Андрей В. Ставицкий
Седьмая печать (фрагмент 3): Авария
– Как вы себя чувствуете?
– Всё нормально. Не беспокойтесь, – ответил он, запрокидывая голову и прижимая платок к ране, чтобы кровь шла меньше.
– Идти сами сможете?
– Да. Спасибо. Спасибо, – повторял он, пытаясь вырваться из чьих-то цепких заботливых рук. – Пожалуй, я пойду.
– Куда же вы пойдёте?
– Ничего, я потихоньку.
– Вам всё-таки надо показаться врачу.
– Не надо. Не беспокойтесь, я сам врач.
Люди стали расходиться. Поняв, что всё обошлось, ошалелый водитель начал ругаться и, отвернувшись, пошёл к машине.
Ещё не совсем придя в себя, Дольский огляделся вокруг, и вдруг его взгляд упал на стоявшего в стороне у дороги человека в длинном чёрном плаще. Что-то было в его лице неуловимо знакомое, но где и при каких обстоятельствах он его видел, Дольский вспомнить не мог. Его седая непокрытая голова искрилась под холодным проливным дождем, но он, казалось, ничего не замечал. Когда их взгляды встретились, мужчина почему-то отвернулся и неторопливо пошёл по улице вверх к Большой Морской. Дольский проводил его взглядом, но его окликнули:
– Мужчина, это ваша книга? – Женщина подала ему выпавшую из сумки и слегка подмокшую «Божественную комедию». Дольский осторожно смахнул с её обложки капли и раскрыл книгу на первой попавшейся странице. Склонившись над ней, он вдруг обнаружил, что может свободно читать и понимать текст, который теперь почему-то был написан не на итальянском, а на английском языке. С удивлением он прочитал первую попавшуюся строчку: «No light, but rather darkness visible»2. Поражённый своей новой способностью, он не заметил, что убрал платок со лба, и большая капля его крови упала на раскрытую страницу, заляпав прочитанный текст. В смятении он захлопнул книгу и увидел на её обложке совсем другое имя и название John Milton «The Lost Paradise»3. «Чёрт, наверное, я что-то перепутал? – подумал он почему-то. – Да, нет. Бред какой-то. Этого не может быть. Безусловно, это та самая книга. Но что с ней произошло? Или это происходит не с ней, а со мной? Вот так, наверное, и сходят с ума». Странное ощущение какой-то явно не видной, но вполне очевидной перемены в нём самом и вокруг него, теперь его не покидало. Но в чём она заключалась, к каким последствиям могла привести, он пока не знал. Одно было ясно – что в известном смысле его жизнь только начинается.
Сутулясь от холода и морщась от боли, Дольский медленно направился к ближайшему бару.
