Андрей Сергеевич Терехов
И сиянье луны навевает мне сны
Серебристые капельки гремят по саксофону; мелодия булькает и сипит.
– Вижу, – отвечает Сперо. – Ты очень талантливая звездочка.
Солнышки и раньше обращались к нему, и, следуя наставлениям старших, мальчик обычно не отвечает. Но сейчас он устал, он голоден и продрог. И последнее время Сперо все чаще снится зеленый лягушонок, чистенький веселый лягушонок, которого нет.
– Но остальные жалуются, что плакали еще больше, – продолжает Сперо. – Правда-правда. Если я не возьму слезки, то я не поем завтра, и не куплю радужного щербета. Я так давно не кушал радужного щербета. Знаешь, каково это?
Тут надо признать, что, как и все мальчишки (и не только), Сперо очень-очень любит радужный (и не только) щербет.
– Конечно, я знаю, каково это. Я тоже раньше была человеком, и у меня была доченька, а я так по ней скучаю. Ой, сейчас расплачусь… Хнык! Хнык-хнык… Хнык? Нет, вот видишь, ты все равно не получишь много слезок, потому что я очень устала, – убеждает звездочка. – Лучше выполни мою просьбу.
– Какую? – спрашивает Сперо, ибо саксофон заполнился водой, и поход, как ни крути, выходит неудачный. Либо идти домой ни с чем, либо скучать вместе с солнышками по небу.
– Когда я падала, один травник из Пустолесья загадал желание. Он захотел замок. Или дворец? Погоди, я записывала. Или домик на горе? Ой, да, точно, замок. Ты знаешь, звездочки не умеют исполнять желания. Это люди умеют, а не звездочки, но люди не стараются. Вот если бы ты исполнил это желание для меня, я бы очень обрадовалась и подарила бы тебе свою улыбочку.
Сперо хмурится. Хотя он мальчик смышленый, но, что делать с этой штукой, не понимает.
– Зачем мне улыбочка? Я не продам ее и не получу денег, и не куплю ни хлеба, ни радужного щербета. И как я исполню желание? Я же не волшебник. Я только лишь мальчик. Нет, зачем она мне? Вот если бы ты дала мне больше слезок…
– Но у тебя будет улыбочка, которой ни у кого больше нет. У меня красивая улыбочка.
– Лучше бы ты бы могла, – Сперо смущается, – могла бы вернуть моего лягушонка.
– Как старые долги?
– Нет, он лягушонок, он упрыгал за луной.
– Как мячик?
– Нет, как камушки прыгают в пропасть.
– Нет, наверное, не могу, – звездочка вздыхает. – Но моя улыбочка светит очень ярко. Вдруг твой лягушонок заметит ее и вернется обратно?
– Как-то это сомнительно. Это же улыбочка, а не газовый фонарь, – справедливо возражает мальчик.
Мы, конечно, понимаем сомнения Сперо. Понимаем, почему он молча возвращается домой и кладет на место свою трубу, печальную, как и ее музыка. Понимаем, почему мальчику опять снится зеленый лягушонок, который скачет все дальше и дальше, туда, за горизонт, за моря и вулканы, за светлые пароходики и рассвет, туда, где Сперо никогда не побывать. Одного мы до сих пор не поймем – почему утром мальчик уходит в Пустолесье.
