Андрей Величко
Инженер. Золотые погоны
Глава 6
Я отодвинул ноутбук, размял затекшие пальцы и подошел к зеркалу. Опять надо было срочно родить кучу писанины, с обеда я колотил по клавишам, так недолго невзначай и каким-нибудь Львом Толстым стать. Однако из зеркала на меня смотрела хоть и бородатая хамская морда, но все-таки моя, не графская, так что можно было творить дальше… Я писал документы к предстоящим балтийским учениям. Поначалу муза своевольничала и вместо сочинения чеканных параграфов искала, как бы назвать эти учения, чтобы аббревиатура представляла всем известное слово на букву «б», но не нашла и в конце концов вынуждена была заняться делом. Я написал общую часть, задачи сторон, а теперь предстояло заняться методикой оценки действий авиации. Вот летят, например, два «Пересвета». Как оценить воздушный бой между ними? Стрелять друг по другу они могут почти с любых ракурсов. Дать какие-нибудь преимущества нападающему?
Представьте себе, что по полу вашей квартиры навстречу друг другу ползут две черепахи. Вы сможете хоть сколько-нибудь точно определить, какая из них просто тупо ползет по своим черепашьим делам, а какая спешит со всех ног, чтобы загрызть и затоптать противницу? Так вот, оценка боя «Пересветов» со стороны натыкается на примерно такие же трудности. Значит, ладно. Если встречаются два самолета и определить, кто кого атаковал, невозможно, то с вероятностью в пятьдесят процентов один из них считается сбитым. То есть посредник два раза кидает кости – есть ли сбитый вообще и кто он. Теперь как быть, если один явно атакует и зашел с удачного ракурса – спереди-снизу, например? Те же два жребия, но если черная метка выпадает атакующему, еще раз бросить кубик. Снова подтверждается – он сбит, нет – сбит атакуемый. Да, пожалуй, так и запишем. Если двое атакуют одного – с вероятностью две трети кто-то будет сбит, причем с вероятностью пять шестых этот кто-то – который один. Если одного атакуют трое, то он сбит без всяких бросаний.
Теперь – аналогичная писанина с парами и тройками. Хорошо хоть больше ничего не надо, с каждой стороны будет воевать по девять «Пересветов» и три «Святогора». С этими проще – они не имеют оборонительного вооружения, кости кидаются только на их судьбу.
Я перечитал написанное. Вроде получается близко к реальности, во всяком случае главный вывод – летать или всем, или никому, при наличии авиации противника одиночный самолет – жертва. Разумеется, для «Тузиков» и «Бобиков» были бы приняты другие правила, но для «Пересветов» эти в самый раз.
Ладно, решил я, общие правила пока отложим и подумаем – а чем можно помочь «своим»? Без всяких штучек не только из нашего мира, но даже и георгиевского производства, не входящих в список открытой продукции? Раций на самолетах по условиям учений нет, как подавать сигналы? Можно качать крыльями, например… или бросать дымовые шашки, есть они тут или нет? Наверняка нет, а то бы я знал! Значит, сделаем, оно нам нетрудно. Состав – просто черный порох с избытком угля, можно еще сахара добавить. Надо заранее подготовить чаны для смешивания, а с началом учений посадить народ на алхимию. Сигнальные ракеты тут уже есть, только выбор цветов убогий, придется обойтись всего двумя. Дым, два вида ракет… может, летнаба заставить флажками махать, как сигнальщика на флоте? Что-то я сегодня тупой какой-то – мы же делаем прожекторы, причем и сравнительно маленькие, на двадцать четыре вольта, и это открытая продукция. Значит, на базу завезти десяток фонарей, а уж догадается ли противная сторона себе тоже их взять с целью морзить светом – ее трудности… Ну это пусть, а основная идея наших действий какая будет? Надеяться, что ее родит генерал-адмирал, у меня не получалось. Что я могу сказать про Макарова? Хороший флотоводец и рисковый, на грани авантюризма. Вот из этого и будем исходить. Значит, надо заранее построить свои пароходы так, чтобы у Макарова появилась возможность охвата головы нашей колонны. Но не просто так появилась на блюдечке, он может что-нибудь заподозрить, а сопряженная с определенным риском, как у Того при Цусиме. Макаров точно рискнет, а вот тут надо будет хорошо подумать, как плотно заминировать именно тот маршрут, по которому он устремится к победе… Кстати, дым можно использовать, если его напустить побольше, и для завесы – скрыть что-нибудь на пути адмирала, вот только придумать бы что именно. Интересно, найдется в штабе у дяди Алексея хоть пара-тройка толковых офицеров?
Вообще октябрь в этом году предстоял каким-то суетливым, на днях вся наша команда собиралась слетать в Николаев на церемонию спуска на воду ракообразных. Я сильно подозревал, что одним полетом дело не ограничится, наверняка косяком попрут недоделки, если не хуже. Придется и туда портал протоптать, на предмет мгновенных перемещений в случае чего… Кстати, одно место в лодках мне уже сильно не нравилось – торпедный аппарат, а точнее, способ выпихивания торпеды из него. Налетов использовал для этого сжатый воздух – но наверняка часть его вырвется наружу и покажет всем интересующимся, где прячется лодка. А та часть, что останется в аппарате вместо торпеды, подгадит еще больше – только что там была вода, вдруг она заместилась воздухом, плавучесть увеличилась, как бы лодку из-под воды не выкинуло… На всякий случай я нарисовал гидравлический выталкивающий механизм – может, и будет как-то работать, если воздушный окажется совсем негодным.
Через неделю мы слетали на спуск «Краба» с «Раком». Честно скажу, я испытывал даже нечто вроде зависти. Все-таки мои самолеты даже внешне походили на настоящие боевые не больше, чем котенок на саблезубого тигра, а вот лодки Налетова были совсем как настоящие! До этого подводную лодку я видел живьем раз в жизни, в одесском парке, она там стояла среди танков и выглядела ничуть не грознее «Краба». Надо, значит, поскорее автожир сделать, и тогда у нас появится первый в мире подводный авианосец, даже два… И с автоматикой для торпед надо будет помудрить маленько, а то сейчас прицеливание предполагается всем корпусом. Бред, по-моему, мы на половине «Пересветов» и то сняли курсовые пулеметы именно из-за того, что в силу неповоротливости аэроплана целиться было практически невозможно – а тут такая громадина! В курсовой автомат надо будет ввести возможность – как торпеда пошла, она сразу поворачивает на заранее установленный угол и потом выдерживает уже этот курс.
А сразу после торжеств – на самолет и в Георгиевск, дела не ждали…
– Таким образом, – подытожила свой краткий доклад Татьяна, – испано-французскую группу можно считать подготовленной.
– У вас, наверное, есть предположения о ее задачах? – поинтересовался я.
– Создание резидентуры во Франции, – пожала плечами собеседница, – залегендированной как выходцы из Латинской Америки.
– Все правильно, в порядке уточнения – это будет банк. Вот, возьмите, это список тех, которые в данный момент дышат на ладан. В принципе можно и купить, но хотелось бы, чтобы владельцы остались прежними. Однако наше влияние на них должно стать абсолютным – это уж вы решите, обаять их там до потери разума, напугать, нарыть или создать компромат, посадить на наркотики… или все вместе. В кратчайшие сроки этот банк сильно поднимется. Источники – помощь его высочества, деньгами и специалистами, и собственные ваши усилия. Нужны силовые группы для работы с конкурентами и просто местными недотепами, обремененными избытком денег. Костяк – наши люди, но надо будет постараться и установить связи с местной уголовной средой. Кроме того, там будет явно к месту еще одна партия экстремистского толка – социалистическая или какая, на месте разберетесь. Это не фигура речи, мне кажется, вам тоже совсем не помешает в Париж съездить по линии охраны материнства…
– Париж – это моя мечта, – восхитилась дама, – если бы вы знали, как я вам благодарна! А специалисты – это приехавшие вчера, да так и застрявшие в «Путаниуме» два господина?
– Они самые. Тут, кстати, есть тонкость. Главные-то в данном деле будут ваши люди, но этих тоже особенно третировать не надо, все-таки высочество выделило лучших…
– Уточните, – сразу посерьезнела Татьяна, – мои полномочия в отношении этих господ будут чем-то отличаться от тех, что я имею на своих сотрудников?
– Нет. Но желательно, чтобы они об этом не догадывались, по крайней мере до последнего, если он, не дай бог, наступит, момента… Его высочество в курсе.
– Ну что же, – улыбнулась дама, – как любит говорить ваш любимый Беня, «это мы будем посмотреть». То есть на месте посмотрим, до сих пор ли Париж стоит мессы или с тех пор что-нибудь сильно подешевело… Когда выезжать?
– Хоть сегодня, а насчет мессы – кажется, это у вас неплохая мысль, партия вполне может быть и с религиозным уклоном… В общем, действуйте, я надеюсь, что все будет происходить в вашем обычном стиле, то есть безукоризненно.
Франция была выбрана из-за ее на редкость либерального законодательства, как в экономическом, так и в политическом смысле.
Надо сказать, что за два часа до беседы с Татьяной я провел аналогичную с начальником шестого отдела, но только в качестве адреса назывались Соединенные Штаты, а в качестве бывшей родины – Россия. Бенины мальчики должны будут изобразить из себя сбежавших жертв царизма. А то как-то неправильно получается – Нью-Йорк есть, а Брайтон-бич почему-то нету… ну ничего, это теперь ненадолго.
А тут еще Гоша мне подкинул работку, небольшую, но тоже творческую. И ведь сам я на нее напросился! Началось это дело за очередным обедом у его высочества.
– Не подскажешь, где ты взял схему своего эхолота? – поинтересовался Гоша, – а то я тоже искал, но находил совсем другие, гораздо сложнее…
Рот у меня был занят, поэтому я просто постучал себя по маковке. Почему-то высочество было поражено этим жестом чуть ли не в самое сердце, даже вилку отложило.
– Как, – изумился Гоша, – ты хочешь сказать, что изобрел ее сам?
Я покивал.
– То есть ты смог походя, между делом, изобрести прибор, которого нет даже в вашем мире?!
Вот тут бы мне и еще раз кивнуть! Но котлета была уже прожевана, и меня потянуло поболтать.
– Сам принцип в нашем мире давно используется радиолюбителями, – начал я, закуривая, – и даже в этом известен, правда чисто теоретически, считать длину волны тут умеют. Я просто взял готовое решение и перенес его в смежную область, это стандартный прием решения несложных изобретательских задач.
– Но почему же у вас никто этим стандартным приемом не воспользовался?
– А я знаю? Скорее всего, не нужно это было никому, когда понадобился эхолот, уже были технические возможности городить гораздо более сложные схемы… Вообще инерция мышления – страшная вещь. Знаешь, как делаются эпохальные изобретения и открытия? Все образованные люди в курсе, что какая-то вещь невозможна. Но находится один недоучка, который этого не знает, он-то все и делает… Хочешь пример про изобретение, буквально изменившее лицо нынешнего мира?
Гоша налил мне пива и приготовился слушать.
– Хлопок долгое время очищался вручную, рабами, – начал я. – Но потихоньку рабы дорожали, и процесс становился нерентабельным – то есть весь процесс выращивания хлопка. Дело шло к тому, что еще через десяток-другой лет рабство в южных американских штатах отмерло бы само собой… Но тут в гости к семье небогатых плантаторов приехал механик Эли Уитни. За обедом, ну прямо как у нас с тобой, ему пожаловались на проблему. Надо сказать, что решить ее пытались уже давно – нанимали ученых, те смотрели, как рабы шелушат хлопок, делали машины с пальцами, в общем, извращались по полной программе. В результате задача была признана нерешаемой на данном уровне развития техники.
Уитни был родом с Севера, хлопок не видел ни разу в жизни и как его очищают от зерен, естественно, тоже. Как любому порядочному изобретателю, ему было лень тащиться куда-то в другой конец усадьбы и смотреть, чего там делают негры. Я бы, кстати, тоже не пошел, тем более после обеда… Уитни велел принести ему немного хлопка и показать, что в нем является полезной составляющей, а что подлежит удалению. К вечеру хлопкоочистительная машина была готова, но ее действие ничем не напоминало работу негровских рук. Через месяц ее пиратские копии наводнили весь Юг, начался хлопковый бум, рабство вновь стало рентабельным на многие десятилетия, кончилось это все американской Гражданской войной… Вот такие пирожки с котятками.
Гоша внимал, пиво было превосходным, что подвигло меня на новый приступ красноречия.
– Сам подумай, ведь простейший планер можно было построить еще в Древней Греции! И отлично он бы летал, там же горы и море, как в Коктебеле, пари хоть с утра до вечера! А воздушный шар из папируса прекрасно склеился бы при первых фараонах. Но все образованные люди знали, что человек не птица, крыльев не имеет… А вот пример, после которого говорить про творческий потенциал человечества просто неудобно. Телескоп был изобретен через триста лет после появления первых линз! Триста лет люди вертели в руках увеличительные стекла и не догадывались, что можно просто взять и посмотреть на что-нибудь не через одно, а через два…
Гоша в волнении встал.
– Так, значит, ты относишься к тем немногим, которые не подвержены инерции мышления? Знаешь, что-то такое я давно чувствовал…
Вот тут бы мне опять взять и скромно промолчать! Недаром сказано – если у тебя есть фонтан, заткни его…
– Есть специальные методики выработки неинерционного мышления, – сообщил я, – их разрабатывал некто Альтшуллер. Официальная советская наука, насколько я помню, относилась к ним с подозрением, но они работают – это я тебе как заслуженный изобретатель говорю, все-таки два десятка авторских, да и не на все я подавал заявки.
– И что, ты там у себя тоже изобретал что-нибудь невероятное?
– Дай вспомнить… да, было. Про электротехнику ты уже вроде имеешь неплохое представление? Так скажи мне, возможно ли сделать мгновенно действующий плавкий предохранитель? Именно мгновенно, чтобы превышения тока в цепи не было вообще? При конечной толщине проводника, естественно.
– Невозможно, – твердо сказал Гоша.
– Вот-вот, и наш ученый совет тоже так думал, хотя у них на столе лежали результаты испытаний… Кончилось это тем, что для себя я наклепал таких кустарно, надоело мне транзисторы килограммами жечь при разработке первого сварочного инвертора, а эту штучку потом одна американская фирма выпускала под названием «лимистор».
– Украли? – посочувствовал Гоша.
– А что им, смотреть, как вещь пропадает? Естественно, скоммуниздили. Но порядочные люди оказались, уже при перестройке нашли меня, пригласили в Штаты отдохнуть, присмотреться, может насовсем к ним перебраться… Только не понравилось мне там, Америка – это не место для белого человека, подзаработал я там малость и домой, в Россию.
Я затушил бычок и уточнил:
– У нас, кстати, двое интуитивно владеют такими методиками – Тринклер и Налетов.
– И ты спокойно на это смотришь? – возмутился Гоша. – Вот что, даже не надо этого Альтшуллера тут издавать, опиши все своими словами, у тебя наверняка понятней выйдет…
– Ты мало насмотрелся, что выходит, если я начинаю излагать мысль своими словами? – удивился я.
– Ну, – вынужден был признаться Гоша, – некоторые краснеют… но ничего, пусть будущие инженеры привыкают к русскому командному языку. В общем, пишите, Шура, пишите!
Глава 7
Последнее время я не так уж часто видел племянницу – она обитала в основном в Москве, в штаб-квартире Гошиного концерна, цесаревич мотался между Москвой и Георгиевском, благо недалеко, час лета, а мне в Москву надо было только на встречи с Жуковским, то есть довольно редко. Но тут она прилетела вместе с Гошей, решив устроить себе небольшой отпуск. Погода выдалась нормальной для конца осени, и мы отправились на природу, употреблять шашлыки, благо для этой цели достаточно было отойти метров на триста от Гошиного дворца.
Шашлыки пошли хорошо, умеренное количество водки под них тоже, и началась беседа, причем Маша в подпитии оказалась склонна к решению мировых проблем.
– Мы сейчас живем в историческое время, – торжественным тоном сообщила она нам, – когда устанавливается порядок, ставший потом господствующим… По прикидкам наших аналитиков, именно сейчас продажа денег начала ощутимо превышать продажу товаров. Дядь Жора, вот ты тоже тут живешь, неужели у тебя не появилось новой мечты на этот счет?
– Старая окрепла, – буркнул я.
– А что за мечта, со мной не поделитесь? – заинтересовался Гоша.
– В неокрепшем виде она звучала как «эх, вот бы передавить их всех», – хихикнула Маша, – а что теперь, я не знаю.
– А теперь – в ров их, гадов, пулеметов побольше, и на каждый по два запасных ствола, – пояснил я, – но увы, она хоть и окрепшая, но все-таки мечта, то есть нечто эфемерное… Вот как у нас танки появятся, тогда да.
– Э-э-э… – забеспокоился Гоша, – это вы кого тут во рву собрались давить танками, уж не евреев ли?
– Фи, – фыркнула Маша, – любимый, антисемитизм тебе не идет. А дядя мечтает насчет финансистов… Торговцев деньгами, если точнее.
– А если еще точнее, то нас с тобой?
– Нет, – возразил я, – вы, если можно так выразиться, жертвы обстоятельств. Ну понадобились нам средства, на большой дороге сейчас много не награбишь, вот вы и вынуждены были… Да и не вы этот порядок придумали.
– А за что тебе этот порядок так не нравится? – сел поудобнее Гоша.
– Мы вроде пока не торопимся? – уточнил я. – Тогда начну с определений. Вот вы, значит, люди с техникой довольно близко знакомые, и представьте себе некий механизм. Когда его изобрели, он обладал приемлемым коэффициентом полезного действия. Потом этот механизм начали совершенствовать, но любое улучшение приводило к падению КПД, и сейчас он допадался уже не то до двух, не то вовсе до полутора процентов, а ведь поначалу было даже больше пятидесяти…
– Я бы решил, что в самой идее такого механизма заложена системная ошибка, – осторожно сказал Гоша.
– Возможно. Денежная система – это механизм обеспечения хозяйственной деятельности человечества, согласны? Его КПД – это отношение суммы сделок с присутствием реальных товаров к сумме сделок, в которых товара нет вообще! В идеале такого не должно быть, но идеал недостижим… Так вот, к двадцать первому веку объем сделок второго типа превысил первый почти в восемьдесят раз. Это если считать только чистые махинации «деньги-деньги», а если сюда добавить и те, где товар присутствует фиктивно, то вообще получается кошмар. Чтобы замаскировать это безобразие, деньги велено было считать тоже товаром… В развитых странах нашего мира на одного производящего материальные и духовные ценности приходится порядка пяти, распоряжающихся его деньгами. Тонкость заметили? Объем почти в сотню раз больше, а численность только в пять! То есть эти распоряжатели потребляют в десятки раз больше производящего, а это лично мне говорит о том, что никакой стихийностью здесь и не пахнет. Имеет место быть хорошо спланированная акция, в нашем мире кончившаяся полной победой – оттого меня туда и не тянет. Здесь пока победа этой сволочи еще не полная, можно потрепыхаться… в том числе и при помощи танков.
– Постой, ты что, вообще против любых финансовых операций? – встрепенулся Гоша.
– Нет, есть полезные. Производственный кредит, например. Но в большинстве своем существующие системы предназначены не для улучшения производства, а для снятия своего процента с любой деятельности людей в любой точке земного шара. Причем по мере развития слово «процент» явно заменяется словом «сливки». Вот тебе пример из нашего мира. Что нужно сделать китайцам, чтобы заработать миллион? Построить корабль, например. А американцам? Один от фонаря рисует на бумаге единицу с шестью нулями. Другой на деньги, принудительно изъятые у тех же китайцев, покупает этот пипифакс за лимон и тут же продает третьему за два. А уж потребительский кредит – это вообще песня. Вот хочет какой-то урод жить в своем доме. Денег у него не то что на дом – на собачью конуру нету, но ведь хочет же! И китайцы строят ему дом… Ладно бы они лично ему поверили, что он вот прямо по вселении прекратит маяться херней, начнет работать и лет через десять с ними расплатится… А так им просто недоплатят за работу, другим тоже, вот он и бесплатный дом, а сливки банку.
– Но ведь по-другому невозможно! – не отступал Гоша.
– Ой ли? Ты в какой стране сейчас живешь? И почему ваши самые выгодные сделки идут через несколько дочерних фирм и посредников – вы же законы не нарушаете? Правильно, для сохранения имиджа. Но ведь то, что ты лично ковыряешься в самолетных моторах, руководишь несколькими производствами – то есть занимаешься реальным делом, твоему светлому образу нисколько не вредит? Даже наоборот. А живи ты во Франции, стал бы ты так конспирировать? В России пока уважаемый человек – промышленник, купец. Спекулянт товарами в глазах общества на ступень ниже. А уж спекулянт деньгами совсем внизу… Кроме России в этом мире есть еще две страны с похожей идеологией. И система ограбления человечества при помощи финансовых механизмов не может нормально функционировать, пока это так! Первый бой они уже выиграли – две страны из этих трех вот-вот сцепятся. В нашей реальности потом была и война России с третьей… Ты понял, к чему я клоню?
– Да. Ты считаешь, что нашей победой в грядущей войне будет не разгром Японии, а создание такой ситуации, при которой она станет нашим союзником? Я тоже думал над этим…
– Вот-вот. А если удастся склонить к этому союзу еще и Германию, то пусть Англия с Америкой там друг друга грабят, я не против. Но ведь не выйдет, при первых признаках такого союза на нас, забыв распри, набросятся сразу все, включая Швейцарию! Вот тут танки и понадобятся. И не только танки, понятно…
– Снайперские винтовки, – подсказала Маша.
– Если как аллегория, то да, а вообще-то Татьяна с Беней могут и тоньше действовать. Я уже начал процесс выяснения персоналий. Их не так много, вместе с холуями всего несколько тысяч… При угрозе войны начнется массовая акция. Понятно, что навсегда систему не обезглавить, но то, что в самый ответственный момент она останется без руководства – уже хорошо.
– Ладно, а что ты предлагаешь в России – поставить банки под жесткий контроль государства?
– Конечно. Причем даже американцы, как подперло, сделали что-то подобное, вспомни Великую депрессию. Потом, правда, опять началось… России проще, если сохранится монархия, естественно, потому что любая выборная власть продается и покупается еще до выборов. И, кстати, все эти затеи с неограниченной конвертируемостью рубля мне как-то не нравятся.
– Мне последнее время тоже, – мрачно сказал Гоша, – идет процесс захвата ключевых постов в российской промышленности иностранцами. Я тут иногда даже думаю – должен же твой шестой отдел на чем-то тренировать сотрудников? Пусть пакостят по мелочи, я могу подготовить список наиболее вредных…
– Обязательно, и Танечкина служба в стороне тоже не останется.
– Ага, значит нам еще и с немцами дружить, – задумалась Маша, – а почему тогда кайзеру до сих пор «Пересвет» не подарили?
Мы с Гошей молчали, как-то нам не приходило в голову подойти к проблеме с этой стороны.
– Ведь ты, Гошенька, пока еще никакой не царь, дипломатического резонанса это не вызовет, а вот налаженные личные отношения – большое дело. И что за ерунду Витте выдумал с таможенными тарифами? На месте немцев я бы обиделась…
Маша пошевелила палкой догорающие угли, с сожалением посмотрела на еще оставшийся шашлык, но пересилила себя, блюдя фигуру.
– Кстати, а ведь в нашем концерне одной службы явно не хватает, – продолжила она. – Если надо кому-нибудь сделать бяку, есть шестерка и служба этой… в общем, «Дом». А если понадобится, вот как мы сейчас задумались, с кем-нибудь подружиться? Нужно что-то вроде зародыша министерства иностранных дел…
– «Отдел внешних сношений», – предложил я. – И организовывать его лучше Гоше, как великому князю, высочеству и вообще культурному человеку.
– На четырех языках говорит свободно, в отличие от некоторых! – наябедничала Маша.
– Тем более. Так что, ваше высочество, позвольте вас поздравить с еще одной должностью.
– Да, пожалуй, придется, – вздохнул Гоша, – вот только название… ладно, пока сойдет. И, значит, первой задачей новой службы станет налаживание личных контактов в Германии. Удачно, однако, у нас с Цеппелином получилось, он ведь теперь напрямую вхож к кайзеру…
– Слушайте, – вспомнил я, – мне же вчера письмо от него пришло, он теперь мечтает о трансатлантическом перелете! Но на двухтактниках долететь можно разве что только до середины Атлантики, да и то при очень большом везении… Надо будет Густава озадачить на облегченный вариант тринклера, нам же он потом для танков пригодится, а делать немцы и так половину деталей делают… Ладно, так и быть, пусть у них появится нормальный мотор, на самолет его все равно не поставишь.
– В Германии есть довольно сильная антирусская партия, – заметил Гоша.
– Это еще полбеды, – вздохнул я, – а вот то, что у нас тоже есть своя антигерманская свора, хуже. И возглавляет ее, между прочим, вдовствующая императрица…
– Возможно ли ее переубедить, ты же имеешь на нее влияние? – неуверенно поинтересовался Гоша.
– Ты так плохо знаешь свою мать? Переубедить ее нельзя, лучше и не пытаться. Ее можно убедить в том, что на данном отрезке времени нам необходимы хорошие отношения с немцами – как политик, она это поймет. Хорошо еще, что я при ней до сих пор никак не обозначал свое отношение к этой проблеме. Так что мне придется делать вид, что я люблю колбасников ничуть не больше нее, вот только Цеппелин исключение, но в силу сложившейся обстановки вынужден строить любезные рожи, типа для блага России я еще и не то могу… и ожидаю от нее аналогичного самопожертвования.
– Та-ак, – достал блокнот Гоша, – пора, значит, резко увеличивать наше участие в проектах графа Цеппелина. Создание ряда предприятий воздухоплавательного профиля, действительно трансатлантический проект запустить…
– Да ну ее, эту Атлантику, – махнул рукой я, – в ближайшие три года графу ее не перелететь, хоть он наизнанку вывернись, это только на далекую перспективу. Но вот дирижабельная авиалиния Берлин – Багдад, это вещь! Кайзер давно мечтает такую железную дорогу построить, но там Турция, науськиваемая Англией, кочевряжится… А могучие цеппелины, гордо пролетающие на недостижимой высоте, чихать хотели на мнение расположенной внизу местной мелочи по этому вопросу.
– Неплохо, – одобрил Гоша, – но это придется тебе, ты уже достаточно засветился как приятель графа. Денег дадим, да, дорогая?
– Родному дяде и не дать? Обязательно дадим, сейчас прикину, что мы можем быстро… Так, в декабре найдем миллиона три с половиной и потом в конце января еще два.
– Выходит, сразу после учений я – в неметчину. Кстати, наши с графом предприятия – это же будут АО, и тамошние акционеры – готовый костяк пророссийской партии. Это я к тому, чтобы с дивидендами не жадничать, на святое дело и из своих доплатить немножко можно…
– Хорошо мы сегодня посидели, – заявила Маша, – закругляемся или еще какие-то глобальные планы остались недостроенными?
– Только начали, – удивился я, – и закругляться? А с Францией как быть, союзница, мать ее!
– Я тогда быстренько посещу вон те кустики, – встала Маша, – и чтоб без меня Францию не трогали, а то знаю я вас!
Мы послушались. Гоша употребил еще сто грамм и принялся за очередную порцию шашлыка, я приступил к пиву.
– Так как там прекрасная Франция? – спросила вернувшаяся Маша.
– Свинячит, – пояснил я. – Условия кредитов грабительские, японцам деньги дает, во внешней политике палки в колеса ставит… Договор у нас с ними о чем? О дружбе! Разве друзья себя так ведут?
– Я читал, что в вашей реальности французы ограничивали заход в свои порты кораблей нашего флота, уголь не продавали, – добавил Гоша.
– Они тут то же самое будут делать! Вот и скажите мне, на фиг России такой союзник? Воевать они за нас, что ли, будут? – потянулся за новой бутылкой я.
– Но все-таки, как ты предлагаешь быть с договором? – не унимался Гоша.
– Очень просто. Как только на российском троне окажется император Гоша Первый, он первым делом возопит: «Да что же вы, гады, творите, разве союзники так поступают? А ваши проценты, это же грабеж! В общем, если вы подтвердите свои добрые отношения к нам, предоставив беспроцентный кредит лет на двадцать в размере двух уже даденных, шуганете в отставку правительство и официально извинитесь за то-то и то-то, то так и быть, мы с вами еще подружим маленько. А нет – подите в задницу со своим союзом!»
– А они потребуют досрочного возврата кредитов, – возразил Гоша.
– На каком основании? – удивилась Маша. – Что, в наших обязательствах есть какие-то политические условия? Впрочем, можно учинить и досрочный возврат, если уж им так захочется. Пусть достойные доверия люди на следующий день под большим секретом заявят, что своими ушами слышали, как император сразу после оглашения того заявления простыми матерными словами объяснил для приближенных – лично от него лягушатники дождутся только того самого в соответствующее место, а вовсе не возврата долгов. И на следующий день исчезает из досягаемости – летит на дирижабле Северный полюс открывать, например, он у нас такой, император, я имею в виду, а не полюс. Долговые обязательства падают, мы их скупаем, потом Гоша слазит с дирижабля, рычит на болтунов, парочку даже в отставку отправляет… При некоторой удаче мы тут еще и подзаработаем. Точно, прямо сразу по возвращении в Москву я под это дело АО создам, оно потом российские долги и будет обслуживать.
– Можно даже не создавать новое, – предложил Гоша, – а использовать то, что мы для сделали для операций с Австрией, «Самшит», кажется?
– Отличное название для внешнеторговой конторы, – восхитился я, – мне даже завидно, что не я придумал. Кто автор?
Молодежь непонимающе смотрела на меня. Так они что, случайно?
– Some shit, – по возможности с лондонским произношением пояснил я.
Маша захохотала, Гоша тоже улыбнулся.
– Значит, резюмируем, – сказал он, вставая. – Насчет кому «сам шит», подумаем мы с Машей. Ты начинаешь новые дела с графом. И, кстати, «Пересвет» пусть ты кайзеру подаришь, думаю, Цеппелин поможет с аудиенцией. И в процессе ты намекнешь Вильгельму, что вообще-то я хочу дружить, но Ники против, маман будет в ярости, увы, мне… Пусть начинает думать.
