Анна Белинская
Фартлек. Игра со скоростью
– Чего вылупилась? Смешно тебе? Сейчас посмеёмся вместе, – орет Алиса.
Ну конечно! Кто же ещё!
Ускоряюсь и подхожу к раскрытой нараспашку двери, останавливаюсь в проеме, пытаясь оценить обстановку и степень того пиздеца, который происходит.
– Уберите её! Помогите! Сумасшедшая! – вопит девчонка, стараясь оторвать вцепившуюся в её волосы заразу.
Фитнес-тренер Володя бросается к двум курицам и пытается разнять женскую возню.
Я стою и не двигаюсь.
Сказать, что я удивлен?
Нет. Вполне себе ожидаемо от такой выдры, как Алиса Коваль.
– Девушки, ну что же вы, – причитает Володя, случайно выхватывая приличного леща от стервы.
– Идиотка! Я тебе все пакли твои повыдергиваю, еще раз посмотришь на меня! – отпрыгивает от несчастной. Наполовину стянутый гидрокостюм болтается на уровне живота, оголяя грудь в миниатюрном купальнике. Зависаю на смелой двоечке, которая относительно ее стройного тела, выглядит на полную тройку.
– Дура больная! – кричит девчонка, выдергивая меня из созерцания упругих сфер.
– Что ты там тявкнула? – Коваль вновь бросается к жертве, но тут уже срываюсь на встречу ей я, загораживая несчастную от психопатки.
– Всё, дамы, брейк, – выставляю ладони вперед, тормозя злюку. Она похожа на потрепанную сову. Волосы разметались, а на лице проступили розовые пятна. Бешеная стерва выглядит сексуальнее, чем стерва на байке. Она смотрит на меня с такой яростью, что уверен – сейчас отхвачу за компанию. – Здесь приличное место, – смотрю ей в глаза. – А вы девушки, – улыбаюсь. – Милые, женственные создания.
Я сам нефига не верю в то, что говорю. Потому что это исчадие ада, поднявшееся прямо из преисподней, по всей вероятности которое не смогли вытерпеть даже там, далеко не милое творение.
Стерва пыхтит, как паровоз, и отворачивается.
Облегченно выдыхаю.
Получилось.
– Я буду жаловаться на ваш Комплекс, – оборачиваюсь на девчонку, хватающую свой спортивный рюкзак. В двери толпится народ, требующий зрелища. Всё, господа, кина не будет! Расходимся! – Справки от психиатра нужно требовать, когда принимаете чокнутых, – напоследок выплёвывает посетительница и вылетает из раздевалки.
Неплохая идея, кстати. К анализу на яйцеглист стоит добавить осмотр психотерапевта. Нужно подумать об этом.
– Вот с себя и начни, курица драная, – бросает ей в след стерва, но слава всем святым, не бросается следом сама.
Коваль остервенело дергает прилипший гидрокостюм, оттопырив пятую точку.
Когда слышу за спиной хриплое покашливание, вспоминаю, что в раздевалке мы не одни.
Оборачиваюсь и смотрю на Володю, на щеке которого зреет синяк. Фитнес-тренер, не моргая, пялится на задницу стервы, а у меня рука сжимается в кулак, чтобы обеспечить симметрию на его второй щеке.
– Володя, спасибо за помощь.
– А? – не обращает на меня внимания.
– Тебя посетители ждут, – резче выговариваю я непонятливому. – И что-нибудь холодное приложи к щеке.
– А. Да. Хорошо.
С вселенской досадой Володя выходит из раздевалки, а я прикрываю за ним дверь, не впуская девушек:
– Минуту подождите, пожалуйста. Вышло недоразумение.
Облокотившись спиной к двери, разглядываю аккуратную попку с тонкой полоской от бикини посередине.
Электричество, которое исходит от нее, передается мне, и меня накрывает. Накрывает так, что шорты становятся узкими.
Коваль заносит руки за спину и дергает завязки купальника.
Сглатываю.
Скольжу по обнаженной спине с выпуклыми позвонками. Считаю каждый.
На девятом меня припечатывает битой, потому что стерва поворачивается ко мне лицом.
Понимаю, что сейчас должен смотреть ей в глаза, но я не могу.
Не могу поднять взгляд выше.
Я же не слепой.
Я не инвалид и не импотент.
Я здоровый мужик.
И даже то, что передо мной стоит дьявол, меня не спасает от возбуждения, потому что у этого дьявола охрененная грудь.
– Я здесь. Чуть выше возьми направление, – щелкает пальцами, привлекая мое съехавшее внимание.
Стерва на байке, бешенная стерва, стерва без комплексов. Черт, но я, кажется, влюбился.
Меня спалили, но я и не прятался. Извиняться не буду, потому что ей нахрен не сдалось мое извинение. Она привыкла к такому вниманию, и её ничего не смущает.
– И что это было? Ты всегда себя так ведешь или сегодня меркурий в ретрограде? – смотрю на Алису, натягивающую тонкую майку на голое тело. Сквозь ткань острые вершины смотрят на меня, а я на них.
– Хочешь об этом поговорить? – хмыкает она, пиная гидрокостюм, валяющийся в ногах. – Так вот, Юдин, я никому не позволю надо мной усмехаться. Тебя это тоже касается, – вскидывает яростный взгляд. – А теперь вали из женской раздевалки, – берется за резинку бикини. – Или хочешь посмотреть? – с издевкой выгибает бровь.
Хочу.
Хочу не только посмотреть.
Но вместо этого я разворачиваюсь и ничего не сказав, сбегаю, ощущая потребность. Дикую, от которой сворачиваются яйца в узел, а в башке звенит будильник, требующий проснуться и выползти из этого морока, окутавшего сознание.
Взбегаю по лестнице, ведущей в мой кабинет.
Открываю ноутбук и в поисковике набираю «Алиса Коваль». Меня ведет не только любопытство узнать, кто она такая, а меня от неё ведёт в принципе.
И это не похоть. Или похоть, но вперемешку с чем-то еще, что мне нравится.
Поисковик выдаёт кучу статей и сайтов с кричащими заголовками:
«Скандальная Алиса Коваль вновь в центре событий»
«Единственная дочка олигарха Владимира Коваля устроила дебош в известном ресторане города»
«Алиса Коваль появилась на открытии элитного бутика женской одежды в провокационном наряде»
«Двадцатитрехлетняя дочь Владимира Коваля довела отца до больничной койки»
«Алису Владимировну Коваль в очередной раз оштрафовали за превышение скоростного режима»
Пф-фф… Выдыхаю, зачесывая мокрые волосы назад.
Исчерпывающе.
Дочь олигарха Владимира Коваля…
Последний заголовок наиболее цепляет мое внимание, потому что опубликован он был недавно. Щелкаю мышкой и меня перекидывает на ютуб-канал. Листаю ниже, натыкаясь на множество влогов.
Нажимаю на первый попавшийся.
– Привет всем! С вами снова ваша Мото-Лиса, и сегодня мы с ребятами подготовили для вас нечто бомбическое! Правда, Саня?
На экране отображается голова Алисы в черном шлеме с поднятым вверх тонированным визором. Сбоку на шлеме выгравирована рыжая лиса, выглядящая, как татуировка. Девчонка держит одной рукой камеру, направленную на себя, а на заднем фоне возникает бритоголовый пацан:
– Е-е-е!!! Точняк! – вопит он в камеру. – Привет, бандиты!
Алиса смеется, устанавливает на шлем экшн камеру гоу-про и подходит к черному байку.
Кавасаки Ниндзя.
Не слабо, твою мать. Но ей охрененно подходит.
– Держитесь крепче, касатики! Мот-Лисица сегодня на улицах нашего города! Погнали! – девчонка подмигивает в камеру, резко опускает визор и ударяет по газам.
Захлопываю крышку ноутбука. Откидываюсь на кресло, прикрывая лицо ладонями…
Глава 7. Алиса
– Держи, – Саня передает мне бумажный стаканчик с кофе. Благодарно подмигиваю и делаю глоток, прикрывая вожделенно глаза. Малеев передергивает плечами, потому что знает, что в моем капучино сахара столько, что запросто можно словить повышение инсулина в крови. Но мне плевать. Я обожаю сладкое. Мой личный разрешенный допинг.
Покачиваю головой в такт музыки, доносящейся из колонки, установленной на красно-черном матовом нейкеде (1).
Ловлю на себе взгляды проходящих мимо парней и салютую им стаканчиком. Наша мото-семья испокон веков тусуется здесь, на Центральной набережной у пирса. Это наше негласное пристанище.
Около тридцати байков разных видов, выставленных в ряд, всегда привлекают внимание прогуливающихся вдоль Набережной людей. Да и не заметить нас сложно, когда на полную катушку орет музыка или кто-то рисуется своей новой банкой (2). Мы ведем себя шумно, раскованно и, возможно, кому-то даже покажется, что вызывающе. Но мотобратство – особый кластер, пользующийся привилегиями у местной администрации.
На улице стемнело, но от того не стало прохладнее. Даже ветерок, долетающий с пирса, не спасает от духоты.
Сейчас от зноя спасет лишь скорость.
– Лисичка, ну-ка привстань, – сзади подходит наш закоренелый бывалый и обхватывает меня за плечи. Юра – самый старший по возрасту в нашем братстве. Он тот самый прототип байкера, которое рисует наше стереотипное воображение: коренастый мужик с длинной бородой, в кожаной жилетке на голое тело и в кожаных брюках на брутальном низкопосаженном чоппере. Я сижу на его монстре, развалившись на неудобном для меня сидении. Юра ловко приподнимает меня, чтобы добраться в кофр (3). – Видел тебя сегодня на пустыре, – мягко улыбается.
Почему-то у многих людей создаётся стереотип, что такие брутальные дяденьки на мотах – грубые, неотесанные мужланы. Но это не так! Для многих из ребят мотоциклы – это проявление своего альтер-эго. Вот, дядь Юра в обыденной жизни – врач-педиатр, которого обожает малышня, а когда он с нами, можно подумать, что на его счету несколько десятков загубленных душ!
– Правда? – воодушевленно оборачиваюсь и вскакиваю с чоппера. – Что скажешь, дядь Юр? – мне очень важно знать мнение нашего старца.
– Неплохо, лисичка, – надевает кожаные митенки (4). – Но, когда выжимаешь передний тормоз, делай это плавнее. Прочувствуй момент, когда мотоцикл уходит в стопор передним колесом, – наглядно показывает правой рукой.
– Спасибо, дядь Юр, – прижимаюсь к мокрой груди старца, пахнущей паленой кожей. – Жаль, что я не видела тебя на пустыре. Подошла бы.
Пустырем мы называем недостроенную дорогу на выезде из города. Там мото-братство устраивает заезды, гонки и обучается мото-трюкам.
Юра целует меня в макушку и заводит рокочущий двигатель. Его благородное пыханье ни с чем не спутаешь, и я прикрываю глаза, чтобы насладиться этим урчанием.
Провожаю взглядом Юру. Выбрасываю стаканчик в урну и направляюсь к организованному ребятами танцполу.
Кто-то врубил «Медведицу» Мумий Тролль.
Сбрасываю завязанную на бедрах рубашку и врываюсь в эпицентр под свист парней. Они знают, Алиса Коваль – звезда, и сейчас я буду звездить так, как мне нравится:
В слезах парнишка, ему соврала я немножко.
Сдала подружка, должно быть ей сейчас так стыдно.
А мне что делать, и мне теперь не оправдаться.
Найду другого, чтобы не плакал и не обижался.
Ору во всё горло, вращая бедрами. Сексуально прикусываю нижнюю губу и пальцем маню к себе парнишку, которого приметила еще с пустыря. Новенький.
Он не теряется и замедленным шагом подходит ко мне. Поворачиваюсь к нему спиной и начинаю вырисовывать восьмерки ягодицами, задевая его пах.
Когда чувствую на заднице его ладони, резко оборачиваюсь и, под всеобщий ор, пою вместе со всеми:
Мерещится! То ли большая, то ли малая Медведица.
Мерещится! То ли большая, то ли малая Медведица.
Прыгаю на месте, подняв руки вверх. Паренек мрачнеет и старается меня ухватить.
Играюсь с ним, драконю то подзывая, то ускользая.
Парни по периметру смеются, присвистывая, и гудят, когда новенький неудачно хватает воздух вместо меня.
Пыхтит и смотрит.
Бесится.
Какой нервный!
Хочешь так просто? Нет, красавчик, Алису Коваль надо заслужить! Я сама выбираю с кем и как.
Не ожидаю, как грубые руки обхватывают мою шею и припечатывают к телу. Мудак сжимает горло и касается свободной ладонью бедра. В его глазах ураган вперемешку с черной яростью:
– Руки убрал, – выплевываю в лицо. Но он сжимает сильнее. Периферийным зрением замечаю дернувшегося в нашу сторону Саню.
– Ты сама меня позвала. Решила выставить посмешищем? – его лицо очень близко к моему, а рука сжимает грубо бедро. Ненавижу чужие руки на своем теле. Меня штормит от чужеродных прикосновений.
– Убери свои гребанные руки, – шиплю так, что слюни летят ему в лицо, а потом, согнув ногу в колене, бью мудаку по причиндалам. – Так ферштейн?
Говнюк складывается пополам, хватаясь за свой агрегат. Слышу ругательства в спину, но спешу поскорее убраться.
– Кто такой? – не оборачиваясь, спрашиваю, потому что знаю, кто идет сзади. Несусь к своему Ниндзя. Мерзкий подонок вздумал распускать руки.
– Родственник Палыча. Брат, вроде, – неуверенно отвечает Саня. – Алис, подожди.
– Чтобы больше его здесь не было, – рычу злобно.
– Ты сама его спровоцировала.
Резко останавливаюсь и, сжимая кулаки, оборачиваюсь.
– Какого хрена, Саня? Ты сейчас защищаешь этого мудака?
– Я никого не защищаю. Но и ты перегибаешь, подруга.
– Прекрасно, – всплёскиваю руками. – Иди на хрен.
– Куда ты? – Малеев останавливается около моего байка и следит за каждым моим движением, пока я застёгиваю шлем.
– Домой.
– Проводить?
– До свидания.
– Алис? – хлопает своими километровым ресницами. Не-а, не канает.
– Отдыхай.
Убираю подножку и выкатываю байк. Сейчас в состоянии перманентного гнева мне дается это с трудом, и я чуть не заваливаюсь вместе с моим железным монстром на бок.
Сашка вовремя нас ловит. Но я все равно одариваю его недоброжелательным взглядом и, не поблагодарив, открываю ручку газа.
И только, когда мое тело обнимает встречный поток ветра, я расслабляюсь. Скорость меня успокаивает. Мне кто-то сигналит из тачки, и я начинаю игриво раскачивать мот влево-вправо. Поднимаю визор и подмигиваю парням.
На светофоре ровняюсь с ними. Мощно газую, давая понять, что готова с ними немного пошалить и возбудить эти спящие субботние улицы.
Когда желтый сигнал светофора меняется на зеленый, резво стартую, оставляя следы покрышек на асфальте.
Оборачиваюсь назад и показываю оставшимся в заднице неудачникам фак!
Возвращаю внимание на дорогу и вижу, как слева от меня проносится мот с такой скоростью, что мой байк кидает вправо. Смотрю на свой спидометр – 190 км/ч. Черт, тогда с какой скоростью промчался тот лихач?
Байк петляет и сворачивает направо, уходя на второстепенную одностороннюю дорогу.
Газую за ним.
Кто ты такой, черт тебя побери?
Выжимаю газ. Еще. В ушах свистит ветер. Отпускаю одну руку, чтобы поднять визор.
Байкер впереди резко сбавляет скорость, будто дожидаясь меня.
Приближаюсь. Пульс частит. Дыхание скачет.
Кажется, черная Ямаха. И хозяин весь в черном: мотоциклетная куртка, брюки и черный тонированный обтекаемый шлем.
Кто ты, Черный Всадник?
Я знаю практически все моты нашего города. А этот…
Он оборачивается, и на секунду мне кажется, что гонщик сейчас поднимет свой визор. Но всадник прикладывает два сложенные вместе пальца к виску, приветствуя, и скрывается в подворотне, оставив облако пыли.
Торможу у обочины и снимаю шлем.
Кто ты такой?
(1)
Нейкед – стиль
. Характерным признаком нейкеда является отсутствие пластиковой облицовки (пластика), которая может присутствовать на подобном мотоцикле, или даже имеется на некоторых моделях, а так же отсутствием
.
(2)
Банка – глушитель.
(3)
Кофр – багажник, установленный на задней части мотоцикла.
(4)
Митенки – перчатки без пальцев.
Глава 8. Андрей
Захлопываю крышку ноутбука, досмотрев субботний влог Мото-Лисы. Эта девчонка ненормальная. Творить то, что исполняет она, может либо двинутая на всю голову, либо… А, впрочем, других вариантов и нет.
Двадцать три года жить без башки – это ведь жесть.
Смотрю на время: скоро у нас с ней занятие. В груди долбит предвкушение. Это похоже на то чувство из прошлого, когда ты мелким просыпаешься утром первого января и несешься под елку за подарком, хотя знаешь, что найдешь там шелестящий прозрачный пакет с конфетами, грецкими орехами и одной мандаринкой. Так и сейчас: я знаю её дерьмовую начинку, но как наивный пацан лечу за эмоциями.
Она придет. Я чувствую.
Стягиваю душащее поло и надеваю черный лонгслив. Знаю, что это противоречит нашим правилам, но я здесь не пустое место и имею право на льготы.
Сегодня треним с Филатовым вместе у старшей группы. И если Лисица придет, я переключусь на нее, оставив пацанов на Макса.
Выхожу из кабинета и двигаюсь вдоль длинного освещенного коридора. В фойе – большие зеркала, и я, к собственному удивлению, притормаживаю и бросаю на себя взгляд. Поигрываю мышцей плеча и напрягаю пресс. Я не то, чтобы заморачиваюсь на внешнем виде, мне в принципе насрать, как я выгляжу, но сегодня я загоняю.
– Красавчик, – неслабо хлопает по спине Макс, незаметно подкравшись.
– Пошел ты! – резко выбрасываю руку, но Филатов успевает блокировать удар. – Изящно, твою мать.
– А то, – ухмыляется друг. – У меня дочь каратистка. Больше всех огребаю в семье.
Это факт. Юля Филатова – мелкая бандитка, уже имеет какой-то там пояс по карате.
Мы ржем и ударяемся кулаками.
Идем в бассейн. Макс тоже сегодня не по форме, поэтому всё гуд.
– Пряхин в строю? – интересуется Филатов, толкая дверь в помещение.
– А черт его знает. На прошлом занятии отсутствовал. С отитом свалился, – усмехаюсь я.
– Скоро он с позором свалится, – рычит Филатов. – Отчислю, нахрен.
Злой батя. Он может. Не терпит прогулов и отмазок. А я?
А я даю шанс. Я добрый папка.
Входим в помещение бассейна. Парни, как обычно, кучкуются на бортике. Они знают, что без тренера в воде находиться нельзя.
Вылавливаю глазами Илью Пряхина, сидящего на стартовой тумбе. Нежданчик, однако.
– Какие люди, – Макс останавливается и наигранно весело разводит руки в стороны. Уф, сегодня кто-то отхватит. – Илюша, а ты чего вдруг? Решил почтить нас своим присутствием?
Пацаны ржут, пока Пряхин скалится и бросает в нас взгляды с дерьмом.
– Здравствуйте, – бубнит себе под нос прогульщик.
– ЗдорОва! Поправился? Точно ничего не болит? А то сходи в медпункт, может чего не углядел, – прикалывается Филатов.
Бесшумно угораю, прикрывая кулаком рот.
– Поправился, – фыркает пацан.
– Ну тогда упал-отжался. Пятьдесят раз с широкой постановкой рук и трубкой. Вперед, – кивает на маску со шноркелем. (1)
Пряхин неохотно волочится к стеллажу с плавательной атрибутикой.
Раздаем остальным парням план тренировки, когда грохает дверь в бассейн.
Оборачиваемся с Филатовым одновременно.
В проеме две женские фигуры.
Рыжая Саша, придерживая дверь, пропускает вперед Королевну.
Девушки осматривают друг друга: Филатова своим профессиональным заинтересованным прищуром, Коваль – высокомерно-заносчивым.
– Твоя пришла, – хохотнув, пихает меня локтем Филатов. Смотрю на него с угрозой. Дебил.
– И твоя, – возвращаю в ответ.
Александра плывет к нам размеренно, аккуратно ступая по мокрому кафелю. Как себя вести в стенах бассейна, она осведомлена. Стерва же прет напролом, скрипя резиновыми сланцами с огромными цветками.
Сегодня на ней спортивный купальник с коротким рукавом ультрамаринового оттенка «вырви глаз» с принтом надкусанного пончика на груди и такая же ядовитая шапочка. Но поражает не это. В руках у задиры красуется детский розовый плавательный круг с лисьими мордами. Оригинально, черт возьми.
Саша косится на диковинный объект и улыбается. Выдра же расчленяет меня на куски, и давит из себя улыбку, схожую с волчьим оскалом.
– Здравствуйте, – Коваль встаёт напротив. Улыбается так, что я залипаю на её верхней губе. Она аппетитно-яркая.
– Привет. Сегодня на пляж? – сложив руки на груди, указываю на круг.
– Ах, это? – лукаво щурится. – Я боюсь быть утопленной.
Слышу смешки, доносящиеся правее от нас. Смотрю на друзей, которые не пытаясь скрываться, вовсю палятся на нас.
– Привет, – машет мне Саша.
– Салют, – отвечаю я.
– Ну так что? Начнем? – забирает мой взгляд Коваль, переключая на себя. Высокомерная стерва. Не любишь быть вне центра внимания?
– Придется, – деланно обреченно вздыхаю я. – Идем.
Пропускаю стерво-даму вперед. Виляя бедрами, Коваль проплывает мимо четы Филатовых, задевая Макса плечом:
– Привет, красавчик, – мурлычет зараза. – Как дела?
Закатываю глаза. Вот дрянь.
Гляжу на Сашку, у которой губы превратились в тонкую полоску. Она смотрит на Филатова так, что даже я ощущаю, как мои яйца скулят.
Не завидую золотым Фаберже друга.
– Красавчик? – шипит Сашка. – Это кто, Филатов?
– Веснушка, я тебе всё объясню, – отмазывается придурок. Именно такими фразами обычно и палятся. Я-то знаю, что стерва это сделала специально из-за своей сучьей сущности, а вот за здоровье друга я начинаю опасаться.
Придется отбивать товарища и отбеливать его честь и достоинство.
– Пряхин! – слышу грозное Сашкино за спиной. – После тренировки сразу ко мне.
Оборачиваюсь и наблюдаю за Рыжей, стремительно несущейся к двери, а за ней в припрыжку Максима. Друг салютует, мол, прикрой, и мчится следом за супругой.
Семейным разборкам быть.
Облизанная шапочкой сова стоит у лестницы, ведущей в бассейн. Сбрасываю лонгслив на кушетку, оставаясь в одних плавательных шортах. Вскользь улавливаю на себе скошенный взгляд стервы.
Спускаюсь в воду, дожидаюсь заразу.
Ее глаза распахнуты удивлением. Что, подруга? Ждешь, что брошусь тебе подавать руку? Обойдешься! Это тебе за опороченного Филатова.
Коваль фыркает и совсем не грациозно вваливается в бассейн.
– Ай! Какая холодная! Ты издеваешься? – вопит сова.
– Двадцать три градуса. По регламенту.
– Я требую подогреть её, – ударяет ладонью по глади воды. Брызги попадаю мне в глаза, и я готов прямо сейчас её утопить.
– Обязательно. В следующий раз заранее брошу кипятильник, – обтираю лицо тыльной стороной кисти.
– Мне холодно.
– Мне наср… – вовремя затыкаюсь.
– Я не смогу так расслабиться, – обнимает себя руками, бросая свой детский круг. – Меня трясет от холода.
– Будешь двигаться и согреешься. Ложись.
– К-куда? – смотрит на меня, как на душевнобольного.
– На воду.
– Как на воду? Я же утону! – взвизгивает стерва.
На то и расчет.
– Я буду рядом, – выгибаю бровь, улыбаюсь.
– Это-то и пугает. Помогать тонуть?
Пожимаю плечами, молчу. Пусть понервничает, ей будет полезно.
Подхожу ближе, раскрываю ладонь на поверхности воды:
– Ложись, – киваю на руку.
– П-прямо сюда? – удивляется.
– Прямо.
– Но…
– Ложись. Спиной, – касаюсь одной рукой ее спины, второй прихватываю хрупкое плечо, заставляя откинуться корпусом назад.
– Что б тебя, Юдин, – с паникой в глазах послушно подчиняется, и я укладываю её себе на руку.
Беспомощно барахтается ногами и руками, пытаясь за меня зацепиться. Не поддаюсь. Увожу себя.
– Успокойся. Выпрямись и перестань паниковать. Постарайся почувствовать воду. Она будет тебя держать, когда ты не будешь её бояться.
– Господи! Юдин. Я тебя убью! Я сейчас утону, – орет истеричка, хлопая по воде руками.
Пацаны на соседних дорожках замирают и косятся на нас.
– Работаем. Сейчас Максим Иванович подойдет.
Стискиваю бултыхающуюся в своей панике девчонку и прижимаю к мокрой груди. Через тонкую ткань купальника чувствую, как тарахтит ее мотор. Что, засранка, скорости не боишься, а воду испугалась?
Смотрим друг другу глаза. В ее – лед и стужа. В моих – черт его знает.
Она дышит ртом рвано, надсадно, горячо…
Очень горячо.
Опаляя меня дыханием.
Её рот и эти губы…
– Расслабься…
Медленно укладываю ее на воду, не отпуская испуганного взгляда. Она держится за меня, как за спасательный круг, и я чувствую, что сейчас имею над ней власть. В эту секунду она зависима от меня. Это охренеть, как заводит. Обуздать этот шторм не по зубам никому. И мне она тоже не по зубам. Но сейчас я кайфую, когда Алиса отрывает от меня руки, выпрямляет ноги и звездой лежит на воде.
Мерно покачиваю её, ощущая под рукой худенькую зажатую спинку.
Чувствую, как потихоньку напряжение ослабевает, она расслабляется и прикрывает глаза.
Улыбаюсь, как придурок, скользя по тонкому аккуратному телу.
(1)
Шноркель – дыхательная трубка для плавания под водой.
Глава 9. Алиса
С шумом въезжаю на парковку Водного комплекса. Люблю ловить на себе взгляды.
Меня слышно, и это не остается незамеченным для посетителей спортивного центра.
Кроме него…
Щелкнув брелоком сигнализации, идет от машины к входу, опустив руки в карманы. Смотрю на развалюху, на которой он ездит – старый серебристый пикап Toyota Tundra с ржавыми крыльями. Но как бы смешно это не звучало, толстолобому Медведю этот гигант определенно подходит.
Чертов Юдин!
Его спортивную задницу скрывают бежевые чиносы, а из-под короткого рукава однотонной серой футболки проступают мышцы, за которые я при любой удачной возможности стараюсь ухватиться.
Черт, но мне нравится их мощь. Мне не нравится этот мужлан Юдин, но мне нравятся крепкие руки, а он, так не справедливо, является счастливым обладателем этой части мужского тела.
Сегодняшнее наше занятие третье по счету на этой неделе. И в целом, если мы оба молчим, то неплохо взаимодействуем в одном водном пространстве.
Я научилась держаться на воде и уже не испытываю такого поглощающего чувства страха перед стихией. У меня стабильно выходят «поплавок» и «звездочка», но больше всего меня плющит от «молотьбы». Это вид упражнения, когда я держусь руками за бортик лицом к нему и вытягиваюсь струной. Под бедра Гризли укладывает мне плавательную доску, отчего моя попа оттопыривается кверху. Мне нравится дразнить Юдина, потому что знаю – он стоит рядом и смотрит. Тогда я прогибаюсь в спине сильнее, чем это требуется, но лишить себя его прикосновений к ягодицам, – я не могу.
Еще раз повторяю, он мне не нравится. Мне нравятся его руки и их неласковые прикосновения, которые меня не раздражают, как чьи-то другие.
Рычу ему в спину, не слабо выжимая ручку газа. Но этот Медведь даже не пытается обернуться.
Мудак.
Да и черт с тобой!
Выворачиваю руль влево и паркуюсь на свободном месте.
Ставлю подножку, глушу двигатель и прямо в шлеме устремляюсь в сторону входа, пока этот Гризли не скрылся в дверях.
– Добрый день, Андрей Валерьевич, – поднимаю визор и натянуто улыбаюсь.
Как же он бесит своим спокойствием. Юдин заглядывает в шлем и усмехается. Открывает дверь и пропускает меня вперед.
Чертов джентльмен!
– Привет. Не жарко? – кивает на мой черный шлем.
Звездец, как жарко, по шее стекает соленый водопад.
– В самый раз, – вхожу в прохладное помещение. О, да-а-а…
Снимаю шлем и чувствую, как мою задницу в джинсах-скинни щиплет. Да, да, Юдин, я сама от неё балдею!
– Почему катаешься без номеров? – долетает в спину.
Оборачиваюсь и изгибаю удивленно бровь. Так ты все-таки успел прогуляться по мне, раз заметил такую неочевидную малость?
– А зачем? – пожимаю плечами. – Я и так их наизусть знаю.
Юдин тихо матерится себе под нос и качает головой. А что такого? По-моему, неплохая шутка получилась.
На самом деле я потеряла задний номер. Не знаю, когда и как это получилось, но меня особо эта утрата не волнует. Скоро будет новый! Еще эффектнее!
– Переодевайся, – сухо бросает и скрывается из вида.
В раздевалке сегодня очень людно. Возможно, все эти бабоньки из одной группы фитнес-программы. Они активно кудахчут между собой, делая ставки на то, за какой период им удастся похудеть. Закатываю глаза. Идиотки. Просто жрите меньше.
Решаю потешить свое самолюбие и побесить жирных куриц.
Стаскиваю с себя всю немногочисленную одежду, оставаясь абсолютно голой. Не прикрываясь ничем, подхожу к большому зеркалу.
Женская раздевалка затихает, а в отражении зеркальной поверхности я вижу, с какой токсичностью, ненавистью и призрением эти бабы смотрят на мое тело.
Обхватываю руками грудь, сооружая сексуальную ложбинку между ними. Сжимаю, а потом большими пальцами вывожу узоры на острых сосках.
Оборачиваюсь, когда слышу шепотки и копошение. Монашки одна за другой вылетают из раздевалки, костеря меня бранью.
Когда за последней захлопывается дверь, складываюсь пополам и ржу, как не в себе!
Лайфхак, как быстро ликвидировать того, кто в немилость.
Надеваю купальник и натягиваю долбанную плавательную шапочку, выглядящую на мне, как обтянутая презервативом головка члена.
Жесть просто.
Заправляю под нее волосы и обуваюсь в резиновые шлепки.
Готова.
У самой двери оборачиваюсь. Поразмыслив, возвращаюсь к сумке и достаю водостойкий карандаш для губ. Обвожу контур, придавая особой чувственности верхней губе.
Я делаю это для себя.
И к Медведю это никакого отношения не имеет.
***
Неужели сложно надеть хотя бы майку?
Меня отвлекают капли воды, скользящие по его рельефному торсу.
Он мне что-то втирает про дыхание, но какой там… Я смотрю, как небольшая капелька берет начало между двух косточек у его шеи и завораживающе медленно движется вниз, собирая другие и превращаясь в мега-сочную каплю, убегающую под резинку его плавательных шорт, которые под водой развиваются, как парашюты.
– Главный принцип дыхания – вдох ртом, затем выдох в воду – носом или ртом. Чем глубже и сильнее ты сделаешь вдох, тем лучше будешь держаться на воде, понимаешь? – я киваю болванчиком, не осознавая сказанных слов. Капля убежала от меня, и я ищу на его животе новую, чтобы проследить за её траекторией скольжения. – Этот принцип аналогичен плавательному пузырю у рыб, видела?
Юдин начинает наглядно показывать, как правильно дышать, и я переключаюсь на вздымающуюся и мерно опускающуюся грудь.
– Как-как надо? Вот так? – я нарочно дышу рвано и часто, на выдохе извлекая сексуальные мурлыкающие стоны. Кадык Юдина дергается, и я вижу, как мокрый Медведь судорожно сглатывает. Его лицо краснеет, а я еле сдерживаю порывы заржать. – Я правильно делаю, тренер? – спрашиваю елейным голосом.
Андрей Валерьевич отводит взгляд в сторону.
Ох, да неужели? Огромный Медведь смущается?
– Не совсем, – хрипло откашливается и поправляет волнующиеся в воде шорты. Что там у вас, Андрей Валерьевич? Нечаянный упс? – Так. Давай «лягушачьи лапки».
Ты издеваешься, Юдин? Ну держись.
Берусь за опору вдоль бортика, развожу ноги и сгибаю в коленях, разворачивая голеностоп. Отталкиваюсь от воды, имитируя движения лягушки, затем поджимаю обратно и отклячиваю задницу.
Последнее делать не нужно. Но я не могу отказать себе в удовольствии лишний раз поиздеваться над Юдиным.
– Алиса, в этой позе ягодицы поднимать не нужно, – чувствую прикосновение ладони к неприкрытой купальником части моей попы. Он слегка нажимает, погружая меня в воду, а когда убирает руку, моя задница всплывает обратно, как поплавок.
– А в какой позе, Андрей Валерьевич?
– Что? – такое робкое и тихое, что я незамедлительно оборачиваюсь и ловлю Медвежару за разглядыванием моей самой филейной части тела.
– Какая поза вам нравится больше всего? – хохотнув, ударяю стопой по воде, обрызгивая Юдина, и привожу его съехавший взгляд в стабильное состояние.
– Твою ж… Алису.
– Извините, тренер!
– Думаю, на сегодня достаточно, – Юдин уходит с головой под воду, оставляя меня одну.
Правильно, медвежонок, охладись!
Я жду его, сидя на тумбе. Размашистые гребки крепкими руками завораживают. Чертов Юдин разрезает водную гладь словно гигантский крейсер.
– Ты еще здесь? – Медведь откашливается и проводит рукой по мокрым волосам.
– Здесь. Хотела сказать, что во вторник у меня не получится прийти. Может, есть другое время?
– Мне нужно посмотреть расписание, – равнодушно изрекает он. А я думала опечалится, гад.
