Андрей Валерьевич Ганеша
Завышенные ожидания
С Максимом после этого случая мы виделись пару раз за пять лет. За это время я и сам женился, Максим же раскрутил свой бизнес, стал владельцем нескольких КамАЗов, купил себе большую трехкомнатную квартиру в престижном районе. Были в его бизнесе и взлеты, и падения, но Макс упорно работал, при этом совершенно не уделяя времени ни какому-то своему развитию, ни отдыху. Так, он даже никогда не выезжал за границу, несмотря на свой внушительный доход. Других ощущений от жизни, кроме монотонной работы и алкогольных грез в виртуальном мире, в его жизни почти не было.
Минуло еще пять лет, и за это время я успел устать от семейной жизни и вернулся в свою квартиру. Максим за это время тоже съехал от жены к своим родителям. В свое время купленную квартиру он переписал на тещу и теперь фактически остался ни с чем. Его бизнес пришел в упадок в силу того, что с середины двухтысячных бизнес в России стал активно монополизироваться или превращаться в отмывочную стиральную машину для бюджетных денег. Мне повезло больше, чем Максиму, я высоко не взлетал, работал всегда примерно в одном и том же ритме. У меня была специальность аудитора, налогового консультанта, и я на примере многих своих клиентов наблюдал, как один за одним предприятия превращались в банкротов. Столько людей, сколько проживает в России, работой обеспечивать никто не хотел, и постепенно население, предоставленное само себе, начало вымирать. Первыми вымерли деревни, потом пришла очередь маленьких городов, и лишь в областных центрах люди могли себе найти хоть какую-то работу. Если работу охранника или продавца считать работой. Кроме работы у меня была дочка Мария, и поэтому любовь присутствовала в моей жизни. Было что-то, что не позволяло мне окончательно упасть.
Ситуация Максима была значительно хуже. Кроме монополизации рынка грузоперевозок произошло утяжеление дорожного трафика, если раньше его грузовичок за день мог обслужить 3–4 клиентов, то теперь с трудом удавалось обслужить одного. Многие из клиентов Максима были промышленные предприятия, которые перестали существовать. Это была государственная политика страны, что мы ничего не должны делать и ничего не должно меняться. Эта нехитрая модель управления с успехом у народа, используется последние двадцать лет и, наверное, просуществует еще несколько лет, пока ее не сметут новые жизненные вызовы. Я и сам, будучи аудитором, наблюдал исчезновение промышленных предприятий в оборонке. Предприятия либо просто исчезали, либо на место руководителя сажали какого-нибудь бывшего генерала, что по сути одно и тоже. Генералы не привыкли зарабатывать, они привыкли получать деньги из бюджета.
Детей в браке у Макса не появилось, а за годы работы накопилась огромная усталость. И он пару лет, практически не выходя из квартиры, херачил водку. И все-таки, несмотря на разность интересов, мы снова с Максом стали общаться по скайпу, хотя поначалу это было тяжело. Жизнь Максима в основном проходила в онлайн играх либо в онлайн общении. Я же в основном решал задачи более приземленные, во многом моя аудиторская работа носила сезонный характер с конца осени по весну, а другие полгода что-то заработать удавалось с большим трудом.
Иногда я встречал отца Максима с лабрадором Тошей, которого Максим подарил родителям на их общее семидесятилетие. Так получилось, что родились родители Макса в один день. Отец Максима переживал за сына, но хорошо, что у него находились занятия, на которые можно было отвлечься. В своем преклонном возрасте отец Максима возглавлял одну из лабораторий Бауманского университета, а также возглавлял первичную партийную организацию КПРФ своего университета. Когда-то он и сам окончил Бауманский университет и теперь, вот уже находясь на пенсии, вновь вернулся сюда. До конца жизни отец Максима, Евгений Александрович Шаров, верил в свои коммунистические идеалы и в то, что он делал. Мы же с Максимом уже давно ни во что не верили, ни в какие партии. Один черт все партии финансируются из Кремля, так этого Кремлю кажется мало, и теперь Кремлем контролируются все. Нельзя больше собираться не то что на митинги, а даже на велопробеги, по ТВ нам расскажут, о чем нужно думать и как. Большинство народу это устраивает, человек не любит задумываться, этим во все времена и пользуются власть имущие.
Через пару лет алкогольных возлияний деньги на водку у Максима закончились. Его психика стала приходить в нормальное состояние. Теперь он днями и ночами общается по интернету с какими-то бабами. Эти женщины в своем большинстве были аккурат на 10 лет нас с Максимом постарше, но географическое положение этих баб вызывало у меня восхищение. Одна, Галина, была с Дальнего Востока, другая, Мадлена, – из Грузии, пара девушек – из Украины, и это были лишь постоянные его пассии, были и многие другие. Некоторые из них очень хотели встретиться с Максимом вживую, но сам Максим панически этого боялся. Во-первых, за несколько лет сидения в квартире его вес стал 150 килограмм, а во-вторых, ему нечего было предложить своим девочкам. Его усталость от жизни была настолько сильной, что Макс уже больше ничего не хотел делать в этой жизни. Его устраивала его затворническая жизнь, и другой жизни он уже не желал. Более того, по-своему он был счастлив, даже более счастлив, чем когда он был успешным владельцем фирмы по грузоперевозкам. Он научился ко всему относиться спокойно и радовался каждому прожитому дню.
В 2013 году у Максима умер отец, и он впервые за несколько лет впал в запой. Мама закрыла его дома и никуда не пускала. Максим позвонил мне и, сказав, что умирает, попросил принести ему водки. Я и сам оказывался в подобных ситуациях похмелья, я не могу точно сказать, умираешь ли ты после нескольких дней возлияния, или это лишь мозг думает, что ты умираешь, но другу, оказавшемуся в такой ситуации, я отказать, конечно же, не мог. Через двадцать минут я стоял перед окном Макса. Максим, обвязав несколько компьютерных шнуров, спустил мне с окна четвертого этажа свое спасительное приспособление. Я, привязав пакет с литром водки к компьютерному шнуру, посчитал, что моя спасительная миссия выполнена. Колоритности картинке добавляло то, что на соседней лавке сидела парочка не похмелившихся алкашей, и вид этих измученных бедолаг говорил мне, что другу я очень помог. Через двадцать минут я вернулся домой и набрал Максима. Голос Макса уже окреп, в глазах появилась жизнь, и он поблагодарил меня за поддержку.
Второй раз такого рода поддержка понадобилась через пару лет. Маму Максима увезли на скорой, и ей сделали операцию. А Максим от потрясения опять запил и попросил меня принести ему водочки, колы и соленого огурца. Я купил курицы, спагетти, огурцов, водки и колы и побрел в сторону дома Максима. В тот момент моя девушка Вика влюбилась в другого парня, и я находился в ожидании, когда она окончательно от меня уедет. Но почему-то она тоже решила навестить Максима в данной ситуации. Я не очень понимал, зачем, ведь он не ее друг. Более того, Максим считал Вику неискренней девушкой и иногда намекал мне о неизбежном расставании. Я не очень сильно к нему прислушивался, Макс привык жить один, и поэтому ему казалось, что и мне правильнее жить одному. Каждый человек считает, что только он живет правильно, и лишь немногие из нас не навязывают свою точку зрения другим.
Придя к Максиму, я сварил лапши. А Максим тем временем за сорок минут вылакал пару бутылок водки, закусив все это маленьким кусочком соленого огурца и запив стаканом с колой.
– Ты понимаешь, я не хочу, чтобы что-то менялось в моей жизни, – обратился ко мне Максим.
Про себя я подумал, что хотим мы или нет, жизнь постоянно меняется, и мир Максима, которым он оградился от внешнего мира, не исключение. Даже этот мир меняется и разрушается. Хотя в тот момент я стал лучше понимать его, что не так важно, как выглядишь ты в глазах внешнего мира, твой внутренний мир – что-то более значимое, и несмотря на тот факт, что многим мир Максима казался убогим, в глубине этого мира он был счастлив и спокоен, то есть люди, осуждавшие его образ жизни, по всей видимости, заблуждались.
В какой-то момент Максим услышал, как кто-то скребется в его дверь. Он открыл, и в квартиру вбежал хорек. Лабрадор Тоша загнал его под диван. Бедолага сидел там и трясся до следующего дня, пока Максим не разыскал его хозяев.
– Я жалею, – продолжал Максим, – что вся жизнь прошла при эпохе Путина, может быть, можно было бы еще что-то сделать, – продолжал Максим.
Еще бы не жалеть, моя дочка Маша, родившаяся в 2003 году, вообще представить себе не может, что может быть как-то иначе. При этом она умная и начитанная девушка. А что касается других, то они вряд ли о чем-то таком задумываются. Недавно мы с дочкой ходили получать ей паспорт, так как ей исполнилось четырнадцать лет. Маша тоже мне сказала, что не хочет, чтобы что-то менялось, что пока родители ее обеспечивают, пусть все остается на своих местах, и Путин тоже. Позиция моей дочки близка всему нашему народу, мы боимся изменений, нас этому не учат, что перемены в жизни неизбежны.
Я ответил Максиму в том духе, что, на мой взгляд, Путин – обычный пошляк. Все его проекты, будь то построение либерализма, проведение Сочинской Олимпиады, поднятие патриотического духа в стране, на поверку оказались пшиком. Все плюют и от его либерализма, и патриотизма, и Олимпиада тоже сыграла для страны злую шутку.
– Все те, кто заявляет, что альтернативы Путину нет, через каких-нибудь десять лет проклянут Путина, – продолжил мою мысль Максим.
Через какое-то время позвонила Вика, она также закупила для Максима водки, и я пошел ее встречать, так как она точно не знала, где живет Максим. Я минут десять бегал по соседним дворам в поисках Вики, попутно по телефону матерясь на нее. Я искренне не понимал эту ситуацию, зачем она приперлась, зачем ей нужен Максим?
Ответ был прост. Я сам приучил Вику, что в разврате и пьянстве нет ничего страшного. Я слишком много ей позволял. Женщине нельзя давать свободу, мужчина должен как-то ограничивать свободу женщины, иначе она потеряет в него веру. Вика любила общение, особенно общение под алкоголь. Она с удовольствием общалась с Максом, выпила водки и съела немного приготовленной мной лапши. Мне почему-то была противна эта ситуация, ну раз влюбилась, то уходи к чертовой матери. У самого меня, к сожалению, не хватало духу ее выгнать. С этим сложно смириться, что мир, который ты построил в своей голове, оказался иллюзией.
Раздосадованный и обозленный сам на себя, я оставил Вику у Максима и пошел домой. Дело в том, что она не хотела уходить. В ее голове весь этот мир из удовольствий, и если ты кайфово отдыхаешь, то уходить нельзя. Все же через десять минут после того, как я пришел домой, вернулась и Вика. В голове была иллюзия, может быть, она хотела помириться, поэтому пошла к Максу. Может быть, сейчас она извинится передо мной за свою измену и постарается меня вернуть. Конечно же, это был вздор. Вика пришла и легла спать, раздосадованная, что я помешал ей как следует расслабиться.
Максим пытался, как мог, меня поддерживать после ухода Вики.
– Все проходит, пройдет и это, – говорил он мне.
Теперь мы с Максимом стали видеться и в реале. Передо мной он не комплексовал из-за своего лишнего веса или неубранной комнаты. Теперь в быту Макса все стало просто и естественно, вся буржуазная спесь, что была у него во времена ведения бизнеса, улетучилась. Летом мы частенько сидели с Максимом в его дворе, выгуливая Тошку.
Один раз я даже познакомил Максима со своей дочкой Машей. Максим был верен себе, незнакомому человеку он приукрашивая рассказывал о моих романах, пьянках и мятежной молодости. Моя дочка Маша в этом смысле не была исключением. Все-таки хорошо, что Маша – девушка умная, начитанная и с чувством юмора, и в полном смысле Максиму шокировать ее не удалось. Это была одна из излюбленных его игр – художественная провокация.
Иногда к нашим прогулкам с собакой присоединялась его соседка, алкоголичка Танечка, которая всячески пыталась вызвать наш мужской интерес. Максим мог из благотворительности погладить по сиськам или по трусикам, но большего он не хотел. Максим привык уже избегать женщин. Видимо, у каждого свой запас прочности в отношениях, Максиму для этого хватило одной жены, а некоторые не могут угомониться и после смены десятка партнеров.
За неделю до его смерти я тоже гулял с Максимом. Мы зашли в аптеку за обычными его лекарствами. Максим часто покупал различных травяных настоек на спирту и медленно их употреблял в течение двух-трех дней. Потом, неожиданно, Максим попросил купить ему пару бутылок пива. Для меня это было странно, в течение многих лет Максим ничего кроме водки не употреблял. Да и водку в последние годы он пил очень и очень редко. Ему удалось побороть свою зависимость от алкоголя. Конечно же, я купил ему пару бутылочек «Ловен Брау». Ничто не предвещало беды, мы попрощались, я пожелал ему беречь себя и пошел домой.
Максим умер в ночь на десятое декабря 2017 года. С ним случился инсульт, а скорая в больницу его доставить не успела. Как всегда, той ночью он играл в какую-то стратегию со своими друзьями по интернету. В какой-то момент ему стало плохо, а интернетные друзья вызвали скорую.
Так что смерть его получилась очень интеллигентной, он никого не потревожил, не побеспокоил, перед смертью не болел, все было как обычно. От жены он ушел лет десять назад, последние годы жил с мамой. И хоть он вел затворнический образ жизни, выходя на улицу только ради прогулки с лабрадором Тошей, но чувствовал себя счастливым человеком. «Я хочу, чтобы ничего не менялось», – говорил он мне за год до смерти.
В день смерти я ничего не подозревал и даже собирался погулять с его собакой-стариканом Тошей, но естественно, что не смог найти Макса онлайн в скайпе. Тогда я зашел на сайт гамблера поиграть в блиц-шахматы, где мне его знакомая Мадлена из Тбилиси сообщила, что Макса больше нет.
У Максима было много интернет-подруг и друзей из Грузии, из Украины, из Германии, с Дальнего Востока и еще черт знает откуда. Целыми днями он общался со всем миром, правда, знакомые из Украины от него отреклись, почему-то возложив вину за войну в Украине на Максима. Но что с ними поделать, если из-за войны в Украине украинцы стали отказываться даже от своих родственников, проживающих в России. Одна из этих близких знакомых Максима была Мадлена, и в жизни получилось так, что если бы она мне не сообщила это печальное известие, то я еще мог бы долго не узнать, что моего друга уже нет.
Как пережить потерю
Как пережить потерю? Точного ответа на этот вопрос никто не знает, но где-то я вычитал, что человек может пережить что угодно, лишь бы ему было, чем себя занять. Так как о смерти Максима я узнал вечером в воскресенье, то мне просто надо было уснуть и при этом, по возможности, не залезть в алкогольное беспутье и беспамятство. Приняв снотворное и выпив вполне себе легальных успокоительных таблеток «Афобазол», я смог уснуть. На следующий день нужно было идти на работу. Тело не слушалось, руки и ноги были ватные. По счастью, клиент, к которому я должен был ехать на аудиторскую проверку, по московским меркам находился недалеко. Здание клиента располагалось в шикарном доме с рыцарем на Чистых прудах, и я имел возможность доехать до него на троллейбусе, не связывавшись с метро в час пик.
Пока я ехал на работу, я увидел афишу мюзикла Кончаловского с музыкой Эдуарда Артемьева. Мы с Максом уважали композитора Артемьева – этого новатора советской электронной музыки. Много лет я мечтал, чтобы наш композитор Артемьев устроил бы какое-нибудь лазерное шоу на Красной площади в духе французского электронщика Жан-Мишель Жарра, но почему-то никому эта идея, кроме меня, в голову не приходила. Один раз я видел концерт Эдуарда Артемьева в Парке Культуры, но это было не то, что хотел я. Это был уже стареющий Артемьев, и подача его музыки была выдержана в духе классических произведений, без электроники и уж тем более без лазерного шоу.
На работе сосредоточиться не получалось. Недавно я вернулся из командировки из Сургута и рассказывал коллеге о сургутской жизни. По российским меркам, Сургут – богатый северный город, благодаря Сургутнефтегазу город смотрится ухоженным. С погодой там мне тоже повезло, легкий морозец от –2 до –5, ведь до моего приезда мороз стоял –20.
Впрочем, мороз в Сибири ощущается по-другому, чем в Москве, гораздо легче и проще, а тем более уж легкий морозец. Реагентами в Сургуте не пользуются, и на улице лежит белый пушистый снег, как в моем детстве, который располагал меня к ностальгии и излишнему романтизму. Впрочем, романтизму в Сургуте не место, сходить абсолютно некуда, краеведческий музей да еще музей недавно выстроенного через Обь моста. Вечера я коротал в хостеле, напоминающем советское общежитие. Когда я уставал от сидения в хостеле, я выходил на променад по городу и ужин. Ужинал я в кафе при мечети, в центре Сургута. По соотношению цена – качество лучше всего кормили именно там. В Сургуте множество мусульман, в кафе висело объявление о сборе денежных средств для построения второй мечети. Оно и понятно, регулярные рейсы Ташкент – Сургут подвозили среднеазиатскую рабочую силу. Не то чтобы я имел что-то против использования узбеков в качестве рабочей силы, но мне казалось, что за такую зарплату вполне могут работать и наши, тем более что найти нормальную работу в России в последние годы стало очень и очень непросто. Мы перестали что-либо производить, поэтому, народ, который не устроился куда-нибудь в полицию, в своем большинстве просто спивался.
Вечером, преодолев все свои сомнения, потому что руки и ноги не двигались, я все же посетил тренировку. Последнее время я заменил занятия по боксу на кикбоксинг. Махи ногами давались мне с трудом из-за плохой растяжки, но благодарный организм хорошо откликался на новые для него нагрузки. И в этот раз тоже, я приятно устал. Перед тем, как принять таблетку снотворного и уснуть, я посидел в «ВКонтакте», где опубликовал краткий некролог о смерти Макса. Я заглянул в последнюю нашу с ним переписку, чтобы посмотреть, что мы в последний раз обсуждали. В последний раз мы обсуждали странную смерть приятеля моей юности Димы Плытника. С началом реформ и развала страны Дима Плытник сориентировался одним из первых, куда нужно двигаться. Из спекулянта болгарской косметики он быстро превратился в богатого банкира, с состоянием более 100 миллионов евро. В 2004 году у него пошло что-то не так, он обратился с письмом к Президенту, Правительству, Прокуратуру, СМИ и ко всем, кому хоть как-то можно обратиться, о своем грядущем убийстве. Таким образом, он знал, что его скоро убьют. Понятное дело, что помогать ему никто не стал, так как в 2004 году решиться на убийство банкира могли уже только правоохранительные органы, которые к этому времени отняли свое право на рэкет у бандитов. И вот, в 2017 году по ТВ прошла информация, что поймана какая-то банда, в свое время убившая банкира Дмитрия Плытника. Понятное дело, что тринадцать лет эту банду под крышей правоохранительных органов никто не трогал, но, видимо, сейчас они перешли кому-то дорогу и им решили припомнить предыдущие грехи.
Ночью, где-то в полвторого, мне позвонила моя бывшая девушка Вика. Мы не общались уже год и, наверное, не общались бы и дальше. Но, видимо, она волновалась за мое состояние. За три года до этого повесился мой друг Митя, а теперь вот не стало Макса. Но волновалась она понапрасну, ее уход настолько потряс и закалил меня, что я уже могу пережить, что угодно. Из-за действия снотворного заплетающимся языком я рассказал ей, что знал о смерти Максима, а знал я немного. Вика выразила свои соболезнования и сказала: «Жаль, второй друг уже ушел молодым, ведь все было, живи и радуйся». Я еще раз убедился, как мы с ней по-разному смотрим на вещи. Максим ушел интеллигентно, никого не тревожа и ничего не имея. Он ушел, как восточный мудрец, и если исходить из логики событий, то ушел вовремя и ушел счастливым. Если бы Максим прожил еще несколько лет и пережил бы свою мать, то его жизнь могла по-настоящему превратиться в ад. Этим я и старался себя успокаивать, что Максим умер счастливым, а это немногим дается.
Днем на работе я списался с Катей. Когда-то Катя была преподавателем индийских танцев у моей дочки Маши, а потом на четыре года уехала в Индию, где училась у индийских гуру танцу катхак, при этом Катя за свою учебу даже получала стипендию от Правительства Индии. Она написала мне, что вернулась из Индии и была бы не против со мной погулять. Я знал Катю как девушку скромную, провинциальную и с довольно-таки ограниченным числом занятий. Несмотря на то, что она долгих четыре года была почти оторвана от Родины и находилась в абсолютно другой культурной среде, ее мировоззрение никак не изменилось. Очень часто сильные люди потому и сильные, что просто отсекают всю лишнюю информацию, которая может как-то поколебать их устои.
Так как отвлечься входило и в мои планы, то я написал Кате письмо-приглашение.
«Я могу предложить на твой выбор прогулки, экскурсии или клубы.
1. Коломенское с посещением волшебного оврага и языческих камней.
2. По Булгаковским местам (моя авторская прогулка с неожиданным прочтением Булгакова. Представляются несколько версий романа Мастера и Маргарита: любовная, религиозная, масонская и даже линия БДСМ).
3. У черта на куличках (это место географическое, там в церквушке творилась чертовщина, пока ее монах не отмолил), находится рядом с Китай-городом. В экскурсию входит показ множества церквушек, синагоги и стены плача в Москве, Евангелистическая церковь.
Прогулки можно совместить с посещением кафе, особенно много кафешек в третьем варианте, возможно даже зайти в ресторан при Посольстве Беларуси, поесть драников.
4. Мистические экскурсии Москва икс, где Москва окрашивается красками самых необычных историй.
5. Экскурсия в Бункер 42, построенный на случай ядерной войны.
6. Концерт (каверы русского рока) в исполнении группы «Другие люди» или регги-группы «Аддис Абеба».
7. Посещение эксклюзивных клубов (только в мегаполисах):
А) Буржуазная обстановка и атмосфера в свинг-клубах Адам и Ева, Винтаж: Dj, конкурсы, стриптиз, раскрепощенный народ, предающийся сексуальным утехам. Участвовать в чем-то, конечно же, не обязательно. К минусам относится дресс-код, в клубе девушки и мужчины сидят в нижнем белье, но все полностью безопасно, можно просто сходить как на экскурсию.
Б) Посещение БДСМ клуба «Беспредел». Находится на территории промышленной зоны, обстановка андеграундная, есть бар и еда, на сцене могут кого-то бить плетью (порой выглядит завораживающе). В клубе могут связывать, подвязывать опытные мастера этого дела. Участие по желанию, дресс-кода нет, секс запрещен.
Каково же было мое удивление, когда Катя выбрала именно посещение БДСМ клуба. Вместе с собой Катя даже захотела привезти свою подругу Женю. Мне казалась Катя весьма консервативной и в делах амурных даже излишне прагматичной, а тут вдруг ее заинтересовала именно такая необычная экзотика. В свое время, отчасти из любопытства, а отчасти для написания своей книги «Волшебный мир БДСМ» я посещал клуб «Беспредел», но для того, чтобы погружение в атмосферу БДСМ было полным, мне не хватало подружки. Я был бы не против, если бы такой подругой стала Катя, хотя сомнения на этот счет у меня были, уж слишком мы с ней разные.
С девушками я встретился на метро «Площадь Ильича» и по дороге к клубу объяснял Кате и ее подруге Жене нехитрые правила клуба, а также поведал им, как пройти процедуру представления в клубе. В конце я спросил у подруг: «Ну что, как себя будете позиционировать, рабынями или же строгими госпожами?» Катя и Женя мне ответили, что в теме БДСМ, при представлении в клубе будут позиционировать себя нижними. Мне хотелось продолжить эту тему, ведь не зря же мы пришли именно в такое заведение.
– А не хотелось бы вам что-нибудь попробовать на себе? Ну, например, связывание или плетку? – не унимался я, мне нужна была какая-то провокация, я-то, в отличие от девушек, шел не на экскурсии в царство извращенцев, я шел, чтобы отвлечься, и новые ощущения мне нужны были как воздух.
Наконец-то мы свернули с Волочаевской улицы в промзону. Здесь, в одном из заброшенных зданий, на втором этаже, и располагался БДСМ клуб. Придя в клуб, по клубной традиции, моим подружкам организовали экскурсию по двум залам клуба. В первом из залов на лавочке лежала голая женщина. Над ней колдовал один из хозяев клуба – Хопер. Хопер, смакуя плеткой свои удары, выбивал из своей жертвы легкие всхлипывания. На минутку я со своими девушками посмотрел на это захватывающее шоу. Меня несколько удивляла реакция моих подружек, они равнодушно взирали на удары плетки или хлыста, в их глазах не было огонька интереса к происходящему. Из-за того, что организаторы на полчаса отложили знакомство участников, первые полчаса мы провели в баре клуба.
В баре я заказал себе два пива. Обычно я стараюсь избегать алкоголя, тем более, мне хотелось избежать его сейчас, когда умер друг и когда любая лишняя доза может стать роковой для меня и может привести меня к тому, что я на несколько дней впаду в алкогольное безумство. Но я чувствовал некую неуверенность и, может, даже некое недоумение и надеялся, что это хотя бы как-то может способствовать моему общению с девушками и тому, что я не замкнусь в себе. Дело в том, что мои подруги, на мой взгляд, вели себя несколько странно и отстраненно. Все мои предложения испытать что-то из техники БДСМ на себе встречали у них непонимание, граничащее с легким испугом. Как объяснял мне потом друг моей юности Володя, что у меня слишком линейная логика. Что если девушка идет в БДСМ или свинг клуб, то она обязательно должна предаться каким-то грязным утехам. На самом деле, никто никому ничего не должен, и девушками зачастую движет простое любопытство. Скорее всего, что Володя прав, только мне сложно понять, зачем идти куда-то с человеком противоположного пола, если у тебя нет к нему интереса, и зачем избирать такие провокационные клубы, если к тебя нет желания хоть как-то пошалить.
Пиво помогло мне немного успокоиться и не расстраиваться из-за пустяков. Учитывая, что у меня только что умер последний из друзей, какая мне разница до того, что находится в голове у этих глупых баб и какова их мотивация прихода в такое экзотическое место. Вскоре началась процедура представления участников вечера. Я представился в обычной для себя манере, назвавшись писателем, доминантом, мозгоебом. Девушки придумали себе какие-то прозвища, типа, я – фиалка, я нижняя, пришла на эту вечеринку чтобы познакомиться с опытными тематиками. После представления народ разбрелся по залам, в одном из залов парень подвязывал девушку в японском стиле шибари. Привязывал ее он к перекладине таким образом, что ее руки были напряжены.
Катя с Женей расспрашивали меня, сколько времени будет висеть девушка и что она чувствует.
– Минут двадцать, пока руки не посинеют, – ответил я, хотя сам я мало занимался связыванием. Просто моя подруга Юлия всегда была фанаткой темы БДСМ и связывания, и я решил для себя однажды узнать про тему БДСМ побольше, и таким образом в одно время посещал данный клуб. Поэтому как такового опыта связывания я не имел.
Рядом какой-то интеллигентного вида очкарик велел раздеться своей девушке для проведения экзекуции. И так как мы разговаривали с моими подружками достаточно громко, он сделал нам замечание. Я было хотел сказать ему нечто обидное, но подумав, решил, что в контексте данного заведения он прав. Тематики БДСМ относятся к экшену как некоему таинству, и поэтому, требовать тишины от окружающих при выполнении тематического экшена – вполне законное требование.
Мы с моими девушками вернулись в бар. Катя рассказала мне, что за ней в последнее время ухаживает какой-то индус из США, и что вероятно, что он заберет ее к себе в Штаты. Мне ее фантазии показались маловероятными, не потому, что так не бывает, а потому что между представителями разных культур для прочной связи нужны какие-то действия, а не просто слова. Но русские девушки часто доверчивы и охотно строят воздушные замки со своими иностранными «принцами». Кате же я ничего такого не сказал, а напротив, пожелал ей успехов с ее новым ухажером. У нее уже был роман с индусом, который морочил ей голову, но, видимо, первого раза для Кати оказалось недостаточно. А кто я такой, чтобы разрушать ее иллюзии, мои рассуждения на этот счет могли вызвать только отторжение и даже агрессию.
Немного посидев, мы пошли во второй зал, где опытный тематик, проводящий семинары по связыванию в этом клубе, подвесил свою жертву. Это была симпатичная брюнетка лет тридцати пяти, ее запястья уже начинали чернеть, время от времени она кричала, но мастер этой бедолаги почему-то не спешил ее снимать. В чужой экшен влезать запрещено, правила здесь так же строги, как у героев «Бойцовского клуба». Впрочем, я уже видел эту пару не в первый раз, думаю, что жертва находила в этом для себя какое-то свое, неведомое многим наслаждение.
После клуба я проводил девушек до метро, в глубине души считая Катю полной дурой. Отсутствие интереса к теме БДСМ я ей простить мог, но отсутствие интереса ко мне – никогда. И дело не в том, что я считаю себя каким-то необыкновенным, просто это был уже не первый раз, когда она высказывала заинтересованность во встрече со мной, а на деле оказывалось, что никакого интереса нет. Впрочем, может быть, я действительно какого-то особенного мнения о себе. Так или иначе, но моя цель бы выполнена, я отвлекся от потери близкого человека, при этом не сорвавшись в состояние алкогольного беззабытия.
На следующей неделе меня послали в командировку в Питер. Я был рад, что смогу отвлечься, погулять по Питеру, возможно, даже осуществить свою давнюю юношескую мечту прогуляться по питерским крышам. В последнее время Невский стал для меня родной улицей, наверное, это была самая посещаемая мной улица, за исключением той, на которой я живу. Дело в том, что хозяйка нашей аудиторской фирмы имела офис в центре Санкт-Петербурга, во дворе-колодце на Дмитровском переулке. И я частенько проживал там в офисе, где одна комната предназначалась для командированных сотрудников. Особых удобств там не было, комнатка была тесной, но зато вечером весь двор-колодец был в полном моем распоряжении, так как никого кроме меня там не было. С утра я уходил на работу, когда еще сотрудники не пришли в офис, а когда я приходил с работы вечером, то офис был по-прежнему пуст. Дело в том, что наши питерские работники особо не напрягались и подолгу на работе не засиживались. Что нельзя было сказать о нашем московском офисе. Хозяйка требовала от нас постоянного погружения в работу.
