Андрей Рин
Жажда
ЖАЖДА.
Индикатор дверного замка горит красным цветом. Красный цвет, цвет крови. Эти ублюдки из Комитета Реабилитации Миротворец, вновь меня изолировали, ибо я и такие, как я представляем собой угрозу для общества. Чёртовы умники, да сожри их астероидный червь, мы же для них отвоёвывали дальний космос. Раньше нас уважали, служить в Галактическом Легионе, было честью. Мы же первопроходцы, открыватели-колонисты, да, что там говорить конкистадоры межзвёздного пространства. Прилетим на планету, наведём там шороха, возьмём, что захотим, нам позволено всё. А потом уже, за нами следуют фермеры, строители, шахтёры и торгаши. Да были времена, когда закон силы стоял во главе всего, пока мы не встретили их – ксеонитов в звёздной системе Лао.
Ксеониты – гуманоидная раса, внешне очень похожи на земных жителей Японии, Китая и Кореи. Да и жизненная тенденция у них схожа с буддизмом, существовать в мире и гармонии с самим собой и со всеми. Для них божество это их планета. Она даёт им кров и пищу, даёт жизнь и отбирает её.
Да, поглотит этих ксеонитов бездна чёрной дыры, странности стали происходить уже на подлёте к планете. Перед высадкой на любую планету по уставу Легиона производилась орбитальная бомбардировка, так называемый упреждающий удар перед выбросом десанта. Но в этот раз это не произошло. Всё пошло вопреки здравого смысла и неписаных законов вечной войны. Высадились на планету, встретили аборигенов, но вопреки инсктинтам палец отказался нажимать спуск НМ (нейтронный молекулятор, грозное оружие расщепляющие всё живое на молекулы и атомы), да этот зуд в башке не давал покоя, мысли путались и превращались в кашу от запахов местных растений. Мы стояли, как идиоты и улыбались. Жажда убивать, жажда крови отошла на задний план. Но я знаю, она была где-то внутри, не даром на учебном центре Галактического Легиона красуется надпись «Рождённые убивать». В этот раз мы улетели не с чем. Не отработали стандартный план колонизации, запугивание или полное уничтожение аборигенов. Первое тактическое поражение в копилку Легиона. Тогда из нас никто не знал, что это первое и окончательное наше поражение…
Космическая каратица, затем на Лао прибыла исследовательская группа яйце головых умников. Стали изучать и выяснили. Ксеониты отличаются от нас землян тем, что у них полностью отсутствуют голосовые связки и по своей природе они не могут воспроизводить какие- либо звуки. Общаются они между собой и окружающим миром с помощью прикосновений. Биополя, аура, считывание эмоционального настроение, передача своих эмоций посредством передачи биотоков. Да от всего этого плавятся мозги в солнечном кольце. Но самое главное, выяснилось, что ксеониты не единственная живая форма на планете. Оказывается, местные растения представляют собой не гуманоидную разумную расу элор. Неважно дерево, куст, цветок или трава – имя одно Элор. Элоры общаются с помощью запахов и ароматов. Конечно, непонятно кто доминирует на планете элоры или ксеониты. Скорее всего они друг друга дополняют. Моё призвание война, а не научные изыскания. Элоры нас и уничтожили, Галактический Легион расформирован и перестал существовать за ненадобностью. Кто-то из умников выяснил особое свойство этих чёртовых растений, способность подавлять агрессию. Так появилась новая структура Миротворец. Человечество вступило в новую эру – эру без войн. Теперь, на вновь открытую планету завозились семена элоров. Из-за своей неприхотливости они быстро принимались и разрастались. Не надо насилия и убийств, кругом царит любовь и дружелюбие. Как от всего этого меня тошнит. Мигающий красный цвет «режет» мне вены. Кровь в жилах вскипает. Пора на войну, пора убивать, пора окунуться в море крови. Это моё лекарство.
Взгляд останавливается на горшочке с элором, который стоит на прикроватной тумбе. Этот уродец вымахал на целых полметра, большой жёлтый цветок поник. Я эту дрянь уже два месяца не поливал. Тридцать три предупреждения и штрафов от Миротворца были мной игнорированы. Плевать, на всё плевать. Я хватаю керамический горшок с растением.
– Ну, что, маленький ублюдок, пришло время распрощаться, – со злорадным вожделением произношу я.
Горшок летит и разбивается об железную дверь. Керамический осколок от горшка пролетает в миллиметре от уха, комья земли разлетаются шрапнелью по всей комнате, в нос ударяет запах тухлого яйца. Небольшое чувство торжества зарождается в нутрии, но этого мало, для них здравый смысл заключается в мире, для меня, же в насилии.
Холодным светом загорается экран комьюните-визора. На меня с той стороны смотрит миловидная золотоволосая куколка. Хлопает своими большими карими глазами и улыбается пухлыми губками. Вот бы уединиться с этой сучкой где-нибудь в тёмном чреве десантного корабля.
– Господин Рэдли, я ваш куратор Маноби. Можете звать меня просто Дже, – грудным голосом проворковала девушка с экрана, – За два предыдущих месяца ваше состояние ухудшилось. Вами игнорировано сто двадцать предупреждений, сумма ваших штрафов составляет две тысячи триста сэдов. Пятнадцать раз нарушены нормы общественного поведения. Один инцидент особой тяжести, нанесение физического ущерба. Плюс сегодняшний день, уровень вашей агрессии зашкаливает, вы дошли до убийства.
Дже многозначительно скосила взгляд на разбитый горшок с элором.
– Мы вынуждены применить особые меры. Вам требуется интенсивная терапия. Извините, сейчас вам будет немного больно, вы заснёте, наши сотрудники доставят вас на Вальхаллу. Срок пребывания ограничен 72 часами.
Экран меркнет рябью помех. Боль скручивает тело в узел. В глазах темнеет, сознание меркнет. Индикатор блокировки дверного замка мерцает красным цветом. Красный цвет, цвет крови.
Вальхалла! Вальхалла! Вальхалла…
***
Резко включается свет. Я открываю глаза. Где я? Кровь бурлящим потоком устремляется по онемевшим конечностям, возвращая в них подвижность и жизнь.
– Жизненные функции в норме. Время до посадки составляет 35 минут. Высадка в секторе D-24g – проскрежетал бездушный механический голос.
Ах, да. Я в десантной капсуле. Высадка на Вальхаллу. Когда-то эта планета была учебным полигоном Легиона. Планета разделена на три климатических сектора. Первый сектор, крутые и высокие с заснеженными вершинами горные районы, где ночью температура опускается до минус шестидесяти градусов Цельсия, а днём поднимается не выше плюс пяти. Второй сектор, бескрайняя мёртвая пустыня, если бы реально существовал бы ад, то его место нахождения точно в этой пустыне. Весело жарится на большой песчаной сковороде в собственном соку. В своё время мы так и прозвали данный сектор «Сковорода».
Третий сектор, как раз место посадки, представляет собой непроходимые джунгли с болотами и частыми дождями. И это неплохо, что эти сволочи, в этот раз решили вновь меня высадить в данный сектор. Тебе явно фартит, Константин Рэдли. В прошлый раз я оставил там схрон с оружием. Это увеличит шанс на выживание. По правилам разрешается использовать только огнестрельное оружие и холодное, нетроно-молекулярное и лазерное под запретом, за этим следят Охотники. Существуют они на самом деле или они всего лишь миф, ни кто не знает. Я знаю лишь одно, что Вальхалла единственная планета, где не прижились элоры. Здесь я чувствую себя свободным. Да мне вновь предстоит сойтись в смертельной схватке с местными обитателями и такими, как я.
– До посадки 10 минут. Загляните в арсенал, – отвлёк меня от собственных мыслей, вновь механический голос.
Выдвинулась панель из стены напротив. В зеленоватом мерцании силового поля завис темно-серый тубус. Я протягиваю руку в поле, хватаюсь за тубус. Опознавательный луч пробегает по мне с головы до пят, считывая параметры. С тихим пшиком тубус раскалывается на мелкие одинаковые осколки, которые зависают в воздухе. В руке нож модификации «Апач», мой именной нож.
– Ну, здравствуй старый друг. Соскучился по крови, я тоже, – нежно улыбаясь, говорю я, просовывая кисть руки в темляк и фиксируя нож на запястье.
Небольшой толчок. Вот и всё приземлились. Дверь капсулы открывается, внутрь проникает какофония звуков вместе с тягучим почти липким туманом. Высадка. Нога ступает на чуть мягкую и влажную почву планеты. Да, теперь я охотник или дичь. Пригибаюсь к земле, привычным жестом произвожу манипуляции на рукоятке ножа. Темляк туже затягивается на запястье, лёгкое покалывание. В левом глазе высвечивается надпись: «Синхронизация произведена».
– Отлично. Карта. Схрон. – шепчу я.
«До объекта 300 метров. Направление юго-западое.»
Это явно мой день. Фартит. Только вопрос, на долго ли? Пригибаясь к земле, бесшумной змеёй я исчез в едком тумане. Через пару минут я стоял возле схрона и с интересом рассматривал дерево кфуто, где он располагался.
Кфуто чем-то похожа на земной баобаб, но в десятки раз массивнее, так называемого земного собрата. Его особенность заключается в том, что оно внутри абсолютно полое. Но имеет очень крепкую кору, за счёт чего и держит свою массу. Кору кфуто можно взять только автогеном, чем мы и пользовались в своё время. Превращая дерево в настоящие крепости, выдерживающие попадание артиллерийского снаряда.
– Ублюдочная крыса, мне то что оставил, – раздосадовано произнёс я, разглядывая свежие царапины на дверце моей «сокровищницы».
Явно здесь кто-то недавно был. Вот и первая жертва. Далеко он уйти не мог, тут сплошные болота. Проверим, может, что оставила мне эта крыса. Я осмотрелся по сторонам, в поисках сподручных средств, чем можно вскрыть схрон. Не исключено, что меня ждёт смертельный сюрприз от незваного визитёра.
Решение пришло мгновенно. Я отрезал ножом десять метров лианы обвивающей ствол кфуто. Заметив неподалёку колючий кустарник резет, я поспешил к нему. Соблюдая все меры предосторожности, я отделил от кустарника полуметровый шип. Шипы резет, при сильном физическом воздействии выделяют сок, который по свойствам своим является сильнейшей кислотой, разъедающей любую броню, что ж тогда говорить о человеческой плоти.
Иногда полезно знать свойства флоры планеты нахождения, работу головой ни кто не отменял. Из шипа и лианы я сделал импровизированный гарпун. Отойдя на нужное расстояние, я метнул своё орудие. Шип вошёл в кору кфуто, повалил дым, химическая реакция пошла. Несколько минут, кислота выделилась, остыла и застыла, образовав сверхпрочный сварной шов. Теперь, дёрни за верёвочку, дверь и откроется. Спрятавшись за поваленный ствол, я дёрнул. И не зря спрятался. Надо мной, что-то со свистом пролетело в туман. Сзади раздался посмертный крик кого-то из представителей местной фауны.