Анна Бормото
Украшение двора
– Почему до двух? – удивилась Елка.
– Потому, что больше не умеет. Рразве Вы, когда жили в доме, не слышали, что он каждое утро кукаррекает по два раза (кукарреку, кукарреку)?
–Ах да, конечно слышала! А кто живет вон в том домике возле одноглазого фонаря?
Сорока перелетела поближе к Елке и, сбавив громкость, ответила: «Летом там жили скворцы, а теперь туда врременно переехала моя коллекция блестящих штуковин.
– А зачем она Вам, эта коллекция?
–Ну как это, зачем? – снова громко затрещала сорока, – Я знатная сорока, у меня пять больших блестяшек, ну и по мелочи немного.
Елка прерывисто вздохнула и, немного помолчав, сказала: «Я раньше тоже сверкала и блестела разными штуковинами.»
– Да не расстрраивайтесь Вы так! – начала было успокаивать ее сорока, но елка вдруг задрожала и засмеялась, – Ну вот, то плачет, то смеется! Неррвный сррыв!
– Да нет, меня кто-то щекочет, – сквозь смех произнесла елка.
– Ай, какая колючая, – запищал кто-то.
Из-под веточек выбежала серая мышка и юркнула в дырку в стене. Сорока запрыгала на перилах, грея лапки.
– Эти мыши! Везде лезут, где их не спрашивают! Хоррошо, что моя коллекция так высоко, до нее они не доберутся!
И вдруг с шумом и свистом прилетела стайка снегирей. Красногрудые, с черными шапочками, птицы садились на перила и не переставали переговариваться.
– Наконец-то…отличная ель…пушистая…она не настоящая, – можно было разобрать среди этого шума и свиста.
Сороке ничего не приходилось делать, кроме того, что перескакивать по перилам все дальше от елки.
– Что это значит?! – возмутилась сорока, – Ну и что, что не настоящая, зато она говоррящая!
Снегири резко замолчали. Один, самый крупный, ярко – красный снегирь подлетел ближе к елке и вежливо спросил: «Позвольте нам переночевать на Ваших шикарных веточках. Мы долго не задержимся, просто мы выбились из сил в поисках пищи.
