста?
– Ну, да… эти обращаются с остальными как с грязью и кичатся своим происхождением. А ты знаешь, как маги выбирают себе спутниц?
– К нам домой приходил чернокнижник. Калеб. Он попросил отца разрешения встретиться с Кристой. Криста – это моя сестра.
Саманта присвистнула.
– Все чернокнижники – негодяи, – убежденно сказала она, – им не стоит доверять. Они любят воровать девушек. Возможно, этот Калеб уже выкрал твою сестру. Околдовал ее и теперь…
Мне стало трудно дышать. Я почувствовала, что стены вокруг сжимаются, а сводчатый потолок давит. Все слилось: башня с лабиринтом и тюрьма для магов, чернокнижники, которые воруют девушек. Вокруг раздавалось мерное постукивание ложек, редкие разговоры стали шумом.
– Эй, Саманта, – сказала Фреда, – ты совсем запугала новенькую. Как там тебя, Мальта? Ты чего позеленела?
Вдруг все происходящее вокруг – это причудливый сон. И мне просто надо проснуться, вырваться из кошмара. Спина вспотела, и к ней противно липла ткань нижней рубашки.
– Старайся дышать спокойно, – сказала Сэм и положила мне руку на плечо.
Я почувствовала успокаивающе тепло, и тяжесть, что сдавливала сердце, начала медленно отступать.
– Эй, вы! Никакой магии в неположенное время!
Саманта убрала руку.
– Полегче? – спросила она.
Я кивнула.
– Ой, они зашевелились. Надо сворачиваться.
Сэм схватила еще хлеб, и он исчез в глубине ее карманов. Я подумала про девушку, которая осталась в спальне, и тоже припрятала кусок.
– Давайте, отбросы, поднимайтесь!
Задвигались лавки.
– Ты когда-нибудь видела троллий туман? – спросила Саманта.
– Нет.
– Может сегодня будем с ним тренироваться. А если у Джонатана случится припадок, то веселье обеспечено.
Но ко мне подошла Алиса.
– Новенькая! Следуй за мной.
* * *
В жарко натопленной комнате сидели два очень старых мага в белоснежных мантиях.
– Ты заставила нас ждать, магика Алиса.
От «магика» – устаревшего обращения к женщине-магу – повеяло холодом.
Алиса попятилась. От ее заносчивости не осталось и следа. Она стушевалась и выглядела как нашкодившая ученица. Потрясающий контраст с тем, как она вела себя с беднягой Джонатаном утром.
– Я прошу прощения…
Один старик вскинул руку, пресекая попытки Алисы оправдаться. Она сконфуженно замолчала, и маги, потеряв к ней всякий интерес, уставились на меня блеклыми, словно выцветшими глазами.
– Девчонка, – сказал один.
– Похоже, Захария ошибся и мы зря тратим время, – сказал второй.
Я молчала. Интересно, сколько этим двоим лет. Наверное, на двоих двести десять – не меньше.
– Подойди ближе, Мальта, возьми меня за руку.
Он вытянул вперед обтянутую пергаментно-желтой кожей ладонь, обсыпанную коричневыми пятнами.
Мне стало противно, и если бы не Алиса, которая с силой толкнула меня в спину, то я бы не нашла сил, чтобы приблизиться.
– Не бойся, – сказал маг.
Когда мои пальцы коснулись его, то меня передернуло от отвращения. Рука была ледяной, как у покойника.
– Ты свободна, магика Алиса. И не вздумай ошиваться под дверью. Мы узнаем.
Я повернулась и успела заметить злое выражение на ее лице. Она смотрела так, как будто я только что нанесла ей смертельное оскорбление.
Я стала очевидцем того, как два старых мага выгнали ее словно нашкодившую шавку. Какой удар по авторитету, этого она мне ни за что не простит.
Страшно было оставаться наедине с магами. Жутко.
– Как погиб король? – спросил меня один. – Отвечай.
– Я не знаю.
– Что обещала королева верховному магу?
– Я не знаю.
– Чьи головы запекли в пирог?
Какой пирог? Какие головы? Почему-то я понимала, что речь идет не об охотничьих трофеях…
– Не знаю.
– Тогда почему Захария сказал нам, что у тебя дар. Нет, этот мальчишка ошибается.
Я вздрогнула. Оба мага смотрели на меня, как смотрят змеи на мышь перед тем, как заглотить.
– Он говорил нам, что твой взор обращен на то, что происходит сейчас. Так смотри! – закричал тот, что сжимал мою ладонь.
– СМОТРИ! – приказал второй.
– Смотри же! – вторили они вдвоем.
Мой взгляд метался по комнате. Я видела каменную кладку стены, языки пламени в камине, лица магов, изрезанные морщинами, пол с потемневшими досками.
– Ну? Что же ты видишь? Говори?
– Ничего!
– Ах, ничего? Тогда зачем тебе глаза? Закрой их.
Я зажмурилась.
* * *
В корчме было жарко натоплено. За длинным столом сидели десять мужчин, перед каждым стояло по тяжелой глиняной кружке с пивом, но их грубые лица были хмуры. Признаков веселья не наблюдалось. Не визжали дудки и не пела скрипка. Подавальщицы не сновали с полными подносами.
Речь держал совсем седой старик. Его кустистые брови, казалось, давили на веки, и глаза от этого были полузакрыты. Морщины говорили о нелегкой жизни.
– Нельзя надеяться на рыцарей и магов. Во времена еще моего деда староста заключил договор с троллями, и они нас не трогали.
– Туман опять начал клубиться в низине, значит, точно скоро пойдут. Надо бежать в крепость.
Старик важно покачал головой:
– Вот в крепости-то нас всех точно прирежут, когда ее возьмут. Мы должны остаться с краю, показать, что мы чтим договор.
– Ага! А если явятся маги и поймут, что мы готовимся встретить их лютых врагов с распростертыми объятиями. Думаешь, они нас пощадят?
– Мы между двух огней. Но я согласен с Доном. Нельзя служить двум господам. В итоге получишь от обоих.
– Но маги ближе. И король – победитель троллей. Они испугаются. Не придут. Что нам туман. Ну, клубится. Но не лезет же дальше.
– А я говорю, что они вот-вот перейдут границу. Мы должны поступить, как договаривались.
* * *
– Скажи, Мальта, что ты видела?
– Ничего. Клянусь ничего.
Мне сделалось душно, рука затекла. Я открыла глаза.
– Пожалуйста, отпустите меня.
Старик приблизил свое лицо к моему, и я поморщилась, чувствуя смрад его дыхания.
– Ты врешь.
– Нет.
Я все-таки вырвала руку и отшатнулась.
Маги взялись за руки. Их пальцы переплелись. Остатки седых волос развевались, как будто по комнате прошелся порыв ветра.
– Мы хотим, чтобы ты смотрела. Смотри же!
Что это? На потемневших досках пола вспыхнули ослепительной вспышкой семиконечные звезды, от которых расходились длинные прямые лучи. Я снова зажмурилась.
* * *
Огонь пожирал огромные бревна. Пламя ревело и вздымалось вверх к дымоходу исполинского камина. На мраморном портале была вырезана морда клыкастого чудовища с чуть косыми глазами. На том месте, где на голове обычно располагаются уши, у этого зверя росли крылья. А ниже бежали тучные виноградные лозы с грубыми листьями.
Зал, в котором располагался этот камин, был огромен и заполнен… троллями. Тролли-воины и тролли-придворные были разодеты так, что глазам становилось больно от блеска драгоценных камней и шелковых тканей.
Тролли веселились.
Их серые грубоватые лица озарялись улыбками. И они то и дело повторяли одно слово:
– Ория! Ория!
Пенилось вино, разливаемое по тяжелым кубкам.
Неожиданно стало очень тихо, тролли расступались, давая дорогу девушке в зеленом платье. Кожа ее была бледной, так что не оставалось сомнений в том, что она была чистокровным человеком.
Небрежным движением руки девушка отбросила прядь волос. В ухе в такт ее шагам покачивалась необычная серьга – месяц на длинной цепочке.
Тролль в ярко алом одеянии сошел с трона, сплетенного из серебряных ветвей и подал ей руки.
– Ория! Ория! – ревел зал.
Девушка улыбнулась и взяла руку тролля в красном.
Он заговорил.
В гортанных звуках его речи часто повторялось «Миравингия» и «Этельред». Тролль прервался и подал знак рукой.
Немедленно принесли корону, и он возложил его на голову девушке. Для этого той пришлось преклонить колени.
– Роува Ория! Нойта роува! – провозгласил тролль в красном.
И тролли в зале склонились в почтительных поклонах.
Но один не склонился. Он вообще выделялся аскетичностью костюма. Черное длинное одеяние без всяких украшений, лишь на пальце блестел скромный перстень с нанесенной руной. Руна мерно светилась красным.
Тролль обвел зал внимательным взглядом. Глаза его – жгучие и черные, как сама ночь. Казалось, он может видеть каждого насквозь, проникать в самые потаенные помыслы, ощущать любые слабости.
Он вытянул руку вперед, указывая на исполинский камин, а потом резким движением рубанул воздух.
Все вокруг затопила тягучая, словно деготь, тьма.
А потом по залу поплыла песня, в ней было торжество, и радость, и кровь, кровь, много крови…
* * *
– Мальта! Что ты видишь? Говори, девочка! Что еще они делают?
Я выдохнула. Тыльной стороной ладони вытерла подбородок, и рука окрасилась красным.
Кровь… оказывается кровь текла из моего собственного носа.
Чувства возвращались неохотно. Два старца-мага выглядели белыми глыбами, хоть и сидели совсем близко, но черты их лиц размывались.
– Мальта! Сосредоточься! Тебе надо снова туда вернуться!
Я не понимала, куда вернуться. Навалилась слабость. До тошноты, до звона в ушах. Колени подкосились.
Они еще что-то кричали, но я слышала лишь шум. Мне. Надо. Поспать.
– Я прилягу ненадолго.
Веки мои сомкнулись. И перед тем, как провалиться в спасительную черноту без сновидений, я увидела лицо тролля с темными, как бездна, глазами.
Глава 8
После пробуждения мне потребовалось немного времени, чтобы понять, где я.
В небольшой светлой комнате было витражное окно, солнечные лучи, проходя сквозь него, ложились на плиты пола цветными квадратами. Из обстановки – только кровать, на которой я и лежала.
Я откинула одеяло. С неприязнью отметила, что кто-то меня переодел в длинную ночную рубаху.
Прислушалась. Снаружи не доносилось ни звука.
Я со вздохом провела по волосам. Подумала про Кристу. Казалось, что с того времени, когда она приходила ко мне в комнату и ловко управлялась с волосами, прошло лет сто, не меньше.
Интересно, как они все поживают? Оправился ли папа после удара? Вспоминают они про меня? Скучают ли? Вот бы написать письмо.
И нет, думаю, что Саманта шутила, чтобы меня напугать, чернокнижник не посмеет выкрасть девушку не мага. Тем более в столице.
Но все равно на глаза навернулись невольные слезы.
Дверь отворилась с тихим скрипом, и вошел Люк.
– Здравствуй, Мальта, – сказал он. – Ты помнишь меня?
– Люк?
Хотела сказать: «Доброе утро», а потом задумалась: а утро ли. Я понятия не имела, сколько сейчас времени.
– Сколько я проспала?
– Три дня, – ответил он. – Что последнее ты помнишь?
Почему он разговаривает со мной как с ребенком? Конечно же я все помню…
– Почему ты спрашиваешь?
– Мальта, пожалуйста, ответь на вопрос. Я здесь в качестве целителя. Захария просил убедиться, что ты в порядке. Ты пережила довольно сильное потрясение, вызванное магией.
Он поджал губы и нахмурился, всем своим видом выражая недовольство.
– Мне не сказали, что с тобой произошло – Люк подошел поближе и сел на край кровати. Взгляд его сделался внимательным. – Я сделал все, что мог, чтобы вернуть тебе физические силы. Продолжительный сон тоже должен был сказаться благотворно. Теперь нужно понять, как ритуал сказался на твоей памяти и разуме. Особенно их волнует память.
Хорошее у него лицо. Доброе.
– Алиса отвела меня к двум ужасным старым магам. И… дальше…
Вспомнилось холодное прикосновение костлявых пальцев, белые одежды и потухшие глаза, а потом корчма, в которой совещались крестьяне, и тролль в красном, что подавал руку человеческой девушке. Он увенчал ее венцом… как же он ее назвал.
– Ты знаешь язык троллей? – спросила я.
На лице Люка не дрогнул ни один мускул.
– Что такое «нойта»?
Он оглянулся на дверь и тихо ответил:
– Ведьма.
А потом быстро наклонился и прошептал:
– Притворись, что не помнишь своих видений.
Я чуть заметно кивнула. Внутренний голос подсказывал, что лучше делать, как он говорит.
– … А дальше… в комнате было очень душно из-за натопленного камина, и еще я так долго не спала, мне стало плохо.
– Ты помнишь, как попала в Башню?
Я отвечала на вопросы, потом Люк попросил меня лечь и, как в случае с избитой девушкой, коснулся висков, чуть надавив.
– Как Мальта? – В комнату бесшумно вошел Захария.
Черная мантия, лиловый пояс. На шее витая цепь с медальоном в форме ладони. В центре сияет синий камень – атиллит. Или, как его еще называют, «морская слеза».
Люк убрал пальцы от моей головы и повернулся к вошедшему:
– Ее физическое состояние больше не вызывает у меня опасений.
– Рад слышать.
– Мальта, уверен, что ты не откажешься позавтракать? Но сначала нам надо уладить одну маленькую формальность. Одевайся.
Если учесть, что в комнате была только кровать, то…
Видимо, на моем лице отразилось недоумение. Потому что Захария подошел к стене и просто толкнул ее. Оказывается, что за потайной панелью скрывался гардероб. За исключением кучки моих вещей, которые сиротливо ютились на полке, он был совершенно пуст.
– Идем, Люк, – сказал Захария. – Позволим Мальте собраться без зрителей. А мне нужно перекинуться с тобой парой слов.
Когда они вышли, то я смогла выбраться из-под одеяла. Я обследовала комнату на предмет скрытых сюрпризов. И обнаружила умывальню, которая также была скрыта за потайной дверью.
– Зачем так делать? – пробормотала я себе под нос. – Кому вообще могла прийти в голову идея прятать шкаф и вход в умывальню.
Спустя непродолжительное время я покинула странную комнату с витражным окном.
Захария прохаживался снаружи, Люка видно не было. Маг улыбнулся мне теплой отеческой улыбкой.
– Итак, Мальта, – сказал он, – уверен, у тебя накопилось много вопросов. И сегодня я, так сказать, развею туман. Но для начала…
Из кармана мантии он извлек небольшую коробочку и элегантным быстрым движением откинул резную крышку.
– Это…
– Да. Серьги.
На бархатной подложке лежали маленькие серебряные звездочки. Захария вытащил одну. С обратной стороны была тонкая ножка, которая оканчивалась зажимом.
– Нужно проколоть уши, – сказал он.
Я схватилась за мочку. Щеки залила краска.
– Не бойся, это совсем не больно. Ты ничего не почувствуешь…
Захария не соврал.
И правда было терпимо. Вся процедура заняла несколько минут. Вид блестящей иглы в руках Медеи оказался страшнее всего.
– Тебе очень идет, – сказал Захария, когда серьги были вставлены в уши.
Маг заправил прядь волос мне за ухо и покачал головой.
– Жаль, что вам обрезают волосы. В распущенных длинных волосах есть особая женская магия… Но правила есть правила.
Мы шли по бесконечной, закрученной по спирали лестнице. На стенах, в прозрачных пузырях, горел белый, точно кипящее молоко, свет.
После рассказов Саманты о Башне Пепла я решила внимательнее следить за дорогой и отмечала некоторые странности. Например, куда бы мы ни пошли, сколько бы анфилад не прошагали, почти нигде не было окон, их заменяли зеркала. А если окно все же попадалось, то пейзаж за ними нельзя было разглядеть из-за завесы густого тумана.
Некоторые коридоры были старыми, а другие явно отстроились недавно. Еще полы. Мраморные плиты чередовались с простой глиняной плиткой.
– Сегодня по всей Миравингии объявлен траур, – сказал Захария. – Но ты уже знаешь, что наш любимый король Этельред безвременно скончался.
– А. – только и могла сказать я.
Захария привел меня в пустую трапезную, где был накрыт сытный завтрак.
– Ешь, не стесняйся, – сказал он.
Я не заставила себя упрашивать. Он сел напротив и терпеливо ждал, пока я утолю голод.
– На пустой желудок тяжело воспринимать разговоры о магии. Но теперь думаю, ты готова.
Не удержавшись, я коснулась уха, проверяя, на месте ли сережка.
– Мальта, ты – маг весьма редкой породы, – начал Захария. – Очевидец.
– Очевидец? – переспросила я.
– Я надеялся, но боялся спугнуть удачу. Что ты думаешь о предсказании будущего? – последовал неожиданный вопрос.
Мне доводилось бывать на ярмарке, где стояли яркие палатки магов. Каждый желающий мог зайти туда и за небольшую плату узнать, что его ждет. Мы с Кристой хотели, но отец тогда разворчался, что это все надувательство и обман.
– Ну… – неуверенно начала я.
– Нельзя увидеть будущее, – отрезал Захария, – Нельзя увидеть то, чего нет. Настоящее – вот, что имеет значение. Именно из него и вырастает грядущее. Располагая фактами, обладая логикой и прозорливостью, можно строить предположения. Понимаешь, о чем я?
– Да. Кажется.
Захария взял со стола ложку и рассеянно посмотрел в свое отражение. Лицо исказилось. Нос получился огромный, но маг не улыбнулся.
– Обычно попадаются вещатели или прорицатели. Такие люди обладают обостренной интуицией и способны улавливать настроения, обрывки случившихся событий. На этом основании они и строят свои предсказания. Иногда угадывают. Нет, не подумай, что я отношусь с пренебрежениям к такого рода магии. На самом деле, они крайне полезны, поскольку приносят неплохой доход…
– В чем разница между «вещателями» и «прорицателями»? – спросила я и потянулась за яблоком.
– А, конечно. Прости. Вещатели обычно улавливают эхо событий, впадают в особое состояние, называемое «трансом» и начинают громко выкрикивать. Ты тоже выкрикивала разное, перепугав честное семейство Ллосов. Но я пришел к выводу, что это, как и ночные кошмары, – лишь вестники пробуждения магии в твоей крови. Здесь ты не пыталась делать выводов и твое состояние очень отличалось от обычного вещательского транса.
Захария перевел дух и продолжил объяснение. В этот момент его легко можно было представить за кафедрой перед притихшими студиорусами.
– «Прорицатели» – это те, кто улавливает происходящие события с помощью магических предметов или артефактов. Например, некоторые пользуются картами или смотрят в хрустальные шары. Но твой дар – это нечто совершенно иное. Нечто особенное.
Я слушала, затаив дыхание. Я никогда не считала себя особенной. Признаться, я всегда думала о себе, как о достаточно заурядном существе. Вот Криста красавица, а я – так, серединка на половинку.
– Ой! – я едва не подпрыгнула на месте.
– Что такое, дитя? – ласково спросил Захария.
– Люк сказал, что я проспала три дня, а значит, пропустила свой день рождения.
Маг усмехнулся.
– Шестнадцать лет – чудесная пора для девушки. И, знаешь, что многие выдающиеся очевидцы раскрывались в этом возрасте. Я тебе покажу.
* * *
Длинный переход был сплошняком завешан холстами. Некоторые совсем потемнели от времени, и с трудом можно было различить сюжет, другие же, напротив, поблескивали свежими яркими цветами.
– Вот, взгляни.
На картине, перед которой мы остановились, была изображена совсем юная девушка в неприлично просвечивающей белоснежной рубахе, доходившей до пят. Она прижимала к груди лилию. Глаза ее были воздеты к небу. От ее рыжеватых волнистых волос шло сияние.
– Это Агнесса из Тирилии. Она весьма удачно увидела карту, на которой троллий король начертил план наступления. Благодаря этому нашей армии удалось перегруппироваться и встретить неприятеля во всеоружии.
Мы перешли к следующему полотну. Весьма упитанный конь поднялся на дыбы, а на его спине каким-то чудом держался юноша. Юноша, как и девушка с прошлой картины, был окружен мягким сиянием.
– А здесь мы видим Жана, которого называли Крестьянским королем. Он поднял приграничные деревни в поход против троллей. Но ты о нем наверняка слышала.
– Да. Захария, – я решилась задать вопрос, который уже давно вертелся в моей голове, – А вы тоже… очевидец?
– Я?
Он рассмеялся неожиданно громко и весело.
– Нет, у меня совершенно заурядные способности в боевой магии. Но я разыскиваю таких как ты.
– Да? А зачем? – удивилась я.
– Кто-то должен. И потом, меня очень трудно впечатлить.
Я не уверена, что правильно поняла смысл его ответа, но Захария не пожелал дать объяснений. Мы переходили от одной картины к другой, и вскоре все эти девушки и юноши, окутанные сиянием, начали сливаться в одно.
Каждый из них совершил что-то выдающиеся для Миравингии. У меня даже закралась мысль, что и я тоже смогу. Вот прославлюсь, и мама будет мной гордиться.
– Что ж, – сказал маг, – думаю, за эти три дня ты хорошо отдохнула, давай попробуем заглянуть в настоящее.
Тон его не терпел возражений.
Я заволновалось.
– Ну-ну, не стоит переживать. Я тебе помогу. Вместе мы непременно разберемся, как вызывать видения. Возможно, получится погружаться в то событие, которое нам нужно.
– А какое нужно?
– Представь, если мы узнаем, что, скажем, некие заговорщики собираются на встречу, чтобы обсудить свои коварные планы.
– Какие заговорщики?
– Это я для примера, Мальта, – бросил он с раздражением от того, что его перебили. – Так вот. Мы знаем о встрече, но не имеем возможности там оказаться. И тут-то в дело вступаешь ты. Видишь и слышишь все. А затем рассказываешь мне. Ты запомнила, что видела перед своим долгим сном?
Вспомнив предостережение Люка, я покачала головой.
– Нет.
– Совсем ничего? Хоть какую-то маленькую деталь?
– Увы, я не помню.
По лицу Захарии пробежала легкая тень.
– Что ж, – сказал он, – это говорит о том, что нам есть, над чем работать. Тебе нужно научиться запоминать свои видения. Дело в том, что когда ты находишься в моменте, трудно разобрать некоторые вещи, которые ты говоришь. А в нашем деле важна четкость и аккуратность.
– Я буду стараться, – пролепетала я.
Сердце забилось сверху вниз, как будто я не выучила урок, а строгая госпожа Ариадна вот-вот вызовет к доске и попросит считать дроби.
Захария привел меня в уже знакомую комнату со стулом в центре.
– Мы здесь уже были? – уточнила я.
– Да, в твой первый день. Знакомые стены, а? – он тонко улыбнулся. – Садись, пожалуйста.
Я села.
– Постарайся запомнить как можно больше деталей.
Легко сказать. Я постаралась незаметно вытереть вспотевшие ладони о мантию.
Захария закатал рукав и вытянул вперед правую руку. Как и в прошлый раз с пальцев сорвались светящиеся нити, стены дрогнули, вспыхнули на полу колдовские символы и… ничего.
Ничего не изменилось. Я продолжала видеть комнату и напряженное лицо мага.
– Закрой глаза.
Я повиновалось. Перед глазами плавали яркие оранжевые круги.
– Говори? Что ты видишь, Мальта.
– Эм…
Изо всех сил я вглядывалась в темноту, что скрыта под веками, но я понимала, что нахожусь в комнате, рядом со мной творится колдовство, которое проходит мимо, не затрагивает души.
– Мальта.
Я вздрогнула и открыла глаза.
Захария выглядел озадаченным.
– Что случилось? – спросила я. – Почему не получается?
– Я удивлен.
Он задумчиво постучал пальцем по подбородку, но не выглядел разочарованным. Кажется, его не смутила неудача.
– Что ж… – он приблизился очень быстро. – Значит, придется тебе помочь. Вытяни руку.
Из левого рукава мантии маг достал маленький, на вид игрушечный кинжальчик. Небольшое лезвие ярко и холодно блеснуло, а потом я ощутила весьма болезненный укол.
– Вот так… – сказал он, – немного крови усилит восприимчивость к магии. А теперь попробуем еще раз. Давай же, порадуй меня каким-нибудь хорошеньким видением.
Жесткая ладонь легла мне на затылок, вынуждая наклонить голову, и я услышала заклинание, произнесенное на непонятном языке. Пол закачался и зарябил.
* * *
Где-то на тракте в Галидском лесу
Высоченные ели хмуро нависали над землей, почти не пропуская солнечный свет. Дорога через лес была совсем никудышной. Если не рытвина, то ухаб. Повозка, на которой стояла большая железная клетка, скрипела, колеса вязли в густой жирной грязи. Возница понукал двух толстых рыжих коней. А те только и искали повод, чтобы остановиться.
Рядом с повозкой ехали двое верховых. О том, что они маги свидетельствовали темно-синие мантии с красной полоской-молнией, перечеркивающей грудь.
– Эй, ты как там? – спросил один.
Тряпье на полу клетки зашевелилось. Девушка села, набросив на плечи рваную накидку.
– Холодно, – ответила она и зевнула.
И правда, сырость пробирала до костей. Капли воды падали с еловых ветвей, и оттого лес наполнялся мягким, таинственным шорохом.
Второй же хмуро зыркнул и беззлобно огрызнулся:
– Вот, негодяйка, дрыхнет, ее везут с комфортом, не приходится мозолить зад в седле, а она еще недовольна.
Девушка сощурила лисьи зеленые глаза.
– Хватит пробовать. На нас не подействуют твои чары.
Она не особенно расстроилась.
– Так куда вы меня везете?
– В хорошее место. Будешь там в безопасности…
– Пока твой дружок выполняет приказы верховного мага.
Губы девушки сжались в упрямую линию, а потом она все-таки сказала, стараясь убедить скорее себя, чем своих тюремщиков:
– Мадс придет за мной.
– Не-а, смекалки не хватит тебя разыскать, – хохотнул маг и выругался, потому что ему за шиворот попала вода с ветки. Он тряхнул головой, точно большая собака.
Толстые кони встали, словно окаменели.
Возница щелкал кнутом, ругал их последними словами:
– Пошли! Пошли, твари ленивые!
– Это она порчу на лошадей навела? – возница тыкал пальцам в сторону девушки. – Сучье отродье, мне коней поганить вздумала!
– Уймись. Не кричи.
Туман струился по дороге, закручивался маленькими вихрями вокруг еловых лап. Сначала легкий, прозрачный и воздушный, с каждой минутой становился все гуще.
– Никому не звука! – скомандовал маг. – Не двигайтесь.
А туман продолжал расползаться, и уже ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Мир как будто растаял, потерял плотность. Все стало иллюзорным.
Девушка в клетке старалась дышать как можно реже. Казалось, еще немного и она начнет слышать, как стучат сердца магов и возницы.
Время тянулось медленно и страшно. А потом молочно-белое марево наполнилось шелестом шагов…
Дверь клетки отворилась с громким скрежетом, девушка выпрыгнула из своей тюрьмы и бросилась в туман.
– Твою мать!
– Твою…
Маги не двинулись с места. Они долго и напряженно вслушивались в шелест шагов.
– Стороной прошли.
– Да кто их, тварей, знает.
Толстый конь отмер, мотнул головой, звякнув железом.
Возница глубоко вдохнул:
– Точно прошли. Кони вон, вишь, как того самого… повеселели.
И, действительно, рыжие отмерли, принялись жевать удила и потряхивать гривами. Переступали большими, точно суповые тарелки, копытами.
Туман продолжал висеть в воздухе и клубиться.
– Пошли, что ли…
Маг сплюнул на землю и спешился. Второй последовал его примеру.
Они привязали коней и, очертив в воздухе букву «Ш», заключенную в треугольник, погрузились в туман.
