bannerbannerbanner
Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

Андрей Орлов
Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

Полная версия

От автора

В этой книге я попытался рассказать о событиях, предшествовавших одному из самых трагических эпизодов новейшей российской истории – ожесточенному противостоянию Парламента и Президента, завершившемуся расстрелом Белого дома в октябре 1993 года. В начале 1990-х годов происходил мучительный процесс становления новых форм государственности на фоне распада СССР, катастрофического развала экономики и деградации морали, что привело к всплеску криминала и коррупции, которые пытались занять ключевые позиции во властных структурах. Этому противостояли органы безопасности, в течение уже нескольких лет сами подвергавшиеся нападкам радикалов всех мастей, измученные реорганизациями и утратой престижа чекистской профессии. Но как это всегда бывает в истории, в этот сложный период нашлось немало людей, несмотря ни на что, самоотверженно выполняющих свой долг, зачастую с риском для жизни решающих задачи по обеспечению безопасности государства, не пасующих перед угрозами и не рассчитывающих на награды.

Сотрудники Министерства безопасности и Администрации Президента Российской Федерации делали все возможное, чтобы не дать организованной преступности, праворадикальным группировкам и представителям иностранных спецслужб реализовать их преступные замыслы. Поскольку тайная война с криминалом зачастую не оставляет документальных свидетельств, некоторые сюжеты были подвергнуты авторской реконструкции и базируются на моем личном восприятии и опыте, как одного из участников описываемых событий. Наряду с реальными действующими лицами, часть имен и фамилий которых мне пришлось изменить, в повествовании присутствуют собирательные образы, а отдельные фрагменты происходящего имеют иносказательный смысл. В книге приводятся выдержки из подлинных документов того времени, воспоминаний участников и публикаций в средствах массовой информации, позволяющие почувствовать дух эпохи.

Обращаясь к сложной и полной противоречий обстановке 1993 года, я посчитал необходимым спустя два десятка лет рассказать об отдельных эпизодах, в которых довелось участвовать мне и моим коллегам по работе и службе. Ведь именно тогда закладывались основы противодействия нарастающей волне коррупции, преодоление которой и в наши дни является приоритетной задачей государства и общества. О том, насколько интересным и убедительным получился мой рассказ, судить вам, читатель. Я же старался быть непредвзятым, честным и искренним.

А.Орлов

13 марта 1993 года, суббота, день.

Москва. Кремль. 1-й корпус, второй этаж.

Кабинет руководителя Администрации Президента

– Перед вами стоит очень важная задача. Первое – это прекратить наконец утечку информации из Кремля и со Старой площади. То, что происходит сейчас, не лезет ни в какие ворота. У меня такое ощущение, что здесь появились люди, которые передают служебные сведения на сторону… Или просто их продают… Надо что-то делать… И добиться того, чтобы в Администрации Президента и в Аппарате Правительства с этим был порядок. И второе. Это – коррупция. Есть информация, что некоторые чиновники берут взятки, за деньги лоббируют на самом высоком уровне правительственные решения… Вы должны докладывать мне лично, а я буду докладывать Борису Николаевичу о таких фактах. Вы меня понимаете, Андрей Петрович?

Филатов[1] испытующим взглядом посмотрел на сидящего перед ним Орлова. Тот молча кивнул.

– Если вы получите информацию о… высших должностных лицах… но, только достоверную… то мы вместе с вами… или вы один будете докладывать непосредственно Президенту. Я это согласовал с Борисом Николаевичем… Вам все понятно?

Орлов серьезно посмотрел на руководителя Администрации Президента и, едва скрывая волнение, ответил:

– Да, Сергей Александрович, мне все понятно.

– Тогда запишите мой прямой телефон… Да, и на дачу… Вы можете мне звонить в любое время суток, и, если у вас будет срочное дело, я вас сразу приму. Включайтесь быстрее в работу. Время для раскачки у нас нет. Письмо о прикомандировании я подпишу сегодня же.

– Все ясно. Я готов приступить к работе на следующей неделе. Обещаю вам, Сергей Александрович, что приложу все силы, чтобы качественно решать задачи, о которых вы сказали, – как мог, проникновеннее произнес Орлов заранее заготовленную фразу, но, почувствовав ее банальность, смутился.

Филатов только поморщился и сухо сказал:

– Давайте, работайте. Надо помочь Президенту.

Разговор был окончен и Орлов, пожав протянутую руководителем администрации руку, вышел из кабинета. С начала беседы с одним из самых могущественных людей в государстве прошло каких-нибудь двадцать пять минут. А всего лишь час назад, сдерживая внутреннюю дрожь, он входил в широкий дверной проем в стене рядом со Спасской башней Кремля, предъявив офицеру охраны свое удостоверение.

СТАТЬЯ: «Поступающая в Администрацию Президента информация позволяет сделать вывод о том, что коррупция в России превращается в общегосударственную политическую проблему. Оказались под угрозой экономические реформы и демократические преобразования.

Коррупция пронизала все уровни госаппарата, включая самые верхние. Тревожит распространение этого явления среди работников правоохранительных органов. Фактически есть признаки того, что в определенных сферах реальная власть переходит к параллельной системе управления на криминальной основе. И в этом смысле государство может стать неуправляемым…» (Статья С.А. Филатова, в 1993–1996 годах – руководителя Администрации Президента. «Независимая газета», 24 марта 1993 года).

Чем ближе Орлов подходил к главному угловому подъезду известного кремлевского трехэтажного здания с зеленым куполом, тем все большее волнение охватывало его. Как-то так получилось, что до сих пор ему доводилось попадать в этот дом только через подъезд с тыльной стороны здания у Кремлевской стены. А теперь ему вдруг сказали, что он должен войти в святая святых российской власти через те самые двери, которые по меньшей мере два раза в день минует сам Президент.

Главный вход кремлевского дома, когда-то давно называвшегося Сенатом, затем зданием Правительства, а теперь именуемого просто первым корпусом, выглядел довольно скромно и, как казалось Орлову, не отличался особыми архитектурными достоинствами – несколько ступенек, образующих крыльцо с миниатюрным резным металлическим навесом, полукруглая арка с массивными дверями, расположенная чуть выше ниша, в углублении которой виднелись окна, завешанные белыми шторками, покрытые желтой краской стены со слегка нависающим карнизом. В общем, обычный старинный московский дом, построенный в классическом стиле. Не более того.

Неподалеку от углового подъезда, чуть в стороне, стояли две черные «Волги» с правительственными номерами. За тонированными стеклами угадывались силуэты водителей или, быть может, охранников. День был солнечный, но довольно прохладный. На свободном пространстве площади чувствовалось дуновение холодного ветра, от которого Андрей даже немного поежился.

«Вот ведь, середина марта, а холодно, как зимой», – это последнее, о чем он подумал, прежде чем взялся за бронзовую ручку входной двери.

Орлов предъявил прапорщику охраны служебное удостоверение, которое тот долго изучал, будто пытаясь уличить посетителя в подделке или ином злом умысле. Потом долгим испытующим взглядом он посмотрел на Орлова, наверное, мысленно сличая его лицо с фотографией на удостоверении, и молча вернул документ, снисходительно буркнув:

– Проходите.

Прямо виднелась парадная лестница, покрытая темно-красным ковром. Ее ступени уходили вверх, создавая ощущение торжественности и парадности.

«Наверное, по ней и ходит Президент», – подумал Орлов. Но памятуя о том, что ему сказали подняться на второй этаж на лифте, повернул направо и через несколько ступенек оказался перед лифтовой дверью, которая неожиданно тут же раскрылась и из нее вышел высокий мужчина с густой шевелюрой темных волос. На нем был надет аккуратный серый костюм с еле заметными серебристыми полосками и белая рубашка с бордовым галстуком. В руке он держал толстую черную кожаную папку.

– Здравствуйте! – сказал Орлов, сразу узнав многократно мелькающего по телевизору первого вице-премьера.

Но тот скользнул безразличным взглядом по незнакомому лицу, ничего не ответил, а только едва заметно кивнул. Впрочем, Орлов не был уверен в этом. Может быть, ему только показалось, что заместитель главы правительства ответил на его приветствие.

Кабинет он нашел довольно быстро, немного пройдя по светлому коридору чуть вперед и прочитав на дверной табличке: «Филатов С.А.». Да, ему было нужно именно сюда, в этот один из самых важных кремлевских кабинетов, который занимал руководитель Администрации Президента Сергей Александрович Филатов, в начале 1993 года, может быть, самый влиятельный человек в окружении Ельцина.

Приемная была очень большой, можно сказать громадной. Три окна делали ее светлой и просторной. Рядом с массивной дверью в кабинет Филатова стоял стол секретаря, неподалеку от него множительный аппарат, тумбочки с какими-то бумагами и канцелярскими предметами, вдоль стен – диван, несколько тяжелых стульев, затянутых черной кожей, пара шкафов «кремлевского» типа, металлический сейф. В центре холла, нисколько не делая его узким, возвышался круглый полированный стол с аляповатой вазой, из которой торчали стебли какого-то засушенного растения. Широкие подоконники были сплошь завалены бумагами, подшивками газет, пачками толстых справочников. Там же стояла кофеварка, высокий термос с удлиненным носиком, чайная посуда на пластмассовом подносе, несколько бутылок минеральной воды. Справа, напротив двери, ведущей в кабинет Филатова, виднелась приоткрытая дверь в смежную комнату, в которой, наверное, сидели помощники или референты.

 

Казалось, на вошедшего Орлова никто особенно не обратил внимания. Только светловолосый парень, сидящий за столиком рядом с входной дверью, оторвавшись от чтения какой-то книги, вопросительно поднял на Андрея глаза.

«Прикрепленный», – догадался Орлов. Так называются сотрудники Службы охраны, отвечающие за безопасность высших руководителей государства, проще говоря – телохранители.

Миловидная женщина средних лет о чем-то говорила по телефону, одновременно стуча пальцами по клавиатуре компьютера и поглядывая на экран монитора.

– Нет, нет, нет! Сергей Александрович сегодня занят! Принять не может! У него расписано все до двадцати двух часов! – громко возражала в трубку секретарша. – Еще раз говорю: я записала ваш звонок! Может быть, может быть! Позвоните завтра во второй половине дня! Всего хорошего!

Она положила трубку на один из многочисленных аппаратов, стоящих на боковом столике, и сосредоточенно стала смотреть на экран монитора, по-видимому, пытаясь уточнить для себя что-то в распорядке дня своего руководителя.

– Добрый день, – Орлов постарался как можно более любезно обратиться к секретарше.

– Здравствуйте, – сухо ответила та, не отрываясь от компьютера.

– Я… – начал Андрей. – Меня пригласили на беседу.

– Ваша фамилия? – секретарша наконец оторвалась от своего занятия и посмотрела на него. – Вы Орлов?

– Да! – несколько удивленно, но с каким-то облегчением ответил Андрей. – Мне назначено на три часа.

– Посидите! Сергей Александрович освободится, и вас пригласит! Вон там за столиком, – она кивнула головой в сторону круглого стола с вазой, за которым уже сидел грузный мужчина и сосредоточенно «изучал» газету.

Орлов тоже присел за стол, взял в руки яркий журнал. Затем мельком взглянул на часы. Было пять минут четвертого. Андрей вдруг почувствовал, что уже совершенно не волнуется в ожидании встречи с Филатовым. То ли обыденная обстановка приемной сняла напряжение, то ли взяла верх привычка спокойно реагировать на незнакомую ситуацию, чтобы не допустить какой-либо оплошности.

«Прикрепленный», о чем-то тихо переговорив с секретаршей, подошел к Орлову.

– Вы из МБ? – спросил он, понизив голос.

– Да, – ответил Андрей.

– Хорошо, – парень кивнул, снова уселся за столик и продолжил прерванное чтение книги. Видно, удостоверившись в чем-то, он теперь уже совершенно не обращал внимания на нового посетителя. Дело в том, что аббревиатурой «МБ» обозначалось Министерство безопасности, которым именовались остатки ликвидированного более года назад КГБ СССР.

Подполковник Орлов был заместителем начальника Оперативного управления этого министерства. В очередной раз судьба ставила его перед сложным решением, когда, кажется, сам случай определял за него, как дальше ему жить и работать. Он шел на разговор с руководителем Администрации Президента страны, уже зная, что на него пал совершенно неожиданный выбор. И этот выбор должен был круто изменить ставшую уже привычной обстановку. Правда, тогда Андрей даже не мог себе представить, что ждет его в ближайшем будущем, что тем мартовским днем начнется новый отсчет событий не только в его служебной карьере, но и в самой жизни. Для сорокадвухлетнего офицера контрразведки наступал этап биографии, которым он мог бы впоследствии гордиться или которого должен был бы стыдиться всю последующую жизнь. Ранней весной 1993 года он этого не мог знать, как не мог знать никто, что ждет страну через каких-нибудь полгода.

* * *

В первом корпусе Кремля Орлов бывал неоднократно. Начиная с прошлой весны он в течение нескольких месяцев почти каждодневно приезжал сюда на совещания, которые проводил секретарь Совета безопасности Юрий Владимирович Скоков[2]. Тогда все произошло также совершенно неожиданно. Орлова, который уже около двух месяцев осваивал новую должность заместителя начальника управления, в конце апреля вдруг вызвал к себе министр безопасности Баранников[3].

От этой встречи Андрей не ждал для себя ничего хорошего. Прежде всего потому, что министру, конечно же, было известно о том, что Орлов, будучи помощником его предшественника, играл не последнюю роль в противодействии объединению органов госбезопасности и внутренних дел. Задуманная тогда Баранниковым авантюра – собрать под одной крышей чекистов и милиционеров – закончилась, как известно, неудачей, и амбициозному генералу армии оставалось только одно – возглавить самому оставшееся самостоятельным ведомство. Пользуясь безграничным доверием Президента, он чувствовал себя в кресле министра довольно уверенно и потихоньку начал подтягивать в Министерство безопасности своих людей, а также перекраивать на свой лад структуру министерства.

– Садись, – небрежно протянув руку вошедшему тогда в кабинет Орлову, буркнул Баранников. – Мне тебя представляют как способного работника. Я вынужден доверять мнению тех, кто тебя порекомендовал… Но…

Он замолчал, как-то по-недоброму глядя на Орлова. Слух Андрея резануло фамильярно-пренебрежительное «ты», которое не имело ничего общего с доверительностью или снисходительной доброжелательностью начальника к своему подчиненному.

– В общем, будешь работать у Скокова. Столько, сколько нужно. Надо ему помочь создать Совет безопасности. Там будут еще люди из МВД, из разведки, МИДа, Министерства обороны. Дело очень ответственное. Никого к нему подключать нельзя. Все делать будешь только сам. – Тут Баранников как-то особенно посмотрел на Андрея и, выдержав паузу, продолжил: – Будешь докладывать мне лично все, что будет серьезное. Понял? – И, не дожидаясь ответа, протянул руку и сказал: – Иди!

– Все понял, Виктор Павлович! – четко выговаривая слова, ответил Орлов. Потом, будто, вспомнив о чем-то, спросил: – А как же управление?

– Что? А от должности тебя никто не освобождал. Это тебе общественная нагрузка. Понял?

– Да. Разрешите идти?

– Иди!

– Есть!

Орлов повернулся почти так, как когда-то его учили в Добельской сержантской школе, и вышел из кабинета.

ИНФОРМАЦИЯ: «Я всего три раза встречался с Баранниковым. Но первая встреча запомнилась больше всего. Она состоялась в 1992-м, когда я был, можно сказать, в подвешенном состоянии. Меня временно назначили на должность главного инспектора Оргинспекторского управления, но держали “на подхвате” – то подготовь такую-то бумагу, то поучаствуй в совещании, то направь шифровку… И вдруг звонок из приемной министра: “Вас срочно вызывает Виктор Павлович”. Я не мог даже представить, зачем! Быстро дошел до приемной, подождал пару минут, и меня пригласили в кабинет. Баранников, не поднимаясь из-за стола, протянул руку и буркнул: “Садись!” Я сел.

Без какого-либо вступления он резко так сказал: “Я знаю, ты против меня вместе с Иваненко[4] развернул тут борьбу! – Он усмехнулся. – Я бы тебя выгнал, но… все говорят, что ты головастый парень. Поэтому я решил назначить тебя на должность заместителя начальника управления. К Погонию[5]. Знаешь его? – Я кивнул. – Работай! Но, если я что-нибудь узнаю про твое участие в интригах – вылетишь немедленно! Понял? – И, не дожидаясь ответа, бросил: – Иди!”» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

Через два дня после разговора с Баранниковым Орлов впервые вошел в кабинет Скокова на первом этаже главного кремлевского здания. С этого момента началась изнурительная работа у секретаря Совета безопасности – многочасовые обсуждения различных конфиденциальных вопросов текущей политики, принципов организации и формирования аппарата самого Совета безопасности, идей, которые должны лечь в основу первого послания Президента России Верховному Совету.

РАБОЧИЕ ЗАПИСИ: «Совещание у Скокова Ю.В. 23.4.92 г.

Доклад Президента до 1. VII… До сих пор – ЦК[6], СБ[7] – инструмент.

Процедура подготовки и принятия решения. Группа – по разработке концепции. Комиссия – работа по разделам. Принципы, логика документа (коррективы)…

Основа работы СБ – прогнозно-информационный, аналитический блок. СБ – ед. инструмент государственного управления в руках Президента… Как сформировать СБ? Президент должен понять, что СБ нужен ему как воздух… СБ – под сильную президентскую власть.

Некоторые фрагменты: сохранение государственности, защита личности, обеспечение устойчивости системы управления государством.

СОВЕТ Б. – инструмент обеспечения страт. стабильности с учетом внутриполитических факторов» (Из рабочего блокнота А.П. Орлова. Запись 23 апреля 1992 года).

Все бы ничего, но Орлова никто не освобождал от его прямых служебных обязанностей. Днем он продолжал руководить второй службой Оперативного управления – ставить задачи перед сотрудниками, связываться с территориальными управлениями, докладывать начальству отдельные вопросы оперативно-служебной деятельности, – и уже потом, вечером, мчаться в Кремль, чтобы, сидя вместе с коллегами за длинным столом в бывшем молотовском кабинете[8], обсуждать самые острые вопросы внутренней и внешней политики государства.

ИНФОРМАЦИЯ: «В первые недели работы в группе у Скокова меня переполняло чувство собственной значимости. Неожиданно для себя оказавшись в центре разработки важнейших государственных решений, я ощутил своего рода азарт и неимоверный прилив сил. Но больше всего меня сначала занимали чисто внешние эффекты. Проноситься на черной “Волге” через Лубянскую площадь по Ильинке и на глазах у гуляющей по Красной площади публики въезжать в ворота Спасской башни – это было потрясающе! Внутри все ликовало, и хотелось, чтобы все видели – это я, я еду в машине! Правда, въезжать непосредственно в Кремль получалось не всегда, и тогда я оставлял машину на Васильевском спуске. Да и с течением времени острота ощущений поубавилась. А к моменту перехода на работу в администрацию – вообще улетучилась» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

 

Иногда Орлову казалось, что он случайно оказался в компании могущественного секретаря Совета безопасности, опытного разведчика, не раз бывавшего в длительных загранкомандировках, начальника одного из ведущих управлений МВД и руководителя ключевого департамента Министерства иностранных дел. Его собственных знаний и жизненного опыта явно недоставало для того, чтобы веско и аргументированно отстаивать свою позицию, на равных «состязаться» с более старшими и уж, конечно, с более искушенными в политике людьми. Поэтому Орлов чаще молчал, а уж если говорил, то только в тех случаях, когда не сомневался в правильности своей позиции и был уверен в точности приводимых фактов и доводов.

РАБОЧИЕ ЗАПИСИ: «Совещание у Скокова Ю.В. 5.5.92 г., 18.45. Основная опора: армия, промышленность, территории.

1) Доклад Президента – как основной программный документ по вопросам внутренней и внешней политики.

2) Считать, что основой в подготовке… является МВК…[9]

3) Создать СБ в соответствии с Законом и Положением о СБ – приступить к формированию СБ на основе Временного положения. Обеспечить начало функционирования СБ с 20.5.92 г.» (Из рабочего блокнота А.П. Орлова. Запись 5 мая 1992 года).

Так продолжалось до самой осени, пока работа тайной группы не была свернута в связи с созданием аппарата Совета безопасности. За это время Орлов успел несколько привыкнуть к «коридорам власти», неоднократно на бордовых дорожках попадались известные ему по телевизионному экрану деятели – министры, политики, журналисты, бизнесмены. Однажды, когда они вместе с Виталием Федоровичем из Службы внешней разведки курили неподалеку от дверей кабинета секретаря Совбеза, вдруг в конце коридора появился Скоков в сопровождении коренастого круглолицего генерала.

– Вот, познакомьтесь, – сказал, лукаво улыбаясь, Юрий Владимирович, – представляю вам нового министра обороны и генерала армии[10]. Только что Борис Николаевич подписал указ. Можете поздравить. Вы будете первыми.

Генерал недоумевающим взглядом уставился на Андрея и Виталия Федоровича, напряженно пытаясь понять или вспомнить, что за люди перед ним. И тот и другой были явно ему незнакомы. «Может быть, это новые советники Президента или какие-нибудь недавно назначенные высшие чиновники администрации?» – именно этот вопрос читался в глазах Грачева.

– Это эксперты Совета безопасности, Павел Сергеевич, – наконец разрешил недоумение генерала Скоков.

Оба «эксперта» пожали руку генералу и сказали что-то вроде «поздравляем!» или «желаем удачи!», тогда еще не зная, сколько драматических и даже трагических событий будет связано с именем нового министра обороны Грачева.

– Теперь целую неделю руки мыть не будем! – пошутил тогда Орлов.

* * *

Опять резко зазвонил телефон. Орлов очнулся от воспоминаний, бросил взгляд на женщину-секретаря, что-то шепчущую в трубку, прикрываясь рукой, светловолосого «прикрепленного», продолжающего читать книгу, толстяка с газетой, сидящего напротив. Филатов все не приглашал в кабинет, видно занятый беседой с каким-то важным посетителем. Андрей взглянул на часы – было двадцать минут четвертого. Начало аудиенции явно затягивалось.

«Почему большие начальники не могут придерживаться назначенного времени? – подумал Орлов. – Или они считают нас всех мелкими сошками, удел которых ждать и догонять?»

Наверное, если бы сейчас кто-нибудь внимательно посмотрел на Орлова, то заметил бы на его лице, кроме легких признаков волнения, досаду и нетерпение. Причем, чем дальше шло время ожидания, тем более явным становилось проявление этих чувств. С ним происходило то, что в обиходе называется «перегореть». Вместо волнующего предощущения важного для его жизни события Андрей все больше ощущал растущее раздражение, которое путало мысли и перемешивало заранее сконструированные ответы, которые он намеревался дать на возможные вопросы руководителя администрации.

Орлов опустил взгляд на разворот яркого журнала, который все еще держал в руках. Броская реклама пива – покрытая капельками росы кружка, наполненная доверху янтарного цвета напитком, ниспадающие белые хлопья пены, искусственные белозубые улыбки парней, для которых, кажется, употребление пива является единственным занятием и настоящим смыслом жизни, – все это только усиливало раздражение Орлова. Он закрыл журнал, отодвинул его на середину стола. Тучный посетитель, сидящий напротив, поднял глаза на Андрея, окинул его безразличным взглядом и опять погрузился в чтение газеты. Прерванные было воспоминания о работе со Скоковым снова всплыли в памяти.

РАБОЧИЕ ЗАПИСИ: «Совещание у Скокова Ю.В. 13.5.92 г., План: – до Пн. – концепция (принципы строительства…).

в Повестку дня:

– вопрос о границе;

– вопрос о гостайне;

– о налоговой службе;

– выработка правил поведения на территории экономически единого пространства и санкций за их нарушение;

– основные принципы внешней и внутренней политики;

– система жизнеобеспечения государства» (Из рабочего блокнота А.П. Орлова. Запись 13 мая 1992 года).

Из той засекреченной рабочей группы почти все перешли на работу начальниками управлений в аппарат Совета безопасности и только Виталий Федорович с Андреем остались в своих ведомствах – первый потому, что отказался променять службу в разведке на чиновничий кабинет, а второй… Второму просто не предложили перейти в Совбез[11]. И это было не случайно.

В один из поздних июльских вечеров, когда все уже изрядно устали от бесконечных обсуждений, Скоков вдруг, откинувшись в кресле, стоящем в торце длинного стола для заседаний, сказал:

– Вот мы говорим: «национальная безопасность»… «безопасность внешняя», «военная», «внутренняя», «экологическая»… Перечисляем угрозы безопасности России… Все это верно… Но вот первое послание Президента, которое мы должны с вами сделать… Какая генеральная идея должна быть в нем? Каков должен быть стратегический курс государства? Вот – главные вопросы. Все остальные – производные от них. Двадцать третьего, в четверг, прошу каждого из вас подготовить тезисы по этим вопросам. Понятно? Каждый подумайте, что должно консолидировать наше общество? Какая идея должна лечь в основу этой консолидации? Докладывать будете мне лично на следующем совещании!

Было видно, что Скокова эти проблемы действительно очень заботили. Все, чем занималась группа в преддверии формирования Совета безопасности, лишь частично помогало ему в выстраивании собственной политической линии влияния на Президента, вокруг которого с некоторых пор буквально «вились» невежественные и нахрапистые советчики, обеспокоенные только одним – упрочением своего собственного влияния. Те, что год назад назывались соратниками Президента в борьбе за демократию и вместе с ним «защищали» Белый дом, к этому времени стали его близким окружением, обладающим реальными рычагами управления некогда могучего государства.

Это было время, когда в структурах власти стали появляться личности, которые, дорвавшись до источников народного достояния, созданного предшествующими поколениями, будь то нефть, газ, уголь, оборонные заводы, лаборатории или конструкторские бюро, буквально впивались в жизненную плоть страны. Растаскивание по личным карманам государственных ресурсов, которые создавались веками, превращало страну в гигантский пирог, который, расталкивая друг друга, можно было делить, резать на куски, кромсать на мелкие части. Вместо роста благосостояния и повышения уровня жизни народа, которые сулили «прорабы перестройки» и «борцы против тоталитарного режима», страна вползала в самую дремучую плутократию, где кучка нуворишей уже готова была распоряжаться всем богатством бывшего СССР, да что богатством, – миллионами жизней граждан многонационального государства.

Скоков, прошедший трудную школу организатора оборонного производства и прикладной науки, возглавлявший некогда крупнейшее в Москве научно-производственное объединение «Квант», не мог не видеть масштабов того развала, который происходил в стране. Оказавшись на кремлевском Олимпе и став, по сути дела, одной из ключевых фигур, влияющих на Президента, он пытался остановить процесс деградации, все больше и больше входя в конфликт с некоторыми фигурами из президентского окружения.

Давая поручение подготовить каждому свое видение стратегического курса страны, Юрий Владимирович, наверное, хотел сверить свои взгляды с мнением компетентных представителей «силового» и внешнеполитического блока, а может быть, и «нащупать» тот единственно верный путь, которым должно выбираться из трясины Российское государство.

– Ничего себе задачка! – только и сказал, выходя из кабинета Скокова, Виталий Федорович. – Ни много ни мало, «стратегический курс страны»!

Остальные только безнадежно вздохнули. Ведь всем приходилось напрягаться, невзирая на то, что на службе у каждого была масса дел, за всеми стояли большие коллективы сотрудников, и каждый нес ответственность перед своим собственным руководством. Тем не менее Орлов даже с некоторым воодушевлением воспринял поручение Скокова. Наконец-то он мог как-то проявить себя, показать на что он способен, попытаться убедить других в правильности именно своей точки зрения. Впрочем, когда Андрей на следующий день начал работать над тезисами, он вдруг убедился, что ему самому далеко не ясно, какие же позиции являются принципиальными и наиболее важными. Сначала он перечитал груду бумаг – различных документов, докладов, сводок, каких-то записок. Даже полистал газеты. Но это практически ни на йоту не продвинуло его к цели. Каждый дул в свою дудку. Гайдар[12] боготворил либерализацию цен и приватизацию государственной собственности, которые загоняли страну в нищету; Бурбулис[13], нагромождая одну фразу на другую, твердил о какой-то «особой российской ментальности»; Руцкой[14] с прямотой старого вояки выступал за возвращение госзаказа; Хасбулатов[15], во всем обвиняя правительство и Президента, призывал к созданию парламентской республики. Что-то толковое предлагал Вольский[16], но в короткое время Андрей так и не смог найти материалы с его выступлениями. В общем, надо было думать самому.

Орлов корпел над текстом тезисов сам, никого не посвящая в эту работу. Он поступал так не только потому, что получил указание Баранникова ни с кем не делиться услышанным в Кремле, но и из-за того, что не хотел никого втягивать в это немного странное занятие, чтобы не «подставить» кого-либо из подчиненных, если его позиция будет воспринята в Кремле как ошибочная или вредная.

Всю неделю он приезжал домой не раньше одиннадцати. Вконец измотанный за день круговертью дел и вечерними бденьями за подготовкой тезисов, Андрей успевал лишь поцеловать жену и мигом проваливался в тяжелый и беспокойный сон, который почему-то не снимал общей усталости. А на утро, наскоро позавтракав, он спускался вниз, где его уже ждала дежурная «Волга», и мчался на службу, чтобы успеть ознакомиться с шифртелеграммами, поставить задачи перед начальниками отделов, подготовиться к очередному совещанию у первого заместителя министра или начальника управления.

1Филатов Сергей Александрович – в 1993–1996 годах руководитель Администрации Президента Российской Федерации.
2Скоков Юрий Владимирович – в 1992–1993 годах секретарь Совета безопасности Российской Федерации.
3Баранников Виктор Павлович – в 1992–1993 годах министр безопасности России.
4Иваненко Виктор Валентинович – в 1991 году председатель КГБ (Агентства федеральной безопасности) РСФСР.
5Погоний Яков Федорович – в 1992–1995 годах начальник управления Министерства безопасности России.
6ЦК (сокр.) – Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза.
7СБ (сокр.) – Совет безопасности Российской Федерации.
8Рабочий кабинет в 1-м корпусе Кремля, в котором в 30-е и 40-е годы XX века размещался В.М. Молотов, председатель Совета народных комиссаров СССР, нарком, затем министр иностранных дел СССР.
9МВК (сокр.) – Межведомственная комиссия Совета безопасности Российской Федерации.
10Грачев Павел Сергеевич – в 1992–1996 годах министр обороны Российской Федерации.
11Совбез (сокр.) – Совет безопасности Российской Федерации.
12Гайдар Егор Тимурович – исполняющий обязанности председателя Правительства Российской Федерации (1992), консультант Президента России по вопросам экономической политики (декабрь 1992 – сентябрь 1993), первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации (1993–1994).
13Бурбулис Геннадий Эдуардович – Государственный секретарь, первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации (1992), руководитель политологического центра «Стратегия» (с 1993 г.).
14Руцкой Александр Владимирович – в 1991–1993 годах вице-президент Российской Федерации.
15Хасбулатов Руслан Имранович – в 1991–1993 годах председатель Верховного Совета Российской Федерации.
16Вольский Аркадий Иванович – в 1990–2005 годах президент Российского союза промышленников и предпринимателей.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru