Ангелина Андреевна Бикбулатова
Перехитрить лисицу
Час битвы
-Амалия?– чуть слышно обронил Лан.
Как по волшебству, Имуги оказался прямо за спиной Юнги. Его дыхание сошло на нет, превращая тишину в адское затишье. Юнги выпустил исчезающее тело из своих рук, недоумевая, разглядывая окружающих. Вскоре за Хаечи, так отчаянно прятавшего Чонгука за своей спиной, издался зеленый свет, точно такой же, как у тела Амалии. Но спустя минуту свет исчез, и Тэхен медленно сделал шаг вперед, открывая вид на стоящего за его спиной человека.
– Боже… – на глубоком вдохе обронил кицунэ. – Ты жива…
Но стоило мне сделать долгожданный шаг навстречу любимому, он сделал шаг назад, отдаляясь от меня, затем еще один и еще, пока вовсе не развернулся и не ушел прочь, скрываясь среди деревьев. Я не побежала за ним, не крикнула ему вдогонку, просто смотрела, пытаясь разделить с ним все его переживания. Я не винила его и понимала, что он хочет побыть один. Не каждый день убиваешь любимого человека.
– Нет… нет… – тихо проговаривал Лан, сидя на коленях перед горсткой пепла, которая совсем недавно была его возлюбленной. – Ты не можешь снова так со мной поступить… Зачем ты это сделала?! Зачем ты позволила им помыкать собой?! – со злостью кричал Имуги, подавляя внутри себя слезы. – Агрх… – из рта Имуги хлынула кровь, а в груди торчало серебряное лезвие катаны.
– Это тебе за всех, кто умер от твоей руки, ублюдок, – прорычал Намджун, склоняясь над ухом Лана. Резким рывком Кумихо вытащил клинок, подняв его над своей головой. Алые капли скатились с острия, окрашивая зеленую траву. – Тех, кто захочет продолжить битву, ждет такая же участь!!! – прокричал Намджун, оглядываясь на смятенных вонгви.
Потерянные в жизни существа потеряли тонкую нить, ведущую их в заветный мир, где они бы были свободны. Не видя больше надежды на спасение, они отступили, скрываясь в тенях леса.
– Ты как? – тихо спросил Джин.
От неожиданного появления я резко повернула голову на него. Молодой человек протягивал мне руку, всем видом предлагая мне помощь, ту, которую мог дать только он. Но я гордо отвернулась от протянутой руки, распрямив плечи. Мне всегда было проще побороть физическую боль, нежели душевную, но сейчас она как никогда помогала мне жить. Все-таки можно быть слабой физически, можно давать слабину душевно, но все это происходит не только с людьми. Те, кого я считала еще совсем недавно неуязвимыми, те, кто, казалось, выше нас на ступень эволюции, мало чем отличались от нас. Их душила боль, их раздирало изнутри из-за чувства ненужности, их может ранить слово -и убить простой нож. Мэй не заслуживала такой участи, она была против плана, но не бросила своих друзей, несмотря на поджидающую ее опасность.
Чимин с Хосоком отнесли тело Мэй к океану. Девушку похоронили по всем традициям ее племени. Чимин тяжелее других переживал смерть подруги. Он винил себя в ее кончине. И сколько с ним не пробовали разговаривать его друзья, он прерывал их, убеждая, что все в порядке. Но все отлично понимали, что он сгорал внутри от собственного бессилия. Возможно, ему поможет время, а может, и этого недостаточно. Мы прячем за маской безразличия все свои раны, порой которые не угасают до самой смерти.
Чонгук пошел на поправку. Ему понадобилось меньше времени, чтобы ускорить процесс регенерации. Рана стала затягиваться снаружи, но внутри еще доставляла ему нескрываемый дискомфорт. Намджун сказал, что это вполне нормально, и в скором времени Чонгук сможет восстановить себя полностью. Хоть парень и не скрывал, что его злил наш план и то, что он не мог нам никак помочь, но в глубине души понимал, что в таком состоянии он не воин, и все могло закончиться куда хуже. Видимо, по этой самой причине он старался не высказываться лишний раз о той ночи и не упускал возможность поддержать свою команду на пути к восстановлению их сил.
Намджун забрал медальон Имуги и катану Юнги с места боя и поместил их в отдельную комнату, после чего Тэхен закрыл ее всеми возможными символами, поставив запрет на вход в это помещение всем мифическим существам. Сила этих артефактов манила, призывала воспользоваться ими, поэтому тут он не мог доверять даже себе.
Джуанну же так и не удалось отыскать. После смерти Лана, воспользовавшись минутной форой, она скрылась в неизвестном направлении. И не прошло и дня, чтобы Намджун не вспоминал о ней. Она ранила его душу, растоптала в дребезги сердце, но он по-прежнему любил ее и при любой опасности заступился бы за нее, даже если бы понадобилось перегрызть кому-то глотку. Возможно, пройдут года, десятилетия, и она все-таки прекратит свои скитания по миру, решив встретиться лицом к лицу с тем, кто ее вырастил, но об этом остается лишь мечтать.
Тэхен, Джин и Хосок зажили прежней жизнью. Честно говоря, я ужасно им завидовала. Ведь они смогли так просто попрощаться с этой историей. Но, возможно, они просто были отличными актерами и хорошими друзьями. Ведь именно их беззаботность и любовь к жизни заставляла нас улыбаться хотя бы время от времени.
Что касается Юнги, он так и не вернулся. Вот уже прошла неделя, как он ушел. Сердце изнывало от желания просто прижаться к нему, но мне оставалось лишь ждать. Я верила, что он вернется, но с каждым прожитым днем без него ожидание становилось тяжелее. Мозг метался из крайности в крайность, то виня себя в произошедшем, то его, что бросил меня, когда он больше всего был нужен. Но ненавидеть я его не могла… Возможно, именно тогда я поняла, что уже не вижу своей жизни без него.
– Лина? Я так рада, что ты пришла, – притянув меня в свои объятия, прошептала мне на ушко мама.
– А как я могла не прийти, не каждый день устраивают такой пир по случаю рождения моей сестренки, – не сдерживая широкой улыбки, ответила я.
– Знаешь, порой я к тебе не справедлива, – после сказанных слов мои губы вытянулись в узкую струну. – Хорошо-хорошо… Часто не справедлива, но я бы хотела наладить отношения.
– Звучит заманчиво, – чуть хмыкнув, ответила я. Ох, если бы она сказала мне эти слова хотя бы лет пять назад, радости они бы вызвали гораздо больше.
Банкет действительно был грандиозным. Сотни людей: мужчины в смокингах, дамы в пышных платьях. Я даже на секунду почувствовала себя неуютно, осознав, что пришла просто в джинсах и худи, но это чувство тут же улетучилось. Я та, кто есть, и не собираюсь подстраиваться под мнения людей. Жаль, что понимаешь ценность своей личности слишком поздно, когда уже наступала на грабли людей, пытающихся подстроить тебя под себя.
Музыка оглушала, атмосфера была очень тесной. Люди танцевали, буквально толкая друг друга и наступая на ноги. Не выдержав такого накала страстей, я вышла на небольшой балкончик, с которого открывался дивный вид на ухоженный мамин сад. Был уже довольно поздний вечер, и небо завораживало глубоким синим цветом. Словно маленькие светлячки, на нем горели миллионы звезд. Яркая полная луна показалась мне сегодня необычно красивой. Ровный шар повис в воздухе, рассекая своим светом состыковавшиеся тучи. Ее свет падал на сад, отражаясь на мокрых листьях, создавая иллюзию блеска миллионов бриллиантов.
– Здравствуй, – вдруг послышался мужской голос, заставивший подкоситься мои колени. Чтобы не упасть, я ухватилась за перила. Я оглянулась. Чуть сбоку от меня, облокотившись на кованую решетку балкона, стоял Юнги. Его взгляд был устремлен далеко в небо. Казалось, он боится смотреть на меня, боится найти в моих глазах осуждение.
– Привет, – тихо обронила я и усмехнулась, взглянув на его одежду. Она ничем не отличалась от моего стиля. Темно-синие рваные джинсы, белая футболка и черная кожаная курка. Завершали образ высокие белые кроссовки.
– Ты, наверно, ненавидишь меня.
– Что за бред, – сквозь зубы ответила я, – стала бы я идти на такой риск, если бы ненавидела тебя?
– Прости, что пропал, – наконец подняв глаза на меня, сказал Юнги. – Мне нужно было время.
– Я понимаю, – но, не дав мне договорить, на балкон вышла мама. Она встала чуть сбоку от Юнги, вторгаясь в наш разговор.
– А вы что тут стоите?
– Мама, прости, но я поеду домой, – проговорила я. – Голова что-то разболелась.
– Конечно, – коротко ответила мама.
Я уже повернулась в сторону выхода, как ощутила крепко сжатое запястье. Но стоило мне повернуться, Юнги тут же отдернул руку, будто не находя больше слов.
– Так ты простишь меня? – прошептал Юнги, сглатывая образовавшийся ком.
– Мама, я сейчас кое-что скажу на русском, переведи ему, когда я сяду в машину.
– Конечно, дорогая.
Юнги сосредоточенно посмотрел на мои губы, ожидая, пока с них слетит долгожданная фраза.
– Луна сегодня необыкновенно прекрасна, – прошептала я, набрав в грудь как можно больше воздуха, чтобы перегородить выход слезам, и тут же развернулась в сторону выхода, практически бегом пробираясь сквозь толпу гостей.
Юнги с мольбой взглянул на маму.
– Не смотри так на меня, она сказала «как сяду в машину».
Я выбежала через главные ворота, уже не сдерживая слез. Он появился также внезапно, как и пропал, выбив меня из колеи. Сердце требовало остановиться, но мозг твердил, что надо уйти. Мне тогда тоже было тяжело, но он просто пропал. И как бы я не пыталась его понять, внутри засела сильная обида.
Мама молча смотрела, как я бегу в сторону стоящего такси. Юнги же пожирал ее взглядом. Но моя мать не из робкого десятка, ее жалостью не возьмешь.
– Прошу, мадам, – тихо прошептал Юнги. – Она ведь сейчас уедет.
Видимо, в тот момент, она увидела во мне себя. Мама вспомнила ту молодую девушку, бегущую от своей любви, и чтобы было, если бы Хан ее тогда не поймал. Отказавшись от желаний других, она стала думать о своих. Стоило ли ее тогда за это винить?
Руки ходили ходуном, ручка машины не поддавалась, пока таксист сам любезно не открыл ее для меня. Но когда я хотела сесть в автомобиль, прямо перед моим носом дверь закрылась. Я оказалась в крепких объятиях. От растерянности я даже не сразу поняла, кто меня держит.
– Юнги?..
Чуть оторвавшись от меня, Юнги начал разглядывать мое лицо, словно видел впервые. Нежно заправив выбившуюся прядку волос, он завел свои пальцы под мой затылок так, что я не могла отвернуться от него, даже при желании.
– Самая красивая луна… – прошептал он в мои губы и жадно приник к ним, как будто я могла исчезнуть. – Никуда я тебя не отпущу, – целуя каждый сантиметр моего лица, продолжил Юнги, – ты моя.
– Только твоя, – не в силах больше сопротивляться, я крепко обхватила его шею, полностью растворяясь в его объятьях.
