Андрей Шаповалов
Говорящие с духами: Мир сибирского шаманизма
Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)
Научный редактор: Дмитрий Функ, д-р ист. наук
Редактор: Роза Пискотина
Издатель: Павел Подкосов
Руководитель проекта: Александра Шувалова
Арт-директор: Юрий Буга
Корректоры: Елена Воеводина, Ольга Смирнова
Верстка: Андрей Фоминов
Иллюстрация на обложке из архива Новосибирского краеведческого музея
В книге использованы иллюстрации из архивов Новосибирского краеведческого музея, Всероссийского музея А. С. Пушкина, а также рисунки А. Г. Варгина из коллекции Красноярского краевого краеведческого музея и иллюстрации М. Бесфамильной
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Шаповалов А., 2024
© ООО «Альпина нон-фикшн», 2024
* * *
Духи сами ведут
Однажды мы с коллегами шли по улочкам частного сектора города Кызыла в поисках шаманского центра «Дунгур». Точного адреса у нас не было, но я бывал там раньше и, как мне казалось, дорогу знал отлично. Мы были на нужной улице, я хорошо помнил, что где-то здесь должны быть большие голубые ворота и дом с неприметной табличкой, но они почему-то нам не встретились. Попутчики уже немного подтрунивали над моими топографическими способностями, когда совершенно неожиданно в полусотне метров от нас из калитки прямо на тротуар вышел шаман в полном облачении – ярко-красном халате со свисающими с плеч разноцветными жгутами-змеями и большими поддужными колокольчиками. Мы на мгновение замерли. Он остановился, повернулся к нам всем телом и дальше не двигался. Мы быстро приблизились.
– Я вас жду, добро пожаловать, – дружелюбно улыбнулся он и с полупоклоном указал на те самые голубые ворота с калиткой.
– Да, мы ищем «Дунгур», – кивнул я. – Но откуда вы узнали?
– Мне духи сказали: «Иди, тебя люди ищут», я пошел, – просто пояснил он. – И вас тоже духи привели, вы дорогу не знали, но вам надо, духи вам помогли и мне подсказали. Духи всегда сами приведут, если надо. Тебе вот, – он обратился теперь только ко мне, – точно надо… я вижу… тебя духи к шаманизму ведут.
В то время его речи показались мне обычным коммерческим разводиловом. На дворе стояли 1990-е, все зарабатывали как могли, и шаманские общества в Туве были вполне коммерческими предприятиями с твердыми ценами на услуги: поторговавшись, можно было получить скидку или, наоборот, влететь на многократно завышенные цены. Тогда слова о том, что духи ведут меня к шаманизму, я просто пропустил мимо ушей. Сейчас, когда прошло уже много лет, они все чаще кажутся мне пророческими. Ведь каким-то странным образом жизнь всегда сталкивала меня с шаманизмом или его проявлениями.
Началось все с того, что на четвертом курсе университета я пришел работать в Новосибирский краеведческий музей, где впервые увидел шаманские бубны и костюмы начала XX века. К тому времени мои знания о шаманизме не выходили за рамки короткого университетского курса этнографии, зато у меня был друг, который писал про эти бубны диплом и рассказывал о них, словно о живых существах. Он, собственно, и увлек меня подобными предметами, дав старт моему многолетнему увлечению шаманизмом. По его наводке я прочел несколько научно-популярных, а затем и серьезных книг, внимательно изучил шаманскую коллекцию и понял достаточно, чтобы надолго забыть эту тему. Но шаманизм не отпускал. Мне постоянно приходилось обращаться к шаманским коллекциям, в экспедициях я встречался с шаманами, да и в другой работе шаманская тема возникала сама собой. Так случилось, что в 1998 году я стал учеником школы шаманизма в Туве. Я не собирался становиться шаманом – скорее, меня привлекала совершенно уникальная возможность узнать явление изнутри. То, что я увидел и понял за время обучения, в целом не изменило моих представлений о шаманизме, но открывшиеся мне новые знания дали глубокое внутреннее понимание того, как работает шаман и что с ним происходит. Я не стал шаманом, то есть не стал практиковать, но с того времени шаманизм навсегда остался со мной.
Потом были разные экспедиции, встречи с шаманами в Туве, Хакасии, Горном Алтае, Монголии, интересные разговоры, споры с коллегами, знакомство с шаманскими музейными коллекциями, маленькие открытия, научные и популярные статьи, занятия со студентами, публичные лекции. Все это происходило по большей части параллельно с основной работой, как бы случайно вклиниваясь в другие виды деятельности. Так что духи меня вели, а я, как непонятливый неофит, не откликался на призыв, всегда отвлекался на что-то более важное, но постепенно у меня в голове сложилась довольно стройная понятийная система, отвечающая на вопрос «Что такое шаманизм?».
Эта книга – своеобразный ответ шаманским духам в подтверждение того, что я их услышал. В ней я постарался по возможности кратко и системно изложить известные данные о сибирском шаманизме, а также построить простую объяснительную модель этого явления, исходя из моего собственного понимания логики развития религиозных систем доиндустриальных обществ. Естественно, здесь затронуты далеко не все вопросы. Мне пришлось ограничиться только теми, которые я считаю наиболее важными. Для того чтобы раскрыть сущность шаманизма, я попробую представить его структуру и главные отличительные черты, определить его место среди других религиозных воззрений и выделить специфику, обозначить социальные и духовные функции, а также наметить некоторые возможные пути решения тех вопросов, которые обсуждаются исследователями и будут дискутироваться вечно, поскольку однозначных ответов не появится никогда.
Эта книга местами покажется, наверное, не слишком легкой для чтения. Шаманизм представляется мне довольно сложной религиозной системой, и именно как систему его следует рассматривать. Для этого мне придется обратиться к теории, обобщенно описать не всегда очевидные явления и понятия, провести параллели с другими религиозными системами.
P. S. Для нетерпеливых отвечу на главный вопрос сразу. Да, я верю в чудеса, которые творят шаманы. Возможно, сегодняшних научных знаний и существующих описательных моделей недостаточно, чтобы объяснить их, но чудеса случаются, я видел их сам. В них нужно верить.
Тунгусское слово
Европейцы впервые узнали о шаманах от русских путешественников и миссионеров, проникавших за Урал. В XVIII веке это слово прочно вошло в труды путешественников и исследователей. С этого времени появляются подробные описания и первые попытки изучения считавшейся в то время языческой и дьявольской религии. По одной из версий, слово «шаман» происходит от тунгусского «саман», что означает «одержимый», «неистовый». Так тунгусоязычные народы называли своих служителей культа. Понятие «шаман» распространилось так широко, что его стали употреблять повсеместно не только ученые, но и приверженцы шаманизма, хотя у каждого народа, применяющего подобные практики, существует собственное название этой культовой фигуры.
У тунгузов, бурят и некоторых других народов называются священнослужители шаманами, слово же сие значит воздыхающего пустынника и обладателя всех страстей; у телеутов и проч. камами или замами, то есть владыками или пророками; у якут и проч. аюнами и абысами: оба сии слова суть титлы татарских священнослужителей; у самояди тадысами, и так далее{1}.
Одно из самых ранних и при этом очень точное изображение эвенкийского шамана, сделанное с натуры художником Емельяном Корнеевым для книги «Народы России, или Описание обычаев, нравов и костюмов разных народов Российской империи», вышедшей в Париже в 1812 году
Шаманизм как определенная форма религии или культовой практики изначально был известен только в Сибири, однако современные сравнительные религиоведческие исследования свидетельствуют о том, что явление это универсальное, свойственное многим народам мира. По представлению большинства исследователей, шаманизм в широком смысле – как религиозная система и определенное стадиальное явление в культуре народов мира – включает в себя любые религиозные культы, где подразумевается вера в духов и в души, а центральное место в обрядовом действии занимает человек, использующий техники измененного состояния сознания. Такая трактовка означает, что шаманизм практикует большинство северо- и центральноазиатских народов, а кроме того, шаманами можно считать африканских и меланезийских колдунов, магов Южной Америки, знахарей-сновидцев – отправителей культов в Австралии и Юго-Восточной Азии и даже ряд жрецов в культах Полинезии и Центральной Америки, стариков – исполнителей обрядов и предводителей-вождей, выполняющих религиозные функции. Совершенно бесспорным признается также существование шаманизма у индейцев Северной Америки, у народов Скандинавии, а также в Корее и Венгрии. Этот подход предполагает вероятность существования шаманизма и у многих народов древности – скифов, германцев, кельтов и многих других. В итоге шаманизм представляется довольно пестрой религиозной картиной со множеством культовых практик и своеобразным сочетанием элементов самых разных религий и верований, объединенных лишь одним общим признаком – наличием посредника между миром человека и миром духов.
Шаманизм, или шаманство[1], в современных справочниках определяется как одна из ранних форм религии, основанная на вере в существование духов, населяющих окружающий мир, и в особого посредника – шамана, избранного самими духами, обеспечивающего возможность вступления в контакт людей и этих духов, для чего шаман погружается в состояние транса. Это определение отражает внешнюю сторону шаманизма, делая акцент на избранничестве. Близкое к этому определение дается в «Своде этнографических понятий и терминов», где раздел о шаманстве написан крупнейшим российским специалистом Владимиром Николаевичем Басиловым (1937–1998){2}, который даже в названии своей книги выделяет именно эту характеристику{3}. В то же время существует более узкое понимание шаманизма, которое определяет его как религию с присущими только ей характеристиками и признаками и распространенную на конкретной территории – в Северной и Центральной Азии, где она впервые была открыта. В книге я использую материалы именно этих территорий и анализирую признаки классического сибирского шаманизма, что никоим образом не ставит под сомнение универсальность явления.
Шаманизм – тема чрезвычайно популярная. Он изучается специалистами разного профиля достаточно давно, существует огромное количество специальной, популярной и мистической литературы, которая объясняет или по крайней мере рассказывает о нем. Написание сколько-нибудь подробной историографии шаманизма – труд совершенно титанический и в данном случае вряд ли уместный. За почти 300 лет знакомства с этим явлением ему посвящено столько работ, что одно их перечисление составит значительный том. При этом монографии многих авторов содержат внятно изложенные и структурированные обзоры, повторять их не имеет смысла. Я ограничусь тем, что обозначу три существующих сегодня научных подхода к исследованию шаманизма.
Первый восходит к эволюционной школе, он рассматривает шаманизм как особую стадию развития религии вообще, именно эту традицию продолжала советская этнография, и к ней относится приведенное выше определение.
Второй подход весьма близок первому, его существенное отличие в том, что он пытается представить шаманизм как вневременную универсальную мировоззренческую систему – своего рода натурфилософию. Здесь акцент делается не столько на обряде и фигуре шамана, сколько на мировоззрении как на важнейшем компоненте шаманизма.
Третий подход – психологический – напротив, сводит шаманизм к умению отдельных лиц входить в транс или применять в культовых целях техники измененного состояния сознания. Для этого подхода характерно представление, что шаманизм – это не религия с четко установленным набором догм, а лишь метод. В фокусе внимания исследователей – ритуально-обрядовая составляющая шаманизма, техника транса. К этому подходу, в частности, тяготеют бесчисленные адепты современной мистики, видящие в шаманизме лишь спасительную от всех бед магию.
В России шаманизм практиковался народами Сибири и Центральной Азии вплоть до 1930-х годов, пока наряду с остальными религиями не пал жертвой советского антирелигиозного движения. В ходе «расшаманивания» часть шаманов была уничтожена, остальные прекратили свою деятельность или продолжали ее тайно, но в большинстве случаев этническая наследственная традиция была прервана везде, за исключением самых удаленных территорий[2].
В 1990-х годах шаманизм начал восстанавливаться. Для многих представителей коренного населения Сибири он стал одним из маркеров этнической или территориальной идентичности, своеобразным символом вновь осознанной национальной духовности. Сейчас в связи с религиозным возрождением последних десятилетий и ростом этнического самосознания у народов Северной Азии шаманизм переживает бурный подъем. В национальных районах появилось множество приверженцев шаманизма, возрождаются ритуальные практики, о нем много пишут в прессе, а шаманы становятся известными и значимыми людьми в обществе. Шаманизм привлекает все больше последователей из иноэтнической среды, искателей новой духовности и мистиков. Для кого-то это просто модное поветрие, кто-то верит в чудеса и ищет ответы на сложные духовные вопросы, но есть и те, кто специально учится шаманизму. Шаманов становится все больше, они объединяются в сообщества или практикуют отдельно, проводят семинары, мастер-классы, коллективные моления и праздники, принимают клиентов на дому или в офисах (лечебницах).
Тунгусский (эвенкийский) шаман Николай Камбагир в своем облачении перед камланием. 1926 год
Это совершенно новый шаманизм, который многие исследователи называют термином «неошаманизм». Для него характерно книжное знание, специальное обучение или самообразование, личный духовный поиск, ведущий к профессиональной самоидентификации. Часто в беседах с новыми шаманами можно услышать длинные цитаты из специальной этнографической литературы или заметить попытку применить расхожие приемы университетской психологии. Это не значит, что мы имеем дело с шарлатанами, лишенными шаманского дара и уникальных личных психических возможностей. Просто нужно понимать, что это не тот шаманизм, что был до середины XX века. Это новый шаманизм, он другой, он не связан с традиционным укладом и этнической картиной мира, у него новые функции, другие задачи и приемы.
В этой книге речь пойдет о классическом шаманизме, примерно таком, каким он был до 30-х годов XX века, с некоторыми примерами из современной практики.
