bannerbannerbanner
Черный крест на белой стене

Андрей Владимирович Фаниев
Черный крест на белой стене

Полная версия

***

– Нарушения волосяного покрова у экзотических животных, зачастую обусловлены сменой климата и питания. При назначении лечения, в обязательном порядке рекомендуйте стрижки. Хозяева неохотно идут на этот шаг, но это необходимое условие для успешного лечения. Короткий волос легче напитать витаминами и минеральными веществами.

– Валерий Михайлович, расскажите о проблемах содержания тропических рыб – попросил один из врачей, приехавший из Бурятии.

– Клинические признаки и симптоматика, в целом одинаковы, но тропические рыбки очень восприимчивы к температуре воды и её насыщенности кислородом. Одной из проблем, является безграмотность владельцев, которые при покупке обращают внимание только на красоту окраски, не думая о том, что некоторые особи могут жить только в пресной, а другие – исключительно в морской воде. Обязательно интересуйтесь, в каком аквариуме содержаться рыбы. В каркасных, замазка со временем пересыхает. Если есть контакт воды с железным корпусом, то возможны отравления солями металла. Особенно восприимчивы к окислам дискусы и цихлиды.

Костя рассеяно записывал, с удовольствием вспоминая удачную покупку. Вчера, на блошином рынке на Удельной, он купил симпатичный подсвечник, в форме дельфина и ему не терпелось показать его Анне. Дождавшись перерыва, Костя отправил ей фото и через минуту перезвонил. Анна сразу сняла трубку.

– Привет! Я тебе по вайберу фотку кинул, зацени.

– Эффектная штука, – ответила она – Палычу понравится. Место заведующего ты себе обеспечил.

– Завтра по букинистическим прошвырнусь, может с книгами повезет.

Поговорив немного о всяких пустяках, Анна дала отбой. – Ты дорогой даже представляешь, какие вещи ждут тебя дома! – с удовольствием подумала она.

Улыбнувшись, она занялась макияжем. Слегка подкорректировав овал лица, Анна приподняла линию бровей и нанесла под них светлый тон. Глаза решила не трогать, посчитав, что линз будет достаточно.

Переодевшись и внимательно оглядев себя в зеркале, она проверила запасную зажигалку. – Ну, с Богом! – произнесла Анна и крутнула колёсико.

***

Анна решила пройти мимо двора, где жил Фрол, прекрасно понимая, что этого делать, не стоит. Девушка прислушалась, но голос молчал. Выйдя на кладбищенскую дорожку, она решительно свернула к главным воротам. Проходя мимо знакомого двора и, не сбавляя шага, быстро взглянула через невысокий забор. Там ничего не изменилось. Все так же тяжело переваливаясь, важно вышагивал гусь, а под знакомой жердёлой щурился рыжий заматеревший кот. Анна вспомнила, как играла с ним, когда он был маленьким котёнком и улыбнулась. Было около полудня и солнце уже палило немилосердно.

– Да, здесь минералки не купишь, – вздохнула она, подходя к Ставропольской. С извозчиком ей повезло, и через некоторое время коляска остановилась около двухэтажного здания из красного кирпича.

На железной сетке, натянутой над главным входом, из красных жестяных букв была укреплена надпись «Кубанская община сестёръ милосердія». Здесь рядом должна быть водолечебница, наверное, ещё не построили11 – подумала она и, расплатившись, уверенно направилась к главному входу.

Толкнув высокую дверь, Анна огляделась и удивлённо качнула головой. По книгам и фильмам, она представляла себе военный госпиталь иначе. В чисто вымытых коридорах никто не лежал на полу, не гремел костылями, не звал маму и не хрипел в агонии: – Сестричка принеси попить!

В воздухе пахло каким-то непривычным, своеобразным, но явно медицинским запахом. – Карболка! – всплыло в памяти, и девушка уверенно пошла по коридору.

– Интересно, есть ли здесь «ординаторская»? Или это более позднее название? – подумала Анна. В это время открылась дверь и на пороге появилась молодая девушка в белом чепце и в сером платье с пелериной, с нашитым на груди красным крестом.

– Добрый день! – приветливо поздоровалась она, – вы кого-то ищете? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, я из Мариинского женского института. Хотела бы переговорить с кем-нибудь из начальства. Это возможно?

– Да, я сейчас провожу вас к начальнику лазарета. Прошу вас! – и сделав приглашающий жест, направилась в конец коридора.

Подойдя к двери с начищенной до зеркального блеска медной табличкой «Начальникъ 17-го лазарета Кубанской Общины Краснаго Креста надворный совѣтникъ Сергѣй Викентьевичъ Васильевъ», сестра, коротко стукнув для приличия, толкнула створку: – Сергей Викентьевич, к вам посетительница из Мариинки.

– Да, да…, просите! – раздалось в ответ, и Анна вошла в кабинет. Из-за письменного стола заваленного бумагами, навстречу поднялся высокий, начинающий полнеть мужчина, в белоснежном халате, под которым был вицмундир с начищенными золотыми пуговицами. Устало, но приветливо улыбнувшись, он указал на кресло: – Прошу вас сударыня, чем обязан?

– Я, преподавательница Мариинского женского института, Лимберская Валентина Борисовна. На учительском совете, было высказано предложение, организовать выступление для раненых воинов. Воспитанницами это было встречено с энтузиазмом. Скажите Сергей Викентьевич, возможно ли это?

– Да! – сразу ответил он, – возможно и необходимо! Это будет способствовать процессу выздоровления. Что будет в программе?

Анна не была готова к этому вопросу, но не растерялась: – Отрывки из классической прозы и поэзии, патриотические песни и, конечно, что-нибудь из «Чтеца-декламатора»12.

– Очень хорошо – удовлетворенно кивнул он, – только, пожалуйста, проследите, чтобы не было антивоенной лирики, провоцирующей пораженческие настроения, ну и конечно, никакой политики.

– Это само собой, разумеется – кивнула Анна, – Сергей Викентьевич, можем ли мы с вами осмотреть помещения пригодные для представления. Может быть, воспитанницы выступят перед тяжелоранеными, прямо в палатах? И откровенно говоря, самой интересно посмотреть. Я впервые в лазарете.

Начальник лазарета улыбнулся и взглянул на часы: – Сейчас познакомлю со своим хозяйством! Вы удачно пришли, через десять минут начинается утренний обход. Я проведу для вас небольшую экскурсию. Кстати, в прошлом году Его Величество, посетив лазарет, выказал глубокое удовлетворение нашей работой. У нас все, отравленные газами, получив соответствующее лечение, вышли здоровыми! Наша попечительница, госпожа Бабыч, награждена большой серебряной медалью на Владимирской ленте, а от Императрицы Марии Федоровны ей пожалован «Знак отличия Красного Креста» и золотая медаль «За заботу о больных и раненых воинах». Наш лазарет отличается высококвалифицированным персоналом, и мы используем новейшие методы лечения.

Он снял с вешалки белый халат, помог Анне его надеть и распахнул дверь. В коридоре, уже ожидали четыре врача и пожилая женщина.

– Наверное, старшая медсестра – подумала она.

Сергей Викентьевич представил Анну и, пройдя по коридору, они вошли в первую палату, где лежало восемь человек.

– Здесь у нас выздоравливающие, из нижних чинов, – тихо пояснил один из врачей. Войдя, начальник госпиталя, приветственно поднял руку, предупреждая раненых сделавших попытку подняться. – Добрый день господа, не вставайте! Как себя чувствуем?

– Хорошо, ваше высокоблагородие. На поправку идём, – раздался нестройный гул голосов.

– Ну, дай-то Бог! – удовлетворенно произнёс Сергей Викентьевич. – Всем проводить как можно больше времени на свежем воздухе. Прямо сейчас – в сад и до обеда гулять! После обеда, Ольга Васильевна, – он обернулся женщине – пусть помогут сёстрам по хозяйству. Работу определите сами по их габитусу13. Вот, к примеру, этому орлу – Васильев кивнул на розовощёкого солдата с пышным чубом, – смело можно поручить колку дров! У него кажется сквозное пулевое ранение левой «musculus gastrocnemius»?14 Тем более!

В коридоре он обернулся к лечащему врачу – Завтра же оформляйте ему десятидневный отпуск для поправки здоровья и на фронт! Мы и так его дней пять лишних продержали!

В другой палате, лечащий врач, в чине коллежского секретаря, моложавый, с донкихотовской бородкой, доложил, – ефрейтор Макухин, слепое осколочное ранение правого бедра в средней трети с повреждением «arteria femoralis»15. На поле боя санитарами оказана первая помощь, наложен жгут. В полевом лазарете была проведена хирургическая обработка раны с окончательной остановкой кровотечения. При операции по удалению осколка в качестве наркоза использовалась закись азота, а также сердечные гликозиды и обезболивающие средства. После операции проводилась инфузионно-трансфузионная терапия. К нам поступил в удовлетворительном состоянии, но через двое суток поднялась температура до 38.

Начальник лазарета нахмурившись, подошёл к койке. На багровом лице раненого, дрожали крупные капли пота.

– Как звать? – спросил он.

Ефрейтор сделал попытку подняться, но Васильев придержал его за плечо. – Не вставай.

– 2-го Полтавского полка. 3-й роты – с трудом ворочая языком, заученно начал Макухин, но Сергей Викентьевич мягко его остановил, – я спросил, как звать, а не какого полка.

– Сидор я буду – ответил он, облизнув сухие губы.

– Что с ногой Сидор? Расскажи.

– Когда поездом санитарным ехали, всё вроде хорошо было, а вчерашней ночью как начало дёргать, аж мочи нет терпеть, и страсть как печёт!

– Ну-с, давай глянем, что тут у нас, – ласково промурлыкал Васильев, приподнимая одеяло – и увидев туго забинтованную ногу, раздражённо произнёс, – Александр Васильевич, уже давно все военные врачи знают, что методику Бергмана16 можно использовать только при пулевых ранениях с небольшим повреждением тканей. Вы же, зная о том, что ранение осколочное, пренебрегли этим и получили анаэробную инфекцию…, хорошо ещё до «gangraena gasea»17 не дошло! Срочно везите его в операционную и незамедлительно начинайте хирургическую обработку. Затем лечение открытым способом. До начала грануляции, постоянный контроль, для возможной корректировки тактики лечения! О состоянии докладывать дважды в сутки!

 

Александр Васильевич пытался что-то возразить, но, начальник лазарета поднял ладонь вверх: – В операционную! Cito!18

Когда они вышли из палаты, пожилой врач озабоченно произнёс: – Сергей Викентьевич, я полагаю, что нам целесообразно созвать консилиум с приглашением коллег из городских больниц. Меня очень беспокоит состояние Богуславского.

При этих словах Анна насторожилась.

– Это наш герой? – удивлённо переспросил Сергей Викентьевич, – ведь он уверенно шёл на поправку!

– Да, всё было так до сегодняшней ночи. Его привезли с осколочным ранением брюшной полости. Состояние здоровья опасения не вызывало. На протяжении двух суток температура была нормальная и его ничего не беспокоило. Сегодня ночью, как раз в мое дежурство, температура поднялась до 39, брюшная стенка напряжена. Лежит, скорчившись, колени подтянуты к животу, реакция Щеткина-Блюмберга19 резко положительная. Осмотрев его, я обратил внимание, что точка наивысшей болезненности не совпадает с местом операции. Я подозреваю, что начался перитонит.

Начальник лазарета нахмурившись, озабоченно покачал головой: – Что вами было предпринято?

– Для купирования болевого синдрома я сделал инъекцию морфия, и как только прибыл рентгенолог, сразу же направил на обследование. Сейчас жду, когда снимок просохнет, и после обхода зайду с докладом.

– Давайте к Богуславскому, – сказал Сергей Викентьевич, открывая дверь в палату.

Анна, опасаясь, что её выгонят, спряталась за спины врачей, вошла в палату последней и сразу увидела Петю. Он лежал на койке около окна. Глаза его были полуприкрыты, на лбу выступила испарина.

– Боже мой! Неужели это он! – подумала она. На прикроватной тумбочке одиноко лежало надкусанное и уже успевшее почернеть, яблоко. Анна вдруг ощутила приступ неудержимой нежности, смешанной с жалостью и, пытаясь унять слёзы, до боли прикусила губу. Стараясь не привлекать внимания, она тихо вышла в коридор и направилась к кабинету начальника лазарет.

Дождавшись, когда он вернётся, Анна спросила: – Сергей Викентьевич, а что совершил это солдат? Бого, Богу…? Она сделала вид, что не помнит фамилию.

– Подпоручик Богуславский? – переспросил Васильев, – с началом войны он приехал, кажется из Бразилии, где у него было собственное дело, и поступил вольноопределяющимся в артиллерию. Прекрасно себя проявил, за что был произведён в офицеры. Когда немецкий арьергард, прорвав оборону, вплотную приблизились к батарее, организовал оборону и сумел продержаться до подхода нашей кавалерии. На следующий день пропала связь с корректировщиком огня. Двое солдат, направленных на ремонт линии, не вернулись. Богуславский лично направился устранить обрыв. Восстановил связь и заменил убитого дальномерщика. Возвращаясь на позицию, угодил под шальной снаряд.

В кабинет без стука вошёл врач, держа в руках рентгеновский снимок.

– Сергей Викентьевич, они проглядели маленький осколок – он протянул снимок, – Вот, взгляните, в нисходящей части толстого кишечника, около селезёночного изгиба.

Подойдя к окну, Васильев внимательно просмотрел снимок и вздохнул – здесь, коллега, консилиум ни к чему. Классическая картина гнойного, травматического перитонита. Немедленно готовьте его к операции. Без лаважа20 не обойдемся.

– Можно посмотреть? – спросила Анна.

– Прошу вас, – он протянул ей снимок. Среди мутных пятен и кишечных петель, зловеще белело маленькое пятнышко неправильной формы.

Когда врач вышел, Анна тихо спросила, – он выживет?

– Спохватились во время, хирург опытный, организм молодой, крепкий. Думаю, выкарабкается, хотя…, – он вздохнул, – всё в руце Божьей…

***

Попрощавшись, Анна вышла и не торопясь направилась к Мариинскому институту. Размышляя о Богуславском, она свернула на Шереметевскую21 и сразу узнала красивое здание из красного кирпича. Уверенно толкнула высокую дверь и вошла вовнутрь. Вокруг была тишина, и она растерянно огляделась, не зная куда идти. Увидев сидящего за столом пожилого мужчину в сюртуке, Анна направилась к нему, как вдруг, взглянув на часы, он нажал кнопку и над головой оглушительно прозвенел звонок. Захлопали двери и в коридор, весело переговариваясь, высыпали воспитанницы, в серых и белых платьях с пелеринами. Девушки постарше, степенно прогуливались парами, снисходительно поглядывая по сторонам.

– Ах, Мария, я совсем запуталась, после Закона Божьего, сегодня космография или география?

– Ты Тата, поменьше думай о каникулах и Поля де Кока22 на ночь не читай, тогда не запутаешься – усмехнулась Мария, – а то у тебя как песне, – и не лишённым приятности голосом пропела:

В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли,23

Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль де Кок,

Где брюссельское кружево… на платке из фланели!

На кушетке загрезился молодой педагог.

Тата весело рассмеялась: – Молодой педагог – это про тебя, думаешь, никто не знает, почему ты остаёшься у физика после урока приборы в лаборантскую таскать?

Улыбнувшись про себя, Анна спросила: – Барышни, будьте любезны подскажите, где кабинет директрисы?

Девушки любезно объяснили и она, поблагодарив, направилась в указанном направлении.

После посещения лазарета, Анна чувствовала себя уверенно. Войдя кабинет, она поздоровалась, и сразу перешла к делу: – Я фельдшер, 17 лазарета Красного креста, по поручению начальника надворного советника Васильева. Он просил изыскать возможность выступления ваших воспитанниц перед раненными героями Отечества.

Пожилая женщина улыбнулась: – Вы не поверите, я буквально вчера думала об этом и сегодня собиралась лично встретиться с вашим начальством.

– Прекрасно, когда благие мысли о раненых сразу претворяются в дело – с благодарностью произнесла Анна, – если вас не затруднит, когда будет готова программа, направьте кого-нибудь для определения обоюдно удобной даты.

Попрощавшись, она вышла на улицу и поняла, что всё время думала только о Петре.

После встреч и волнений у неё пересохло в горле. Время близилось к полудню, и солнце начало припекать. Наплевав на все правила приличия. Анна остановилась около водяной колонки, с наслаждением напилась и мокрой рукой обтёрла лицо, поглядела на воробьев, купающихся в пыли и направилась дальше. – В центре перекушу в кафе, и на трамвай – подумала она и, дойдя до Екатерининской, зашла в небольшое кафе.

– Смогу ли я жить спокойно, вычеркнув Петра из своей жизни – спросила она и сама себе ответила, – нет, не смогу!

– Все в руце Божьей, – вспомнила Анна, слова начальника лазарета, и с каким-то непонятным ожесточением подумала, – это у вас, Сергей Викентьевич, в руце Божьей! А у нас всё в руках врача! Я не дам ему умереть из-за того, что Флемминг ещё не открыл пенициллин!24

Анне всегда нравилась медицина, и когда Костя арендовал ветеринарный кабинет, весь свой отпуск, она с удовольствием ему помогала. Они вместе стерилизовали и кастрировали животных, а один раз даже вскрыли лабрадору желудок и извлекли женские наручные часики. У неё была очень хорошая память, особенно на то, что было интересно. Она запомнила названия инструментария, лекарств и научилась рассчитывать дозу наркоза.

– Наркоз не пригодиться, лекарств таких ещё не изобрели, а вот одежду сестры милосердия, было бы найти неплохо – в памяти услужливо всплыл фильм, где преступник, одев белый халат, проник в больницу и убил какого-то важного свидетеля.

Неожиданно Анна поняла, что для себя она уже все решила, и начинает продумывать детали. Девушка прислушалась – голос молчал.

Подозвав официанта и рассчитавшись, девушка решительно встала и направилась к трамвайной остановке.

– Сначала звоню Ленке. Невролог, тоже должен соображать, в крайнем случае, спросит у коллег. Затем к Маришке, платье надо обязательно сменить. Хорошо, что я сейчас в гриме. Вернусь без макияжа. Все равно Пётр узнает, с ним как-нибудь объяснюсь, – думала она, рассеянно глядя на приближающуюся, величественную триумфальную арку.

***

Оказавшись на кухне, Анна сразу позвонила Лене: – Привет Ленок, как жизнь? Язык, надеюсь по средней линии?25

Лена рассмеялась, – функции тазовых органов контролирую и то, слава богу! – это было их обычное приветствие: – Как у тебя?

– Все стабильно! Отсутствие новостей – лучшая новость! Лена, вопрос к тебе…, у меня знакомый с перитонитом лежит. Скажи, какие сейчас самые сильные антибиотики?

В трубке раздался вздох. Прикрыв глаза, Анна явственно представила как подруга, собрав рот в куриную гузку, покачивает головой: – Всё зависит от заболевания. Надо учесть противопоказания, аллергические реакции, индивидуальную непереносимость, собрать полный анамнез.

– Не беси меня, Ленка! – усмехнулась Анна. – Мой хороший знакомый, прекрасный человек балансирует между жизнью и смертью, а ты мне лектора включаешь! Узнай и перезвони, если у вас есть, возьми, я вечером заеду денежку завезу. Заодно чаю попьём и повидаемся!

Лена перезвонила через пятнадцать минут – Заезжай вечером. Я взяла тебе «Миронем», это штатовский антибиотик широкого спектра действия, на сегодня один из самых сильных. Флакон девятьсот пятьдесят рублей. Купила пока на пять инъекций, его колют через восемь часов. Будешь ехать, не забудь в «Патрик и Мари»26, за хворостом заехать.

Анна поблагодарила и отправилась в драмтеатр.

– У вас в костюмерной есть платье сестры милосердия?

– Вау! – рассмеялась Маришка, – ты медсестра, а Костя раненый солдат? Весело живёте! Завидую! Я тебе предложу ещё круче! Ты сестра-кармелитка, а Костя – мушкетёр? Ваша интимная жизнь заиграет новыми красками!

– Дура ты, подруга! Мне, правда, надо. У нас в офисе капустник будет!

– Если теперь это так называется, пусть будет капустник – она ехидно улыбнулась, и вдруг посерьезнела, – тебе повезло. Месяц назад, у нашего бутафора умерла бабушка. Он притащил гору антиквариата. Мебель, посуда, старая одежда. А в сундуке было настоящий костюм сестры милосердия, его какой-то бабушки. Пошли!

Они немного покружили по длинным извилистым коридорам и наконец, остановились около одной из дверей. В большой комнате длинными рядами висела одежда всех времён и народов, отдельно на полках лежали шляпы и обувь.

Маришка уверенно направились одному из рядов. Четыре почти одинаковых сестринских костюма висели рядом, но Анна сразу почувствовала дыхание времени и уверенно протянула руку к одному из них.

– Истфак не пропьёшь! – удовлетворенно кивнула Маришка, – забирай, только аккуратно, оно хоть на балансе не стоит, но всё-таки раритет. Пусть Костя в экстазе будет поаккуратней!

Дома Анна примерила платье, которое пришлось впору. Она повязала косынку и, подойдя к зеркалу, начала разглаживать складки. В нагрудном кармане что-то хрустнуло. Засунув руку, девушка вытащила небольшую книжку с красным крестом. На грубой серой бумаге крупными буквами было написано: «Свидѣтельство», чуть ниже: – «Сестра милосердія военнаго времени». Внизу она прочла «Видомъ на жительство служить не можетъ» и озабоченно сдвинула брови. Перевернув первую страницу, и увидев надпись «Мѣсто для фотографіи» девушка нахмурилась ещё больше.

– Очень удачно, бабушка книжку забыла, и очень кстати, что не заполнена. С фоткой разберёмся. Надо изучить вопрос, а то можно нарваться – подумала она и взглянула на часы: – Часа три ещё есть.

Анна включила ноутбук и, найдя на сайте «Списокъ сестеръ милосердiя Россiйскаго Общества Краснаго креста, назначенныхъ для ухода за ранеными и больными воинами» через полчаса уже знала, что сестры милосердия были штатные, запасные и военного времени.

– Наверное, лучше быть запасной, они меньше на виду – решила она и стала медленно пролистывать список медсестер. Вчитываясь в фамилии и имена девушек, которых уже давно не было на свете, она вдруг вспомнила хайку Бурдонова:

Все они умерли –

люди, жившие в Российском государстве

в августе 1864 года.

Все умерли…, и эти девушки уже давно превратились в тлен, – подумала она и, ей стало не по себе. Взгляд остановился на строчке «Василенко Анна Николаевна. Запасная военнаго времени. 9 авг. 14 г., въ г. Казань».

– Имя отчество совпадает, не запутаюсь. В Казани была три раза, общее представление о городе есть. Подходит! – решила она и, взяв чернильный «Паркер», начала аккуратно заполнять графы, тщательно высчитывая даты. Закончив писать Анна перечитала и не найдя ошибок удовлетворённо вздохнула.

Ещё раз, проверив карманы, она положила платье в стиральную машинку и, включив деликатный режим, поехала за лекарством. Затем купив бутылку виски и колу, направилась к своему однокласснику, королю фотошопа Андрюшке Зубареву, который штамповал для неё на ксероксе царские деньги, для первого путешествия.

 

– Тосик, – без предисловий начала Анна, – сделай из меня сестру милосердия! – и поставила на стол алкоголь и колу.

– Не хотелось сегодня пить! Жара на улице, – поморщился он, внимательно разглядывая бутылку – «Grant’s»…, хороший вискарик, – и, погладив красную, с золотыми буквами этикетку, вздохнув, ласково добавил, – и прохладненький!

Взглянув на одноклассницу, с которой просидел за соседней партой все десять лет, Андрей задумчиво спросил, – а ты за рулём?

– Нет! – улыбнулась Анна – что я дура, что ли!

Он радостно улыбнулся, – нет, конечно! Ты там похозяйничай в холодильнике, а я пока комп включу и фото подберу.

Тосик, как всегда оказался на высоте. Они ещё не успели выпить третью, как с монитора на них смотрела Анна в сестринском платье. – Сейчас чуток сепии и зернистости добавим, и будет отлично!

Утром Анна отвезла Арчика, к родителям на дачу, предупредив, что уезжает на неделю в горы. У неё был разработан чёткий план действий.

– Прихожу в лазарет к Васильеву. По семейным обстоятельствам из Казани перебралась в Екатеринодар. Устраиваюсь на службу. Если нет вакансий, прошу разрешения помогать как волонтер. Ему надо сделать пять инъекций с интервалом в восемь часов. Если будет положительная динамика и, спадёт температура, я исчезаю. При необходимости продолжить лечение, возвращаюсь за лекарством и продолжаю колоть.

Она ещё раз прошлась по пунктам плана. – Вроде всё бьётся.

Вдруг внутри проснулся голос, о котором она уже забыла: – Как ты объяснишь свое появление Петру?

Анна задумалась и вдруг улыбнулась – очень просто! Он уехал в Южную Америку, а не я! Пусть оправдывается!

Переодевшись, она внимательно осмотрела себя в зеркало и сев на табурет, которую по себя называла «Байконуром», чиркнула зажигалкой.

***

Открыв глаза, она встала и, расправив платье, направилась к воротам. Неожиданно проснулся голос, – что, Аннушка уже разлила подсолнечное масло?27 – ехидно спросил он.

– Да, разлила! – коротко ответила девушка.

– Надеюсь, Аннушка подумала, как объяснит Петру, почему она Анна, а не Екатерина?

– Я просто ему скажу, что это моё настоящее имя, а там пусть думает что хочет – ответила она и попросила, – помолчи, мне надо подумать.

Анна решила не брать извозчика, и пошла пешком до Привокзальной площади. Про объяснение с Петром девушка не думала, её больше беспокоила встреча с начальником лазарета. Она выудила из памяти свои познания в медицине, и печально вздохнула: – Не густо! Ей вспомнилась фраза из любимой в детстве книги, где описывалось прибытие раненых в захолустный Покровск – «Гимназистки кокетливо щипали корпию28».

– Эх, товарищ Кассиль29, вы бы хоть разъяснили будущему поколению, что это какое! – подумала Анна.

Она шла по Посполитакинской, стараясь не торопиться, но все равно, задумавшись, убыстряла шаг. Неожиданно, у неё от голода засосало под ложечкой. – От волнения – подумала она и, увидев свисающую из-за забора ветку, сорвала жёлтый, налитой соком абрикос.

– На здоровье, берите ещё не стесняйтесь – раздался надтреснутый старческий голос. Из калитки вышел старик в соломенной шляпе. В руках он держал ведёрко, наполненное спелыми плодами.

– Вот возьмите на здоровье! Солдатиков, сестричек угостите – приветливо улыбаясь, сказал он.

– Спасибо вам, только как же я понесу? – растерялась Анна, – мне пересыпать некуда.

– Так вы прямо с ведёрком и берите – он улыбнулся еще шире, и от глаз к вискам побежали весёлые лучики морщинок – а потом как-нибудь занесёте. Здесь же рядом. За забор повесьте и всё!

Анна поблагодарила и, взяв абрикосы, через несколько минут уже стояла перед знакомыми дверьми.

Выдохнув, она толкнула тяжёлую створку и уверенно вошла вовнутрь. Подойдя к сестре, катившей по коридору тележку, на которой плотными рядками стояли тарелки с кашей, Анна поздоровалась и протянула ведёрко: – Вот, горожане передали для солдат. Сергей Викентьевич у себя?

– Да – кивнула сестра: – Абрикосы я сейчас на кухню отдам, на ужин раздадим, а кабинет начальства, прямо по коридору. Там на двери написано.

Подойдя к кабинету, Анна на секунду остановилась, сделав вид, что внимательно читает табличку. Больше всего, она боялась встречи с Васильевым, который общался с ней и мог узнать.

Собравшись с духом, она постучала, и из-за двери сразу же ответили: – Да, да…, прошу вас!

– Здравствуйте, Сергей Викентьевич! Я, Анна Николаевна Василенко, запасная сестра из Казани. Призвана по военному времени. По семейным обстоятельствам семья переехала в Кубанскую область. Прошу принять на службу в ваш лазарет – не убирая с лица улыбку, она напряжённо ждала ответа.

– Да вы присаживайтесь Анна Николаевна, – Васильев, привстав, указал ей на кресло.

–Не узнал! – облегчённо вздохнув, Анна присела и протянула ему книжку.

Внимательно перелистав её, он положил её на край стола: – Видите ли, Анна Николаевна, к глубокому сожалению, я не могу удовлетворить вашу просьбу. У меня полный штат, а во вторых, должна быть бумага из мобилизационного отдела Красного Креста о вашем откомандировании. Без этого открепительного документа, никакое решение в отношении вас невозможно.

Анна была готова к такому повороту событий. Скорбно вздохнув, она произнесла: – Мы выехали весьма спешно. Собрались буквально за двое суток. Отцу предложили ответственный пост в управлении Владикавказской железной дороги. Я сразу направилась в канцелярию и попросила дать мне бумаги нарочным, но вы же знаете наших крючкотворов! Они пообещали выслать незамедлительно. Разрешите, пожалуйста, мне приступить к работе, на добровольных началах. У меня в Екатеринодаре никого нет. Отец сутками на службе, я маюсь бездельем, а должна, и хочу приносить пользу!

Сергей Викентьевич задумчиво побарабанил пальцами по столу, – вы окончили годичные курсы или выпускались по ускоренной подготовке?

– По ускоренной, – быстро ответила Анна и, предупреждая очередной вопрос, скромно добавила – я хорошо училась.

– Добро́, поступим следующим образом! – кивнул начальник лазарета, прихлопнув ладонью по столу, – пока не будет документов, поработайте так. Работы действительно невпроворот. Когда придут бумаги, введём дополнительную единицу. Полагаю, это продлится дней десять. Сейчас будьте любезны, найдите старшую сестру Ольгу Васильевну и поступайте в её распоряжение.

Старшая сестра встретила новую подчинённую приветливо. Расспросив об обстоятельствах переезда, она сказала: – Сейчас я попрошу показать вам лазарет, а потом, – она взглянула на висящие, на стене часы, – поможете сестрам разнести обед.

Ольга Васильевна окликнула проходившую мимо медсестру, – Людмила, познакомься! Это Анна, прибыла к нам из Казани. Познакомь с нашими пенатами, а потом она поможет вам с раздачей.

– Идёмте – улыбнулась Людмила – давайте начнем с операционного зала. Вот взгляните – она открыла одну из дверей, и Анна увидела большую светлую комнату с высокими окнами. В центре стоял операционный стол с множеством никелированных рычажков и маховичков. Вдоль стен на высоких подставках лежали большие круглые коробки. – Биксы – вспомнила Анна – в них хранят перевязочный материал, и кажется, стерилизуют инструменты. На отдельном столике, прикрытом салфеткой, лежал подготовленный к операции инструментарий.

– Здесь у нас гипсовальная, а тут чистая, и гнойная, перевязочные, рентгенологический кабинет за углом. А вот это – она открыла ещё одну дверь – стерилизационный кабинет. Вы в Казани шёлк тоже по Кохеру30 стерилизуете?

– Конечно! А как же ещё? – нагло ответила Анна, сообразив, о чём идёт речь. Когда Людмила показала ей сестринскую, читальную комнату и столовую, Анна спросила, – а в палаты мы зайдём?

– Обязательно, – кивнула она – сейчас на кухни обед возьмём и пойдём разносить.

Взяв раздаточный столик, на котором уже стояли миски с борщом и пшённой кашей, обильно политой маслом, сестры двинулись по коридору. Людмила кивнула на бак, стоявший на нижней полке: – Там паровые тефтели, их мы кладем в последнюю очередь, а то бывает, скатываются.

В каждой палате Людмила представляла новую сестру. Раненые приветливо улыбались, кто побойчее, представлялся в ответ, неуклюже пытаясь флиртовать. Анна вежливо улыбалась, отшучивалась, с нетерпением ожидая, когда они войдут палату к Петру, которая была почти в самом конце. Наконец они подошли к белой двери с начищенной медной ручкой и Людмила остановилась: – Здесь у нас тяжёлые лежат. У Богуславского осколок не заметили, перитонит начался, вчера прооперировали. Ему сейчас ничего нельзя. Второй, ротмистр Михайлов, совсем плох, – она покачала головой – может до утра не дотянет.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru