Ангелина Шэн
Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2
Глава 2
芸は身を助け
Любое мастерство поможет в жизни Кайдан Эмири
Не успела Эмири привыкнуть к жизни в новом городе, как оказалась в этом про́клятом, непонятном месте. Может быть, не стоило так сильно ругаться с мамой из-за переезда?.. Токио уж точно лучше, чем эта ожившая декорация из фильма ужасов или перенесенный в реальность хоррор-квест. Хотя, останься они в Мельбурне, Эмири бы не попала в этот странный мир.
Она шла, хмуро оглядываясь. Эмири смогла выжить в первом кайдане лишь чудом. Или, скорее, благодаря упрямству и прямолинейности. Почему-то никто из других участников не объяснил Эмири, что происходит, зато пригрозили: если будет мешать, они сами избавятся от нее.
Из их слов Эмири вынесла только одно – необходимо выживать.
Она не стала кричать, удивляться или возмущаться. Никогда так себя не вела. Она внимательно наблюдала, чтобы понять, что происходит, и на основе поведения людей вокруг делала выводы.
Эмири стало даже любопытно. А пережитый стресс отвлек от гнетущих мыслей, которые каждый день хороводом крутились в голове, мешая жить. Раньше ей пришлось бы пить таблетки. Но Эмири попала сюда даже без рюкзака, так что с собой лекарств у нее не оказалось. Что ж… Эмири была этому даже рада – таблетки все равно плохо справлялись с ее проблемой. Они только приглушали и так потускневшие эмоции и вызывали ненужную сонливость, которая была бы особенно некстати в подобном месте.
Привыкшая к голоду, Эмири далеко не сразу озаботилась поисками пропитания после завершения первого кайдана. К тому моменту, как она решила раздобыть воды в ближайшем магазине, кто-то другой первым схватил бутылку с полки, и стоило незнакомцу жадно сделать несколько глотков, как вены на его шее вздулись и почернели, лицо побелело – и он рассыпался прямо на глазах Эмири.
Ей было, конечно, жаль несчастного, но внутри разгорелось любопытство. Что же случилось?.. Брать воду с прилавка Эмири благоразумно передумала. Побродив по городу, наткнулась на людей, выигравших в азартных играх еду, и те любезно ответили на ее вопросы. Даже предложили ей часть своего выигрыша, но Эмири вежливо отказалась.
Что же теперь?
Она остановилась перед очередным зданием в традиционном стиле. За спиной висел взятый из какого-то полупустого магазина рюкзак, внутри которого лежали две книги, вода и карта. Точнее, подобие карты. Эмири попыталась нанести на бумагу схему города, отметив места, где проходили кайданы, где люди играли в азартные игры, где было небольшое озеро, а где – поле с фонарями.
Но очень скоро Эмири поняла, что карта в этом месте совершенно бесполезна, и дело было не в том, что отличная память вдруг подвела или Эмири от невнимательности совершила ошибку. Себе она доверяла. Просто город был про́клятым и словно бы живым. Днем неподвижный, по ночам он менял улицы местами, убирал с них одни дома и добавлял другие. Уводил людей подальше друг от друга или, напротив, сводил их вместе…
Эмири ждал очередной кайдан, но она почти ничего не чувствовала. Легкое волнение и легкое предвкушение… Точнее, надежда. Надежда на что-то интересное, и было это какое-то не совсем здоровое любопытство.
Внутри традиционного дома, напоминавшего поместье какого-нибудь даймё[3], Эмири увидела других участников – двух парней, мужчину и женщину. Первый парень был совсем худым и сильно сутулился, пряча ладони в карманах потертых джинсов. Эмири кинула брезгливый взгляд на его перепачканную футболку и спутанные волосы. Второй парень – постарше – ничем не выделялся и выглядел болезненно: бледная кожа, огромные круги под глазами и подрагивающие руки.
Мужчина был одет в футболку и джинсы. В глаза бросался грубый шрам на лице, несколько шармов на руках и не успевшие затянуться царапины. Он сидел недалеко от входа и хмуро чертил что-то в блокноте.
Женщина, одетая в майку и шорты, сидела у стены, скинув шлепки, и крутила в руках кубик Рубика. Она пару раз провернула секции кубика, ловко работая пальцами, и головоломка оказалась собрана. Но на этом незнакомка не остановилась и тут же стала заново разбирать ее.
Никто не взглянул на вошедшую Эмири. И хоть той тоже не было особого дела, с кем или против кого предстояло проходить новый кайдан, на всякий случай она всех рассмотрела. Не заметив какой-то очевидной опасности, Эмири прошла дальше.
Отойдя к стене, Эмири присела, разгладив школьную юбку, вытащила из рюкзака воду и сделала пару глотков. Парень в грязной футболке кинул на рюкзак Эмири какой-то голодный и злой взгляд, но с места не сдвинулся. Эмири, не обращая на него внимания, вытащила омамори[4], который чудесным образом появился у нее в руке после того, как она завершила свой первый кайдан.
Он был бирюзовым, с золотой вышивкой. Сама идея оберега, который охранял ее от смерти в подобном месте, раздражала Эмири, но ей нравилось смотреть на бирюзовый цвет ткани. Он напоминал об океане. Напоминал о доме. О том времени, когда Эмири могла подолгу сидеть на пляже или по вечерам гулять рядом с океаном, зарываясь пальцами ног в песок и слушая шум волн.
От созерцания омамори Эмири отвлек громкий голос.
– Я не собираюсь успокаиваться! – крикнул кто-то у самых дверей со стороны улицы.
Затем двери раздвинулись, и в дом почти забежал парень лет двадцати. Он хмуро и раздраженно оглядел комнату и шумно выдохнул.
– Кто вы такие? – на повышенных тонах заговорил незнакомец.
Эмири с легким раздражением посмотрела на него, отметив свежую белую рубашку и чистые светлые джинсы. Незнакомец выглядел опрятно, и это вкупе с его растерянностью и злостью давало понять, что очутился он в этом месте совсем недавно. Наверное, только что.
На секунду Эмири стало любопытно, какое воспоминание у этого человека было последним. Она еще никого не спрашивала об этом. Сама Эмири помнила, как в школе упала в обморок, а глаза открыла уже здесь.
– Я же вам уже сказал. – Вслед за парнем в прихожую вошел мужчина лет сорока в потрепанной полицейской форме. – Тут будет проходить кайдан, и вам стоит…
– Замолчите! – бросил ему парень. – Что здесь происходит? – Он решил обратиться к женщине, которая так и не отвлеклась от кубика Рубика.
Почувствовав, что на нее смотрят, она подняла на парня спокойный взгляд.
– Здесь? Пока только вы скандалите, – отозвалась она. – А так мы ждем начала кайдана. Не пройдем его – умрем. Но можем умереть и в процессе.
– Проклятье! – вскрикнул парень. – Вы что, сектанты? Или сумасшедшие? Или это розыгрыш? Да у меня даже друзей нет, которые могли бы меня так разыграть…
Сказав это, парень топнул ногой и выдохнул. Кажется, силы его покинули.
– Ты не заметил разруху вокруг? Поверь мне, оставайся и попробуй пройти историю, – уже мягче сказала женщина. – Сам все поймешь.
– Не собираюсь! – вновь начал закипать парень, но его прервало появление новой участницы.
– Извините… – В дверях очутилась девушка в деловой блузке и юбке и с бейджиком на груди. – Я, кажется, потерялась…
– О! – обрадовался парень. – Вы, кажется, тоже нормальная! Эти сумасшедшие…
Новенькая девушка испуганно посмотрела на громкого незнакомца, но того прервал полицейский:
– Прекратите! Вам сказали успокоиться! Еще и эту девушку собьете! – Его голос звучал уверенно и строго.
– Иди сюда, – мягко позвала женщина с кубиком Рубика в руках, вставая. – Я Окада, я тебе объясню, что происходит…
– Меня зовут Като, спасибо вам, – с поклоном отозвалась пришедшая девушка и поспешила к Окаде.
Еще какое-то время участники провели в тишине, нарушаемой лишь тихим голосом Окады. Вскоре в прихожей показался еще один человек – уверенного вида парень с цветными волосами и в рваной джинсовой куртке.
– Всем добрый вечер! – громко и на удивление весело произнес он, махнув рукой. – Меня зовут Такидзава. Надеюсь, мы все доживем до следующего утра.
Не так давно устроивший истерику новичок посмотрел на Такидзаву, словно хотел задать вопрос о происходящем и ему, но, поморщившись, передумал.
– Скоро должно начаться… – пробормотал парень в грязной футболке.
Он вновь кинул взгляд на Эмири и все же решился подойти.
– Я Ватару, – произнес он. – У тебя есть еда?
– Go play in traffic[5], – бросила ему Эмири.
– Чего? – не понял Ватару. Он раздраженно посмотрел на Эмири. – Ты что сказала?
Эмири не ответила.
– Эй, я к тебе обращаюсь, – процедил Ватару, но договорить ему не дало появление нового участника. Точнее, его слова, с брезгливостью брошенные Ватару:
– Тебя отправили куда подальше.
Эмири подняла взгляд на незнакомца. Им оказался парень возрастом около двадцати лет, с привлекательными мягкими чертами лица, на которых странно смотрелось презрительное выражение. Одет незнакомец был дорого, на запястье виднелись дорогие часы, и держался он так, словно ошибся адресом, добираясь до светского мероприятия.
– А ты кто такой? – взвился Ватару, раздраженно оглядывая появившегося парня.
– Хираи Хикару, – ответил тот, насмешливо улыбнувшись и выделив фамилию, потом усмешка вновь сменилась легким пренебрежением. – Но ты вряд ли поймешь…
Тут двери захлопнулись, и по прихожей пролетел голос рассказчицы. Он был почти таким же, каким запомнила его Эмири в свой первый кайдан. Мелодичный, приятный, но безжизненный. С первым же словом посреди комнаты появился синий андон, который словно втянул в себя весь желтый свет, заменив его густыми тенями и мрачными голубоватыми всполохами.
– Сегодня вы станете героями страшной истории, написанной кровью павших воинов, и ваша кровь также может окропить страницы нашего кайдана. Многие годы шла жестокая война между двумя государствами, и поле боя из года в год напитывалось болью, ненавистью, жестокостью… Вместо солнечных лучей и воды деревья на том поле питала людская кровь. Вы, как герои рассказа, держите путь в одну из воюющих стран, для того чтобы заключить мир. И лишь от вас зависит, удастся ли положить конец бесконечной войне, или же вы присоединитесь к павшим воинам… Кайдан вот-вот начнется.
Эмири показалось, что воздух стал холоднее, и по ее спине пробежали мурашки. Она активно размышляла над тем, что услышала. Искала подсказки. И не обращала внимания на синий фонарь, в отличие от новеньких, что смотрели на него во все глаза.
– Что?! Кто только что говорил?! – оправившись от удивления из-за появления андона, возмутился парень, который с самого начала не верил в происходящее.
Своим криком он разбил воцарившуюся мрачную тишину, оскорбив место проведения страшной истории, гордо возвышающееся над разрухой и руинами. По крайней мере, так показалось Эмири. Она иногда думала такими фразами, словно сочиняла книгу, – сказывались постоянные часы чтения и собственных попыток что-то написать.
– Где камеры? Где администратор? – Только оказавшийся в этом городе парень замахал руками. – Я отказываюсь в этом участвовать!
Сказав это, он почти подбежал к дверям: сначала те не поддались, но затем с легкостью открылись.
– Стой! – встревоженно окликнула его Окада.
– Я тоже могу идти? – несмело шагнула вперед Като, но Окада дернула ее за рукав рубашки.
Парень же выбежал на улицу и оглянулся:
– Сами участвуйте в этом…
Не успел он договорить, как что-то сбило его с ног, повалив на землю. Парень закричал, и Эмири невольно вздрогнула.
Незнакомец задергался, вытягивая вперед руки, словно пытаясь удержать что-то подальше от себя, его светлая рубашка быстро покрывалась алыми пятнами.
Эмири замерла, не отрывая взгляда от неожиданной сцены, и потому заметила, как на лице, руках и одежде парня начали появляться глубокие царапины и рваные раны, как от острых когтей и зубов.
Наконец парень смог столкнуть с себя невидимого хищника и пополз прочь, но затем, дернувшись как от удара, захрипел, и рубашка на его спине превратилась в лохмотья. Ткань тут же пропиталась кровью, а несчастный затих.
Эмири медленно перевела взгляд на остальных. Ватару, сильно побледнев, едва стоял на ногах. Окада прикрыла рот рукой и уже не смотрела в сторону погибшего, отвернувшись, а новенькая, Като, напротив, шокированно уставилась на мертвое тело, застыв как статуя.
Полицейский нахмурился, но в его взгляде было больше сожаления, чем страха. Хираи же выглядел напуганным, хоть и пытался держать лицо, с которого стерлись пренебрежение и высокомерие. Болезненного вида мужчина словно бы спал и не обращал внимания на происходящее вокруг, так же как и мужчина со шрамами, который продолжал что-то писать или рисовать в блокноте.
– Герои рассказа, пришло время отправиться в путь, – нарушая мрачную тишину, подала голос рассказчица.
Первым опомнился Хираи, с прямой спиной направившись к нужным дверям. Вслед за ним, кинув последний сочувственный взгляд через плечо, пошел полицейский. Окада потянула Като за собой, а Ватару быстрым шагом обогнал их, словно стремился как можно быстрее покинуть прихожую.
Эмири пошла следом, но заметила, что болезненного вида мужчина остался сидеть на месте скрестив ноги. Она остановилась, и мимо нее прошли остальные участники.
– Нам пора, – обратилась Эмири к последнему остававшемуся в комнате участнику, по ошибке едва не перейдя на английский. Иногда ей сложно было переключаться между языками, например, когда она общалась с друзьями по-английски, потом говорила с мамой по-японски, а затем к ней по-английски обращался отец.
– Уже? – Мужчина словно проснулся и встал. – Спасибо.
Неуклюже поклонившись, он равнодушно посмотрел в сторону открытых входных дверей – и направился в нужный проход, Эмири шагнула следом.
Когда глаза привыкли к новому освещению, она удивленно осмотрелась. Наслушавшись о павших воинах, армиях и реках крови, она ожидала увидеть хоть что-то из этого.
Но перед ней оказалась просто комната. И была та почти пустой.
– Интересно… – протянул Хираи.
Вся комната была обита красным деревом, пол устилало татами[6], а тусклый свет давали два фонаря по углам. В центре стоял низкий столик, перед которым уже присел Хираи, и, пока остальные все еще рассматривали комнату, к нему присоединилась Эмири.
– Игрушка? – за неимением лучшего слова, произнесла она.
– Что там? – К ним подошла Окада.
Новенькая, Като, держалась за ее плечом.
– О! – Головоломка как будто воодушевила Окаду.
Полицейский и Такидзава подошли ближе, но не сели, как это сделали Эмири и Хираи. Болезненного вида мужчина опустился на татами у стены. Казалось, он снова уснул, и Эмири задумалась над тем, как он вообще выживал в кайданах.
На низком столике лежало подобие деревянной коробочки, верхушка которой была заменена прозрачным стеклом. Под ним виднелись отверстия – два квадратных и десять круглых. Отверстия отделялись друг от друга деревянными перегородками. В одном из квадратных окошек лежал маленький темный шарик. От него ко второму квадратному отверстию тянулась красная линия, огибая круглые дыры.
– Очевидно же, – подал голос Ватару, – нам надо сыграть в эту головоломку.
Хираи вздохнул почти с отвращением, и Эмири не стала его осуждать.
– «Нет ничего более обманчивого, чем очевидный факт»[7], – бросила Эмири, впрочем не уверенная, поймет ли Ватару ее слова.
– Хватит болтать! – почти приказным тоном произнес Хираи.
На него мрачно посмотрел мужчина со шрамами.
Хираи же не обратил на них внимания и, взяв в руки головоломку, начал аккуратно наклонять ее в разные стороны, пытаясь загнать шарик в финишное отверстие. Не получилось, и шарик, по пути упав в одну из дыр, откатился к старту.
Эмири вздохнула, но не стала забирать головоломку из рук Хираи. Что-то не давало ей покоя. Одно она понимала точно: это был не кайдан. Точнее, не весь. Лишь его часть, не бесполезная и не лишняя, но не единственная. Им дали эту головоломку не просто так, и Эмири внимательно смотрела на нее, пытаясь найти ответ.
Хираи ошибся во второй раз и раздраженно вздохнул, нервно встряхнув головоломку.
– Дай сюда. – Окада закатила глаза, протягивая руку.
– Да пожалуйста.
Хираи передал коробочку Окаде с таким видом, словно делал одолжение.
– А-а… – протянула Эмири, поняв, что же ее напрягло. Почему-то такой легкий ответ не сразу пришел в голову. – Смерть.
– Что? – удивился полицейский.
– Посмотрите на перегородки. Они повторяют черты иероглифа «смерть»[8], – пояснила Эмири.
– Точно! – ахнула Като, заглянув Окаде через плечо.
– Как тонко… – пробормотал бледный участник, и Эмири отметила, что он все же не уснул.
– Все, – объявила Окада. – Получилось. Это было легко.
Она с насмешкой глянула на Хираи, но он ее взгляд проигнорировал.
– Что дальше?.. – растерянно спросила Като. – Мы закончили? Мы прошли кайдан?
– Не все так просто, Като-сан, – вздохнула Окада.
– Смотрите! – Такидзава указал вперед.
Все посмотрели на стену впереди и увидели дверную перегородку.
– Ее там раньше не было.
– Вот и ответ, что делать дальше. – Хираи мягко поднялся и направился вперед, а остальные поспешили следом.
Как только участники перешагнули порог, дверь за их спинами исчезла, слившись со стеной. Высокой каменной стеной, что напоминала крепостную. Такие стены возвышались и впереди, образуя нечто вроде огромного лабиринта. Хотя нет, лабиринтом это не было, так как путь не был запутан, а между стенами виднелось широкое пространство.
Но что удивило Эмири больше всего, так это атмосфера. Все вокруг, казалось, действительно было пропитано кровью, как и предупреждала рассказчица. В нос ударил неприятный металлический запах, а на плечи как будто что-то давило. Эмири не считала себя впечатлительной, но гнетущая атмосфера давала о себе знать.
Высокие крепостные стены местами осы́пались, словно в них врезались снаряды. То тут, то там виднелись пятна и потеки крови. Землю покрывали прах и пепел.
Но что было хуже всего – повсюду лежали останки людей. В основном черепа и скелеты, укутанные истлевшей тканью или потертыми и разбитыми доспехами.
Среди пропитанной кровью травы и неприступных стен стояли деревья. Их тоже было немало. Некоторые выглядели вполне обычными, но большинство одним своим видом вызывали необъяснимую неприязнь. Темные стволы, изгибающиеся под странными углами, толстые узловатые корни, вылезающие из-под земли, длинные кривые ветви и густая листва, покрытая алыми брызгами.
– Интересно… – снова протянул Хираи, и Эмири глянула в его сторону, чтобы понять, что так заинтересовало этого заносчивого парня.
Он смотрел себе под ноги.
– Что именно? – с напряжением в голосе уточнил полицейский. Он хмуро разглядывал обстановку – огромное пространство, конца которого не было видно из-за высоких стен и деревьев.
Эмири с любопытством задумалась: а приходилось ли полицейскому видеть мертвых людей раньше? До того, как он сюда попал?
– Поле расчерчено, – отозвался Хираи, и его голос вновь прозвучал так, словно он делал одолжение, а затем Хираи махнул рукой вперед. – Приглядитесь.
Эмири поправила очки и прищурилась. И правда. Трава росла большими квадратами, а границами служили… сложенные в прямые линии кости.
– Как огромная шахматная доска, – вздохнула Окада. – Только у полей цвет одинаковый.
– Нет, – бросил Хираи. – Эти квадраты – тропинка. Не все поле разделено на участки.
– Точно! – воскликнул Ватару.
Эмири заметила, что Хираи оказался на удивление наблюдательным. А по нему сразу и не скажешь. Ее же напрягала первая головоломка. Для чего она была нужна?..
– И что нам делать? – нахмурилась Като. – Что вы обычно делаете?..
Ее голос дрогнул, а лицо стало удивленным. Словно она вдруг задумалась над тем, с каких пор поверила, что тут действительно разворачивались страшные истории. Что тут необходимо выживать. Что она уже не дома, где бы ее дом ни находился.
«Надо было оставаться в Мельбурне», – из упрямства вновь подумала Эмири. На самом деле упрямой она не была и могла легко поменять мнение, если находила доказательства и аргументы, не настаивая на своей «неправильной правоте» до конца. Но подобное случалось редко, ведь Эмири почти не ошибалась.
Но в случае с переездом… Внутренний ребенок Эмири решил упрямо вредничать и тогда, когда все было уже решено. Вещи сложены. Билеты куплены. Когда самолет сел в аэропорту Токио. Когда Эмири пересекла порог дома, в котором провела несколько уже забытых первых лет своей жизни.
«Не время», – оборвала свои мысли Эмири.
– Надо найти выход… Обычно, – глухо отозвался болезненного вида мужчина. – По пути узнаем, кто или что попытается нас убить.
Он говорил устало, но серьезно. Като судорожно вздохнула.
– Тогда вперед, – пожал плечами Хираи и, на удивление, первым пошел вперед.
Остальные не отставали, но не успели они сделать и пяти шагов, как раздался голос рассказчицы:
– Выслушайте детали вашей истории, герои.
Все тут же остановились. Мелодичный голос в этом месте казался совсем чужеродным, или Эмири все еще не привыкла к нему.
– Чтобы успешно завершить кайдан, вам необходимо выбраться с этого поля живыми. Для этого нужно двигаться по тропинке, что вы можете видеть перед собой. На этой тропе скрыто десять ловушек, десять смертельно опасных мест, и у вас есть возможность десять раз пропустить ход. Но если вы ошибетесь и зайдете на опасный участок – ваше право на пропуск хода сгорит.
Участники хмуро слушали правила, а на краю сознания Эмири начала зарождаться идея, какое-то понимание, но пока смутное. Что-то в словах рассказчицы задело ее, но что именно, Эмири пока понять не могла. И это раздражало.
– Начинайте создавать свой сюжет, – прозвенели последние слова рассказчицы, и бестелесный голос затих.
– Я плохо себя чувствую, – пробормотала Като, прижимая ладонь ко рту. – Этот запах крови…
– Никому нет дела, – произнес Хираи. – Вы все слышали правила. У нас целых десять возможностей умереть. Думайте головой.
– И десять возможностей миновать опасность, – заметила Эмири. Заносчивость Хираи ее не трогала. Эмири просто не обращала внимания.
– Именно, – кивнул Хираи.
– Тогда вперед, – решительно отозвался полицейский. – Смотрите в оба. Если увидите впереди хоть малейший намек на опасность, говорите, и мы пропустим ход.
Все кивнули и пошли дальше, пересекая границу следующего квадрата, и Эмири подняла голову, чтобы оглядеть растущее рядом с ним крупное дерево. Она любила природу в разных ее проявлениях. По словам папы, этим она пошла в маму.
– Дальше надо действовать осторожнее, – произнес Ватару, глядя на следующий квадрат. – Может, пропустить его?
– Не слишком ли рано? – задумалась Окада.
– Может быть, поздно, – вздохнул болезненного вида мужчина.
– Что? – удивилась Като. – О чем…
Ее фраза оборвалась на полуслове. Като дернулась всем телом, и из ее рта брызнула кровь.
Окада вскрикнула, а Такидзава отпрыгнул от Като и едва не упал.
– Проклятье! – закричал Ватару, а Хираи побледнел.
Из груди Като торчала ветка дерева.
– Помо… – Като попыталась что-то сказать, но не смогла.
Первая ветка дернула ее вверх, а вторая – пронзила живот. Эмири оглушил крик, но чей именно, она не поняла. Кровь из ран Като бежала по веткам дерева и впитывалась в темную кору.
– Сверху! – крикнул Такидзава, и только тогда все заметили черепа и застрявшие среди ветвей дерева скелеты.
– Бежим! – громко велела Окада, и все рванули к следующему квадрату. До него оставалось всего несколько метров…
Крик боли ударил по ушам, но Эмири не обернулась. Она сделала последний шаг, перепрыгивая границу из человеческих костей, и почувствовала, как позади колыхнулся воздух от пронзившей его ветки. Эмири успела пересечь границу, но все равно красочно представила, как ее все же успело схватить ожившее дерево. По коже невольно пробежала дрожь.
Оказавшись в безопасности, Эмири все-таки оглянулась. Пронзив ветвью тело полицейского, дерево тащило его к своему стволу. Из последних сил полицейский цеплялся дрожащими пальцами за траву, вырывая ее с корнем.
Дупло дерева раскрылось, словно пасть, и полицейского затянуло внутрь. Последнее, что увидела Эмири перед тем, как кора дерева сомкнулась, – бледное, искаженное ужасом лицо.
– Нет! Нет! – кричал Такидзава.
Его за ногу схватила еще одна ветвь, подвесив вверх ногами, а другая едва не вспорола живот, но Такидзава подтянулся, и ветка пролетела мимо.
Но он отсрочил свою смерть лишь на несколько секунд. Грудь Такидзавы пронзила третья крупная ветвь, а затем другие – более тонкие – хлестнули его по рукам, оставив на коже кровоточащие раны. Еще несколько мгновений – и безжизненное тело скрылось среди листвы.
– Проклятье… – шептала Окада. – Кошмар… какой кошмар…
Она не отрывала взгляда от тела Като, не скрытого листьями. Мертвая девушка была неестественно бледной, словно из нее выкачали всю кровь. Дерево встряхнуло ветвями, и тело Като безвольно упало на траву. Тело Такидзавы осталось в кроне, так и не соскользнув с пронзившей его ветви, и Эмири увидела, что и он обескровлен.
– Дзюбокко[9], – произнес болезненного вида мужчина.
Эмири снова вздрогнула. Это была реакция ее тела, но до разума страх не добрался. Эмири чувствовала лишь напряжение. И еще ее немного тошнило. Но в голове твердо звучало: «Я не могу умереть». И Эмири искренне в это верила. Она умереть не могла.
– А это?.. – брезгливо и одновременно испуганно спросил Хираи.
Эмири присмотрелась, а после в удивлении сделала полшага вперед. Неизвестно откуда появились… крысы. Крупные, слишком крупные, размером с кошку. Когти и зубы были тоже до жути большие, а глаза крыс горели красным.
– Нэдзуми[10], – вздрогнула Окада.
Она резко отвернулась, а вот Эмири не успела и потому увидела, как ёкаи начали грызть обескровленные тела. Почувствовав, как свело желудок, Эмири все же поспешно отвела взгляд.
– И что нам теперь делать? – тяжело дыша, спросил Ватару. В его глазах плескалась паника, но в остальном держался он более-менее спокойно. – Мы же не сможем каждый раз угадывать!
– По идее, нам и не надо угадывать… – пожал плечами Хираи, но его перебила Окада:
– А вдруг здесь тоже опасно? – Она посмотрела на два дерева, что росли рядом. На них не было скелетов, и ветви не двигались. По крайней мере, пока.
– Подожди, ты о чем? – Эмири с интересом обратилась к Хираи. – Не надо угадывать?
– Головоломка в начале кайдана, – снисходительно пояснил Хираи. – Она – миниатюра этого места.
Окада удивленно распахнула глаза, болезненный мужчина нахмурился, а Ватару озадаченно открыл рот, но так ни о чем и не спросил.
– А, да, – кивнула Эмири. Она наконец поняла, что не давало ей покоя. – Десять опасных мест. А в той головоломке было десять отверстий, куда мог упасть шарик. И перегородки в виде иероглифа «смерть». Наверняка крепостные стены здесь повторяют этот рисунок.
– Хоть кто-то, кроме меня, что-то соображает, – фыркнул Хираи, но его слова проигнорировали.
– То есть мы… как тот шарик, – задумчиво протянула Окада. – И упасть в дыру – это смерть.
– На доске их было десять, – повторил Хираи. – Я вспомнил. Когда я проиграл, шарик упал почти сразу после старта. Дно головоломки было расчерчено квадратами, помните? И первая дыра была во втором квадрате.
– Вспомнить бы, где остальные… – хмуро протянул мужчина со шрамами.
Окада нахмурилась, вспоминая, а потом сказала:
– Я ведь тоже играла. Следующая дыра, кажется, через два квадрата, на пятом.
– Нет, на шестом, – отозвалась Эмири. Напряжение внутри упало почти до нуля.
Хираи, вскинув бровь, с подозрением посмотрел на Эмири:
– Ты так уверена?
– Абсолютно. – Эмири пожала плечами. – Я помню всю доску.
– Всю? – не поверил Ватару. – Ты даже не играла.
– Но я ее рассмотрела, – бросила Эмири. Ватару раздражал ее больше остальных. Он сам напоминал нэдзуми. Не внешне – как-то на уровне восприятия. – Я помню ее так, как будто вижу перед собой. Точнее, я могу представить ее и рассмотреть.
Окада удивленно посмотрела на Эмири:
– Ничего себе у тебя память…
– Иначе бы я не выучила все эти иероглифы, – пробормотала она, вспоминая, как мама обучала ее японскому, а Эмири, с рождения слышавшая в основном только английский, не хотела изучать непонятный язык. В семье в Австралии никто, кроме мамы, японского не знал, папа, например, мог говорить и понимать только отдельные фразы, нужные для делового общения.
– Хм… – Хираи все еще недоверчиво смотрел на Эмири. Но потом пожал плечами: – Ладно. Поверим тебе. Но на пятый квадрат зайдешь первая.
Эмири кинула на Хираи пренебрежительный взгляд:
– Можешь не беспокоиться, тебя дзюбокко не тронут. Думаю, твоя кровь не придется им по вкусу.
Он фыркнул:
– Вполне возможно, наоборот.
Они говорили, двигаясь дальше. Никто не хотел оставаться в этом месте дольше необходимого.
– Ох, какой ты высокомерный! – не выдержав, воскликнула Окада. – Ведешь себя так, словно, если тебя ранят, мы увидим голубую кровь.
– Я бы этого не исключал, – все так же самоуверенно отозвался Хираи, с прямой спиной шагая в паре шагов в стороне. Он заметил пятно крови на рукаве и раздраженно поморщился.
– Нашелся тут принц. – Окада закатила глаза, и Хираи дернул уголком губ, но на этот раз промолчал.
Совсем скоро они все вместе подошли к пятому квадрату.
– Ну что, – заговорил Хираи, – иди.
Эмири даже не взглянула на Хираи, не сомневаясь в своей памяти и зная, что угрозы нет. Пожав плечами, Эмири спокойно перешла на следующий квадрат.
– Хм, кажется, и правда безопасно, – протянул Ватару.
Он криво улыбнулся, уже успокоившись. Все ненадолго выдохнули, и ужас отступил, хотя на самом деле просто притаился неподалеку, выжидая удобного момента, чтобы накинуться на новую жертву.
Обстановка все равно оставалась, мягко говоря, давящей. Деревья теперь вызывали если не страх, то тревогу. Они нависали над тропой пышными кронами, и участникам кайдана казалось, что кривые ветви вот-вот вцепятся в них, чтобы высосать всю кровь.
И пускай этого не происходило, напряжение не оставляло героев страшной истории. Оно витало в воздухе, смешавшись с запахами крови и пепла, с вонью разложения и гнилой древесины. Иногда тишину нарушали писк крыс и вой ветра, который напоминал стенания призраков.
– Шестой… – пробормотал болезненного вида мужчина, когда участники подошли к новой границе.
Кости разных размеров, в которых можно было распознать и позвонки, и ребра, и бедренные кости, складывались в очертания квадрата.
– Нам нужно сказать, что мы пропускаем ход? – спросил Ватару.
– Мы пропускаем ход, – громко объявил Хираи.
Первые несколько секунд ничего не происходило, но затем голова Эмири закружилась, а перед глазами на несколько секунд потемнело.
Окада выдохнула, схватившись за голову, а сама Эмири несколько раз моргнула и быстро огляделась.
Они стояли на седьмом квадрате, непонятным образом миновав шестой.
– Неприятно, – пробормотал мужчина со шрамами.
– Неприятно будет, если тебя дерево съест, – фыркнул Хираи.
– Оно не ест людей, – спокойно заметила Эмири. – Оно вампир, поэтому только выпивает кровь. А если кто-то и съест тело, то это нэдзуми.