Чевенгур – Андрей Платонов

Сказать, что я прочитал «Чевенгур» и целиком его понял – значит солгать. О романе советского классика до сих пор пишут статьи и диссертации, над его творчеством ломают головы литературоведы и филологи, а писатели черпают из его прозы вдохновение. Концентрация философии, эмблематики и прямолинейной идейности в «Чевенгуре» просто зашкаливает. Что ни страница, то очередная остановка на подумать. Но и тяжелым роман не назовешь – подача Платонова стройна и привлекательна, а стиль речи хоть и довольно необычный, но все же легко усваиваемый почти что любым читателем. Трудность при чтении Платонова всего лишь одна – надо все время оставаться в фокусе.События романа берут начало в дореволюционной России. Платонов показывает нам непростую судьбу сироты Саши Дванова, чей отец так жаждал узнать, что там за завесой смерти, что не вытерпел и утопился. Саша парень добрый, возможно, даже слегка блаженный. Его мотает по жизни, бросает из рук в руки, и в итоге он оказывается членом коммунистической партии, которая с распростертыми объятиями принимает Сашу в свои ряды. Новообращенный коммунист получает ответственное задание: отправиться в путешествие по губернии в поисках коммунизма, рожденного в естественной среде обитания. По пути Саша знакомится с товарищем Копенкиным – карикатурным персонажем, являющимся прямой отсылкой к Дон Кихоту. Он, как и его испанский коллега, путешествует на лошади с громким именем Пролетарская сила и воздыхает по советской версии Дульсинеи – Розе Люксембург.Партийная миссия заводит товарищей в разные поселки и деревни, каждая из которых демонстрирует одно из существовавших в то время политических течений, например, анархизм. Выглядят жители российских глубинок весьма своеобразно, чего стоит один только коммунист-скитник, забаррикадировавшийся у себя в хате с грудой разряженных гранат и рыцарскими доспехами, не снимаемыми им ни под каким предлогом. Описание губернии и ее жителей чем-то напоминает Шир Толкиена, правда, не с дружелюбными хоббитами, а пустоголовыми крестьянами, чья глупость сопровождается следующими умозаключениями автора: «Он видел в жизни, что глупые и несчастные добрее умных и более способны изменить свою жизнь к свободе и счастью».В итоге путешественники вновь оказываются в городе, где докладывают начальству об увиденном. После завершения первой сюжетной линии, наши герои разными путями попадают в чудный коммунистический топоним – Чевенгур. Его жители утверждают, что коммунизм они уже давно построили, расстреляв не только тела всех буржуев, но и их души: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа».Но с прибытием Копенкина и Дванова возникают новые сомнения и вопросы по поводу чевенгуровского коммунизма: точно ли они его построили и что такое вообще коммунизм? Эта часть текста носит исключительно философский характер и практически лишена событийной наполненности, что нисколько не понижает градус читательской вовлеченности.Как вы уже имели возможность понять, говорить о том, что такое «Чевенгур», и как его понимать, – я не могу и не буду. Это совершенно субъективная работа, которая от каждого берет по способностям и дает по труду. Объективно сказать можно только одно – «Чевенгур» написан потрясающе красивым, совершенно неподражаемым языком, на непростые и вечно насущные темы: социального строя и смысла человеческой жизни.Посоветовать роман я, конечно, могу, но то, как каждый из читателей его воспримет, не поддается никаким прогнозам. Платонов настолько хорош, что даже однозначного ответа на вопрос: «поддерживает автор текста коммунизм или нет?» – вы не получите. А как всем нам хорошо известно – чем больше у литературного произведения интерпретаций, тем оно лучше, а потому работа Платонова совершенно справедливо занимает свое место в списке сильнейших и наиболее значимых трудов советской литературы.

Читала и терпела, а сейчас пишу и боюсь. Да, Платонова считают своеобразным и разным писателем на большого любителя. Понимаю и ощущаю то же самое, ибо от рассказа к рассказу он вызывал во мне разные и часто противоположные чувства. И скажу больше – даже в этом романе, который многие считают центральным в творчестве писателя, моё мнение менялось от восторга до желания бросить чтение. Однако, я справилась и осталось высказать свою, быть может, неверную точку зрения, но личное восприятие – это первое, что важно в художественной, а не научной литературе, ибо от писателя посыл, а от нас прочтение…На мой взгляд, в романе описан самый настоящий постапокалипсис, случившийся со страной после революции. Придуманный строй под названием коммунизм неплохо был описан создателями на бумаге, но никак не находился людьми в реальном городе Чевенгуре. Странным, весьма своеобразным языком, вложенным в уста пустоголовых необразованных крестьян, автор высказывал свои взгляды на весь абсурд, происходящий в этом Богом забытом городе, где вручную переносили дома, сады, питались кореньями, считая труд продуктом буржуазии, ибо он приносил разъединяющую людей материальную пользу, которая по задумке должна была происходить лишь от общения и согревания друг друга теплом тел и взаимной заботы. Они ждали благодатной и производительной энергии от солнца, сбивались в стаи, искали счастья и не понимали, что чувствуют, чем питаются и чего хотят, превращаясь в нищих бродяг, которые не знали чем заняться, кого любить, довольствуясь лишь одной мыслью о якобы наступившем коммунизме."Его международное лицо не выражало сейчас ясного чувства, кроме того, нельзя было представить его происхождения – был ли он из батраков или из профессоров, – черты его личности уже стёрлись о революцию". Таковыми должны были быть люди, чтобы не отличаться, не выделяться, ничего не желать себе лично и желательно не болеть, ибо «больной человек – это равнодушный контрреволюционер», с которым непонятно, что делать в свете новой коммунистической зари. Это вкратце, ибо роман нужно изучать, делая постоянные паузы и обдумывать завуалированную философию Платонова, описавшего этот жуткий кошмар, случившийся от действия тех, кто «очень рано начали действовать, мало поняв».Я могу ошибаться, но то что Платонов саркастически высмеивал коммунизм, как утопию, рождённую в человеческом уме, для меня очевидно. Оттого так сгустил тучи, гиперболизировав происходящий абсурд, который вызывает у читателя чувство тошноты, брезгливости и ужаса, что показывают многочисленные отзывы о романе, которые не могут вместить в себя всё то, что скрыто в книге. И даже его манера изложения, когда он переходил на описание этого города, будто специально приобретала форму, напоминающую мне речь человека не образованного, но о чём-то догадывающегося… «Чевенгур» нужно разбирать на цитаты и писать статьи, с подробным разбором чуть ли не каждого абзаца. Другое дело, что я, например, не хочу их читать, ибо я и так понимаю эту гнусную идеологию и её неуместность в реальной жизни и человеческой природе, и лишнее погружение в эту тему не приносит удовольствия.Я стойко прошла через испытание под названием «Чевенгур» и желаю только одного – поскорее забыть эту книгу с её вывернутым языком и освободится от того описанного, что когда-то было вполне настоящим. И мне не жалко историю, которая «грустна, потому что она на время и знает, что её забудут». Ну а те, кто её творят, придумывая разные утопии, должны читать подобные книги, прежде чем писать руководства к действию всего человечества, чтобы прочитать и вспомнить, к чему могут привести их неумелые придумки. Так что, прощай Чевенгур – город чужой несбывшейся мечты, надеюсь не встретиться с тобой в реальности.

Кажется, «Чевенгур» – вторая книга, которую я прочитал у Платонова (первой, определенно, был «Котлован»). Так что я уже был влюблен в странности его синтаксических конструкций и чудаковатых персонажей, в их абсолютно вывернутую, но по-своему абсолютно верную манеру мыслить.«Папка, я скоро к тебе умру», – говорит Сашка Дванов, уходя из родной деревни.Дванов – очередной платоновский правдоискатель, которому предстоит встретиться с познанием жизни через механизмы (очень платоновская черта, ибо он сам был инженером) и коммунизмом (и коммунистом, кстати, тоже. Чему бы н(в)ас ни учили в школе, Платонов оставался идейным коммунистом до самой смерти и так и не сдал партбилет, несмотря ни на какие трагические события, а их на долю Платонова хватило).И сам Чевенгур – вывернутая коммунистическая утопия, обреченная на поражение, ибо в ней нет чего-то самого важного. И никакая это не антикоммунистическая пародия, наоборот – предостережение стране, которая, по мнению автора, пошла не по тому пути, исказив идеалы учения, столь важного для писателя. В общем-то, Чевенгур – это и есть Рай на земле, конец истории. Тот самый Рай, о котором грезят многие, но который, по сути, мертв, ибо лишен всякой полезной деятельности, что для Платонова невыносимо.