Андрей Васильев
Огни над волнами
Глава четвертая
А с утра началось безумие. Точнее, как по-нашему – это безумие, сам же Ворон еще в том году подобные штуки называл «нормальным учебным процессом». Он разбудил нас затемно, придя в спальню с Тюбой, который, стоя посреди комнаты, теперь с видимым удовольствием грохал по старому ведру колотушкой. Все это наш наставник сопровождал громогласными воплями:
– Беда! На замок напали! Надо бежать на стены! Все пропало!
Пока мы метались и поспешно влезали в штаны, наставник с интересом наблюдал за нами и загибал пальцы.
– Де Лакруа! – орал Монброн. – Ты присматриваешь за девочками, не подпускай их к бойницам, а то я их знаю, они непременно под стрелы подставляться будут. Карл, Эраст – вы со мной.
Его перебивал Мартин, тоже раздававший какие-то команды.
– Долго, шумно, бестолково, – сказал Ворон, когда большинство из нас, с оружием в руках и в кое-как натянутой одежде, столпилось около него. – И ни один из вас даже не подумал о том, что бежать надо все-таки не ко мне, а сразу на стены. Пока вы тут метались, ворота бы уже вышибли и враг вошел в замок.
– Что скомандовали – то и сделали, – сконфуженно произнес Монброн. – Сами же говорите – все ко мне.
– Мало ли что я говорю? – резонно заметил наставник. – Если замок атакуют, то надо его оборонять. А я от страха мог и запаниковать, начать отдавать неразумные приказы. Как-никак – это мой дом, единственное недвижимое имущество. И самое главное – никто из вас даже не задумался о том, что приказы, которые им отдали самозваные лидеры, могут быть неверны.
– Что значит – самозваные? – удивилась Эбердин. – Рози нас вела все лето, и это был общий выбор.
– Лето кончилось, и наступила осень, – мягко произнес маг. – Все, вы вернулись сюда, и вожаки более не нужны. Да они вам вообще не нужны. Маг – отдельная боевая единица, действующая исключительно самостоятельно и неподконтрольная никому. Воины – это воины, им без командира никак, но вы-то не воины, вы – маги. Они вне основных ударных или обороняющихся сил, они сами принимают решения о том, где и как наносить удары противнику.
– Не соглашусь, – проворчал я, заправляя рубаху в штаны. – Я читал о том, что маги часто работали совместно, особенно в военное время. И в странствиях летом мы про подобное слышали в тех местах, где побывали.
– Случается такое, – Ворон одобрительно посмотрел на меня. – Но это, скорее, исключение из правил, такое бывает в тех случаях, когда напасть очень велика и одному с ней не справиться. Или когда в осаду берут большой город, где проживает много магов, тогда они заключают подобие перемирия и работают совместно. Неохотно, как правило, работают. Еще иногда нашего брата сближает чья-то воля, которой на текущий момент мы не можем противостоять, как правило – королевская. Нет, в старые времена, говорят, маги были единым братством, где один стоял за всех и все за одного, но в те времена, если верить слухам, в реках вместо воды текло вино, на огородах крестьяне выращивали колбасу, а над Рагеллоном в небесах парили мудрые драконы. Поди проверь – так это было или нет? В любом случае, сейчас все по-другому обстоит. Дело в том, что мы все – эгоцентристы. У каждого из нас, а теперь и вас, есть свой путь, свои принципы существования и свое видение мира. И коллегам по цеху в этой картине мироздания места нет. Даже если вы хлебали из одного котелка и спали бок о бок пять лет подряд.
– А конклавы? – подала голос Луиза. – Не просто же так маги в них стремятся попасть? И там они едины в своих устремлениях.
– А вот это уже совсем другой разговор, – порадовался Ворон – Ладно, тогда перемещаемся в залу. Сегодняшняя побудка прошла неудачно, но выводы из произошедшего, надеюсь, будут сделаны?
– Еще бы, – хмыкнул Мартин. – Одетыми теперь спать будем.
Я, признаться, так до конца и не понял, зачем все это представление с грохотом и криками было нужно Ворону, но, с другой стороны, он ничего просто так не делает.
– Итак – вы, де ла Мале, упомянули о конклавах, – Ворон начал вещать, как только вошел в обеденную залу. – Ну да, это объединение магов, которые, теоретически, стремятся к одной цели. Но только теоретически, смею вас заверить. На самом деле это не так. Точнее – не совсем так. Единственная цель, которая есть у любого мага, вступившего в конклав – вскарабкаться повыше по иерархической лестнице, в идеале – стать патриархом. Цель эта почетная, и того, кто ее достиг, следует как минимум уважать. Но опять же – это индивидуальная цель, она только для себя, про общее счастье, то, что всем и поровну, здесь нет и речи. Цели истинного мага всегда глубоко индивидуальны и подчинены только его личным интересам. Всё остальное и все остальные только инструменты для их достижения.
Я поймал взгляд Рози, которая сидела напротив меня. Ну да, что-то такое она мне говорила еще весной, когда мы с ней прощались перед тем, как разъехаться в разные стороны. Не дословно – но близко к тому. Кстати – я еще тогда задумался над тем, кем для нее буду, какое место она мне отвела в своих планах. Теперь у меня появилось название. Я – инструмент.
– Не вижу логики, – громко сказал Эль Гракх. – Вы же, разбудив нас, кричали: «Все на стены». То есть – к коллективным действиям призывали, не к индивидуальным.
– Само собой, – подтвердил Ворон. – Это мой замок, и мне нужны все, кто сможет его защитить. Но при этом свое место в бою каждый занял бы исходя из личных предпочтений. Вот ты или Монброн – были бы в первых рядах и, вероятнее всего, первыми же сложили голову. А вот фон Рут – какое бы место занял он, несмотря на то, что ему приказал Монброн? Фон Рут?
– Не знаю, – честно ответил я. – По ситуации. Не видя того, что творится под стенами, я вот так сразу не отвечу.
– Хороший ответ, – одобрил наставник. – Разумный. Но, заметим – ему даже в голову не пришло сказать: «Я бы следовал приказам лидера и встал туда, куда меня он направил». То есть – фон Рут все равно сам бы выбирал свое место в битве, исходя из каких-то личных резонов. Но, возможно, сделал бы вид, что кому-то подчиняется. Он непрост, наш фон Рут.
Несколько человек на меня посмотрели то ли с интересом, то ли с неприязнью.
– Наставник, – громко сказала Аманда. – А к чему все это нам сейчас говорится? В принципе? В чем конечный смысл? Если честно – я совсем уже запуталась.
– Повторю еще раз то, что я уже говорил вчера – мне надо, чтобы вы научились думать и действовать самостоятельно, – в тоне Ворона что-то поменялось, из него ушла ирония, он стал деловитым. – Без оглядки на того, кого вы выбрали своим лидером – явно или тайно. Совместная работа – она важна как инструмент, тем более во время обучения, но уже сейчас каждый из вас должен уметь принимать решения сам, делать это быстро и осознанно. И, что немаловажно – уметь нести ответственность за свои решения, даже если они будут катастрофичными.
– Ответственность перед кем? – уточнила Фриша.
– Там очень длинный список образуется со временем, – ответил наставник. – Причем как из живых, так и из мертвых. Но пока в нем значатся только я и те, кто сидит рядом с вами.
– Совсем запуталась, – вздохнула Магдалена. – Нам надо научиться принимать самостоятельные решения, которые, возможно, приведут к тому, что всем остальным станет плохо. При этом совместные решения мы должны отметать, даже если они разумные.
В голосе у нее было тщательно замаскированное ехидство, не сомневаюсь, что наставник его тоже заметил.
– Ну вот, уже определенный прогресс, – одобрительно произнес Ворон. – Ирония – это прекрасно. Заодно мы и определили ту группу, которая сегодня будет выступать в качестве подопытных кроликов.
– В смысле? – насторожился Мартин.
– Когда я сам был подмастерьем, наш наставник в течение всего срока обучения использовал соревновательный принцип – и это было действенно, – пояснил Ворон, доставая из кармана свою трубку. – У учеников был стимул, понимание того, что все делается на перспективу, все-таки приятно быть первыми среди равных. Опять же – это поощрялось всякими приятными мелочами. Что до наставника, то ему наблюдать таким образом за нами было удобнее, выделять наиболее талантливых. Если честно, я это только сейчас в полной мере осознал, когда сам стал наставником, в те времена мне не до того было. Так что я не собираюсь рушить уже сработавшиеся летом группы. Зачем? Вы худо-бедно сработались, узнали друг друга. Хотя я и оставлю за собой право на некоторые перестановки, временные или постоянные.
А вот это было неприятно. В один прекрасный момент он возьмет, да и запихнет меня под крылышко к Рози, чего мне не хотелось бы. И начнется привычное: «Эраст – ты дурак».
– Поскольку занятия у нас большей частью будут практические, то мне будут нужны подопытные кролики, – продолжал Ворон, набивая трубку. – И брать я их буду из состава той группы, которая накануне показала наибольшую леность, дерзость и дурость. Магдалена, у вас есть ко мне еще какие-то вопросы?
– Одного за глаза хватило, – мрачно ответила вместо Магдалены Миралинда. – И по поводу ответственности мы тоже уже все предельно поняли.
– Увы, пока не все, – невесело проговорил Ворон. – Это так, ерунда. Все поймете, когда первую смерть на душу примете, ту, которая по вашей вине произошла. Вот это наука – так наука, с другими не сравнить. В первый раз очень тяжело.
– А потом? – спросил кто-то.
– Потом, – Ворон раскурил трубку, которую так и вертел в руках. – Потом привыкнете. Или умрете, тут вам решать. Ладно, разговоры оставим на потом, время дорого. Начнем с начала – анатомия, строение человеческого тела.
– Чего? – многоголосо отозвались мы.
– Анатомия человека, – повторил Ворон. – Что тут неясного? Что именно? Зачем вам это надо? Как вы собираетесь исцелять, если не будете знать, как именно устроено человеческое тело? Не только где у него причинное место находится, а из чего это тело состоит по сути своей, что у него внутри. Да и убивать так будет куда проще. Сейчас-то вы своими железками тыкаете, не разбираясь в сути вопроса, наугад. Опять же – некоторые из внутренних органов человека в ряде разделов практической магии выступают как компоненты ритуалов. Да, это запрещенная магия – но она же есть? Жизнь разнообразна, надо иметь представление обо всем.
– Мне как-то страшно стало, – пробормотала себе под нос Магдалена. – Что он там про кроликов говорил?
– Испугались, – злорадно произнес Ворон, глядя на группу Мартина. – То-то же. Вот какую силу имеет не ко времени и не к месту произнесенное слово. Осознаете?
– Не то слово, – подтвердил собственно Мартин. – Прониклись. Очень страшно.
– Это хорошо – одобрил его фразу Ворон – Ладно, не дрожите, вы у меня, если что, запасными образцами будете, а пока есть кого препарировать. Давай-ка, прихвати пару ребят покрепче и иди в ледник, принеси сюда вашего приятеля, который там уже год как прохлаждается. Пока мы теорию будем проходить, он как раз немного оттает.
Мартин непонимающе заморгал, потом что-то смекнул и помрачнел. При этом недовольства не показал, хлопнул по плечам двух своих приятелей и направился к выходу.
– Де Фюрьи, а вам особое поручение, – Ворон посмотрел на Рози. – У вас легкая рука и внешность женщины, подарок от которой особенно приятен.
Я неплохо изучил Рози, и мог поклясться, что она немного смутилась, что для нее вообще не очень-то свойственно. Тем не менее она выдала белозубую улыбку, уставившись на наставника.
– Вон там, у стены, лежат пока что пустые книжицы, – продолжил тот, попыхивая трубкой. – Это – суровая необходимость, причем недешево мне обошедшаяся. Н-да. Но что делать, пришлось раскошеливаться. Памяти-то у вас нет, в этом я убедился, выслушивая истории о том, как вы летом странствовали. Сколько я вам всего рассказывал, скольким вещам учил – все впустую, все как сквозь пальцы песок. Так что будете записывать, раз по-другому не выходит, тем более что вы все тут грамотные, на вашу удачу. Так вот, де Фюрьи – раздайте каждому по одному экземпляру. Нет-нет, не кому какой попадется, там, на обложках, написаны имена. Фальк, помогите де Фюрьи, книжицы все-таки увесистые.
А не поскупился наставник. Через пару минут Рози, по-хозяйски взъерошив мне одной рукой волосы, другой протянула увесистый томик в кожаном мягком переплете.
Был он толстенький, страниц, наверное, на триста, на светлой коже обложки виднелась вытесненная и позолоченная надпись:
«Эраст фон Рут. Личная книга подмастерья. Наставник – Герхард Шварц, м. 8 с. п.».
К книге прилагался карандашик, тяжеленький, свинцовый, притороченный к ней кожаным шнурочком.
– Что надо сказать? – недовольно проворчал Ворон, когда Рози завершила раздачу книгу.
– Спасибо, наставник, – ответили мы.
– Ну что такое? – расстроился тот. – Где слаженность, где единый порыв? Кто в лес, кто по дрова… А ну-ка – все вместе!
– Спасибо, наставник! – грянули мы.
– Милый, – в наступившей тишине добавила от себя Гелла и покраснела.
– Хорошо сказано, – Ворон приподнялся в кресле. – А вот и наглядное пособие пожаловало.
В дверях показался Мартин со товарищи, они, сопя, втащили в залу покрытый инеем, совершенно окоченелый труп.
Это был Матиуш, которого год назад во дворе замка, как свинью, разделал Гарольд.
Ну да, тогда Ворон что-то еще сказал, вроде: «Он нам еще пригодится». Правда, еще некромантия упоминалась в этой связи. Вот ведь – мы-то тогда подумали, что он шутит. Не шутил, и впрямь приберёг тело для дела.
– Вон туда, к стенке его кладите, – распоряжался Ворон. – На лавку. Вот. И пускай себе оттаивает. Нет, я бы мог его разморозить при помощи магии, но в этом случае у него могут пострадать внутренние органы. То есть для занятий по некромантии ваш приятель будет более чем пригоден, а вот в анатомическом смысле, увы, подпортится. Тем более что мы никуда не спешим.
– Это уж точно, – Луиза посмотрела на труп и сглотнула слюну. – Не спешим.
– Итак, открыли свои книги, взяли карандаши в руки и записали первую тему. Дату нынешнюю не забудьте указать, – голос Ворона взлетел к потолку, он встал с кресла. – Итак – «Устройство человеческого тела».
И с этого момента наша жизнь завертелась как колесо кареты богатого аристократа, который только и делает, что каждый день разъезжает по гостям. Мы не успевали замечать не то что дни – недели.
Мы детально изучили Матиуша изнутри, расписывая назначение внутренних органов как в теле человеческом, так и возможности их применения в магии. Что удивительно – от его трупа, уже несколько раз замороженного и вновь оттаявшего, еще кое-что осталось. В какой-то момент, правда, Ворон окончательно запер его в леднике, сказав, что на нас покойников не напасешься, а все его внутренние органы распихал по колбам с мутной и вонючей жидкостью.
Мы составляли свои самые первые магические боевые формулы, кривые и косые, но все-таки – свои. Результаты получались самые разные, порой совершенно непредсказуемые, но уверенности в себе они многим добавили изрядно. Впрочем, особо разгуляться в замке Ворон нам не давал, выгонял на двор. И еще он запретил испытывать их друг на друге. Под страхом смерти запретил.
Мы заучивали названия болезней и способы их лечения, причем уже не так, как в том году – по верхам и на примитивном уровне, а обстоятельно, разбирая все тонкости. Причем Ворон учил нас не только тому, как их врачевать, но и как их вызвать, что подпадало под строжайшие запреты Ордена Истины и относилось к подразделам черной магии.
Мы изучали способы скорейшего восстановления магической энергии. Это была одна из самых сложных проблем, с которыми сталкиваются подмастерья. Запас наших сил крайне ограничен, если верить мастеру, такова была изначальная воля богов. То есть – пара-тройка сильных заклинаний или пяток слабеньких – и мы становимся безобидными существами, вроде жужелиц. Но при этом есть возможность зачерпнуть силы на стороне – из грозовых туч, у воды и, что довольно рискованно – у Смерти. Читая лекцию на эту тему, наставник через слово говорил: «Тут нужна осторожность, поскольку долг всегда приходится отдавать».
Одно хорошо – после того, как маг получает посох, запас его сил увеличивается многократно. Вот только когда нам их еще выдадут?
Мы проводили опыты с кровью, своей и чужой, нагревая ее и обычным огнем, и магическим, смешивая с ядами и реагентами, причем всякий раз добиваясь разных эффектов, в зависимости от того, какую именно тему преподавал нам наставник.
С утра до вечера, зачастую забывая об обеде, мы запоминали названия разновидностей нежити и нечисти, которая встречалась в Рагеллоне, места их обитания, способы вызова, использования, изгнания и развоплощения.
Мы работали с металлами – серебром и свинцом, изготавливая из них незамысловатые амулеты от живущих в тенях, запоминая и записывая, против какого вида противников какой из них наиболее эффективен. Ну, и цены на их изготовление тоже – Ворон был практичен, и сразу сказал нам, что бесплатные амулеты делают только очень недальновидные маги, склонные к никому не нужному идеализму. Еще он пообещал некоторым из нас, выборочно, что в следующем году, если они до него доживут, он прочтет им отдельный курс по изготовлению более сложных талисманов и амулетов.
Я в число этих избранных не попал, но стороной Ворон меня не обошел. Он отчего-то решил, что я смогу добиться чего-то в области использования крови в магических ритуалах, а потому вручил мне две потрепанные книги, пахнущие пылью и клопами.
– Изучи, – последовал за этим короткий приказ. – Срока тебе на это – две недели, потом мы поговорим с тобой про то, что ты в них понял.
Мы все давно уже смекнули, что наставник изучает нас так же, как мы магические премудрости. Точнее – он оценивает потенциал каждого из нас, отталкиваясь от того, как мы показываем себя в изучении магии.
Впрочем, его предположения совпали с моими интересами – эта тема интересовала меня давно, с того самого момента, когда я смекнул, что, возможно, смогу избежать тех бед, которые мне обещал мастер Гай со дня нашего с ним знакомства.
Правда, сначала я даже немного струхнул, увидев названия книг, которые мне отдал наставник. На обложке одной было написано: «Фотий Раклюс. Кровь. Чары и проклятия», на второй: «Лев К. Шульц. Использование крови в заклинаниях боевой и бытовой магии». Первое, что я подумал – Ворон знает все. То есть – кто я, откуда и зачем сюда приехал. Но потом, поразмыслив здраво, решил, что это все совпадение. Ну, сами посудите – стал бы он со мной иметь дело, зная о том, что я подсадная утка? Да нет, конечно. Прикончил бы он меня при первом удобном случае – и всего делов. И даже объяснять никому ничего не понадобилось бы. Я же никто, и искать меня никто не будет. И претензию никто ему не предъявит – мастер Гай мне не учитель, а наниматель, то есть – все правила соблюдены.
А книги оказались очень интересные. Многое я в них не понимал, язык был для меня сложноват. Это же не учебники были, а трактаты, написанные магами высоких степеней посвящения для таких же, как они сами. Знаний у меня не хватало, а понимать, что там написано – хотелось. Потому каждый вечер я засиживался допоздна в обеденной зале, обложившись томами, в которых искал ответы на свои вопросы. Бывало, чтобы один абзац в «Крови» понять, надо было пять-шесть других книг перерыть. А потом еще и к наставнику подходить, потому как все равно что-то оставалось непонятным.
И знаете – меня это не раздражало и не утомляло. Учиться, вот так, по-настоящему, оказалось интереснейшим делом.
Тем более, что я не один такой был – почти все мои соученики отирались там же, в зале.
Еще один плюс, который обнаружился в таком плотном ритме жизни – у нас не оставалось времени на ругань и споры. Вот совсем. Если в предыдущем году без того, чтобы кто-то с кем-то сцепился, не проходило и дня, то сейчас все это сошло на нет. Некогда и неохота. Сил на подобное не было.
Дни летели за днями, сначала осень вступила в свои права, а к началу ноября, когда листва на всех деревьях сначала совсем пожелтела, а после почти облетела, в ночь выпал первый снег.
– Славно, – сообщил нам Ворон, утром выведя нас на улицу. Он глубоко вдохнул морозный воздух, покрутил от удовольствия головой и повторил: – Славно! Люблю это время года.
– Да чего же в нем хорошего, хозяин? – спросил у наставника Тюба, проходящий мимо нас. – Грязюка непролазная, дожди да слякоть – вот и вся ваша осень.
– Дурак, – беззлобно ответил ему наставник. – Осенью многие травы, собранные летом, в самую силу входят. Змеиную кровь хорошо осенью собирать – она густая, стоялая, змеи-то уже в спячку впадают. Яд у них слабый, не то что весной, толку от него нет, но вот кровь отменная. Фон Рут, ты это запомни, а лучше сразу запиши в свою книгу, чтобы не забыть. Что еще? Заклинания воды особо сильны в дни вроде этого – она собирается на покой, летние грозы и осенние дожди придали ей мощь, а первый снег убаюкивает. Таких дел с водой наворотить поздней осенью можно! Правда, там есть тонкость – надо очень хорошо соразмерять свои силы, вода коварна и, если твоей мощи недостанет, чтобы управиться с ней, то вместо того, чтобы помочь, она может вытянуть твою жизнь.
– Ага, – кивнула Аманда и загнула уголок у книги, которую держала в руках. Она, как и мы все, теперь с ней почти не расставалась. В том-то учебном году мы вообще ничего не записывали, и, видимо, компенсируя это, теперь Ворон заставлял нас фиксировать каждую мелочь.
Ворон выделил ее способность слышать воду. И не только у нее – подобным талантом еще были одарены Эль Гракх и Сюзи Боннер.
Собственно, было очень мало людей, которым компании в выбранной ими магической стезе, если можно так это назвать, не досталось. Если совсем точно – их было трое. Одним из них был я – кроме меня магию крови никто углубленно не изучал.
А еще были Мартин и Карл Фальк. Они в каком-то роде тоже выделились из основной массы. У них не оказалось никаких талантов, и Ворон им никаких дополнительных заданий не дал. Я предполагал, что до них просто дело еще не дошло, и даже Карлу это говорил, поскольку тот по этому поводу здорово расстроился. Он меня слушал, соглашался, кивал, но с каждым днем становился все мрачнее.
Как и Мартин. Тот вовсе только что на стены от злобы не бросался. Хотя, к его чести сказать, на ближних своих досаду не вымещал и в драку не лез.
– Отличный денек, – Ворон потер руки и весело посмотрел на нас. – И знаете, для чего он особенно хорош?
– Для смерти, – хмуро предположил Карл.
– Какие у тебя мрачные ассоциации, Фальк, – пожурил его маг. – Фу-фу-фу. Но при этом ты прав.
– Вот тебе и раз, – звонко сказала Рози. – Сразу два в одном – смерть в начале зимы и догадливость Фалька. Убийственное сочетание. А давайте совместим одно с другим. Карла все равно не жалко. Больше скажу – мы столько припасов сэкономим одним махом! И потом – он вечно во сне причмокивает, и желудок у него ревет как гарнизонная труба. Я последние ночи спать боюсь, если честно, все опасаюсь того, что он меня в один прекрасный момент съест.
– Прости за банальность, но тебя, де Фюрьи, никто есть даже в самую голодную годину не станет, – бросила Аманда, даже не повернув голову в сторону Рози. – Во-первых – больно ты тоща, во-вторых – в тебе яда больше, чем в любой пустынной змее.
– Действительно – неоригинально, – заливисто рассмеялась моя нареченная. – Подобное я слышала – и не раз. Но при этом я на тебя совершенно не держу обиды. Обижаются на равных, а кто ты теперь такая? Ты даже не безродная, ты даже не простолюдинка. Ты – никто. Глупо обижаться на существо, которого не существует.
Фриша помрачнела и нехорошо сузила глаза, у Гарольда дернулась щека, а я впервые в жизни захотел ударить женщину. Да и ударил бы, не удержи меня Аманда, которая, как видно, что-то почувствовала и цепко схватила меня за руку.
Рози заметила мою реакцию, я понял это по сузившимся на мгновение глазам. Скверно. За себя я не боюсь, но как бы она чего Аманде не сделала.
Семь демонов Зарху, а не специально ли она все это устроила? С неделю назад у нас с ней состоялся один короткий разговор, в котором она просила меня общаться с Амандой как можно меньше, но я ему большого значения не придал. А она, как видно, сделала какие-то свои выводы и решила просто так это дело не оставлять.
Знаете, Рози, по моему мнению, самая умная и дальновидная из всех нас, это факт. Нет, здесь совсем уж дураков не осталось, они либо отдали богам душу, либо покинули нас еще тогда, весной. Все, кто стал подмастерьями, хоть как-то – но соображают. Но Рози – она не просто умеет думать. Она умеет предугадывать события и обращать их в свою пользу. Я подобным похвастаться не могу, по крайней мере – пока. Да и друзья мои немногим от меня отличаются. Как видно, подобное тянется к подобному, скверные из нас стратеги получились.
А еще Рози отменно умеет выжимать максимум пользы из ситуаций, возникших спонтанно, вдруг. И обращать их в свою пользу по полной.
Если совсем уж начистоту – я ею в каком-то смысле даже восхищаюсь, серьезно. Ворон нам не раз говорил, что восхищаться чужим талантом не зазорно, равно как и учиться у того, кто знает какое-то мастерство лучше тебя. Ну, учиться у Рози я не собираюсь, но признать ее умение манипулировать людьми можно и нужно. А что? Не каждый так сможет. Если бы не Аманда, то кто знает, как все повернулось бы у нас с ней.
Но Аманда – есть. Пусть мы почти не разговариваем, пусть она делает вид, что ничего между нами не было, и я старательно ей подыгрываю, но она есть.
– Стоп! – хлопнул в ладоши Ворон. – Эти ваши дрязги оставьте на потом. В конце концов, если уж вы совсем не можете ужиться друг с другом – сойдитесь в поединке. Но – потом. Сейчас у нас с вами будет немного другая забава.
Наставника мы и до того слушались, а после того, как он ввел обычай одну из групп делать крайней на занятиях, это переросло в беспрекословность.
Мы проштрафились за это время четыре раза. В первый раз на де Лакруа и Жакобе отрабатывали приемы ментального давления на разум, и они после этого дней пять вообще спать не могли, во второй досталось мне – Ворон раздел меня догола и на моем теле показывал всем, из каких точек, находящихся на нем, маг в случае нужды может зачерпнуть немного энергии. И последующие разы были не лучше, можете поверить.
Так что все привыкли к тому, что каждое слово, сказанное наставнику, может дорого обойтись.
Рози изобразила, что она зашивает иголкой свой рот, Аманда отпустила меня и уставилась себе под ноги.
– Вот и славно, – Ворон даже похлопал в ладоши. – Ну что вы напряглись все? Сегодня будет весело, сегодняшнее занятие вам понравится. Серьезно. Больше скажу – некоторые из вас вообще об этом втайне мечтают. Нет, Фальк, мы не будем из воздуха добывать еду. Я вообще не знаю ни одного мага, который такое может сделать. Материализация неодушевленных физических предметов – это сказки, пришедшие к нам из древности. Невозможно из ничего сделать что-то. Мы умеем разрушать, мы умеем созидать, но не творить. Сжечь, вылечить, убить, построить – это в наших силах. Но извлечь из пустоты тушку поросенка – это не под силу никому, кроме богов. Вот перенести ее с места на место – это пожалуйста. Создать иллюзию этой тушки – тоже вполне реально. Хорошую, качественную, осязаемую – но иллюзию. А вот подлинного жареного свиненка, сочного, аппетитного и ароматного, никому не сотворить, даже патриарху конклава. Нет у нас таких сил и формул таких у нас тоже нет.
– А жаль, – причмокнул Карл.
– И мне жаль, – вздохнул Ворон. – Очень продукты стали дороги. Ладно, я о другом.
– А до восстания учеников, говорят, была такая формула, – еле слышно шепнула Луиза. – Я про это читала.
– Цыц! – рыкнул Ворон. – Неслухи. Вот радуй вас приятной новостью.
Тюба, стоявший неподалеку, отчетливо хмыкнул.
– Итак, – наставник повысил голос. – Сегодня вы попробуете меня убить. Вы получили достаточно теоретических знаний, чтобы составить свои первые формулы боевых заклинаний. Проверим, как они вам удались.
