Анна Бену
Танцующие с волками. Символизм сказок и мифов мира
Благодарю свою семью – родителей и брата Романа за поддержку в издании этой книги. Благодарю дорогих отца и матушку за волшебное детство, проведенное в Африке, за любовь к прекрасному, за сказки на ночь и стихи, которые мы сочиняли с мамой друг другу. Благодарю своего отца – ученого-биолога за бескомпромиссную любовь к своему делу, к бесконечному познанию. Спасибо за жертвенность и честность, за то, что где бы вы ни были, вы остаетесь белыми птицами, не запятнавшими свои прекрасные крылья; за то, что дали мне возможность быть танцующей балеткой, хрустальной туфелькой, любопытным мокасином, семимильным сапогом и крылатой сандалией…
Фото: Лилии Бабаян и Анны Бену
Фото на обложку: Светланы Кожевниковой
Костюмы: Екатерины и Светланы Мирошниченко, Анны Бену и Валентины Мещеряковой
© Бену А., 2014
© ООО «Издательство Алгоритм», 2014
* * *
Введение. О чем говорят мифы и сказки?
Общими для всех сказок являются остатки уходящего в древнейшие времена верования, которое выражает себя через образное понимание сверхчувственных вещей. Это мифическое верование походит на маленькие кусочки расколовшегося драгоценного камня, которые россыпью лежат на поросшей травой и цветами земле и могут быть обнаружены лишь зорко смотрящим глазом. Смысл его давно утерян, но он еще воспринимается и наполняет сказку содержанием, одновременно удовлетворяя естественное желание чудес; сказки никогда не бывают пустой игрой красок, лишенной содержания фантазии.
Вильгельм Гримм
Создать миф, так сказать, осмелиться за реальностью здравого смысла искать более высокую реальность – это самый явный признак величия человеческой души и доказательство ее способности к бесконечному росту и развитию.
Луи-Огюст Сабатье, французский теолог
Жизнь – это миф, сказка, с их положительными и отрицательными героями, волшебными тайнами, ведущими к познанию самих себя, взлетами и падениями, борьбой и освобождением своей души из плена иллюзий. Поэтому все, что встречается на пути, – загадка, заданная нам судьбой в виде Медузы горгоны или дракона, лабиринта или ковра-самолета, от разгадки которой зависит дальнейшая мифологическая канва нашего бытия. В сказках пульсирующим ритмом бьются сценарии нашей жизни, где мудрость – Жар-птица, царь – разум, Кощей – пелена заблуждений, Василиса Прекрасная – душа…
Человек – это миф. Сказка – это ты…
Анна Бену
Почему сказки и мифы бессмертны? Умирают цивилизации, исчезают народы, а их сказания, мудрость мифов и легенд вновь и вновь оживают и волнуют нас. Что за притягательная сила сокрыта в глубинах их повествования?
Почему в нашей реальности мифы и сказки не теряют своей актуальности?
Что самое реальное в мире для тебя, читатель?
Для каждого человека самое реальное на свете – это он сам, его внутренний мир, его надежды и открытия, его боль, поражения, победы и достижения. Разве волнует нас что-либо больше, чем то, что происходит с нами сейчас, в данный период жизни?
В этой книге я рассматриваю сказки и мифы как сценарии жизни каждого из нас. Это про наших жар-птиц мудрости и Змеев Горынычей иллюзий повествуют старинные сюжеты. Это о нашей победе над хаосом повседневных препятствий рассказывают древние мифы. Поэтому сказочные сюжеты бессмертны и дороги нам, они увлекают нас в новые путешествия, побуждают к новым открытиям их тайн и самих себя.
В этой книге рассматривается одна из многочисленных граней интерпретации древних мифов и волшебных сказок разных народов, сказочно-мифологического мышления и его символизма.
Многие исследователи сказки и мифа выявляют различные их аспекты, различные способы интерпретации, взаимообогащающие друг друга. Владимир Пропп рассматривает сказки с точки зрения народных верований, обряда, ритуала.
К.Г. Юнг и его последователи – с точки зрения архетипического опыта человечества. Юнг утверждал: именно благодаря сказкам можно наилучшим образом изучать сравнительную анатомию человеческой психики. «Миф – это естественная и необходимая ступень между бессознательным и сознательным мышлением» (К.Г Юнг).
Американский исследователь мифов Джозеф Кемпбелл считает мифы источником развития, информации и вдохновения человечества: «Миф – это тайные врата, через которые неистощимая энергия космоса изливается в культурные достижения человека. Религии, философские учения, искусство, социальные установления первобытных и современных людей, базовые открытия науки и технологии, даже наполняющие наш сон сновидения – все это капли из волшебной кипящей чаши мифа».
Индийский философ XX века Ананда Кумарасвами говорит о мифе: «Миф воплощает собой теснейшее сближение с абсолютной истиной, какое только может быть выражено в словах».
Джон Френсис Бирлайн, американский исследователь мифов в книге «Параллельная мифология» пишет: «Мифы – древнейшая форма науки, размышления о том, каким образом возникла Вселенная… Мифы, взятые сами по себе, проявляют удивительное сходство между культурами различных народов, разделенных огромными расстояниями. И эта общность помогает нам увидеть за всеми различиями красоту единства человечества… Миф это своего рода уникальный язык, описывающий реалии, лежащие за пределами наших пяти чувств. Он заполняет пропасть между образами подсознания и языком сознательной логики».
А.Н.Афанасьев с удивительным постоянством видит во всех мифах и волшебных сказках природные явления: солнце, тучи, гром и молнии. Прометей – это огонь молнии, прикованный к скале-туче; злобный Локки германской мифологии – тучи и гром; бог Агни индийской мифологии – «окрыленная молния»; «кочерга – эмблема молниеносной палицы бога Агни, помело – вихря, раздувающего грозовое пламя»; крылатый конь – вихрь; Баба Яга, летающая на метле-вихре, – туча; хрустальная и золотая гора – небо; остров Буян – весеннее небо; могучий дуб острова Буяна, так же, как и чудесное дерево Валгаллы, – туча; все драконы и змеи, с которыми борются герои – тоже тучи; девица краса – красное солнце, похищаемое змеем – символом зимних туманов, свинцовых туч, а освободитель девицы – герой-молния, разбивающая тучи; чудо-юдо рыба-кит, золотая рыбка и щука Емели, исполняющая желания, – туча, наполненная плодотворною влагой жизнедающего дождя и т. д. и т. д.
Афанасьев в своей книге «Поэтические воззрения славян на природу» очень подробно, объемно рассматривает одну из граней интерпретации сказки и мифа.
Конечно, человек, живущий в окружении природы, ее стихий, не может не отражать ее в своих поэтических сравнениях. Но как микрокосм, человек несет в самом себе отражение макрокосма – всего окружающего мира, поэтому можно рассмотреть сказочно-мифологическое мышление человечества как размышление о смысле и цели своего бытия в этом необъятном, полном намеков и подсказок удивительном мире.
«Миф – это символическая история, раскрывающая внутренний смысл вселенной и жизни человека» (Алан Уотс, английский писатель и западный комментатор дзен-буддистских текстов).
Наиболее объективное исследование сказочно-мифологического мышления древних народов можно совершить, синтезируя опыт многих авторов.
Мирча Элиаде призывает к изучению символических систем, составляющих одну из областей самопознания человека, объединяя разносторонний опыт профессионалов: «…такое изучение будет по-настоящему полезным лишь при условии сотрудничества между учеными разных специальностей. Литературоведение, психология и философская антропология должны учитывать результаты работ, проведенных в области истории религии, этнографии и фольклористики».
Данное исследование не претендует на абсолютную объективность. Да и кто может на нее претендовать, хотя и хочется? Истина, сокрытая множеством покровов, вдруг на миг приподнимает одну из своих завес внимательно вглядывающемуся в ее неуловимое лицо, дарит радость встречи возлюбившему ее и вновь ускользает под призрачными вуалями бесконечных тайн. Но у нас остается радость встречи и ее аромат, ее дыхание…
Так когда-то, начиная задумываться над смыслом мифа и сказки, пытаясь проникнуть в их суть, я испытывала радость открытий, анализируя их сначала на уроках с детьми, потом со студентами. Мне казалось – эврика! Я открыла! А несколько лет спустя, когда я получала диплом в Вальдорфской школе, прочитала книгу немецкой исследовательницы европейской народной сказки Фридель Ленц, обнаружив многие свои открытия, но сделанные гораздо раньше. Что ж, по крайней мере, это говорит о большей объективности этих открытий. А радость встречи со сказкой в своей жизни, мифотворчество своего бытия всегда пребывают с нами.
Начнем с экскурса в историю.
«Слово «миф» происходит от греческого mythos, которое в глубокой древности обозначало «слово», «высказывание», «историю»… Миф обычно объясняет обычаи, традиции, веру, социальный институт, различные феномены культуры или явления природы, опираясь на якобы фактические события. Мифы повествуют, например, о начале мира, о том, как были созданы люди и животные, откуда и как произошли некоторые обычаи, жесты, нормы и т. п.
Мифы часто классифицируют по их тематике. Наиболее распространены космогонические мифы, мифы о культурных героях, мифы о рождении и воскрешении, мифы об основании городов.
Мифотворчество – свойство человеческого сознания вообще. Миф формируется в исходных формах в подсознании и сознании человека, он близок к его биологической природе». (Лалетин Д.А., Пархоменко И.Т.)
Волшебные сказки и мифы, созданные в разных уголках мира, одинаково интересны, понятны и притягательны для людей любых национальностей, любого возраста и профессий. Следовательно, символы и образы, заложенные в них, универсальны, характерны для всего человечества.
Цель данного исследования – не полемизировать о различиях мифа и сказки, а проанализировать аналогичные символы и явления, существующие в них. Для этого подумаем, что есть символическое мышление.
Символическое мышление присуще человеку от начала времен. Посмотрим вокруг: буквы алфавита – это символы; книги – набор понятных нам символов; слова – набор звуков, которые мы условно приняли за эталон и поэтому понимаем друг друга. При упоминании только этих двух понятий – слова и буквы, становится понятно, что без символов и символического мышления развитие человека невозможно. Можно перечислять и далее: символы религий, медицинские обозначения, денежные единицы, дорожные знаки, орнаментальные символы в искусстве, обозначения химических элементов, обозначения и символы, используемые в компьютерном мире и т. д. И чем дальше развивается цивилизация, тем больше ей требуется условных знаков, символов для обозначения определенных явлений, открывающихся перед ней.
«…благодаря символам Мир становится «прозрачным», способным показать Всевышнее» (Мирча Элиаде).
Как понимали мир древние народы? Что несет в своей сути сказка и миф, кроме того, что лежит на «поверхности» текста?
«Символический образ мышления присущ не только детям, поэтам и безумцам, – пишет историк религий Мирча Элиаде, – он неотъемлем от природы человеческого существа, он предшествует языку и описательному мышлению. Символ отражает некоторые – наиболее глубокие – аспекты реальности, не поддающиеся иным способам осмысления. Образы, символы, мифы нельзя считать произвольными выдумками психеи-души, их роль – выявление самых потаенных модальностей человеческого существа. Их изучение позволит нам в дальнейшем лучше понять человека…» (Мирча Элиаде. «Миф о вечном возвращении»).
Символический анализ сказочно-мифологических представлений древних цивилизаций многое может открыть нам. Изучение символов – это бесконечное и притягательное путешествие во времени и пространстве, приводящее к вневременному, к пониманию самих себя.
Исторический и символический подход к анализу сказок
Известный исследователь волшебной сказки В.Я. Пропп, изучавший исторические корни волшебной сказки, проводит взаимосвязи сказки и социального строя, обряда, ритуала.
Девять. Тридевятое царство, тридесятое государство
В.Я. Пропп приводит пример того, как герой ищет себе невесту за тридевять земель, в тридесятом царстве, а не в своем царстве, считая, что здесь могли отразиться явления экзогамии: невесту почему-то нельзя брать из своей среды. Это явление можно рассматривать не только с исторической точки зрения, но и с символической. Для этого необходимо обратиться к символике чисел. Тридевятое царство – это три раза по девять. Мы видим здесь тройку – мистическое число, выделяемое во всех древних культурах (см. «Символика чисел в сказках»). Древние представляли мир как некое триединое начало, как мы увидим позже, разбирая космогонические мифы. Триединство идеи, энергии и материи; миров – небесного, земного и подземного, загробного. Девятка является последним числом от одного до десяти – далее числа повторяются во взаимодействии. При умножении девяти на любое число, в результате сложения цифр получившейся суммы всегда будет девять. Например, 2 × 9 = 18, 1 + 8 = 9, 3 × 9 = 27, 2 + 7 = 9, 9 × 9 = 81, 8 + 1 = 9 и т. д. Таким образом, 9 воплощает в себе полноту всех чисел и является символом бесконечности. Можно предположить, что тридевятое царство – символ полноты триединства мира, которое ищет главный герой, хочет обрести и заключить с ним союз, вступив в брак с прекрасной девой и часто воцаряясь в нем, не возвращаясь обратно. Мирча Элиаде считает, что древо, растущее за тридевять земель, на самом деле находится в другом мире – не физической реальности, а трансцедентальной.
В немецкой сказке (Афанасьев, том 2) мальчик-пастух поднимается по огромному дереву три раза по девять дней. Пройдя первые девять дней, он попадает в медное царство с медным источником, пройдя следующие девять дней – в серебряное царство с серебряным источником. Поднимаясь еще девять дней, он входит в золотое царство с источником, бьющим золотом. Здесь мы видим эволюцию сознания, движение по вертикали от медного – менее драгоценного до золотого. Золото также является символом солнца, его лучей и истины. Т. е. здесь мы наблюдаем путешествие сознания к истине, сокрытой на вершине мирового древа – вершине космоса. Девять дней – это законченный цикл. (Неслучайно и беременность длится именно девять месяцев.) Т. е. мальчик познает мир по ступеням знаний от единицы – начального, элементарного знания, до девятки – полноты определенной области бытия, т. к. далее цифры лишь повторяются. Это можно сравнить со школой с первого по девятый класс – познание медного царства – сбор необходимых начальных знаний. Следующие девять ступеней подъема в серебряное царство – это обучение в вузе, обретение более углубленного, более драгоценного опыта и знаний. Далее следует подъем на девять ступеней в золотое царство – царство зрелости золотого истинного плодотворного опыта, накопленного за годы подъема.
Посещение медного, серебряного и золотого царств и погружение в их источники говорит о пути познания от земного знания до высот небесных знаний к золоту истины, к трансцендентному опыту и преображение в нем.
Десять. Тридесятое царство-государство
Десять – это единица и ноль. Единица – начало отсчета. Пифагор говорил: «Единица – отец всего», подразумевая под этой цифрой Логос, изначальную идею, творящую мир, то, из чего все рождается. Ноль предшествует единице, это то небытие, первозданный океан, из которого рождается Логос – единица и куда все, пройдя свой путь развития, возвращается. Ноль – некое бесконечное вневременное состояние. Единица и ноль – это идея и ее полное осуществление и завершение, вплоть до возвращения к своему первоисточнику, полная реализация данной идеи.
Тридесятое царство – три раза по десять. Это полная реализация трех миров: мира идей – небесного, духовного, мира эмоций – сферы земного бытия и мира действий или опыта предков – область загробного мира (в одном из контекстов).
Другой пример Проппа. Он проводит аналогии между обычаем зашивать в шкуру покойника и сказочным мотивом, где герой сам зашивает себя, например, в шкуру коровы, затем его подхватывает птица и переносит на гору или в тридевятое царство. Здесь также можно применить не только исторический, но и символический подход, опирающийся на исторические корни. Так, во многих архаических культурах существовал культ матери, и в земледельческих культурах корова несла в себе материнское жизнедающее начало, была символом плодородия. Зашить себя в шкуру коровы это значит символически переродиться в утробе матери. Далее птица выносит героя. Птица – обитатель небесной сферы, которая у большинства народов была символом духовной сферы, небо было обителью высших существ, богов. Птица переносит героя в тридевятое-десятое царство, т. е. перерождаясь в шкуре коровы, герой обретает при помощи птицы – своего устремления к познанию – полноту бытия.
Пропп считает также, что некоторые сюжеты сказок возникли в результате переосмысления обряда и несогласия с ним. Так, «был обычай приносить девушку в жертву реке, от которой зависело плодородие. Это делалось в начале посева и должно было способствовать произрастанию растений. Но в сказке является герой и освобождает девушку от чудовища, которому она выведена на съедение. В действительности в эпоху существования обряда такой «освободитель» был бы растерзан как величайший нечестивец, ставящий под угрозу благополучие народа, ставящий под угрозу урожай. Эти факты показывают, что сюжет иногда возникает из отрицательного отношения к некогда бывшей исторической действительности».
И этот сюжет подвергается символическому анализу. Мотив «красавицы и чудовища» встречается впервые у древнеримского философа и писателя Апулея в его романе «Золотой осел», куда он включил сказку под названием «Амур и Психея». Имя главной героини говорит о том, что действие происходит в сфере анимы – души, эмоциональной сферы человека. Анализируя сказки далее, мы увидим, что женское начало – это сфера эмоций, душа, а мужское – сфера логоса, разума. Чудовище, змей, дракон – символ хаоса, неосознанной агрессии, инстинктов, которые стремятся поглотить неразумную деву – эмоции, душу, но сфера разума побеждает это негативное начало и освобождается от него. Если использовать терминологию Фрейда, то Герой – это Я человека, сознательное разумное ядро личности. Знания о том, как победить хаос и какими средствами, как победить чудовище и освободить деву – психоэмоциональную сферу, – дает герою Сверх-я. Само чудовище – Оно – «кипящий котел инстинктов».
Таким образом, в сказках есть исторические корни, которые превращаются в объективный символ, доступный пониманию каждого человека. На Руси существовал обряд перепекания младенца, если он рождался недоношенным или болезненным. Ребенка обмазывали тестом – символизирующим солнечные лучи, укладывали на ухват и помещали в теплую печь, а когда его вынимали, считалось, что он родился заново. Здесь можно провести аналогии с сюжетом, где Баба Яга, унося детей, стремиться сжечь их в печи, т. е. символически переродить.
Пропп также приходит к выводу, что не все в сказках можно объяснить исторической реальностью, традицией и обрядом. Так, «если Баба Яга грозит съесть героя, то это отнюдь не означает, что здесь мы непременно имеем остаток каннибализма. Образ яги-людоедки мог возникнуть и иначе, как отражение каких-то мыслительных, а не реально-бытовых образов… В сказке есть образы и ситуации, которые явно ни к какой действительности не восходят. К числу таких образов относятся, например, крылатый змей и крылатый конь, избушка на курьих ножках, Кощей и т. д.».
Пропп отнес эти символы к мыслительной действительности.
Мирча Элиаде считает героев сказочно-мифологических миров рожденными сферой подсознания. «Подсознательное, как его называют, гораздо поэтичней и философичней, мистичней, чем сознательная жизнь…Подсознание населено не одними только чудищами: там скрываются также боги, богини, герои и феи; да и чудища подсознания тоже мифологичны, они продолжают исполнять те же функции, что отведены им во всех мифах: в конечном счете, они помогают человеку полностью освободиться, завершить свое посвящение».
Если бы сказки относились только к исторической реальности, а история, традиции и обряды у всех народов разные, то они не стали бы общечеловеческими.
Швейцарский психоаналитик, ученица Юнга, Мария-Луиза фон Франц утверждает, что волшебные сказки находятся вне культуры, вне расовых различий, являются интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и всех национальностей. Мария-Луиза фон Франц отвергает теорию происхождения сказки из ритуала, обряда, считая основой сказки архетипический опыт человечества. Она считает происхождение и сказки, и ритуала из архетипического опыта. (Пример: «автобиография Черного Оленя, шамана племени американских индейцев Оглала Сиу»). Заколдованность персонажей она сравнивает с психическим заболеванием и освобождение от колдовства – избавлением от болезни. «С психологической точки зрения заколдованного героя волшебной сказки можно было бы сравнить с человеком, единой структурной организации психики которого нанесено повреждение и поэтому она не в состоянии функционировать нормально… Если, например, анима какого-нибудь мужчины характеризуется невротическими свойствами, то, даже если сам этот мужчина и не является невротиком, он все равно будет ощущать себя в какой-то степени заколдованным…быть заколдованным означает, что какая-то отдельная структура психического комплекса повреждена или стала непригодной для функционирования, а от этого страдает вся психика, поскольку комплексы живут, если так можно выразиться, внутри определенного социального порядка, заданного целостностью психического, и это – причина того, почему нас интересует мотив заколдованности и средства для излечения от нее».
М.Элиаде говорит о воображении, рождающем мифы и сказки, как неотъемлемой части психического здоровья человека и нации в целом. «Та сущностная неотъемлемая часть человеческой души, которую зовут воображением, омывается водами символики и продолжает жить архаическими мифами и теологическими системами…Народная мудрость неизменно настаивает на важности воображения для духовного здоровья личности, для равновесия и богатства его внутренней жизни…Психологи, и в первую очередь К.-Г.Юнг, показали, до какой степени все драмы современного мира зависят от глубинного разлада души-психеи, как индивидуальной так и коллективной, – разлада, вызванного в первую очередь всевозрастающей бесплодностью воображения. Обладать воображением – значит пользоваться всем своим внутренним богатством, беспрерывным и спонтанным кипением образов».
М.Элиаде считает способность к мифотворчеству, сновидения, грезы наяву силами, возносящими обусловленное человеческое существо в духовный мир, куда более богатый, чем замкнутый мирок его «исторического момента».
В отличие от Марии-Луизы фон Франц и В.Я. Проппа, немецкий исследователь и психоаналитик Фридель Ленц рассматривает сказку как внутреннюю историю жизни каждого из нас, где все персонажи – это различные качества и начала человека. «Сказки – это выраженные в образах внутренние судьбы и пути развития отдельного человека». Фридель Ленц, проанализировав многие европейские сказки, дает интерпретацию символов, встречающихся в них. Она дает символику ландшафтов, служб и профессий, одежды, украшений, оружия, растений, сказочно-мифологических существ и т. д. Фридель Ленц утверждает, что сказка похожа на маленькую драму, которая разыгрывается на нашей внутренней сцене, где персонажи в облике человека – душевно-духовные силы, персонажи в облике животных – влечения и инстинкты, а ландшафты – внутреннее место действия. Она также рассматривает человека с точки зрения трехчленного деления на тело, душу и дух, так называемую трихотомию, имевшую силу в Европе вплоть до девятого века. Создатели сказок основывали их на учении о трехчленном человеке, понятийно сформулированном уже Аристотелем. «Дух человека, его вечная энтелехия, его «я» появляются в мужском образе, и все подчиненные ему силы представляются как мужские. Душа открывается в образном языке всех народов как женское существо, и все душевные качества появляются в женских образах. Тело, как защищающая оболочка, являет себя в виде дома, замка, хижины, башни».
Таким образом, умея интерпретировать волшебные сказки и мифы, мы получаем ключи к разрешению психических проблем. Помимо освобождения от «заклятья болезни» сказки несут правильный образец, архетипическую модель поведения. В них заложен и смысл бытия, как в глобальном понимании – цель жизни отдельного человека, так и цепь смыслов каждого текущего момента. В каждое мгновенье нашей жизни мы делаем выбор, определяющий, будем ли мы заколдованы его ошибкой – и тогда нужно будет искать волшебные средства мысли, силы воли, терпения и упорства на пути к освобождению. Либо, делая изначально правильный выбор, мы пожинаем радость открытий, творчества, счастья. Но в любом случае расстраиваться по поводу ошибки не стоит – посмотрим на мифы и сказки: герои, прежде чем совершить подвиги, идут «налево», а затем, исправляя содеянное, становятся победителями. И на пути к победе мы, как и герои сказки, получаем волшебные предметы – волшебный опыт, драгоценное познание нашего пути, нашей жизни и самих себя.
