Андрей Владимирович Яковлев
Незаменимый человек
А после появилась и сама Алёна, вытирая лицо полотенцем.
– И не стыдно тебе перед ребёнком? Давно бы уже хоть дворником или грузчиком устроился!
Несколько виновато я смотрел то на Соню, то на карточки лото, но сказать было нечего. Почувствовав, что разговора не получится, Алёна вздохнула и прошла на кухню. А через некоторое время оттуда раздался её возмущённый голос:
– А почему хлеб не купили?
Она вернулась в комнату.
– Дома хлеба ни крошки! Я не понимаю, ты чем сегодня занимался? Не судьба было зайти в магазин?
– Был я в магазине.
– И что? Хлеба не было?
– Хорошо, сейчас схожу.
– Сходит он! – не унималась Алёна. – Я с работы пришла…
– Ну, мама, не надо ссориться, папа же сказал, что сейчас сходит, – вступилась за меня София.
С благодарностью я посмотрел на свою спасительницу. Алёна замолчала и опять ушла на кухню. Соня последовала за ней. Оставшись в комнате, я смотрел в окно на огни дома напротив. Слышно было, как в кухне разговаривали жена и дочь.
– Почему вы всё время ругаетесь? Когда же вы, наконец, помиритесь? – задавала вопросы Соня.
– Твой папа эгоист, он думает только о себе, – отвечала Алёна. – Разве ты не видишь? Он издевается надо мной, не устраивается на работу.
– Ну, просто у него пока не получается.
– Хожу, как оборванка! На работу надеть абсолютно нечего, а у него всё не получается! – не унималась жена.
Засвистел чайник, потом почувствовался аромат растворимого кофе.
– Другие мужики на двух работах «вкалывают» и даже по ночам, – продолжала взвинчивать себя Алёна. – А этот, дома сидит…
Слушая их разговор, вдруг подумал, что моя «чёрная полоса» жизни сильно затянулась. Может, это правда, что я эгоист, поэтому все перестали меня понимать, и теперь я никому не нужен?
И тут опять вспомнил про Ольгу. Я нужен ей! Да, безусловно, я нужен ей! После нашего разговора, она сейчас находится в ещё худшем положении, чем я. Девушка говорила, что долго искала меня, и вот нашла, при этом наткнулась на чёрствость и стену безразличия. Для неё наверняка это было ударом. Какой же я осёл! Ведь буквально перед нашим знакомством, оценивая её красоту, всё готов был отдать за неё.
Ольга рассказала, что после авто-аварии, ей нужна помощь. Она не совсем обычный человек, и понимает, что у неё есть отклонения. А если девушка это осознаёт, значит, она не сумасшедшая. Ну почему, почему эта мысль сразу не пришла ко мне? Да, я виноват и должен всё исправить. Исправить немедленно!
5
Быстрым шагом я следовал в направлении улицы Восстания. Почти девять вечера, и было уже темно. Моросил мелкий холодный дождь. Ещё не знал, что буду делать, и что ей скажу, но при этом чувствовал, что поступаю правильно.
Через некоторое время подошёл к дому Ольги. В окне на четвёртом этаже горел свет, и я сразу увидел её силуэт. Она всматривалась в темноту улиц, и мне казалось, что по её прекрасному лицу текут слёзы. Единственный фонарь освещал небольшую площадку перед домом, на которой были припаркованы автомобили.
Перешагнув через невысокое ограждение, оказался в самом центре освещённого пространства. Ольга увидела меня, и какое-то время мы смотрели друг на друга. Дождь усилился, как наказание, посылаемое на меня свыше. Выйдя из оцепенения, я обошёл дом и попал в открытый подъезд. Хотел пройти к лифту, но там был человек с огромным псом, которого он держал на поводке. Видимо мой вид собаке не понравился, и животное издало угрожающее рычание. Поэтому я решил подняться по лестнице.
Оказавшись на четвёртом этаже, увидел, что дверь в квартиру приоткрыта. Понял, что открыли её для меня, и зашёл. На полу стоял тот самый арбуз, в том месте, где я его в прошлый раз и оставил. Ольга ждала меня, прислонившись плечом к стене. На ней был лёгкий домашний халат, волосы распущены, лицо немного распухло от слёз.
– Ольга, я пришёл попросить прощения,… – начал я. – Видимо, мне нужно было время, чтобы осознать это. Думаю, что…
Не успел договорить, как Ольга стремительно обняла меня за шею и крепко прижалась ко мне. Она плакала, уткнувшись лицом в отворот моей мокрой от дождя куртки, временами шепча:
– Марк, Марк, мой Марк…
Бережно поправив ей густые длинные волосы, осторожно обнял за талию, второй рукой придерживал её хрупкие плечи.
– Всё хорошо, прости, – шептал я. – Всё хорошо…
Я терпеливо ждал, когда Ольга успокоится. Наконец, она подняла на меня заплаканные глаза, улыбнулась уголками губ и тяжело вздохнула. Тихонько отстранившись, девушка села на пуфик, стоявший рядом с тумбой для обуви.
– Простите, Марк, что дала волю чувствам… Вы не будете против, если я приведу себя в порядок?
– Конечно…
– Не стойте в прихожей, проходите, пожалуйста. И наверно надо закрыть дверь.
Мы, действительно, оставили дверь в квартиру открытой. Я устранил это недоразумение, а Ольга тем временем скрылась в ванной.
Оставшись один, стал оглядываться. В квартире, помимо кухни, было три комнаты. Двухстворчатая дверь в виде арки вела в гостиную, там горел свет, и я направился туда.
Обычно у владельцев подобных квартир помещение для приёма гостей заставлено шкафами с хрустальной и иной посудой, шифоньерами, мягкой мебелью. Но в Ольгиной гостиной было минимум мебели: шикарный гарнитур, состоявший из кожаного дивана и двух кресел, посередине находился небольшой стеклянный столик, на котором лежал телевизионный пульт, сам телевизор, а вернее, огромная плазменная панель, подвешена на противоположной от дивана стене. Ниже установили электрокамин, по бокам – две тумбочки, с одинаковыми вазами, наполненными искусственными цветами. Пол гостиной устилал белый ковёр с густым ворсом. Окно завешено полупрозрачными шторами, которые колыхались от притока свежего воздуха из открытой форточки.
На диване возлегал персидский кот кремового окраса. Стоило мне зайти в гостиную, как перс проснулся и уставился на меня своими большими глазами. Очевидно, моё присутствие его напрягало. И когда я сделал ещё шаг вглубь комнаты, он издал угрожающий звук, напоминающий стон.
– Уже познакомились? – спросила Ольга, заходя следом за мной.
– Ну, как сказать. Похоже, этот зверь мне не очень-то рад.
– Нет, он у меня душечка, – сказала она и взяла кота на руки, а сама села на диван. – Знакомьтесь, это Сэм.
– Здравствуйте, мистер Сэм, меня зовут Марк, – сказал я.
– Марк, проходите, садитесь.
– Да, спасибо.
Сел в кресло, стоявшее ближе к окну. Сэм на всякий случай спрыгнул с колен хозяйки и, демонстративно потянувшись, покинул комнату.
Какое-то время мы сидели молча. Наконец, я решился заговорить первым:
– Ольга, простите, своим присутствием я стесняю Вас. Уже поздновато…
– Нет, ну что Вы, для меня это ещё «детское» время.
– А кроме Вас, ну и кота, разумеется, в квартире никого нет?
– Я одна.
– Всё-таки неудобно получилось: я пришёл к Вам без приглашения…
– Это не совсем так, Марк, я Вас пригласила, но моё приглашение Вы приняли несколько позже. Хорошо, что Вы пришли именно сегодня.
В коридоре мимо двери с важным видом прошёл Сэм, его огромные глаза блеснули, отразив комнатное освещение.
– Наши отношения начались столь неожиданно, и мне не совсем понятна их природа, – сказал я. – Ольга, Вы такая красивая…. Я-то, зачем Вам нужен?
– Марк, чтобы в этом разобраться, мне следует рассказать о себе всё по порядку.
Ничего не оставалось, как кивнуть в знак того, что я готов слушать. И она начала свой рассказ:
– У нас была отличная семья. Я всегда чувствовала себя счастливым ребёнком, ведь мои родители любили друг друга. Они познакомились в Ленинграде, куда отец сразу после школы уехал учиться, поступив в авиационный институт. Мама на тот момент заканчивала Ленинградский педагогический. Изначально мама планировала уехать к своим родителям, которые ранее эмигрировали в Финляндию, но из-за любви к папе передумала. Отучившись в институте всего три года, отец бросил это дело, вернулся в наш город, но не один, привёз с собой маму, и представил её как свою невесту. Мама была старше его на пять лет. Разница в возрасте сразу не понравилось будущей свекрови, то есть моей бабушке. Это и понятно, своему единственному сыну, которого вырастила одна, она желала лучшей доли. Но отец был настойчив, сделал всё, чтобы быть со своей любимой и жить отдельно от матери. Потом родилась я…
– В каком году?
– В 1988, сейчас мне 21.
– Ясно.
Она продолжала:
– Папа работал на заводе и учился на вечернем отделении в институте. Мама сначала сидела дома со мной, а потом устроилась в школу по специальности – учителем младших классов. Лет через пять после развала СССР отец организовал свою первую фирму, которая занималась строительством, потом к его бизнесу добавилось агентство недвижимости. Отец сумел стать обеспеченным человеком, но дома он появлялся редко, полностью посвятил себя этой работе, видел в ней смысл жизни. Как-то бабушка попросила папу о содействии в трудоустройстве, так как в ВУЗе их факультет был расформирован.
– Бабушка – мать Вашего отца?
– Да. После окончания Уральского университета и аспирантуры, она осталась в родной альма-матер и работала на кафедре социологии, то есть была чистой воды гуманитарий.
– Ясно.
– В общем, поскольку их факультет расформировали, она решила уйти из университета. Специально для неё мой папа создал бизнес, сделав её руководителем фирмы. У бабушки сначала плохо получалось, и отцу приходилось всё делать самому. Но в дальнейшем, она освоилась, и до сих пор возглавляет это предприятие.
Оля сделала небольшую паузу.
– А потом…
Девушка тяжело вздохнула, её подбородок задрожал, глаза наполнились слезами:
– Потом заболела мама. Тяжело заболела. Врачи поставили диагноз – рак. Отец готов был потратить все свои деньги, лишь бы она поправилась. Но было уже поздно, сказали, что четвёртая стадия…
Оля вытерла слёзы.
– Мы смотрели, как она угасала, но сделать ничего не смогли. С отцом по очереди дежурили в больнице, я даже пропустила выпускной бал в школе. Мы с ней разговаривали, держась за руку, и тогда она попросила меня пойти учиться в институт. Ради неё поступила в тот же год, в июле сдала все экзамены в наш педагогический. А в августе мамы не стало…
Чувствовалось, как тяжело было вспоминать Ольге столь непростое для её семьи время, тем не менее, она продолжила:
– Смерть мамы сплотила нас с отцом. Он стал уделять мне больше времени. Провожал в институт, после занятий встречал. В выходные брал с собой в поездки на разные мероприятия, посвящал меня в свои дела. Вместе ездили в отпуск за границу. Мне было интересно с ним. Примерно раз в три месяца мы бывали на могиле мамы. И так прошло почти два года. Однажды отец пригласил меня на мероприятие, посвящённое открытию одного грандиозного загородного объекта. Сначала я отказывалась, поскольку готовилась к летней сессии, но он настоял. Мы сели в его машину и помчались, видимо, опаздывали. Прошёл дождь, асфальт был мокрый. Тот день у меня как в тумане. Случилось дорожно-транспортное происшествие, а точнее автокатастрофа с нашим участием. Встречная машина – большая фура – выехала на нашу полосу движения…. В общем, лобовое столкновение на скорости около ста километров в час. Помню момент удара, непонятные звуки – и всё…
Ольга опять заплакала. Ничего не оставалось, как дождаться, пока она успокоится.
– Я осталась жива благодаря системе безопасности машины бизнес-класса, но всё равно ударилась головой и долго лежала в больнице. Какое-то время я была без сознания, как сейчас говорят – в коме. Это был период, когда я общалась со своим отцом, находясь в другом измерении, в мире духов. Именно тогда я узнала от него, что сам он погиб, поскольку основной удар встречного авто пришёлся на его сторону.
– Подождите, подождите, Ольга. Находясь в коме, Вы общались с погибшим отцом?
– Думаю, после аварии у меня открылся портал в потусторонний мир. Я это поняла позднее.
– Портал?
– Да, портал. Обычно так это принято называть.
– Извините, я перебил Вас. Продолжайте.
– Папа настаивал, что наше ДТП неспроста, аварию подстроили. Даже потом назвал фамилию того человека. Но мне это было совсем не интересно. Какая разница, отца всё равно не вернёшь. Я так хотела остаться с ним в его мире, но он уговаривал меня вернуться, потому что я была его единственной надеждой, ведь папа многого не успел сделать.
Слёзы катились по лицу моей рассказчицы, но она продолжала:
– Когда пришла в сознание, я увидела окружавших меня людей, от них исходило непонятное свечение, почему-то они говорили, не открывая рта. Всё это было так странно. Я не понимала, что творится. Мне кололи какие-то препараты, и я снова проваливалась в другую действительность и опять общалась с отцом. Папа объяснил мне, что со мной происходит. После аварии у меня появилась способность читать мысли людей, а также видеть их биополе. То есть исходившее от людей свечение – это их энергетические оболочки. Помимо отца в том мире были и другие призраки, которые всё время пытались заговорить со мной, но отец всегда их отгонял.
– Невероятно! То, о чём Вы рассказываете…. В это же никто не поверит!
– Да, знаю, но я ничего не придумываю. Ещё долго я не могла отличать сон от реальности. Мне было трудно общаться с людьми, так как нужно было научиться понимать, где человек что-то сказал, а где он только подумал, ведь мне одинаково чётко слышны и мысли, и сказанные слова. Начала осознавать, сколько противоречий существует в этом мире, когда люди думают одно, а делают другое.
– А что говорили врачи?
– Врачи считали, что мне повезло, я «родилась в рубашке», серьёзных повреждений у меня обнаружено не было, только ушиб головного мозга, после чего шёл процесс восстановления функций, ну и что-то в этом роде. А на счёт способностей, о которых я пыталась рассказывать, мне просто никто не верил. Мало того, лечащий врач сообщил моей бабушке, что на фоне посттравматического синдрома и пережитого стресса от потери близкого человека, у меня возможны рецидивы паранойи и даже развитие вялотекущей шизофрении.
– Шизофрении?
– Да, именно так он сказал.
– Ольга, это опасный диагноз. В этом случае Вам нельзя проживать одной, – удивлялся я. – Надеюсь, предположение врача не оправдалось?
– Нет, конечно, не оправдалось. Сама себя я не считаю больной и тем более опасной для окружающих. После аварии открылся портал, теперь я живу с этим.
– И Вы можете общаться с потусторонним миром?
– Да, Марк. Но я прошу Вас, дослушать меня до конца.
– Извините, Оля, мне просто сложно это понять. Скажите, то общение с отцом, как долго оно продолжалось?
– Он приходил всегда, когда я засыпала. Рассказывал о том, что я должна буду сделать, когда выйду из больницы. Он просил меня записывать за ним. Я так и делала, получилась целая тетрадь с записями.
– Как это? Во сне, что ли записывали?
– Видимо, во сне. Сама не понимаю, но могу потом показать тетрадь.
– Ну, хорошо, продолжайте, Ольга.
– Потом папа сказал, что больше мы не сможем видеться. Напоследок он сообщил мне о призраках, которые, возможно, будут посещать меня в моих сновидениях. Нельзя ни под каким предлогом разговаривать с ними, можно лишь наблюдать, делая вид, что их не замечаешь.
– Что это за призраки?
– Это энергетические оболочки усопших. Их основное желание – общение со своими близкими, которых они покинули. Призраки постоянно разыскивают людей, у которых есть канал связи между двумя мирами. Медиумов, ясновидцев и прочих.
– Значит, Вы тоже медиум?
– Не знаю точно. Подобные люди умеют ввести себя в транс, и в этом состоянии общаются с духами из потустороннего мира. Что касается моих способностей, то они ограничены лишь проникновением в тот мир во время сна.
– Хм…
– Ещё отец тогда сказал, что мне надо найти человека по имени Марк. Этот Марк поможет решить все мои проблемы, и в то же время я смогу помочь ему. Вот я и нашла Вас.
– Но позвольте, Ольга, мало ли людей по имени Марк?
– Да, наверно, немало, вот только папа очень подробно Вас описал и указал точное место, где я смогу Вас встретить.
– Интересно, что же во мне уникального, и как я буду решать Ваши проблемы?
– Всё дело в энергетике, то есть в Вашем биополе.
– В моём биополе?
– Да. Я уже говорила, что вижу свечение вокруг людей. Это их биополе или, по-другому говоря, аура. У всех людей оно имеет разные цвета и оттенки. По этим цветам можно определить, в каком состоянии находится человек, здоров он или болеет, счастлив или подавлен. Но, общаясь с людьми на близком расстоянии, их энергетика действует на меня отрицательно, я даже могу потерять сознание, потому что моё биополе очень слабое, оно истощено. А вот Ваша аура полностью совместима с моей, она способна дать мне защиту. Рядом с Вами я становлюсь недосягаемой для отрицательной энергии окружающих.
– Говорят, что учение о биополе – псевдонаучная теория, которая не имеет доказательств.
– Раньше я тоже так считала. Но когда сама столкнулась с этим, через Интернет стала переписываться со специалистами в этой области, не с шарлатанами какими-нибудь. В Институте физики металлов ведутся реальные исследования теории биополя. Эта теория основывается на том, что каждая клетка человеческого организма способна нести электрический заряд, а совокупность всех клеток создаёт биополе, как защиту нашего организма. Подобная защита есть у нашей планеты. Наш организм – это тоже маленькая планета. Там, где биополе слабое, возможно вторжение чужеродной энергетики. В этом есть научное обоснование понятия «сглаз».
– Вон даже как?
– Да.
– Ну, хорошо, Ольга, если Вы видите моё биополе, тогда скажите какого оно цвета?
– Это сложно описать. Цвета постоянно меняются, но у Вас преобладают светлые тона. Такого свечения я не встречала ни у одного человека. Когда впервые Вас увидела, сразу поняла, что это Вы, тот самый Марк. Какое-то время не решалась подойти, всё искала повод…
– Да, да, потом был арбуз, – усмехнулся я.
– Глупо, наверно, да?
– Теперь уже нет разницы.
– Да, пожалуй.
– Чем же Вы сможете помочь мне?
– Отец говорил, что у Вас есть комплекс, который мешает Вам жить.
– Комплекс? Вы знаете, за всю жизнь у меня сформировалось столько комплексов, поди сейчас разберись!..
Оля пожала плечами. В это время в дверях комнаты показался Сэм, решив, вероятно, напомнить о своём существовании.
– И всё-таки я не понимаю, как мы будем помогать друг другу. Мне необходимо Вас везде сопровождать? Ну, серьёзно, как Вы себе это представляете?
– Думаю, время покажет, а пока предлагаю Вам иногда приходить ко мне, мы будем вместе, ну, например, готовить, а потом обедать или ужинать.
– Неплохая идея. А Вы хорошо готовите?
– Нет, я вообще готовить не умею. Как правило, заказываю еду в ресторане с доставкой.
– В ресторане? Чтобы питаться ресторанной пищей, сначала всё-таки мне надо устроиться на работу.
– Марк, Вам не стоит об этом беспокоиться, вопрос оплаты я решу сама.
Оля сказала это настолько твёрдо, что больше я не стал возражать.
– Считаю, главное – это общение. Не правда ли, Марк?
– Ну да.
В нашем разговоре повисла небольшая пауза. Я пытался найти тему для дальнейшей беседы, а Оля, смущённо улыбаясь, смотрела на меня. И это был не просто взгляд. Она созерцала меня, как созерцают картину известного художника, которую достали на обозрение из запасников музея. С интересом изучая каждое моё движение и детали поведения. Так ласково и нежно на меня уже давно никто не смотрел. От этого я чувствовал себя несколько неловко.
После её рассказа мне почему-то вспомнилась одна история об известном математике Джоне Нэше, который, осознавая, что страдает параноидной шизофренией, пытался бороться с этим. Учёного в его галлюцинациях преследовали некие личности, которых он научился не замечать, не разговаривал с ними. При этом Нэш продолжал заниматься исследованиями. Впоследствии он стал выдающимся человеком, кстати, лауреатом Нобелевской премии. В Голливуде об этом даже фильм сняли.
Вряд ли Ольга больна. Глядя на её ангельское лицо, не поверю я в это. После той аварии девушке нужна помощь, реабилитация, чтобы пережить боль от потери отца. Сейчас для Ольги я был единственным дорогим человеком, которого она так долго искала и ждала. На меня, словно с неба, свалилась миссия – помочь ей, стать для неё защитником. Конечно, с непривычки напрягало то, что она может читать мои мысли.
– Хотел спросить о Вашей бабушке, – наконец, прервал молчание я. – Она ведь потеряла сына…
– Да, она потеряла единственного сына. Видно было, что ей очень тяжело. Бабушка долго металась между работой и заботой обо мне. Отношения между нами ещё до аварии не сложились. Ведь раньше мы пересекались лишь на некоторых семейных мероприятиях, а в повседневной жизни почти не общались. С моей мамой они были в конфликте с момента знакомства. Отец, который был связующим звеном, и тот постоянно критиковал бабулю за разных поклонников, которых она приводила к себе в дом.
– Но всё-таки бабушка сейчас Ваш самый близкий человек.
– Да, это так. Она хотела забрать меня к себе сразу после выписки из больницы, а эту квартиру продать. Но я уговорила её не делать этого. Всё равно мы не смогли бы ужиться под одной крышей, мы слишком разные. Энергетика бабули действует на меня отрицательно. Больше получаса с ней я не выдерживаю. К тому же мысли, которыми она загружена, мне знать ни к чему.
– Она в курсе, что Вы того… ну, в смысле, не простой человек?
– Я пыталась рассказать ей, но поняла, что бабушка мне не верит.
– Ну, может, и к лучшему.
– Да, наверно. Мы договорились дружить на расстоянии, и что она будет меня навещать. На первое место бабуля ставит свою работу. Фирма, которой она руководит, как памятник сыну. Ведь папа этот бизнес создал специально для неё, и бабушка этим предприятием очень дорожит.
Кот запрыгнул на диван и лёг поближе к хозяйке. Оля погладила его, и Сэм громко заурчал.
– Здоровый котяра, – с интересом глядя на кота, сказал я. – Сколько ему лет?
– В этом году будет восемь.
Сэм понимал, что сейчас всё внимание уделено только ему, поэтому старался урчать громче.
– Ольга, хотел ещё Вас спросить: та чёрная иномарка и человек, который силком посадил Вас в салон…
– А, да. Это был Виктор – водитель и охранник моей бабули. Терпеть его не могу. Мысли у него всегда нехорошие, похотливые. Я его очень боюсь, и порой мне кажется, что он замышляет недоброе. По просьбе бабушки он приезжает, привозит документы, иногда продукты. В этот раз Виктор, встретив меня на улице, настаивал поехать домой. Со мной была истерика, видя мою неадекватность, он усадил меня в машину. Когда я успокоилась, попросила его поехать в Уралмашевский парк, чтобы там немного побыть.
– Ясно. Со стороны это выглядело как похищение.
Девушка вздохнула, встала с дивана и поправила цветы на подоконнике.
– Ольга, чем Вы занимаетесь в настоящее время?
– Учусь. В смысле, пытаюсь продолжать учёбу в институте, ведь я дала слово своей маме. Когда более-менее я оправилась после аварии, бабушка сходила в деканат и уговорила руководство факультета о переводе меня на заочную форму обучения. Восстановилась на второй курс. Некоторые дисциплины удаётся изучать самостоятельно и сдавать экзамены экстерном. Так вот живу потихоньку, что будет дальше, пока не знаю.
– Оля, мне покоя не даёт Ваш рассказ о возможности общения с духами умерших людей.
– А что конкретно?
– Ну, Вы говорили, если каким-либо образом дать понять призракам, что Вы их видите, то они начнут просить Вас связаться с оставшимися в реальной жизни родственниками. Так?
– Да, это так.
– Как эти призраки выглядят?
– Внешне они выглядят как обычные люди, только могут внезапно появляться и исчезать. И не забывайте – это сон.
– И что, в каждом сне Вам приходится видеть этих умерших?
– Нет, конечно. Чаще вообще ничего не снится. Иногда снятся и реальные люди, я могу увидеть их прошлое или будущее. Лишь изредка удаётся проникать в потусторонний мир, где я наблюдаю призраков и их общение между собой.
– Лично я редко помню свои сновидения.
– Да, Марк, обычно люди не помнят свои сны. Но видимо мой мозг стал работать иначе, и чётко всё фиксирует.
– Общаться-то с призраками приходилось? – не унимался я.
– Приходилось, по неосторожности, – вздохнула Оля. – Заговорила я как-то с одной покойной мамашей, которая хотела передать информацию своей дочери. Решив помочь ей, я пришла туда, куда она мне сказала. Информация из сна подтвердилась, родственница покойной действительно жила по этому адресу. Но та самая дочь сочла меня сумасшедшей, когда я попыталась обо всём ей рассказать. Она выгнала меня и ещё вызвала милицию. Меня задержали, составили протокол, а потом, узнав, кто я, увезли в психиатрическую лечебницу, где мне поставили диагноз – временная потеря рассудка, вызванная посттравматическим синдромом. Уже потом я поняла, что совершила большую глупость. Врачам говорила, что всё придумала. Выручила бабушка. Насколько я знаю, она заплатила штраф за совершённые мной противоправные действия и беспорядки, а также отдала деньги родственнице покойной за моральный ущерб. В общем, после этого я строго соблюдаю совет, который дал мне отец, – наблюдать, но не вмешиваться.
6
Покинул квартиру Ольги в районе трёх ночи, пообещав завтра непременно зайти. На прощание мы обменялись номерами телефонов.
Идя по ночной улице, не сильно беспокоился, что скажу дома, чем объясню свое долгое отсутствие. Мысленно я был с Ольгой. Её история уже не казалась мне нелепостью. Почему-то я верил ей. Но не это главное. А главное то, что за прошедший день из бесполезно существовавшего человека я превратился в незаменимого.
Дождь прекратился, но всё равно было сыро. С лёгкостью перепрыгивал небольшие лужи, углубляясь всё дальше в темноту улиц. Хорошо так, свежо.
– Я чего-то не поняла, где это ты был? – спросила Алёна, выйдя из комнаты, когда своим ключом я открыл дверь.
– Пытался найти работу, – отшутился я.
– Нашёл?
– Пока нет.
– Можно было и не спрашивать.
Алёна вернулась в комнату, а я прошёл на кухню, где меня ждала раскладушка с набором постельных принадлежностей. Заснул моментально.
Утром меня разбудила Соня:
– Пап, вставай, в школу пора.
– Который час? – отозвался я.
– Половина восьмого. Мама уже уехала, у неё сегодня рабочая суббота.
Я быстро поднялся и убрал постель. Сделал Соне какао и бутерброды с сыром, как она любила. Пока дочь завтракала, умылся, привёл себя в порядок, и без пятнадцати восемь был готов к выходу.
Проводил Соню до гардероба школы, пожелав ей удачи, поцеловал в щёку, и хотел было уйти, но столкнулся с её классным руководителем.
– Марк Сергеевич, здравствуйте, – поприветствовала она меня.
– Доброе утро, Елена Ивановна.
– Что это Вы пропускаете собрания родительского комитета? Мы ведь вчера собирались.
– Ах да, совсем из головы вылетело, – пытался оправдаться я. – В следующий раз обязательно буду.
– Вчера с родителями решили собрать деньги на обустройство нашего кабинета, сдаём по две с половиной тысячи рублей.
– Ого! По две с половиной?
– Да.
– Так ведь мы нынешней весной собирали по три.
– Собирали. Но эти деньги уже потрачены на ремонт крыши здания школы.
Я вздохнул.
– Все претензии надо высказывать на собрании, а Вы их постоянно игнорируете, поэтому до конца следующей недели будьте любезны сдать мне деньги.
– Ну, хорошо.
– До свидания, Марк Сергеевич.
– До свидания.
Я проводил учительницу взглядом.
Что за чёрт?! Постоянные поборы с родителей! В этой школе, потом в музыкальной школе. Собственно, на собрания я не хожу, потому что там только о деньгах и говорят, вместо того, чтобы рассказать о процессе обучения детей, о том к чему стремятся, давая те или иные знания. И где я возьму до конца следующей недели две, да ещё и с половиной тысячи? Ладно, напишу записку Алёне, получит зарплату, отдаст.
Вернулся домой. Снимая куртку, обронил визитку с названием предприятия «БТК-99», вручённую мне незнакомцем, с которым мы столкнулись у «Центра занятости». Наверно, стоит позвонить им. Может, возьмут на работу, пускай даже и охранником. Надоело без денег жить! Набрал указанный в визитке номер телефона.
– Алло, – раздалось в трубке.
– Здравствуйте. Могу я услышать Павла Александровича?
– Подождите минутку, сейчас узнаю.
Через некоторое время уже другой голос спросил:
– Алло, кто это?
– Павел Александрович?
– Да, да.
– Это Марк Никитин.
– Какой ещё Никитин?
– Мы с Вами встречались недавно. Вы дали мне визитку, просили позвонить, чтобы записаться на собеседование.
– А, вспомнил! Надумали?
– Да, надумал.
– Сможете сегодня к нам приехать?
– Смогу.
– Вам надо постараться успеть до 11 часов, сегодня Миха́лыч там до обеда. Но в субботу он может уйти раньше. Слышите?
– Слышу. Постараюсь успеть.
– Запишите адрес: улица Автомагистральная, 10. Вход в офис с правой стороны от автостоянки.
– Записал.
– Спросите там Тимофеева Виктора Михайловича. Скажете ему, что Вы от Кабанова, он поймёт.
– От Кабанова? В смысле от Вас?
– Какая разница, от меня – не от меня! – с явным раздражением сказал Павел Александрович. – Говорю же, он поймёт.
– Хорошо, понял.
– Всё, до свидания.
Положил трубку. Ещё раз прочитал на визитке название предприятия – «ЧОП «БТК-99». Странное название. Ну, ЧОП – понятно – частное охранное предприятие. Цифра 99 означает, что контору открыли в 1999 году. БТК – аббревиатура от каких-то слов. При встрече надо будет обязательно уточнить.
Собрался, взял необходимые для трудоустройства документы и поехал в ЧОП. Добрался быстро, офис нашёл сразу. Строение серого цвета в два этажа с невысоким крыльцом. Охранник подсказал, как найти кабинет Тимофеева.
Я постучал и осторожно открыл дверь кабинета. Внутри было светло и просторно. На стенах в рамках развешаны грамоты и дипломы, в шкафах можно было увидеть кубки, какие дают победителям соревнований.
– Что Вы хотели? – спросил меня коротко стриженый мужчина в чёрном свитере.
Он сидел за столом перед монитором компьютера. В отражении стеклянной двери шкафа можно было увидеть, что хозяин кабинета раскладывал компьютерный пасьянс.
– Здравствуйте, мне нужен Тимофеев, – ответил я.
– Я и есть Тимофеев.
– Виктор Михайлович, к Вам порекомендовал обратиться Павел Александрович. Я ищу работу и…
– Он меня предупредил, проходи. Ручка есть?
– Да, есть.
– Для начала возьми анкету и подробно заполни свои данные. Перед кабинетом стоит стол, там присядь. Как напишешь, зайдёшь. Всё понятно?
– Да.
Сел за стол в коридоре. Анкета оказалась аж на восьми листах, надо было написать подробнейшую информацию в тридцати пунктах. Оно и понятно, это же охранное предприятие, где работодателю нужно знать о работнике всё, прежде чем доверить ему ответственные задания, например, инкассацию денег или экспедирование ценных грузов. Поэтому я аккуратно заполнил все разделы и вернулся в кабинет.
