Екатерина Аверина
Я тебя не предавал
Глава 22
Ворон
Я вроде окончательно протрезвел. Башка только трещит нещадно. Прошу Фила подождать в машине, а сам поднимаюсь к себе в квартиру. Мелкая пакость, поселившаяся на моей территории, ни хрена не спит. Скрестив ноги, сидит на диване и пялится в телек.
– О, ты вернулся, извращенец? – подаёт голос Дуня.
– Выпорю, – огрызаюсь на девчонку.
Захожу на кухню. На плите кастрюля с отварными спагетти. Не знал, что они у меня есть. Лезу в угловой шкафчик. Достаю аптечку и вываливаю её содержимое на стол. Ладонями равномерно распределяю таблетки и ищу взглядом что-то от головы.
– Ты же бухал, нельзя таблетки, – снова жужжит у меня над ухом.
– Брысь, – отгоняю её и цепляю нужный блистер. Выдавливаю две на ладонь, глотаю и только после наливаю в стакан воды.
– Знаешь, мне вообще-то не выгодно, чтобы ты тут откинулся, – заявляет Дуня.
– Хоть это радует. Не придушишь меня подушкой во сне.
– Я бы предпочла яд в борщ, – лыбится зараза.
– Такая маленькая и уже такая стерва. Спать иди, я работать уеду до утра, – наливаю себе ещё воды из-под крана. На зубах неприятно поскрипывает пыль из зала. Полощу рот, жду, когда голову отпустит.
Зависаю взглядом на назначениях, которые Мирный взял у Иры после полевой операции. Что-то меня напрягает, едва заметное, с первого взгляда неочевидное. Подхожу ближе, снимаю бумажку с холодильника, всматриваюсь в почерк. Тот, что в письме, я знаю наизусть. Каждый изгиб линии, наклон. На листке у меня в руке почерк совершенно другой.
С чего я взял, что это писала она? В бригаде дежурят врач, фельдшер и водитель. Может, вообще та баба, которой я деньги передавал с подачи Мирного.
Подношу бумагу ближе к лицу, втягиваю в себя запах. Тонкий, едва уловимый, её…
Мой мир снова начинает штормить. Нет, блядь! Там начинается землетрясение. Всё покрывается кривыми трещинами и норовит взорваться в любую секунду, выпустив наружу тонны бурлящей лавы. Я делаю вдох, а у меня ощущение, что в лёгкие заливаю кипяток. На выдохе грудную клетку пробивает охреневшее от осознания сердце.
Ира не писала это проклятое письмо!
Твою мать… впившись пальцами в короткий ёжик тёмных волос, зажмуриваюсь и снова пытаюсь вдохнуть.
– Эй, – как сквозь вату доносится до меня. – Эй, ты чего, всё же решил помереть? Не надо! – в голосе Дуни настолько ярко выражена паника, что нарастающая внутри меня буря застывает.
Смотрю в большие, перепуганные глаза девчонки.
– Не дождётесь, – зло рычу я. Во мне проснулось нечто тёмное, голодное и очень злое.
Ворон – это птица, существующая в двух мирах одновременно. Он может свободно перемещаться между ними, иногда забирая с собой души неугодных. Один умный мальчик из моих подопечных сказал, что демонов, живущих внутри, иногда надо кормить, иначе они вырываются из-под контроля и происходит что-то непоправимое. Мальчик этот был очень сильно прав. Но у меня нет демонов. Я сам по себе демон для тех, кто переходит мне дорогу.
Аккуратно расправляю смятый листок, складываю его пополам и убираю в задний карман джинсов.
– Я уехал. Не высовывайся.
– Стой, – Дуня ловит меня за куртку. – Я с тобой.
– Нет!
– Да! – топает ногой. – Мне всё равно не уснуть. Я могу пригодиться.
Наверное, да, может. Своего рода маленький громоотвод. Благодаря ей, подо мной ещё не полыхает.
– Три минуты у тебя на сборы. Покурю пока.
Дуня пулей уносится в комнату, а я достаю сигарету, выключаю свет и отворачиваюсь к окну. Не вижу ни хуя перед собой, кроме этих строчек из письма. Могу проснуться среди ночи и рассказать, где стоят запятые, в какой по счёту строчке от времени немного поплыли чернила.
Не ты писала, не ты… Но кольцо-то наше в ящике! Тоже не ты принесла?
– Я готова, – девчонка выходит ко мне в своих старых шмотках. Потом займусь.
– Пошли, – киваю ей и первым выхожу в прихожую.
Сразу сгружаю её на Фила. Планшета нет с собой, только телефон. Набираюсь терпения и жду, когда нас доставят к головному офисному зданию Грановского. Глушу воду, чтобы хоть немного унять сушняк и выжигающее внутренности пламя. Я обязательно дам ему выход в нужный момент. Сначала надо разобраться, в каком порядке встанут имена в моём личном списке смертников.
– Ого, – задирает голову Дуня, пытаясь разглядеть последние этажи высотки. Подталкиваю её к входу.
В холле нас встречает охранник.
– Своя, – говорю ему. – Пропускать сразу ко мне. По этажам шляться запрещено. Без моего согласия на улицу не выпускать.
– Понял, – кивает парень. – Передам сменам.
Дуня догоняет меня у лифта и недовольно сопит в затылок. Встаёт рядом. Пока мы взлетаем на последний этаж, снова осматривается по сторонам.
– Это всё твоё? – спрашивает она.
– Нет. У меня есть доля в этом бизнесе. И «гнездо».
– Гнездо? – хмурит брови.
– Сейчас увидишь.
Выходим на моём этаже. Дуня тут же прилипает ладонями к ближайшему окну и, восторженно вздыхая, смотрит на город.
– Можешь тут погулять по этажу. На остальных тебя срисуют по камерам, поймают и приведут ко мне.
– А здесь нет камер? – крутит головой, пытаясь найти хотя бы одну.
– Есть, но изображения с них не выходят на обычные посты охраны. Те, у кого имеется доступ на просмотр этого этажа, не такие добрые, как милый парень внизу. Поняла?
– Да уж не тупая, – фыркает моя мелкая головная боль.
Захожу к себе в кабинет. Включаю свет, комп, снимаю одежду, делаю кофе покрепче, беру чистый лист бумаги и набрасываю список людей, причастных к истории шестнадцатилетней давности, начиная с себя, потому что я тоже часть этой схемы.
«Я» – рядом рисую ворона, раскинувшего крылья. Я был счастлив…
«Ира»
«Алихан и Эльмира Ахмедовы – родители»
«Рустам – старший брат»
«Асад Юнусов – мудак», – зачёркиваю и пишу: «муж. Будущий», – тогда он ещё только претендовал.
Это самый первый круг причастных. Делаю метки возле каждого имени:
«Алихан жаждал брака нагулянной дочери с проблемами со здоровьем и сложным характером с представителем известного рода Юнусовых.»
«Перепроверить и дополнить информацию по Асаду.»
У меня есть на него папка, но там мало.
«Эльмира Ахмедова ненавидела дочь любовницы своего мужа, которую ей пришлось принять в их доме. Прилюдно унижала. Жаждала быстрее избавиться.»
«Рустам…»
Стучу ручкой по столу. Слушаю, как по коридору шаркает Дуня. Открываю в углу изображение с камер, смотрю за ней. Бродит вдоль окна. И не боится ведь, а. Отбитая на всю голову.
Отвлекает, да. Стоит перестать думать о ней или схеме, и у меня внутри вспыхивает адское пламя, ворон расправляет крылья, желая прямо сейчас вцепиться когтями в чью-то душу.
Мирный Иру увёз. А почему? Потому что я позволил!
Глава 23
Ворон
Мой фокус смещается туда, и к пламени прибавляется разъедающая кислота ревности. Она плещется внутри, то и дело прожигая броню и брызгая прямо на сердце. Давлю на грудь кулаком, делаю вдох. Лицо горит.
– Блядь, блядь, блядь!!! – луплю ладонью по столу. Подставка с канцеляркой подпрыгивает, на пол улетает карандаш и пара серебристых скрепок.
Дуня засовывает свой нос в кабинет.
– Я думала, ты тут уже кого-то бьёшь. И без меня.
Кидаю в неё массивной точилкой для карандашей. Взвизгнув, скрывается за дверью, а приступ ярости во мне всё равно гасит.
Выдыхаю, включаю вытяжку и закуриваю прямо в кабинете. Стряхнув пепел со своей схемы, расписываю её дальше.
«Рустам… Друг?» – жирно обвожу вопросительный знак.
На моих глазах из упрямого пацана он превращался в сильного бойца, в лидера, которого я тренировал. Следом за ним меня отправили на ту спецоперацию, где я оказался в плену. Руса и часть выжившей команды вернули домой. Мы почти перестали общаться.
«Был против моих отношений с Ирой. Любил сестру. Поддерживал отца в решении отдать её замуж за Асада.»
«Друг?» – повторяю вопрос самому себе.
«Не враг» – делаю метку.
Подумав, рисую в конце ещё один вопросительный знак.
«Асад Юнусов – неудачливый бизнесмен, потерявший семейный бизнес, выстраивавшийся поколениями.»
Позор своей семьи, если уж быть честным.
«Трус, скользкий тип, огрызался, когда я приходил к нему.»
«Копать глубже!!! Проверять внешние связи!» – несколько раз обвожу каждое слово.
Дотлевшая сигарета обжигает губы.
– Ай, сссука, – с шипением вынимаю её изо рта и тушу в пепельнице.
Облизываюсь, сдавливаю пальцами виски и лезу в базы на компе. Но сначала беру телефон, долго смотрю на экран и болезненно ржу над собой.
Ты, блядь, пацан, что ли, такое вытворять?
Но мне больно и мне по хуй, поэтому я вытворяю. Набираю номер Мирона. Долго слушаю гудки.
– Ворон, ты озверел? – хриплый выдох в трубку.
Кислота, скопившаяся вокруг моего сердца, начинает активнее капать на жизненно важный орган. В момент передёргивает от мысли, что прямо сейчас Ира может быть под Мирным.
– Отвлёк? – мой голос вибрирует от ревности.
– Да пошёл ты! – огрызается Мирон и сбрасывает, а я сижу и обтекаю.
Ты охренел там, что ли?!
Стоп, стоп, я сам отпустил. Я отдал… Но не трахаться же!
А что ночью должны делать два взрослых человека?!
Пиздец!!!
Грохаю телефоном об стол. Он у меня противоударный, иначе я задолбался бы менять технику. А разбить что-нибудь хочется, и я швыряю в стену кружку с остатками кофе. Тёмное пятно расползается по стене, а крупные керамические осколки глухо падают на пол.
– Работать, мля! – рявкаю и заставляю на себя смотреть в монитор.
Вбиваю в одну из баз по очереди каждое имя. Всплывает информация, делаю дополнительные метки возле имён, намеренно пока избегая Иру. У меня в пальцах начинает трещать корпус ручки, а это никоим образом не способствует работе.
Надо добить эту часть схемы и ехать спать.
Итак:
«Алихан Ахмедов мёртв.
Компания ликвидирована за долги. Позже Ахмедов объявлен банкротом. Движимое, недвижимое имущество распродано. На остатки средств куплена однушка в не самом благоприятном районе города.
Причина смерти: инсульт. Пять лет назад.»
Не вывез мужик… Всех вас Асад опрокинул, а вы так рвались заполучить выгодного зятя. Ну-ну.
«Эльмира Ахмедова мертва. Причина смерти: онкология.»
Хм… недавно совсем. На днях буквально её не стало. Мужа пережила. И почему я не удивлён?
«Рустам Ахмедов не женат, недавно уволился со службы, на данный момент нигде не работает.»
У меня снова рядом с его именем выстраивается ряд вопросительных знаков.
Всё, не могу больше.
Убираю расчерченный лист в сейф, закрываю все программы и папки на компе. Забираю своё зевающее недоразумение и спускаюсь вниз. Фил спит в тачке. Бужу его, прошу отвезти нас домой.
– Отсыпайся завтра, – говорю ему, глядя, как Дуня выводит пальцем на стекле слово «мама» и тут же зло стирает его рукавом.
Займёмся мы тобой, малая, потерпи немножко.
– Я завтра всё равно пробуду весь день в офисе, – добавляю.
И послезавтра, и на следующий день тоже…
Выполняя основные обязанности днём, я до четырёх ночи зависаю над схемой, всё ещё избегая верхней строчки. Утром попросил парнишку из ИТ-отдела распечатать мне некоторые файлы. Сложил в папку и пока не смотрел.
Под блоком про Рустама появился следующий – второй круг. Не менее интересный.
И первое имя в нём – «Джага, не совсем обычный таксист. Большая семья.
Работает на разных людей. Любит деньги и шлюх. Прикрывает торговлю наркотой, развозит девочек по клиентам. За первое можно сесть, во втором случае отделаться предупреждением или штрафом, потому что девочки не его. Мало ли, кто такси вызывает.»
Заполняю информацию по нему и кошусь взглядом на чёрный матовый корешок. В кабинете светло уже. Утро, мать его! И надо свалить поспать хоть пару часов.
Но рука сама тянется к папке. Открываю, вчитываюсь:
«Юнусова Ирина Алихановна, тридцать четыре года.
Дипломированный хирург. А работает врачом скорой помощи.
Год назад вернулась в родной город. Проживает по адресу своей матери. Квартира досталась в наследство.»
О, да тут не только квартира. Счёт в банке… пуст. Хмуро перебираю бумаги. Дарственная на имя Асада Юнусова, документы из банка по всем операциям по этому счёту. Бабки были сняты едва ли не на следующий день после заключения брака.
Возвращаюсь к первой странице.
«Замужем за Асадом Юнусовым.
Дети: сын – Юнусов Егор Асадович, пятнадцать лет.»
Смотрю на прикреплённую к файлу фотографию кареглазого темноволосого пацанёнка с упавшей на лоб чёлкой, упрямо поджатыми губами и уверенным взглядом.
– О! – раздаётся у меня за спиной, и снова увязавшаяся за мной Дуня заглядывает в файлы через плечо. – Ты не говорил, что у тебя есть сын.
Глава 24
Ирина
Сквозь сон чувствую на груди руку мужа и мгновенно распахиваю веки. Я давно не вижу снов. Эта опция специально отключена в моём сознании, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Привычка. Я просто закрываю глаза, проваливаюсь в темноту и открываю по звонку будильника. Но мои рецепторы обострены всегда и чутко улавливают малейшее движение вокруг.
Асад с силой стискивает мою грудь, оставляя синяки на нежной коже и пахом прижимается к ягодицам. Сквозь ткань ночнушки отчётливо чувствую эрегированный член и покрываюсь липкими мурашками. Только не это. Внутри всё сжимается от ужаса, а по телу прокатывает дрожь.
– Не трогай меня, – цежу сквозь зубы и дёргаюсь в сторону, но Асад не отпускает.
Проводит языком по шее к уху и шепчет, опаляя перегаром.
– Да брось ломаться, я и так тебя три дня не трогал, – трётся об меня и распаляется всё больше. – Всё понимаю, но и я мужик… мне надо.
Горячий язык втыкается в ушную раковину, а меня подбрасывает от омерзения.
– Не смей, – пытаюсь вырваться, но не получается. Муж гораздо сильнее и массивнее меня.
– Сколько их было, а? Расскажешь…
Одна его рука больно сжимает сосок, а вторая решительно задирает сорочку и пытается протиснуться меж моих плотно сжатых бёдер. Ни за что. Не могу. Особенно после того, что было.
– Хватит! – собираю всю волю в кулак и бью его локтем в живот.
Асад шипит и от неожиданности разжимает свои тиски. Мне хватает этой доли секунды, чтобы освободиться и вскочить с кровати.
– Ты охренела, что ли?! – хрипит он и сгибается пополам. Ни капли не жалко, и никаких мук совести.
– Это ты охренел, – огрызаюсь в ответ и натягиваю халат. – Или думаешь я сделаю вид, что ничего не случилось?
– А что случилось-то?
Действительно. Продал жену, и как будто так и надо. Урод.
Будильник звонит и буквально на полуслове перебивает меня. Нельзя терять время, меня ждут.
– Вечером поговорим.
Ухожу в душ. Раздеваюсь и встаю под горячие струи. Всю трясёт, но не позволяю эмоциям взять верх. Всё хорошо. Обошлось, но так больше продолжаться не может. Асад совсем озверел и слетел с катушек. Надо что-то делать. Но что? Что я, блядь, могу? С отчаянием бью ладонью в кафельную стену и прикрываю глаза, усмиряя эмоции. Сын, Рустам, Ворон – все они зависят от меня. От любого моего движения кому-то из них может стать плохо. Как я могу подвергнуть их жизни опасности? Это невозможно. Надо найти эту чёртову папку, но дома мне она не попадалась. Может, и нет её давно? Но Асад далеко не идиот, вряд ли он стал бы терять такой мощный козырь. Надо ещё раз всё проверить…
Выхожу раньше положенного, даже не выпив кофе. Тороплюсь очень. Договорилась с подругой и по совместительству моим гинекологом, Олей Яровской, на срочный осмотр. Она специально ради меня придёт пораньше. По-другому я не успеваю на смену.
Задержка всё-таки есть, а тест я так и не сделала. Не смогла себя заставить увидеть результат. Трусливо «спряталась» и выиграла себе пару дней. Головой я всё понимаю и точно знаю, каким будет моё решение, но принять его крайне сложно.
Выхожу из автобуса и натягиваю капюшон. Снег пошёл, и в принципе похолодало. Зима скоро, а там и Новый год. Когда-то в детстве я любила этот праздник. Рустам каждый год делал его для меня особенным. А сейчас ничего не осталось.
Смотрю на часы и прибавляю шаг. Нельзя опаздывать. Почти бегом влетаю на парковку медцентра.
– Ира, подожди! – мужской голос окрикивает меня.
Оборачиваюсь и вижу Мирона. Вот это неожиданность.
– Привет, – озадаченно усмехаюсь. – Ты следишь за мной?
– Конечно, – довольно хмыкает он и заботливо поправляет мне капюшон. – Иначе тебя никак не поймать.
В его глазах пляшут озорные чёртики, а на щеках появляются ямочки. Такой он большой и заботливый мишка. Прямо хочется обнять и поплакать. Но это непозволительная роскошь.
– Случилось чего? – Мирон кивает на вывеску медцентра.
– А? Нет, это я так, планово, – отмахиваюсь небрежно, но под его проницательным взглядом становится не по себе. – А ты каким ветром?
– Не поверишь, мимо ехал.
– Ты прав, не поверю, – невольно улыбаюсь и качаю головой.
Врёт, как пить дать. Но отчего-то обижаться на него не хочется.
– Клянусь старой черепахой и всеми её родственниками, – Мирон прикладывает ладонь к груди и преданно заглядывает в глаза.
Прыскаю со смеху, и он вместе со мной. Хорошо, но времени нет.
– Ты прости, – сжимаю его предплечье. – Я очень спешу.
– Да, конечно, – Мирон накрывает мою ладонь своей. – Можем встретиться?
Теряюсь на мгновение, не зная, как поступить. Это же не шутки. Но всё же даю себе шанс попробовать. Просто встреча. Без подтекста.
– Можем, – нервно кусаю губы.
– В ресторан?
– Ой… я не знаю, – снова теряюсь. Для ресторана у меня и одеть нечего. Сложно всё как-то.
– Не очень пафосный, – уточняет Мирон, словно прочитав мои мысли.
– Ну хорошо, – открываю график на телефоне. – Я могу дня через два.
– Отлично. Я подстроюсь.
– Тогда до встречи? – улыбаюсь и протягиваю руку.
– До встречи, – Мирон притягивает её к губам и мягко целует кисть.
Ловлю себя на мысли, что не мурашит, но и не противно. Уже хорошо. Смущённо улыбаюсь и сбегаю в здание. Мне на третий. Пока поднимаюсь, обдумываю всю ситуацию. Мирон появился очень кстати. Можно попробовать с ним поговорить. Он же предлагал помощь. Может, придумает или посоветует, как поступить в ситуации с папкой. Как защитить близких мне людей и избавиться от ненавистного тирана. Мирон – мой шанс на спасение. Я не могу его потерять.
Совесть скребётся где-то внутри, напоминая, что использовать кого-то – подло. Я и сама знаю, но сейчас ситуация критическая. Мне нужна защита. Как никогда. Да и не собираюсь я никого использовать. Наверное… Как пойдёт… За бескорыстную помощь тоже может прилететь ценник. Нельзя об этом забывать.
Глава 25
Ирина
Телефон призывно вибрирует в кармане. Смотрю на экран – Ольга. Да-да, опаздываю. Принимаю звонок.
– Ир, всё нормально? – раздаётся в динамике взволнованный голос подруги.
– Да здесь я уже, – улыбаюсь и на ходу расстёгиваю куртку.
Прохожу в открытый кабинет и сразу попадаю под обстрел внимательных глаз. Оля сканирует меня и подозрительно прищуривается.
– Где пропала? – она вопросительно вздёргивает бровь.
– У входа. Знакомого встретила, – отвечаю уклончиво, стягиваю сапоги и надеваю одноразовые тапочки. Сервис у них на высшем уровне. А мне достаётся бесплатно. По старой дружбе. Мы с Ольгой начали общаться давно, ещё когда она принимала в обычной женской консультации. А сейчас она переехала сюда, и я вроде за ней, как группа поддержки.
– Давно пора, – Ольга одобряюще кивает и многозначительно улыбается.
Опять она о своём. Закатываю глаза и качаю головой. Не пробиваемая.
– Я не об этом.
Давно настаивает, что мне пора развестись и завести любовника, для здоровья. Не могу же я ей рассказать про свой персональный ад. Точнее, она знает в общих чертах только то, что нельзя было скрыть.
– А я об этом, – с нажимом. – Раздевайся и на кресло.
Спорить бессмысленно и я даже не пытаюсь. Если уж попала в лапы к Оле, то всё, живой не уйти. Пока всё не проверит, не успокоится.
Снимаю за ширмой джинсы и трусики. На носочках подхожу к креслу и неуклюже вскарабкиваюсь. Приятного, конечно, мало, но потерпеть всего ничего. В такие моменты я прям очень рада, что однажды встретила Ольгу. Она очень тактичная и мягкая в осмотре, практически не доставляет дискомфорт.
– Рассказывай, – Оля моет руки и готовит необходимый инструмент.
– У меня задержка и токсикоз, – выдыхаю и закрываю лицо ладонями.
От одной мысли о возможной беременности становится не по себе. Просто страшно. И мысли всякие дурацкие, которые приходится уничтожать в зачатке.
– А тест?
– Я не делала…
– Ну-у-у, – тянет она и подходит ближе. – Шанс очень мал.
– Да знаю я, – стараюсь выровнять дыхание и успокоиться. – Мне нельзя беременеть. Ну никак.
– Я помню, – Ольга ободряюще улыбается и надевает перчатки. – Придумаем что-нибудь.
Ловлю её за запястье и смотрю в глаза.
– Оля, я не буду рожать. Ни за что.
– Я слышу, но всё уже случилось или не случилось, – голос звучит спокойно и размеренно. – Давай разберёмся сначала, а потом будем решать.
– Хорошо.
От уверенности подруги меня отпускает. Даже удаётся немного расслабиться, насколько это возможно на кресле гинеколога. Ольга начинает осмотр, а я, уставившись в потолок, стискиваю кулаки, чтобы не мешать ей.
– Ир, ты обалдела? – подруга поднимает на меня глаза и хмурится.
– Что?
– Напиши заявление, – её глаза полыхают праведным гневом. – Я дам показания и сделаю освидетельствование.
Заканчивает осмотр и позволяет свести ноги. Какое ещё заявление? Что мне это даст? Да ничего. Эта мразь держит меня за горло очень крепко. Любое моё действие может спровоцировать Асада на ответные. Я не могу этого допустить.
– Перестань, – отмахиваюсь и небрежно дёргаю плечами. – Просто выпиши мазь…
Обычно всё проходит более лайтово. Но в последнее время Асада срывает в какую-то жесть. Я сама виновата. Не смогла заткнуться вовремя, за что и получила.
– Да какая, на хрен, мазь? – злится Ольга. – Это изнасилование, ты это понимаешь?
– Всё я понимаю, – поджимаю губы. – Справлюсь.
Сейчас я ничего не могу противопоставить. Но я найду способ. У меня нет выбора, когда припёрли к стенке. А это скоро случится. Чувствую, что совершила ошибку в разговоре с Рустамом. Надо действовать на опережение.
– Я выпишу рецепт, – выдыхает Ольга и качает головой. – Но Ира. Это не шутки. Может всё закончиться плачевно.
Да всё я знаю. И на её месте говорила бы тоже самое. Типичная жертва тирана. Но всё не так просто. Не могу я ей рассказать насколько.
– Оль, не начинай, пожалуйста, – прошу тихо. – И без тебя тошно.
– Ладно, – сдаётся и ободряюще сжимает моё плечо. – Но на всякий случай я сохраню записи, слышишь? Может, когда-нибудь пригодится.
– Спасибо.
Вот что бы я без неё делала?
– Ложись на кушетку.
Послушно исполняю. Ольга включает аппарат УЗИ и вводит датчик внутрь. Внимательно всё рассматривает и поджимает губы. Не нравится ей картинка. Мне же не видно. Дышу через раз и отчаянно молюсь, ожидая вердикта.
– Я не вижу плодного яйца, – заключает подруга и подаёт мне салфетки. – Если беременность и есть, то либо срок очень маленький, либо найдётся не в матке.
Перспектива так себе в обоих случаях. Остаётся надеяться, что обойдётся. Единственное, что даёт надежду – токсикоз вырабатывается уже после прикрепления плодного яйца.
– Кровь сдай на гормоны, – Оля стягивает перчатки и возвращается за свой стол. – По анализам посмотрим, что гадать на кофейной гуще.
– Хорошо.
Одеваюсь и сажусь напротив.
– Вот, держи, – протягивает мне направление и строго смотрит в глаза. – Ир…
Во взгляде столько всего намешано, что меня едва не прорывает, но я успеваю взять себя в руки. Она искренне переживает и заботится обо мне. Но я просто не могу поступить по-другому.
– Оль, – мягко улыбаюсь ей и сжимаю ладонь. – Я правда отдаю себе отчёт…
– Как знаешь, – недовольно выдёргивает руку и отходит к окну. – Но я сохраню на всякий случай. Вдруг ты передумаешь.
– Да ради бога.
Подхожу к ней и обнимаю за плечи.
– Всё будет хорошо, – утыкаюсь носом ей в волосы. – Я справлюсь.
– Береги себя, – вздыхает Ольга и сжимает мои руки.
Несколько секунд мы просто стоим вот так вдвоём и смотрим в окно на падающий снег. А потом я ухожу. Не прощаясь. Уже опаздываю, но нужно сдать кровь на гормоны и бежать на подстанцию.
