Аника Ледес
Отныне мой пульс семь ударов в минуту
Глава 1
Лежа на кровати, я вновь размышляла о жизни, как и каждый раз, когда не была занята делом. В мою голову постоянно лезли мысли о бренности существования, о том, насколько же этот мир ужасен и несправедлив. Людей не принимают за живых существ, считая лишь обслугой и едой, но ведь именно мы и живые. Однако таких, как мы, берегут. Нас могут истязать, наказывать, но вот убивать и уродовать лицо запрещено. Мы нужны им опрятными и не отпугивающими острый глаз. Этот закон смешон. Разве можно говорить о лояльном отношении, когда за малейший проступок следует жуткое наказание?
Без нас они могут существовать, но королевская семья отбирает именно таких, как мы, лишь ради показателя статуса королевской семьи, ведь мы самый редкий вид людей, и нас называют "Кафари". Я видела мало людей, но наши отличия налицо: в других людях есть цвет, а мы же белые с макушки и до пят.
Единственное, что спасало меня от мрака и ужасов замка – чтение. В библиотеке сохранилось мало художественной литературы, но эти немногочисленные книги я перечитывала множество раз. Погружаясь в солнечные миры, глубины сурового океана, взлетая с героями в облачные небеса, я оживала, ведь никогда не ощущала на своей коже лучиков солнца, не видела мира за пределами темного дворца и даже не знала своих родителей. Все, что я умела – быть прислугой и пищей для королевской семьи. И сегодня у меня снова заберут кровь, снова мне будет плохо, но хоть во время обморока я смогу забыться.
В комнату без стука ворвался королевский врач со всем необходимым оборудованием: иглой, катетером, трубками, тарой и жгутом. Как обычно, Ятрос Асими перетянул мою руку на уровне плеча, а потом воткнул иглу в измученную годами вену. Когда это случилось в первый раз, мне было всего двенадцать. За эти четыре года я успела привыкнуть к процедуре, но к слабости на пару следующих дней – нет.
Меня часто нахваливали за особо ароматный и пьянящий вкус. Никогда я не воспринимала это за комплимент, но приходилось улыбаться и кивать в знак уважения и страха перед высшей расой.
– Закончили, – уведомил меня бархатистый голос врача.
У всех вампиров невероятно приятные голоса. Когда они общаются между собой, это очень похоже на приятную мелодию. По их словам, для чувствительного слуха вампира человеческая речь скрипучая, поэтому нам позволено лишь отвечать на их вопросы.
Ятрос снял жгут, перетянул мою руку тугой повязкой, и буквально через пару минут мои веки отяжелели, комната начала затуманиваться, а в теле появилась знакомая легкость. Я мечтала вновь пуститься в приключение за пределы стен, пребывая во сне, как и каждый раз после забора крови, ведь последующие два дня будут сущим адом. Меня будет тошнить, голова будет идти кругом, слабость скует все тело. Всем в этом жутком замке безразлично моё самочувствие, кроме двух человек: Изы – моей соседки по комнате, и Элиди – женщины, заменившей мне мать. Они знали, как тяжело я переношу забор крови, поэтому помогали мне с определенными обязанностями.
Проснулась я ближе к вечеру, когда Иза хлопнула дверью. Сегодня подруга пришла с опухшими глазами, что бывало довольно часто.
– Ну и кто из этой семейки обидел тебя?
– Какос, – пропищала Иза, сдерживая новую партию слез.
Я приподняла одеяло, чтоб она запрыгнула ко мне. Девушка сразу же улеглась и прижалась лбом к моему лбу.
– Он снова издевался надо мной. Заносчивый ублюдок.
– Что он сделал?
– Решил, что я плохо помыла пол в его покоях. Из-за крохотного пятнышка он заставил меня… – Подруга с трудом могла говорить. Слезы лились из ее голубых глаз двумя ручейками. Я прижала девушку к себе и начала гладить по спине. Все мое нутро болело за ее душевные терзания.
– Он заставил отмывать это чертово пятно языком! В свои почти шестьсот лет он продолжает вести себя, как малолетний придурок. Почему мы должны терпеть такое унижение? Это несправедливо.
Как же мне стало тоскливо от того факта, что я совершенно ничем не могла помочь Изе. Я была готова разрушить этот прогнивший мир ради нее, но в моей власти находились лишь швабры и тряпки. Мало кто последовал бы за мной, если бы я решилась восстать против вампиров. Наш крохотный отряд погиб бы в считанные секунды.
– Иза, прости, что тебе пришлось терпеть это. Я бы хотела быть на твоем месте, забрать твою боль, но…
– Нет, ты не виновата, – сразу же перебила меня подруга. – Это все из-за семейки монстров. Надеюсь, однажды им вернется в двойном размере.
Мы пролежали еще около получаса, перешептываясь о нашей несправедливой жизни, а потом нас уведомили об ужине. Мы вместе со всеми служанками отправились в обеденный зал для слуг. Ужинали мы общим составом: двадцать мужчин и пятьдесят женщин, включая детей. Никто не смел проронить и слова, за очень редким исключением. А дело в том, что обеденный зал королевской семьи находился совсем рядом. Поэтому все берегли сплетни до душевой или своих комнат.
Наш стол всегда битком набит овощами и зеленью, а супы, вторые блюда и десерты были по выдаче. Нам нужно питаться хорошими продуктами, чтоб отдавать лучшую кровь.
Как только все расправились с едой, мужчины и женщины разошлись в разные стороны: душевые у нас были раздельными.
Взгляд каждой девушки из нашей колонны был устремлен в черный гранитный пол. Некоторые из нас даже не знали, как выглядят потолок и стены замка. Я же не была в их числе. Когда мне было около десяти лет, часто приходилось получать наказание за мое любопытство. Я любила разглядывать мрачные витражи на широких оконных проемах с высокими сводами, грозных горгулий, сидящих в нишах и сползающих по серым стенам; резные колонны и безупречные картины великих художников; нервюрные своды, опирающиеся на пяты в стенах. Мне всегда было интересно, что меня окружает. И я продолжала нарушать правила, пока вместо меня не наказали Элиди за плохое воспитание "глупой девчонки". С тех пор, если я и поднимаю свой взгляд, то только тогда, когда уверена в своем одиночестве.
В душевой все служанки принялись сплетничать и горячо описывать прошедший день, будто сами не осознавали, что ежедневно говорят об одном и том же.
Я подняла лицо навстречу мелким струям воды и морально начала готовиться к следующему дню. Мое полугодовое переобучение окончилось, а это значило, что мне больше не придется драить коридоры, туалеты и посуду. Отныне в мои обязанности будут входить уборка покоев принцев и принцесс, уборка библиотеки, гостиной, бального зала, комнаты отдыха, комнаты пыток и прочих основных помещений замка, а также приготовление пищи. Самым старшим достается уборка покоев короля и королевы, подача еды, уборка стола, помощь в подборе нарядов, снятие мерок и прочие не пыльные задачи. Некоторых из нас даже могут выбрать в личные слуги, и тогда все обязанности сузятся до полного обслуживания одного члена королевской семьи. Это был наихудший вариант, ведь служить одному вампиру – лишиться выходных и свободных часов после завершения обязанностей.
Утро было мрачным – иным оно не бывало никогда. Через одно крохотное круглое окно, находящееся под потолком, да и к тому же затемненное витражом, света почти не проходило. Освещение во всем замке было исключительно искусственным: где-то горели свечи, а где-то лампочки. Я не знала, с чем это связано, ведь сказки про вампиров из библиотеки врали про боязнь тех солнечного света.
Первым делом мне было необходимо привести себя в порядок, чтоб радовать глаз королевской семьи или хотя бы этот глаз не раздражать. Я еще до конца не окрепла после забора крови, поэтому даже встать с постели оказалось очень тяжелым испытанием для меня. И тем не менее, собравшись с силами, я отправилась к туалетному столику. Подобрав волосы в тугой низкий хвост и затянув его алой атласной лентой, я двинулась к вешалке с моей формой. Она была для всех служанок одинакова: белое платье ниже колен – совершенно непрактичное, поскольку у нас полно грязной работы, – с ажурным воротником, красного цвета фартук и туфли, а также белые гольфы до колена. Форма выдавалась двумя комплектами. Наверно, вампиры и сами понимали, что невозможно не измарать белый наряд, когда все обязанности вертятся вокруг уборки и приготовления пищи.
Я подошла на общий сбор, как только по коридору пронесся звон колокольчика. Самая старшая из всех Кафари – Малия – всегда проводила утренние сборы, предварительно составляя расписание на неделю. До этого дня мне никогда не было страшно, ожидая распределения, но сегодня я тряслась перед неизведанными новыми задачами.
Основные правила мне рассказывала Элиди, а Иза еще и поведывала о ее личном опыте, ведь была старше меня на три года. Но даже с этим багажом знаний я жутко боялась всех членов королевской семьи.
– Астери, – обратилась ко мне Малия, – уборка покоев принца Эйдоса Васильяс, библиотеки и приготовление обеда.
Я кивнула и, собрав все необходимые принадлежности для уборки, направилась в покои принца, который должен был уже уйти на совещание с его семьей. Коридоры постепенно наполнялись тихими шагами служанок, разбредающихся по всему замку для выполнения своих задач.
Едва я подошла к дверям покоев, как в голову сразу же нахлынули все воспоминания о случаях издевательства над служанками. Перед глазами всплыло лицо Изы, наполненное страхом и печалью; вспомнились перепуганные служанки из соседних комнат, бредущие на трясущихся ногах в душевую. Сердце участило свой ритм. Мне оставалось надеяться, что принц Эйдос ушел.
Мой кулак нерешительно постучал в деревянную узорчатую дверь, местами покрытую золотом. Моя надежда рухнула, когда из-за двери раздался голос:
– Войдите.
Открыв тяжелую высокую дверь, я оказалась в таком же темном помещении, как и все остальные в замке. Приятный аромат свечей и свежести ударил мне в нос. Я не привыкла к таким запахам. В замке всегда стоял очень тяжелый спертый воздух, отдающий сыростью. Но в этой комнате все было иначе. Несмотря на всю мрачность, комната казалась более уютной, чем прочие помещения замка. Я не успела оглядеться, хотя очень этого хотела. Мне было интересно, как живут члены королевской семьи.
– Можешь начинать уборку.
– Прошу прощения, могу ли я зайти позже? – Неуверенно уточнила я, все еще стоя в дверном проеме.
– Твое право, но весь день я проведу здесь. Если хотела убраться без меня, у тебя это не выйдет, – сообщил мне глубокий и чарующий голос.
Мне прежде не доводилось встречаться с младшим принцем, но его брат и сестры особой терпимостью не отличались, поэтому мое наслаждение его голосом быстро сменилось настороженностью и бдительностью. Даже девочки не могли сказать ничего о его характере. Они знали лишь одно: он совершенно неразговорчив.
– Я не собираюсь причинять тебе вред, – устало заметил принц, словно я была маленьким препирающимся ребенком. – Просто займись своим делом и оставь меня одного.
Я сделала три глубоких вдоха и выдоха, а затем принялась аккуратно протирать каждую полочку до блеска, ощущая на себе пристальный взгляд. Разобравшись со всеми поверхностями, я направилась к столу, за которым сидел принц и попросила разрешения протереть его. Он немного помедлил, но отошел и дождался, пока я закончу. Лаковый стол шумно скрипел под влажной тряпкой, отчего мое сердце сжималось перед страхом быть наказанной за создаваемый мной шум.
– Никогда не проси уйти члена королевской семьи с его места, пока он сам этого не захочет. Жди столько, сколько потребуется, – недовольным тоном обратился ко мне принц, от чего меня охватила дрожь. Но за предупреждением ничего больше не последовало, хотя я уже приготовилась к наказанию.
Смущенно кивнув, я направилась к зеркалу. В отражении я заметила, что золотые глаза принца смотрят прямо в мои, после чего я сразу же отвела взгляд. Про себя же я отметила, как он красив.
Служанки, которые обслуживали балы и банкеты рассказывали, что все члены королевской семьи, кроме Эйдоса, имеют чистейший серебряный оттенок волос. А вот волосы младшего принца были угольно черными, спадающими на хищные золотые глаза. Нежные очертания губ и острый нос с благородной горбинкой идеально контрастировали с тонкими чертами лица.
– Когда тебя отправят в покои моих братьев и сестер, не вздумай заглянуть в их лица и на долю секунды даже через зеркало. Ну и в мое тоже смотреть не нужно конечно же. Всегда смотри на тряпку, либо в пол.
– Прошу прощения, – с горящими от стыда щеками и колотящимся сердцем, я опустилась на корточки, чтобы протереть низ зеркала, а когда встала, в ушах зазвенело и в глазах потемнело на несколько секунд. Но я еще не закончила свои дела, поэтому решила ускориться, чтоб у меня осталось время для отдыха до приготовления обеда. Я отправилась к кровати, чтоб сменить постельное белье. Огромное количество подушек, огромный матрас и такое же одеяло, которое я с великим трудом смогла заправить в пододеяльник, выбили меня из сил. Голова снова закружилась, ноги подкосились, а меня ведь еще ожидала уборка пола. Со страшной отдышкой я опустилась к ведру и намочила тряпку. Едва я поднялась на ноги, комната закружилась, веки начали слипаться.
Почему именно сейчас? Не падай! Держись! Остался пол, а потом падай в коридоре сколько хочешь.
Но организм не слушал мои просьбы. Я провалилась в небытие.
– Ей нужно восполнить дефицит железа. Вот лекарство. Кафари и так мало живут, а при ее показателях она даже десяти лет не прослужит, – расслышала я сквозь сон голос королевского врача.
– Сколько ей сейчас?
– Шестнадцать.
– Еще совсем юная. Туго ей придется, если кто-то об этом узнает. Пусть это останется между нами, Ятрос.
Я пыталась восстановить свои воспоминания после наклона к ведру, но все было тщетно. Я понятия не имела, что произошло после этого момента.
Как только хлопнула дверь, я открыла глаза, рассчитывая на то, что я осталась в комнате одна. Сперва мне показалось, что я в своих покоях, но слишком удобная и мягкая кровать отмела мои догадки. Повернув голову, я увидела за столом принца Эйдоса и встретилась с ним взглядом.
– Принц Эйдос, прошу прощения, мне стало плохо… – Затараторила я, а все нутро сжалось от страха. Я вскочила с кровати, но откинув одеяло, обратила внимание, что на мне нет ничего, кроме нижнего белья, после чего вновь прикрылись одеялом. Я ощущала себя мышью, загнанной в угол хищником. В таком виде я не имела права показаться в коридорах, да и смысла бежать уже не было. Я была обязана понести наказание за такие ужасные оплошности.
– Не кричи и не поднимайся так рьяно. Выпей лекарство и дождись, пока высохнет твоя одежда.
Из моих глаз покатились слезы слабости и отчаяния. Я всегда была слишком эмоциональной и плакать приходилось часто. Иза частенько подтрунивала надо мной из-за этого, но в итоге всегда утешала.
Я опозорилась в свой первый день при королевской семье. Меня теперь страшно накажут за столь ужасное поведение, а я ведь даже не помню, что случилось.
– Ты упала на пол, разлила воду из ведра и заснула.
Как избежать чтения мыслей? Я не хочу, чтоб он сейчас копошился в моей голове.
Принц усмехнулся, обнажив острые клыки.
– Потом я дал отдохнуть тебе в своей постели. Убрал за тобой воду с пола.
– Прошу прощения, я плохо переношу забор крови, – дрожащим голосом промямлила я.
– Не смотри так на меня. – Легкая ухмылка на его лице переросла в жуткую улыбку, и только тогда я осознала, что внаглую смотрю в лицо принца. Мысленно приготовившись к смертной казни, я опустила глаза на свои белые руки.
– Ты ведь Астери?
– Да, Ваше Высочество.
– Я сохраню в секрете эту ситуацию, но ты будешь мне должна. А сейчас я разрешаю тебе отдохнуть, пока не станет полегче. Одежда высохнет примерно через полчаса.
Мне нечего было ответить принцу, ведь слов благодарности было мало. Бедняжку Изу заставляли вылизывать пол за крохотное пятнышко, а за мою крупную оплошность я лишь задолжала услугу. Это было несправедливо по отношению к подруге, но настаивать на наказании я не решилась, поэтому просто притворялась спящей, пока не истекло полчаса.
– Вы слышали: на кого-то из семьи Прасинос было совершено нападение? – Спросила Плия. Все девушки на кухне удивленно ахнули.
– Как же так? У них ведь охрана есть. Все-таки это знать, – прошептала одна из служанок в ответ.
– Если верить слухам, это был кто-то из слуг. Вы представляете? Нас ведь будут постоянно подчинять и допрашивать. А это так изматывает.
– Может слухи врут?
– Всегда и везде были бунтари. Уж лучше быть прислугой при замке, чем жить в трущобах, как отбросы. Но кто же знает, как там поживают Шкотади…
– Заткнитесь, – прервал разговоры служанок пронзительный крик Агнес Васильяс. Она была второй дочерью короля и часто срывалась на слуг. Она ненавидела людей всем своим нутром по неизвестной никому причине. Иногда мне казалось, что Агнес приобрела титул принцессы совсем недавно. В ней кипела сплошная агрессия и выливалась на служанок настоящим извержением вулкана.
Когда мне было двенадцать, она наказала меня за развязавшуюся ленточку на голове. Агнес дала мне пощечину с такой силой, что у меня на челюсти остался синяк. Потом она еще не раз наказывала меня за подобные пустяки, с чем мне приходилось мириться и исправляться, дабы вновь не допускать таких оплошностей.
– Накройте стол раньше на десять минут, – грозно приказала Агнес, массируя пальцами висок. Обойдя кухню, она приблизилась к Плие. – А ты иди за мной.
Я знала, что Плию рано или поздно накажут за ее длинный язык. Она слишком часто сплетничала не в тех местах. Можно о таком общаться в своих покоях, в душевой, но никак не на кухне. Ее предупреждали, но она слишком долго оставалась безнаказанной и утратила бдительность.
Девушки ускорились, чтоб успеть подать обед вовремя. Никто не хотел испытать на себе гнев принцессы Агнес. Я усердно нарезала сырое мясо. В воздухе висел тяжелый запах железа. Меня всегда воротило от гастрономических предпочтений вампиров. Услышав незнакомый хлюпающий звук, я обернулась, как и все остальные служанки. В дверях стояла Плия. Из ее рта струилась кровь, стекая на белую форму; по ее щекам текли слезы, а лицо стало еще белее, если то было возможно. Она снова издала какой-то непонятный звук, после чего упала на пол и из ее рта выпал отсеченный язык.
Я и сама была готова упасть в обморок следом за Плией, но отчаянный крик отвлек меня от созерцания жуткой картины.
– Боже, зовите врача. Быстрее.
Не знаю почему, но именно я мигом выскочила с кухни и побежала со всех ног по длинному коридору, сама не осознавая, чего мне больше хотелось: помочь изувеченной женщине или же просто не видеть того, что происходило сейчас с ней. Перед глазами все еще стояла жуткая сцена с выпадающим изо рта языком, от которой меня выворачивало наизнанку.
Балетки скользили по гладкому полу и спадали с ног, но я мчалась вперед, просто надеясь на то, что не встречу никого из королевской семьи. Я прекрасно знала: нельзя бегать по замку, но на кону стояла жизнь Плии, а каждая секунда была на счету.
Вдруг от резкого удара из легких выбило весь воздух, а колени больно ударились о гранитный пол. Я не смела поднять взгляд, упав в ноги тому, на кого наткнулась.
– Прошу прощения. Женщина умирает. Ей срочно нужна помощь, – задыхаясь шептала я, надеясь на понимание вампира.
– Как ты смеешь? Ты сама умереть хочешь? – Это был голос Какоса. Я хорошо запомнила этот приторно-сладкий тон еще в самом детстве. День изо дня я надеялась не встретить Какоса на своем пути, но судьба распорядилась иначе.
Позади старшего принца раздались еще голоса. Чьи-то незнакомые, но тоже очень красивые. По зеленому подолу я поняла, что это члены семьи Прасинос.
– Поднимайся, быстро.
Я повиновалась, каждую секунду все больше осознавая, в какой ситуации оказалась. Никогда прежде я не позволяла себе столько нарушений, тем более в один день. Но если Эйдос оказался не таким кровожадным, как все семейство Васильяс, то Какос в гневе был страшнее, чем Агнес.
– Проследуйте в обеденный зал, господа. Отец ждёт вас там. Я пока улажу это недоразумение.
Принц Какос отвел меня за угол и спокойным тоном сообщил:
– Ты сегодня будешь наказана. Лично мной.
– Хорошо, но прошу Вас помочь Плие. Ее язык…
– Что с ним?
– Его… Его больше нет. Она истекает кровью.
– Хм… Плия… Полная женщина. Ее кровь мне не нравится. Слишком много еды она стаскивала с кухни и испортила свое качество. Пускай истекает своей дрянной кровью, пока не умрет.
От его жестокости меня охватила дрожь, но я не смела ничего ответить или даже подумать. Перед глазами все еще стояла жуткая картина. Да и к тому же, сегодня я буду наказана самым жестоким членом королевской семьи.
– Отправляйся обратно на кухню, пока сама не лишилась языка.