Анимарт Тайпан
Овергеон. Том 1. Карусель Отражений

– Тебе кстати повезло очутиться в безопасности, я вот проснулась запертая в тёмном чулане, я даже вроде случайно паука проглотила…

– Ужас! Но… Рип же вошёл ко мне в комнату! Как?

– Рип может лазить где-угодно! Он единственный, кто проникает в любую комнату без спроса. – улыбаясь посмотрела на Ёршика Мэри.

– Удивительно… Как вы с ним вообще рядом находитесь?..

– Не всё тут является таким, каким кажется на первый взгляд – это правило тебе точно стоит запомнить. Нам он пока ничего плохого не сделал. Он славный малый, но я, поверь, тебя понимаю. Я его порой сама боюсь. Уэйна он забавляет. Рип безумный и любит розыгрыши со взрывами. Оливии он тоже нравится, она часто берёт его с собой в путешествия.

– Приятно познакомиться… с ним… – оглядывался Ёршик и почему-то не мог поймать Рипа взглядом, он куда-то далеко отбежал.

– Прости, что я много молчу… Я просто… вся на нервах. – сказала она, не теряя спокойствия в голосе, – Обычно Оливия, а она старше и сильнее чем мы… Я серьёзно! Я с ней однажды боролась, так она просто села на меня, и я была абсолютно беспомощна…

– …Да уж помню, как я тогда вмешался, так она мне чуть рёбра не сломала, ха-ха-ха! – отбился от Оливии Уэйн и вписался в разговор, словно подслушивал всё это время, – Помнишь, как ты её тогда укусила? Акула-Сухопутка.

– А-а-а, не напоминай!.. – засмущалась Мэри и отвела глаза.

– А что такого? Ёршик, ты с ней по аккуратнее. – шуточно издевался Уэйн.

– Ёршик? – задумался тот о своём новом имени.

– Надеюсь ты не против. Всегда хотела дать кому-то имя. – улыбаясь хихикала Мэри.

– Да… мне всё равно как-то… Уж лучше так, чем без имени, раз его не было у меня вовсе… – хмуро ответил Ёршик.

– Скажи спасибо, что не «Веник». Или «Чайник»… – подбирал Уэйн юноше новые имена, парадируя Мэри.

– Уйди блин, я ему серьёзные вещи рассказываю! – прогнала она Уэйна. Тот упорхнул обратно к Оливии. Та шёпотом, игриво поглядывая назад, что-то ему сказала, а он в свою очередь посмеялся, даже не дослушав её до конца.

– …Так вот. – вернулась Мэри к прежней теме, – Обычно Оливия находила Тихие Дворы до заката солнца. Есть и такие, что могут приютить тебя и на неделю! Но это большая редкость, как я помню. А сейчас… ещё пару часов до того момента пока не станет по-настоящему страшно. Наступит ночь.

– Мне уже ничего не страшно. Столько всего… Что ещё меня может удивить?

– Ты понятия не имеешь на что способно это место.

– Ох… Если честно… Единственное, чего я боюсь прямо сейчас.... это – вы, в какой-то мере. – шепнул Ёршик ей.

– Хм, жуткий ты.

– Почему это?

– Мне кажется предвзятое мнение у людей о поступках и намерениях – отличная возможность узнать о них самих побольше. – подозрительно всматривалась она в Уэйна, – …То, что ты ждёшь от других – то, что ты сделал бы сам. Мне изначально казалось, что ты славный. – метнула свой хитрый взгляд она теперь в сторону Ёршика.

– Хм… но это же вы на меня напали первыми! Что ты несёшь?

– Да я шучу! Но, кстати, да… не исключаю… мы стрёмные. Но тебя теперь уже никто не обидит, пока мы рядом, запомни. Это точно. Боятся нечего. Очень хорошо, что мы поговорили… Приятно было познакомиться.

– А Оливия?.. – вновь ухватился за разговор Ёршик, – Какая она? Выглядит порой словно голову мне оторвать хочет. Эти её глаза… Как посмотрит, мне сразу становится стыдно за всё на свете…

– Она очень хорошая… заботливая, серьёзная, честная, уверенная… Классная, в общем. Найдя по очереди каждого из нас тут, с тех пор бережёт, как зеницу ока. Но… не лезь к ней пока, ей надо привыкнуть к тебе. Она долго привыкала к Рипу. То, что она суровая – это только кажется. Она добрейший человек, кого я знаю. То и дело, что поражаюсь тому, как она много на себя взваливает… Иногда она бывает не в настроении… Много нервов знаешь ли, от такой вот нашей жизни, но ты ещё с ней подружишься. Она делает всё для нас. Она для нас, как мама…

– Мама? – непонятливо уточнил Ёршик.

– Всегда защищает нас… не всегда понятно, от чего, конечно, но после того, как мы на днях покинули Тихий Двор, в котором жили неделю, я всё больше волнуюсь за неё… Всегда старается выглядеть так, словно всё под контролем. Чувствую, что это не так.

– Тоже переживаешь?

– Да… Но я предпочту улыбнуться, чем хмурится без толку. Просто иногда даже смешно, как все плохо. Ха-ха-ха…

– Не теряешь веру… Я в шоке. – тепло ответил Ёршик.

– Хм… наверное… Я тебя познакомлю с ней, разумеется. Просто нужно бы найти подходящее время…

Пока они разговаривали, группа уже успела пройти ещё пару комнат и лестниц и, наконец, видимо, пришла к своей цели.

– Прости, поговорим потом. Меня, кстати, зовут Мэри. Ты уже знаешь это, но всё же. Рада, что ты теперь с нами. – напоследок шепнула она ему и неспешно подошла к Оливии, всем своим видом показывая, что она «тут как тут» и готова к дальнейшим указаниям.

Мэри легонько задела Оливию плечом, та резко обернулась, но в миг смягчила лицо в ранее невиданной Ёршику тёплой улыбке. Мэри, сделав суровое лицо в ответ, надув губки, шутливо отдала ей честь, как командиру. Она всегда старалась держать перед ней лицо. Оливия словно всегда находила в ней любимицу. С остальными была более сдержанной. Это читалось в её взгляде даже тогда, когда та оглядела компанию после достижения места назначения. Они на месте. Перед ними была дверь.

Ёршик успел лишь кивнуть Мэри в ответ, и тоже был очень рад тому, что он теперь не одинок. От души даже немного отлегло. Но… Что же ждёт за следующей дверью?..

Глава 5 Чёрный Дом

Они пришли в небольшое квадратное помещение с покрашенным деревянным полом красного цвета. По оттенку этот цвет напоминал нечто неприятное и отторгающее. Алая краска заезжала за грани плинтуса на стены брызгами и разводами. Пол словно бы красили голыми руками или наоборот, когда-то пытались смыть эту бурую слякоть, что обветрилась и даже хрустела под ногами.

На стенах – античные обои, выполненные в средневековом стиле. Люди и животные имели утончённые и угловатые, нежные и угрожающие пропорции и силуэты. Звери и птицы на полотнах стен наслаждались жизнью, аристократы – роскошью. Они вкушали тёмные виноградные напитки и в томительной лёгкости изнывали в неге ароматов дивных жёлтых цветов. В их листве повсюду прятались маленькие существа, что хищно глядели на смотрящих. Единственные две лампы висели над входом в комнату и выглядели, как уличные фонари. В комнатушке было две двери на против входа.

– Мы пришли. У нас мало времени. Заходим в эту, что справа. Мэри попытайся запереть вход и… Стоп. ГДЕ ЧЁРТ ВОЗЬМИ РИП?! – с облегчением начала Оливия, но из-за того, что одного из членов группы не было рядом, облегчение было недолгим. Она была в шоке.

– Он же был с вами! – возмутился побледневший Уэйн.

– Я? Мы? Мы… видимо… потеряли его из виду… Он… – немедленно начала оправдываться Мэри и судорожно оглядываться назад, надеясь то ли сбежать, то ли на то, что Рип выскочит и просто снова попытается их всех напугать.

– Это же всё, о чём я тебя попросила! Смотреть за ним! – возмутилась Оливия.

– Простите! Простите пожалуйста, мы с Ёршиком отвлеклись… – рванула Мэри к порогу двери, всматриваясь в темноту коридора и надеясь увидеть его там.

– Ты же знаешь, он любопытен, как ребёнок! – отдёрнула её к себе Оливия, – Поди залез куда и отстал. Он теперь может быть где-угодно! Уэйн, ты за главного. – резко обернулась она к нему, – Сидите тут, я найду Рипа. К дверям не подходить. НО! Если я не вернусь в течение получаса, бегите в проход и прячьтесь пока не наступит утро. – второпях приказала Оливия.

Теперь она была скорее в шоке, чем в гневе, и впервые на её и без того бледном лице появилась жёлтая гримаса. В нескольких словах она даже оговорилась – она была вышиблена из колеи. Ей очень не нравилось, когда что-то шло не по плану. Задумавшись и немного притормозив, она перетащила свинцовые ноги за порог и немедленно удалилась… Стоило ей переступить его, дверь резко захлопнулась за ней сама по себе с громким грохотом.

На минуту воцарилась тишина…

Один лишь шёпот стен смог вернуть их из состояния полного оцепенения. Все трое застыли в ужасе от осознания того, ЧТО сейчас может случиться. Они напоминали детей, которых на какое-то время оставили одних родители сторожить вещи на незнакомом им вокзале.

– Ну и что же теперь делать? Из-за этого Рипа мы все можем не дожить до этого самого утра! – ругался Уэйн.

Он не был трусом, а скорее, как и Оливия отвечал на проблему сначала злостью.

– Мы можем попро… – начал было Ёршик, но тут…

Послышалось пение. Оно скользящим эхом летало по стенам извне и заполонило комнату. Слов было не разобрать, но был слышен женский голос. Это пение уже могли слышать все, не только Ёршик.

Свет ламп внутри этой кабинки неожиданно начал тускнеть, и комната постепенно стала тонуть во тьме.

– Что?.. Что происходит? – послышался испуганный голос Мэри, девушка прикрыла рот ладонью.

Последнее, что было видно – это как свет в её глазах померк, пока они полностью не утонули в черноте, сквозь которую ничего не было видно.

Стены комнаты начали ёрзать, сжиматься, давить, скрипеть и медленно погружаться в кислотное, желтоватое свечение. Узоры и люди на стенах начали светится, как будто бы были нарисованы той самой краской, что накапливает свет, а потом начинает светится в темноте.

Красный цвет дерева сменился на синий и начал наполняться нежным и глубоким свечением. Контраст красок жёг глаза. Над головами у них, зигзагом пробежал по стенам рисунок напоминающий свиток, что держали когтистые лапы.

Началось.

Появившиеся по очереди буквы на свитке выцарапали светящуюся надпись:

«Три двери и вас теперь трое, тогда, давайте поиграем…»

Дверь, что служила входом вросла в стену и стала её частью. Растерянный Уэйн, увидев это, выронил пару гневных и немного неприличных фраз и полный неистовства и резкого стремления борьбы за свою жизнь, разбежался и начал выламывать дверь. Стал бить её руками, что те, чуть ли не стирались в кровь. Стал пинать её со всей силы босыми ногами и стучать по ней, но никто не мог ни услышать их, ни открыть её снаружи. Она стала словно цементная. Он выглядел как ненормальный, но его можно было понять – он знал, что означают все эти фокусы.

Люди на стенах смотрели и улыбались на его четные попытки. Мужчины хихикали переглядываясь друг на друга, дамы смущённо прятали лица веерами. Как только сил у Уэйна осталось совсем мало, искажённые образы на стенах налились скрипучим хохотом закатывая глаза в истерике. В миг их лица окаменели, глазницы почернели и испещрили их кожу чёрными трещинами. Дверь в след за ними начала медленно разлагаться и покрываться чёрными пятнами и растущими из них острыми иглами. Эта странная чернильная сыпь струпьями распространялась по всей стене.

– Прекрати! Что ты творишь?! – пришла в себя Мэри. Уэйн обернулся в страхе за окружающих.

– Что ВЫ натворили! Ты понимаешь, что сейчас будет?! – отходил Уэйн подальше от чёрных шипов, что росли на глазах.

– Я не виновата, что Рип сбежал.

– Виновата!

– Да какая уже разница! Прекрати или станет хуже!

– Что происходит? Что случилось с комнатой? Успокойтесь! Всё в порядке! Что вы так взбесились? Ребят… – недоумевал Ёршик.

– Это Комната Дураков! Она запирает тебя в ловушку, если соблюдены условия и ею придуманные правила! Если выполнить условия и разгадать её загадку, она отпустит тебя, а если нет… это ловушка. – гневно разъяснял Уэйн и смотрел на Ёршика, словно он был причиной всех бед.

– Что за загадка?

– Без понятия, но время тут бежит быстрее, посмотри! Мэри достань часы. Что ты стоишь! Только не говори, что ты их посеяла где-нибудь!

Мэри спохватилась, высунула из разреза платья край ноги, к которой был пристёгнут кожаный ремень с часами. Те неслись с бешеной скоростью, и секундная стрелка то и дело, что наматывала круг за кругом.

Мощный удар. Позади них в стороне, где были две двери, раздался мощный толчок, что ударной волной прошёлся по полу. Он переломал дерево, покрыл пол трещинами и опрокинул стоящих. Удар был таким резким и сильным, что гвозди полетали из пола и исцарапали им руки и ноги. Двери позади них начали прямо на глазах меняется местами. Они словно видения перемешивались так, что понять какая дверь была изначально проходом, о котором говорила Оливия, по итогу было просто невозможно.

Сквозь двери, как сквозь воду, вынырнули двое туловищ. Из глазниц и ноздрей их голов высунулись пальцы рук, что чуть ли не разорвали их лица пополам. Сами головы были слепы, а их рты были зашиты. Они извивались словно внутри них были руки от кистей до плеча, как в тряпичных куклах, чьи высунувшиеся пальцы теперь сомкнулись на лицах, удерживая их, чтобы те не дёргались. Растягивая сцепленные рты, они могли лишь выть и издавать рвущиеся звуки, умывая себя чёрной жидкостью дверей. Не уж то это были когда-то одни из… очутившихся тут?..

Посередине между дверьми, в стене появился маленький венистый чёрный глаз, что осмотрев каждого, хитро прищурившись, закатился обратно. Пол как будто бы таял и становился жидким, и все трое медленно начали тонуть в вязкой синей жиже, что постепенно лезла на них. По середине образовалось что-то наподобие губ, из-за которых высунулся шершавый язык. Он поднялся из недр, как лоза хищного инопланетного растения, и стал ощупывать каждого из сидящих.

Скользкий, бугристый жгут любил проскальзывать под подбородком и гладить исподтишка по спине или животу. Подобно огромному щупальцу, он оценивал добычу. Язык скользнул обратно, а рот пола широко раскрылся. Его глотка начала вращаться тысячами деревянных остриёв с горящим жерлом на дне. Из его недр вырвался лязг режущий слух, проникающий ледяными иглами в душу:

В одной из дверей выход,

Другой из дверей будешь рад,

Но двери хитрее,

Они разное говорят.

Одна всегда скажет правду,

Другая ответит враньём,

Вопрос всего один задать вам можно,

И в одну невозможно войти вдвоём…

Мэри схватилась за уши. На её лице мерцали две серебряные дорожки от слёз. Возможно, это было от боли, что причинял визг комнаты, возможно от ужаса и паники. Хоть она и сжимала уши, голос этого рта был особенным. Его невозможно было не услышать.

– И что это значит? За одной выход, а за другой? Что? И что значит невозможно войти вдвоём? Каждый войдёт хотя бы в одну, а третий останется здесь?.. – судорожно соображал Ёршик, прижавшись к стене, чтобы не упасть в хохочущий рот.

– Чёрт! Какой смысл?! Не разгадаем – нас запрут, и «им» будет ясно, где мы, а если разгадаем – всё равно кто-то останется здесь!.. – был Уэйн в ярости, – Не выбирать же нам кого-то… одного?..

На последних словах тот сполз на пол, уже не замечающий, как на него налезали синие щупальца пола. Обвиваясь вокруг его тела они напоминали силки, худые резиновые руки.

Чёрные иглы начали распространятся на боковые стены и рисунки людей сменялись на разлагающиеся шепчущиеся массы. В чёрных дырах глазниц засветились глянцевые и пустые глаза, что скорее напоминали волдыри. Они буквально были голодны на зрелища. Пасти раззевались даже вдоль шей рядами наполненных желтоватым соком жвал. Направив в центр свой взор, комната стала похожа на арену с сотнями голодных зрителей, что восторженно наблюдали за процессом. Шипы в скором времени не дали бы ребятам находится близко к стенам. Они расползались, как чёрный иней, и вибрировали, испещряя стену трещинами.

– Чем больше мы боимся, тем хуже! Комната чернеет! Отойдите от искажения! – кричала Мэри сквозь смех комнаты.

– Что нам делать?! – дрожал Ёршик.

– Держимся вместе! Парни! Взяли себя в руки! – умоляла их Мэри. – Чем паниковать, лучше сделали бы хоть что-нибудь, чёрт возьми!

Было видно, как с её лица спадали целые горошины слёз, пока та срывала синюю липкую гадость с себя. Она была настроена решительно, хоть и дрожала, переполненная ранее не испытываемым страхом. Дрожащим голосом та начала строго рассуждать, вновь закрыв уши руками;

– Нам нужно понять, где выход, чтобы выйти отсюда и найти Тихий Двор до заката солнца… Времени мало… – пыталась сконцентрироваться она. (Между слов, она всё же не могла придерживаться своих же просьб и поддавалась давлению, прерывая речь на истошные всхлипы отчаяния, когда её руки вновь хватали силки синей жижи пола. Покрываясь пузырями те лопались и всё сильнее хватались своими ошмётками за всё, что движется.)

– Надо понять, что же прячет другая дверь! Может это западня… Может это ловушка. Никто ничего не обещает! Если мы хотим понять, где-что, и кто из них лжёт, а кто говорит правду…

– …Значит нужно задать вопрос, на который ОБЕ ответят одинаково! – осенило Уэйна.

– А это значит – мы… поймём кто говорит правду, а кто ложь! – возрадовалась Мэри.

– Нет, постойте, всё не так просто! Никто не знает, что конкретно за ними кроется, лживая может вести к.… – пытался вразумить их Ёршик, но рот вдруг завизжал ещё громче.

Им приходилось громко орать, чтобы перекричать визг рта и его адский смех. Ёршика никто не смог услышать. Он оказался по ту сторону комнаты. Уэйн и Мэри по другую. Они прижимались друг к другу в попытках расслышать хоть что-то. Ёршик, озираясь по сторонам и заметив глаз в стене, зажёг фитиль динамита решения. Подобравшись поближе к глазу тот ударил по нему с размаха кулаком. Рот резко взвизгнул и от боли в миг сжал деревянные зубы, замолкнув.

– Закрой пасть и скажи мне правду и только правду, или я вырву тебя из стены! – пригрозил Ёршик неистово стуча о стену рядом с глазом. Все сразу принялись решать условия комнаты и даже подумать не могли о том, что он сейчас делал.

– Ты… что… творишь… – оцепенели Мэри и Уэйн.

– Что таится за одной из них помимо выхода?

– Это и есть твой вопрос им?.. – ехидно ответил глаз щурясь от боли.

– Это и есть твой ответ мне-е-е? – Ёршик начал засовывать в глазницу пальцы.

– Тайна! За другой дверью скрывается тайна! Печать, вскрытие которой, будет возмещено кровью того, кто узнал секрет комнаты! Она ответит на самый сокровенный вопрос, что вошедший больше всего хотел бы узнать, но ждёт его кошмар, что он меньше всего хотел бы пережить! – молило о пощаде око и вдруг… неожиданно усмехнулось.

Оно начало смеяться в предвкушении чего-то. Смеялось сначала тихонько, но затем постепенно, безрассудно начинало гоготать во весь голос доходя до хриплого визга и постепенно утихало и утихало…, растворяясь в глубине стен…

Ёршик оступился. Рот растворился в полу. Всё в миг стихло и развеялось. Чёрная гниль полностью покрыла стены. Глаз просочился обратно и исчез. Тишина. Звон колоколов… Ночь.

Это был конец.

Нельзя было предсказать, что будет дальше. В груди играл оркестр страха и паники. Вопли отчаянных мыслей в голове напоминали овации публики на композицию из оглушительного шума крови, что волнами проникал куда-то в районе висков, мощными барабанными импульсами. Под рёбрами начались бешеные скачки сквозь снежную метель, что проносилась в районе живота, напомнив Ёршику об ударе, сделанном в это место. Ёршика начало трясти от ужаса. Он узнал этот звон.

Его сумка начала дёргаться и трястись вместе с ним, словно в неё засунули кошку, и та хотела вырваться из ловушки. Однако, резким рывком из неё вылетела та самая книга Ёршика. Ударившись о стену, та растворила чёрные иглы в огромном светлом пятне, что снова затянулся коррозией, стоило книге упасть на пол. Словно бы эта загадочная чернильная болезнь отторгала её.

Книга раскрылась на середине. Посреди одной из её коричневатых страниц алыми чернилами начали образовываться узоры и три таинственных символа помещённых в бьющиеся горячие сердца. К ним что-то приближалось, скользило по странице. Это был ещё один рисунок в сердце – изображение кривого красного серпа.

Уэйн, вскочил к левой двери. Чего-то не рассчитав, тот даже немного опрокинулся на неё и выпалил прямо ей в лицо:

– Если я спрошу у второй двери ведёт ли твоя к выходу, что она ответит?

Дверь, широко растянув своё лицо вниз не естественным образом, разорвала себе рот и из-за нитей послышался ответ:

«Нет…»

– За ней выход. Она говорит правду! – произнёс ответ Уэйн.

– С чего бы?! А что, если она лжёт? А что, если она лжёт и за ней всё равно выход? – недоумевала Мэри.

– А плевать! Если она лжива, и мы угадали с дорогой – она знает… она знает, что правдивая скажет нам – «ДА». И… потому соврёт и скажет – «НЕТ»! Если же это правдивая дверь, то она знает, что лжец скажет – «НЕТ», и ответит также – «НЕТ». А если мы не угадали с дорогой, то наоборот, обе сказали бы «ДА»! – заикаясь восторгался гениальностью задачи Уэйн.

Он никогда не соображал так быстро и ответ, вырывающийся из его уст, казался на ходу придуманным.

– А ведь и правда!.. – сильно не задумываясь о логике выкрикнул Ёршик.

– Они скоро будут за дверью! Сейчас начнут ломиться! Это не Тихий Двор! Поднялись! – скомандовал Уэйн. Присутствовало ощущение, словно нечто приближается к ним со скоростью движущегося рисунка на страницах книги.

– Но, что нам выбрать? Куда идти? – среагировал Ёршик, и немедленно подполз к книге, пытаясь её утихомирить, засунуть обратно в сумку. Книга захватила внимание Мэри. Та не спускала с неё глаз.

– Я… Не знаю… – задумался Уэйн.

– Значит за второй… ответы на вопросы… Так ведь это… это же шанс для нас всех! Она поможет узнать, что мы такое, и что это за место! Разве нет? Мы же так этого хотим! Это возможно… наш единственный шанс. – осенило Ёршика, и тот уже предвкушал ответы и объяснения происходящего вокруг.

– Да к чёрту! Кто останется здесь?! В одну нельзя войти вдвоём. Их всего две! – зарычала Мэри оторвав взгляд от пола.

И все трое на миг смолкли.

– Я останусь тут… – сказал Ёршик.

– Нет… Ты же пропадёшь… – умоляюще просмотрела на него Мэри.

– Ещё не всё потеряно! – раздался голос Уэйна, – Ночь – не значит, что мы все в неминуемой… опасности… и тебе что-либо грозит. Тот, кто тут останется – у него будет время… время спрятаться! – пытался он её обнадёжить.

– Ёршик ничего не знает об этом месте! Нечестно будет оставлять его тут! Он тогда ТОЧНО будет в опасности! – пыталась вразумить его Мэри.

– И что делать? – отчаялся Уэйн.

– Мэри, пусть ты пойдёшь на выход, ты беззащитна, а так будешь в безопасности. Уэйн, останься здесь, прошу, ты сильнее, чем мы оба. А я… Я же никто вам и… – смирившись с неотвратимостью дальнейшего говорил Ёршик едва-ли не шёпотом.

– Никто? Все мы друг другу никто! И что с того? Не для этого люди держатся вместе… – сказала Мэри.

Сказала она это, переча словам Ёршика, но в то же время было слышно, что та словно готова была опустить руки. Она ничего не могла решить, изменить, и также не могла согласиться на это.

– Я пойду во вторую. – продолжил он, – Я приму любую боль, всё вынесу… Мне плевать. Я хочу знать всё. Я… потом найду вас, ребят… Найду и расскажу вам правду, если выживу… Я могу задать ей вопрос о нас и об этом месте, разве нет? Она же должна сказать мне «правду»! Дверь же не закроется? Может вы даже послушаете её ответ… – говорил он с тяжестью в голосе.

– А вдруг ты и вправду не выживешь, горе-герой! Ты УМРЁШЬ! Всё! «Фините»! Ты это понимаешь? Хотя… это и не факт, но… И, кстати, почему это будешь именно ты?! – возмутился Уэйн.

– В смысле?..

– Почему именно ты подвергнешь себя этой лотереи?.. – напрягся Уэйн.

– Мне всё равно. Я не оставлю вас. – сопротивлялась обоим Мэри.

– Вы МЕНЯ тут помирать оставите?! – не мог успокоиться Уэйн.

Странные звуки по ту сторону стен стали более частыми. Их голоса единственное, что издавало шум в теперь абсолютно тихой комнате.

– Что ты такое говоришь! – крикнула в ответ ему Мэри. – Нет…

– Что «нет»?! Это безумие! Что если он один из «них»?.. – ответил Уэйн.

Повисло молчание.

– Ты гадал. Ты знаешь, что это не так! Что за дурацкий вопрос? Что с тобой?..

– Карты никогда не скажут прямо. Оливия бы знала о Комнате Дураков. Это бред! Что если… – отодвинулся Уэйн подальше от Ёршика, – …он контролирует комнату? Она ведь его словно слушается… – замерцали глаза Уэйна безумным огоньком. Иглы стен вибрировали в такт его словам.

– Знаешь, никто ничего ни о ком не знает! Ты тоже можешь быть одним из «них», я могу…, но в этом и смысл нашей семьи! В том, чтобы знать на сто процентов, то, что мы не враги друг другу! – со слезами на глазах роняла каждое слово Мэри в надежде, что Уэйн поймёт её. Хотя, напомнив ей этот факт, сидящие встретили, но лишь на миг, её подозрительный взгляд. Стены волной завибрировали вновь, за её спиной.

– Мы не знаем его… – снова не доверял Ёршику Уэйн и сощурил свои глаза.

От каждого их слова шипы на стене странным образом становились длиннее и больше. Они росли. Они тянулись к ним. Они пели в такт их голосам, а их голоса вибрировали с ними на одной частоте. Что происходит?

– Так вы тоже можете быть одними из «них»?! Да кто же такие эти – «ОНИ»?.. И… – был повержен такой правдой Ёршик и даже остановился на полуслове. О таком он и подумать не мог.

Охватившие Уэйна паника и подозрительность стихли… На их смену пришли они; по стенам извне крались странные звуки, что внезапностью своего очередного появления перебили желание спорить. Треск, шаги, дыхание?..

– Я хочу остаться. – неожиданно опрокинула голову вниз Мэри. Шипы на миг замерли прекратив свой рост.

– Что ещё ты хочешь? – спросил Уэйн с сарказмом и отчаянием.

– Уэйн, ты важнее чем я. Ты можешь предсказать судьбу. Что могу Я? Выбора нет… Либо здесь остаётся один, либо все сразу… Я – не оставлю вас тут, уйдя в безопасное место.

Уэйн замотал головой. Шипы «смолкли» и вдруг втянулись обратно.

– Ладно! РЕШЕНО! Сделаем как ты сказал, Ёршик! Хорошо! Или… Хм… – призадумался на секунду Уэйн, – За второй ждёт какой-то кошмар… «самый страшный кошмар»…, но и ответы… – пробурчал он и на миг померк.

Ёршик вновь поймал на себе его острые глаза и заметил ещё кое-что. Уэйн уронил тяжёлый взгляд в пол, когда тот повернулся, чтобы взглянуть на дверь с выходом от сюда, видимо, на прощание. Уэйн не двигался. Это не были глаза недоверия. Это был взгляд возлагаемых надежд и ожиданий. Был слышен странный звук, словно Уэйн начал прерывисто втягивать воздух.

Мэри и Ёршик приподнялись, хотели подойти поближе к нему… но тот резко для них направился ко второй двери и открыл её.

– Что?! Стой! Уэйн! – вскрикнула Мэри. Ёршик обомлел.

– Простите… – обернулся он к ним с красными глазами уже за порогом и продолжил, – …Пусть вы хотя бы услышите ответы, а там будет, что будет. Мэри прошу, иди на выход. Так будет… проще… – смиренно ответил Уэйн.

Вторая дверь скрывала за собой ответ на страстный потаённый вопрос и самый жуткий кошмар входящего. Он вошёл. Она была абсолютно пустая и ярко белого цвета, словно этот цвет стен, пола и потолка мог светиться. Уэйн прослезился. Возможно, от резкой смены освещения. Мэри и Ёршик стояли в дверном проёме, как заколдованные, и не могли пошевелиться или пойти за ним. Было слышно, словно по ту сторону чёрной комнаты что-то, как будто бы, прильнуло к той самой запечатанной двери, благодаря которой они вошли сюда, что была позади них.

На полу комнаты, открытой Уэйном, стояла маленькая шкатулка. Уэйн подошёл к ней с боку, чтобы им было видно, что будет дальше. Он сначала не понял, как её открыть, но увидел справа катушку, за которую нужно было крутить… Вероятно это была музыкальная шкатулка.

– Что это… такое?.. – был он ошарашен. Он начал быстро крутить тихим шёпотом проговаривая свой вопрос, а его друзья смотрели на это. Музыка не играла. Крутил… Крутил… Крутил… Хлопок! И Уэйн отскочил от неё, как от раскалённой. Она открылась, из неё выскочил кукольный чёртик, высунув половину тела.

– Нет, не стоит доверять! – ехидно произнесла кукла.

Уэйн сидел парализованный неожиданностью и не понимал, что происходит. Мэри и Ёршик сами резко вздрогнули, Мэри отошла на шаг назад мрачно оглядывая спутников.

– Что?.. Но… Но это… Это не мой вопрос! Я не это спросил! Это не по правилам! Это не мой самый… потаённый… вопрос… – возмутился Уэйн и под конец возмущений покраснел и замер.

– Ахах-ахах-ахах-ха! – заверещала кукла и захлопала в плюшевые ладошки.

Кукла повернулась на стоящих на входе. Она долго смеялась над ними и даже пару раз передразнила, повторив некоторые из ими ранее сказанных душещипательных фраз, только с издевательской насмешкой. Вдруг та резко поломала себе шею в сторону Уэйна и бодро заиграла песенку шатаясь из стороны в сторону:

Если ты сюда пришёл

И здесь ответа не нашёл,

Познаешь боль и будешь знать,

Как лезть куда попало впредь,

И если ты сюда пришёл,

И знать не знаешь, как уйти,

Уйти не сможешь, просто жди,

Как за тобой придут ОНИ.

Выхода у белой комнаты не было. Был тупик. Ни для кого не было выхода. Даже для него самого. Белая комната почернела за первой.

Стены повсюду стали абсолютно чёрными и во мгновение импульсом наполнились бесконечным количеством изображений месяцев начиная с комнаты с Уэйном. Каждый месяц своим громадным, пухлым жёлтым глазом, прорезав воздух, взглянул на стоящих на полу и приковал к земле. Все трое опали на пол, словно взглядом им перерезали сухожилия на ногах и под энергетическим давлением они не смогли более держать равновесие. Комната открыла местоположение каждого из них, не только Уэйна. Теперь они все стали добычей.

– Ох звёзды мои… – осознала что-то Мэри.

– Что это? Что это такое? – озирался Ёршик.

– Это… месяцы… «Они» знают где мы! Мы посмотрели им в глаза-а-а!!! – кричала Мэри взявшись ладонями за лицо, словно пытаясь вдавить свои глазницы внутрь. На её веках отпечатались желтые огни зрачков месяцев.

Звуки извне прекратились, но вскоре начал нарастать шум чьего-то топота.

Топот ускорился и стал громче, и книга, что все так же лежала на полу, замерла. Сердце с корявым серпом давно остановилось и не двигалось. За тем, отодвинулось чуть поодаль от троих других. По другую сторону страницы неслось другое сердце с изображением черепа и цветка.

Резкий рубящий удар в дверь заставил их подпрыгнуть. Дверь, через которую они пришли изначально, резко начала грохотать и разрушаться. Нечто подобно кувалде било о дверь, и та покрывалась массивными трещинами, что повергло в оцепенение уже сидящих на полу Ёршика и Мэри. Кто-то очень хотел внутрь. Ломившийся был очень близок к цели. Вновь загоревшиеся огни фонарей-ламп испуганно дрожали. Темнота снова начала сгущаться.

Если бы звук лязга лезвия мог быть сравним с игрой на скрипке, а грохочущий топот погони и преследования мог бы быть игрой на пианино, удары о дверь – ударами в громадный барабан, а эхо голосов – хором, то в этом месте заиграла предсмертная рапсодия.

Мэри шустро вскочила, взяла книгу Ёршика, что защёлкнулась на замок, и всунула книгу ему в сумку одним движением, и та, как по волшебству, растворилась в ней. Уэйн подбежал к ним, прикрыв их за своей спиной, приготовившись к нападению. Удары в дверь. Мэри незаметно для обоих позади открыла вторую, что вела к неизвестному выходу, пока парни были прикованы взглядами к разрушающейся двери.