Андрей Юрьевич Иванов
Подражание Ф. Кафке
Однажды зеленая дверь лязгнула звонко и отворилась. «На выход» – сказал сержант. И вышли. Долго-долго везли на «бобике». Везде были пробки. И, казалось, будто они умерли. Странно было – ведь тогда на улице он обратил внимание, что транспорта почти нет на дорогах. Откуда тогда эти пробки, черт бы их взял!!! Но черт их не брал. стояли долго. Приехали только к вечеру. Это было здание суда. Вонючее, обшарпанное. Александру Николаевичу показалось, что заброшенное. Его посадили в комнату и закрыли дверь. За нею – два конвоира. Молчат. Он тоже молчит. Ждать пришлось долго. Ничего не менялось. Только запах, кажется, усилился. Чем это пахнет? Трупами?!! Что это? Где я?!!
Так как был уже конец рабочего дня, дело рассмотреть не успели и Александра Николаевича отвезли обратно. Путь был таким же долгим. Спать в пути не давали, хотя было уже темно и холодно. Приехали ночью. Наконец, уснуть!..
Наутро лязгнула дверь и сказали «На выход». И снова пробки, и снова не успели. Так было много раз. Александр Николаевич сбился на пятом. Отчаялся. Однажды прибыли вовремя. Он долго ждал за решеткой. И вот, наконец, вошел прокурор (судя по форме) и адвокат, судя по глазам. Вы видели адвокатов? Похожи на шутов. Они, конечно, оправдают тебя, если ты действительно убил или украл. А если нет? Тогда ты и сам сможешь доказать свою невиновность, ведь так? И осудят тебя, уже за то, что невиновен, как Жанну Д’арк, Сократа или Дантона. Вот так думал сейчас Александр Николаевич об адвокате, которого не знал. А адвокат не думал об Александре Николаевиче – он рассказывал анекдот прокурору. Зашел секретарь и объявил: «Встать! Суд идет!» Суд пришел и сел на свое кресло, не глядя на клетку и ее похудевшего и злого обитателя. Судью Александр Николаевич не знал – плохо. Но уж судья-то наверняка, узнает его, правда? Нет. Он пробасил тихо: «Назовите ваше имя, фамилию и отчество». Александр Николаевич назвал. «Вы признаете себя виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 7 Заповедей?»
«Что, простите?»
«Вы не отрицаете, что, – судья открыл дело и зачитал невнятно, – того-то числа в универмаге таком-то по адресу… ага… вот. Умышленно, с целью возмутить очередь и нанести ущерб магазину, действуя публично с корыстным прямым умыслом, вы, незаконно взяв с прилавка копченую колбасу по цене такой-то, откусили от нее кусок. После чего к вам подошли сотрудники охраны магазины и вежливо попросили заплатить за колбасу и пояснить инцидент, вместо этого вы стали ругать обслуживающий персонал магазина и оказывать сопротивление сотрудникам охраны, пытаясь скрыться с места преступления. Оказывая сопротивление сотрудникам охраны одного из них вы ударили в область живота и по голове, причинив ему тем самым телесные повреждения, которые охарактеризованы судебно-медицинской экспертизой, как повреждения небольшой тяжести, вызвавшие легкий вред здоровью. – он закончил читать. Помолчал и опять невнятно произнес, – Подсудимый, встаньте. Вы признаете свою вину в совершенных вами деяниях?»
« Да, я не отрицаю тот факт…»
« Отлично!» – пропищал прокурор.
«Ваша честь, подсудимый ходатайствует о рассмотрении дела в особом порядке!» – крикнул адвокат, и на столе у судьи появилась бумажка.
«Подсудимый, вам разъяснены все права и вы ходатайствуете о рассмотрении дела в особом порядке, то есть, вину признаете в полном объеме, дело рассматривается без свидетелей и экспертов»
Дожидаться ответа судья не стал.
«Итак, приступаем к изучению материалов дела» – буркнул он.
Что-то долго и несвязно бурча себе под нос, он, наконец, встал с озабоченным видом и удалился. Потом он опять вернулся и стал читать вслух наизусть выученный текст приговора. Получалось, будто батюшка в церкви молитву читает, от которой устал не только он, но и сам Создатель. В церкви ждут, когда текст закончиться и дружно говорят «аминь». Тут текст закончился по-другому: «… приговорить подсудимого к наказанию в виде 20 ударов плетьми на площади».
«Что?! – закричал Александр Николаевич. – Это бред сивой кобылы! Ни одна сволочь не посмеет коснуться меня! А вас, уважаемый судья, не будет здесь ровно через час после того, как я покину здание суда!»
«За оскорбление и угрозу судье вам придется еще выплатить штраф». – глаза судью страшно блеснули и черная мантия почернела еще больше.
Александр Николаевич ждал продолжения «в размере стольки-то рублей», но продолжения не было.
«Штраф в размере…» – не выдержал он.
Судья дико засмеялся. Пристав вывел Александра Николаевича вон из здания суда.
И он снова пошел вниз по лестнице. Удивительно, как похожи все лестницы в казенных учреждениях! Там опять спали люди. Кто-то вон сидел и ел на ступеньке, кто-то сушил белье. А он спускался и спускался. На ступеньках нищие ждали своей подачки, ниже жила цыганская семья, они ели что-то кислое и ждали, наверное, своего заседания, которое опять отложилось на неопределенный срок. Еще ниже умирал старый-старый ветеран Великой Отечественной. В полном одиночестве.
Сверху его окликнули маленькими буквами. Александр Николаевич присмотрелся. Она торопливо спускалась и спросила: «Ну, как?» И тут у Александра Николаевича в голове что-то лопнуло. Он схватил ее за горло и потащил в угол одного из пролетов лестницы. Было темно и душно. Он задрал ее юбку и изнасиловал ее. Она и не сопротивлялась, а тихо улыбалась через плечо.
Потом все кончилось, и они остались жить на лестнице. Он спросил у цыган одеяло. Потом подошел к умирающему ветерану у забрал у его груди орден. Она обменяла у кого-то орден на еду. Они поели и легли спать. Утром он снова ее изнасиловал, а потом снова поел и подумал, что надо бы достать телевизор. А она сказала: «Тебе нужно обязательно заплатить штраф. У меня есть знакомые среди палачей. Я договорюсь – вместо тебя изобьют того ветерана, на штраф надо заплатить». «Подожди, – испугался он, – как ветерана? Он же старый, и сегодня умрет!» «Какая разница, – шептала она, – Ты что, хочешь, чтобы тебя избили?» «Нет». «Я договорюсь. Это не страшно. Ветеран привык. Тем более что он просто-напросто работник тыла». «Тогда ладно…» «А ты иди, плати штраф». «Куда?» «Как выйдешь, через дорогу будет сбербанк. Только обязательно заплати, слышишь? Я буду ждать здесь. Это третий этаж – запомнил?» «Да».
Сбербанк как сбербанк. Очередь. Люди приходят не для того, чтобы получить что-то, а чтобы отдать что-то свое, но и для этого нужно претерпеть очередь. Хотя, как рассуждать – люди приходят сюда, чтобы получать свободу от долгов и обязательств.
Кассир беспрерывно что-то делает, но на его работе это никак не сказывается – очередь не уменьшается. Сидеть было негде. Тут Александр Николаевич опять вспомнил, что так и не сходил в туалет до сих пор. Он стоял долго. Очередь не менялась. Часы здесь не ходят. Своих он так и не нашел. Ни у кого их, конечно не было. Идиотизм!
