Андрей Олегович Ларин
Возвращение Галахада
Послание Папы Бенедикта
II
в
Рождественскую ночь 1291 года
Курфюрст Фридрих Великий.
Курфюрст Фридрих наблюдал за суетой в Потсдаме. Фрейлины шуршали кринолинами, а пажи – лосинами пантолон. Сказки Гофмана уступили место ораториям Глюка, кивера гренадеров обросли китовым усом. Гофмаршалов сменили камергеры, поражающие монументальностью сфинксов. Как корсеты берлинских дам одухотворил парижский кутюр и банты!
В отличие от мясистых маркитанток Фридриха, французские дамы отличались тщедушностью. Падение Берлина исчезало из памяти его гренадёров. Парики сменяли постепенно муаровые перья. Фронтисписы Потсдамских колонн были испещрены латиницей. Графиня Невшатель, живо напоминающая своего кузена Кольбера слегка отёчным лицом, стояла возле портрета Людовика XV.
«Cher ami n`est pas vous trouvez que le garson Mozart est manifique.Encore le grace tour le bra le ancien coule cette italiano de Ariosto.C`est formidable… parole belle femmeSans doute la petite Mаdam Pompadur.
– La favorite de Loui Solei est manifice, – сказала госпожа Валансье, причём довольно едко, своей приятельнице мадам Клио.
А тем временем в Париже.– Париж стоит мессы, – сказал король Генрих Наваррский.
Но гугенотам Варфоломеевская ночь стоила ещё большего. Буало сух, и невыносим настолько, насколько Вольтер желчен и подвержен гордыни. Увы, сейчас не времена Монсегюра – где взять столько стоиков? Неужели эти раскормленные аббаты годятся на роль Франсуа Вийона, а розовощекие фламандские девы, похожие на першеронов, на роль Элоизы?
Прощёный холидей.
Вот некоторые персонажи в развитии нашего сюжета: Самюэль Это`о колдун вуду. И восходя порою к Богу, я низвергаюсь к небесам. Иной адепт восхваляет моббинг, как всеядность ролевых треннингов. Хабеас-корпус – это не Корпус-Кристи, – ощути разницу. Реальная политика и. неявная философия Олдоса Хаксли. Маленький господин Бейдеман – печально известный персонаж Томаса Манна. Известный мистик Фёдор Степун, как российский Жозеф де Местр, как его предтечи Леонтьев и князь Трубецкой, поднял высоко стяг российского консерватизма. Самсон Карраско – это Колосс Родосский, как говорил Мигель Унамуно в своей знаменитой речи против франкистских генералов.
Телекоммуникации для Каца. Наихристианнейший король Людовик правил сюзеренами и определял политику римской курии. Надо полагать, XIV-й. Яд Ва-Шем и Гедеон Рихтер, но не фармацевтическая компания, а пианист у Стены плача. «Когда Йозеф Кнехт становится Плинио Дезиньоре, наступают Новые Времена», – говорил Чарли Чаплин. Сивилла сновидений воспряла, когда Тулуз-Лотрек отправился в набег. Набег, забег, запой. Забег по злачным местам ночного Парижа. Томас Гейнсборо и его фантасмагории. Рейнольдс и Констебль неплохо зарабатывали на портретах знати. Святая простота.
Глава 12. Органика сивилл. Друиды на марше.
12.1.Хильдегарда Бинген и Эмма Ласкер.
Вивьен Ли и Лолита – викторианская сказка о прекрасном. Нимфомания и нарциссизм в стиле Набокова и Оскара Уайльда процветали во времена импрессионизма. Как украсть миллион –Грегори Пек и Одри Хёпберн. – уже голливудские сюжеты. Путешествуя с Маленьким принцем. Хильдегарда Бингенская покинула Мартина Лютера и отправилась в Консьержери. Всех консьержей в Консьержери ! – девиз маркиза Лафаейтта.
Все мы приобретаем другое отчество по мере веры в Бога-Отца. Но это за горами, а в долинах лежит тьма. Имена без отчеств и люди без отечества. Срочно требуется пророк-политтехнолог, который ходит, смотрит и время от времени поёт рэп-стишки вместо того, чтобы пускаться в пляс.
Сумбуру, абсурду и гротеску открывающихся цивилизационных ландшафтов и вселенских сценариев бодро аккомпанируют трубы Апокалипсиса. Пустыня – сковородка, на которой прожаривается история. Пляска миражей не позволяет ясно рассмотреть будущее.
Военная история Галахада
Жрецы, увешанные ядерными гранатами. Такая картина впечатляет, но не радует – уж лучше на Марс без обратного билета. Что нам на эту тему предложил Рэй Бредбери? Новое – хорошо забытое старое. Как говорил Станиславский: «Если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем акте оно стреляет». Галахад хорошо чувствует камертон времени, он руководствуется сверхзадачей – создать шедевр.
Галахад это не выдуманная фигура и писатель авторитетный. Поэтому в его творчестве мы подчас находим новые штрихи суровых будней наших современников. Но знает ли об этом общество? Очень часто в наше время можно услышать сетования, что нет в России нормального фэнтези, что нет никого, кто стал бы Толстым и Лермонтовым чеченских войн, что ничего не написано в художественной литературе серьёзного о войне в Афганистане. Что можно найти прочитать? Либо низкопробный боевик про супергероев, либо официальную пафосную пропаганду.
Военные повести, рассказы и поэзия не на слуху. О новинках военной литературы не прочитаешь в популярных газетах и журналах, о текстах не пишут литературные критики, не услышишь дебаты, не увидишь рекламу новых текстов, не прочитаешь интервью с авторами.
Современная военная литература находится вне так называемого литературного процесса. Как будто бы писателей и нет, как будто бы нет бурлящего, развивающегося пласта современной литературы, который описывает военные будни как объективную реальность, наследуя творческие идеи русских писателей: Куприна, Бунина, Сергеева-Ценского – и художника Верещагина.
12.2. От Сенженевьев де Буа до Шанхая. Страна утренней свежести
Сектология разума или мейнстрм. В поисках утраченного времени.
Когда же придет господин Годо? Известный вопрос из пьесы Беккета. Быть или не быть? И вот он пришел! Галахад вышел на авансцену не в качестве статиста, а с целым набором профессиональных эссе и рассказов.
Классика постреализма – любимый жанр Галахада. Он формирует собственное литературное пространство как ареал существования человека в культурном измерении.
– Ищу человека! – подобно Сократу восклицает Галахад. Эта тема красной нитью проходит через все его произведения.
Не is not а homoeconomicus, а интеллигентный читатель с хорошим вкусом и жаждой наслаждения классическими образцами. Феномены российского постмодернизма – это барбизонские кущи Бубнового Валета и Михайловское. Смотрите, кто пришёл! Арлекины и пираты, циркачи и акробаты, чей злодейский вид внушает страх.
Через реку Стикс – только с кентавром Хароном, через сумерки богов и повседневную суету – только с рыцарями Круглого Стола. В поисках утраченного времени, в направлении Свана течет река Лета, впадающая в космос. Как опытный кормчий ведет Галахад свой корабль, полный сказаний и мифов.
В своих драматических пространствах Галахад не визионерствует, а проживает жизненные коллизии вместе с героями своих пьес. Язык безупречен. Сладкоголосая птица юности и Валтазаровы пиры – это мифология и героика его эпоса. Например, сказка о Рейнеке-лисе.
Сказочная мистика его сказок поражает выпуклой характеристикой и сочностью жанровых аллитераций. Ему не откажешь в харизме, персонажи действуют и играют, как в итальянской комедии дель арте.
Прямая речь у Галахада всегда персонифицирована: Коломбина–Коломбина, Пьеро–Пьеро, Пульчинелла–Пульчинелла.
Он вне манипулятивных экспериментов и потребительских ярлыков. Язык – это власть, свобода – осознанная необходимость. Неожиданный парадокс: Слово и Дело времен Петра Великого – внезапный контрапункт его сюжетной линии. Замыслы его пьес свободны от диссонансов и принимаются читателями на ура.
12.3. Порталы фантастической темпоральности. Катрены Нострадамуса.
Какая дорога ведет к храму?
Русская цивилизация на рубеже веков сохранила свою идентичность. От этого факта и отталкивается автор, формируя свое кредо писателя, неравнодушного к судьбам русского и европейского мира. «Да, много воды утекло после Вестфальского мира», – заметил Мерлин.
Моральный пафос произведений Глахада очевиден, он подчас обращается к истокам русской цивилизации, становясь, как – бы современником и толкователем «Повести временных лет». Галахад, вместо того чтобы пускаться в пляс, поёт стишки, прерывает ими плавность (или сумбурность, абсурд и гротеск) изложения.
Если совершать обзор современной эпохи, то обращение к персонажам “Игры в русский бисер” более чем уместно. Да и Восток, причём не только Ближний, пришёл в движение. Молчат (молчанием ягнят?) только Африка с Латинской Америкой, варясь в собственном котле (и соку). С Парком Русского периода (если он и в самом деле наступает) стыкуется и “Властелин Колец”.
Моби Дик – отторжение во времени.
Герои в этой пьесе Галахада появляются и исчезают не вовремя, произвольно гуляя и перемещаясь во времени и в пространстве. Из-за острова на стрежень – таков суперзамысел капитана Ахава. Как пишет Владимир Микушевич, перефразируя Гегеля, если теория расходится с фактами, тем хуже для фактов. Реперные точки и романистика вполне созвучны Рабле.
Литературное наследие Галахада феноменологично и наполнено неожиданностями и поисками. Порой кажется, что он посадит своих героев на летающий остров Лапуту и отправится в загадочное путешествие вместе с капитаном Ахавом. В своих произведениях Галахад проводит параллели с трилогией Носова о Незнайке и коротышках. Знание – двигатель прогресса, однако мистерии и плоды цивилизации всегда раскрываются в коллизии запретного плода. Галахад оптимистичен и многогранен, пафос его произведений обращен к читателю, а не замкнут на себе. Классическая формула – человечество смеясь прощается со своим прошлым, Тонкая ирония пронизывает драматургию рыцарей Круглого Стола. Он мастер жанра и магистр ludi.
Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, там на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там на курьих ножках стоит без окон и дверей. Этот парафраз вполне созвучен риторике Галахада. И днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо песнь заводит, налево – сказку говорит. Это всё о Галахаде.
12.4. Археология Мифа. Малая колесница санскрита (Хануман Ганеша Мирэй Басацу)
Эта вечная добрая сказка. Ох уж эти сказочники – рождается сюжет, и Галахад его мгновенно подхватывает и развивает. Исторические хроники и лирики нового Амбера – таков заход в историю культур и пространство нового монументального эпоса. Ему под силу интерпретировать любой эпос, будь то Калевала или Старшая Эдда. Также в сказках Галахада есть определенные пересечения с Махаяной и Махабхаратой.
Галахад играет на разных пространствах, апеллируя развернутыми метафорами и абстракциями. Он полифоничен и многогранен в своих поисках неизбитых истин.
Этимология образов и топонимов заставляет вспомнить патристику и имена отцов, как у Лакана. Наяву представляются четырнадцать имен Будды: Шахьямуни, Гаутама, Говинда, Сидхартха, Майтрейа, Бодхисатва и т.д. Кажется, что оживают мистические образы буддистского пантеона: бодхисатва Мирей Басацу (Хотей), смешной толстяк; бог обезьян Хануман, бог-слон Ганеша. Мышление и творчество Галахада предстает как лёгкая метафизичная гармония слов, своего рода «интеллектуальный коан» или «улыбка Чеширского кота». Это высокое искусство и классическая традиция мастера пера и инженера человеческих душ. Некая смешная аллитерация по мотивам произведений Галахада. Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить – все равно тебе водить!
А вот еще из той же риторической корзины. Синдбад и Галахад – два великих путешественника.
Поющие в ночи, но не в терновнике.
– Алмазный мой венец, – сказал Король Артур, поправляя корону.
В короне хватало сапфиров изумрудов и аметистов. Хороши были персонажи сказок и баллад нашего героя. Определённый тонкий панегирик Гаврошу. Маленький зуав геройствует вовсю. К оружию, товарищи!Французская литература создала традицию, в которую укладывается вся романистика ХIХ-ХХ веков, от Бальзака до Сент-Экзюпери. Маленький Принц, новеллы Мериме и Стендаля породили высокий смысл нравственной литературы. В этом смысле Галахад также наследует традиции сентиментальных романов и средневековых утопий: идет перекличка времён и поколений. Современный джентльменский набор включает в себя разнообразную стилистику и обилие мыслеформ. Как говорил Коровьев, наша аппаратура всегда при нас. И это культрегерская позиция автора. Рококо, Бидермайер, реализм, постмодернизм – стадии генезиса мировой литературы. О времена, о нравы! Прокрустово ложе современных смыслов не повод для подражания. «Москвичи – хорошие люди, но их испортил квартирный вопрос», эта фраза Воланда вполне созвучна зарисовкам Галахада. Разнообразные ремейки и симулякры порождают мешанину смыслов, являясь апофеозом безвкусицы и тавтологии – сейчас это повсеместно..
12.5. Волшебник Волдеморт. Тринити, Морфеус и Нео. По дороге в Мордер. Финал поисков Грааля.
Размышления Галахада о будущем в минуты озарений. Чем отличается Властелин Колец от Звездных войн? Или научно-популярная фантастика от фэнтези и сайенс фикшн?
Новый поворот событий всё ближе к сетевому будущему. Когда Г.Форда спросили, что он будет делать, если его производство лопнет, он ответил: «У меня останутся мои идеи, и я создам что-то новое». Рамка между концептуальной конструкцией, архаичным мировоззрением и потребительским стандартом – специфическая проблема всей западной реальности.
В этом смысле западная цивилизация заполнена культурными образцами, а восточная – культурными иерархиями. Однако мы существуем в едином культурном и духовном пространстве. «Когда мы едины мы непобедимы: таков лозунг рыцарей Круглого Стола», – подытожил Артур.
– Дружище Арриги написал в свое время блокбастер «Адам Смит в Пекине», – заметил Парсифаль.
Западная цивилизация сформировала колоссальный технологический и технократический аппарат. Пределы роста – глобальные барьеры западной цивилизации. Философия техники выступает как преодоление технологии. Проблема дополнительности Восток–Запад и диалог цивилизаций – основа глобального развития. Сейчас на первый план выходят глобальные знания. «Бизнес со скоростью мысли» – такова современная парадигма бизнеса и финансов, новая форма турбокапитализма. Известный финансист Д. Сорос сформулировал основной принцип современного капитализма – это «алхимия финансов», идея достаточно пагубная, – заметил Прокл Харум. Прогнозная парадигма и стратегия сети – атрибуты нового инновационного миропорядка: Мир стоит на грани футурологии – Футурошока; стресс – коллапс или развитие биологической системы вне нашего сознания. Система меняется, и на смену автаркии идет диссоциированный и эшелонированный процесс. Третья волна, как писал Олвин Тоффлер.
– Эту волну, цунами, поднимем мы, – хором заявили рыцари.
Глобализация – феномен разворота данной темы в историческом контексте. Выборные технологии – сетевой вариант политической культуры, пронизывающий её духовную и интеллектуальную топику. Все большую роль будут играть те СМИ и корпорации, которые смогут нащупать болевые точки сетевых фрагментов, вписаться в архитектуру сетевого многообразия.
Глобальные сети – прообраз или дико-образ будущего, глобальные сети требуют активного изменения окружающей среды, в том числе и социума. Cовременная модель лидера – это позиция, персона в стратегической игре. Кинетизм Социального компьютера ищет выход. Каковы пути этого выхода?
– Ехидна охраняет компьютерное хранилище, – предупредил Галахад. – В год Белой крысы нас ждут всяческие напасти и потрясения, справиться с которыми будет нелегко, – добавил он.
Pro gnosis, по определению, означает предвидение знания. Интеллектуальные инвестиции – это тот неразменный рубль, который всегда оказывается востребованным. Специфика современного процесса заключена в прозрачности генетических форм всеобъемлющего развития экономики и соответственных им общественных мотивов и процессов. Изучение экономической истории не дает в принципе никаких рецептов развития и экономического роста, оно лишь создает на базе данной конкретной теории предпосылки для нового качества, в частности, качественный скачок. Истэблишмент на это не пойдет,– заметил Артур.
В разного рода стратегиях рассматриваются различные форматы и методы сетевого продвижения. С одной стороны, это сбывающиеся прогнозы, с другой – текущие процессы планирования и регулирования. Подчас данные стратегии в большей степени манипулятивны, чем технологичны. Манипуляции сознания – одна из оборотных сторон сети. Рассматриваются все фрагменты, затем разборка-сборка конструкции, в системах распознавания информации (транскодирования).
Мистическая риторика автора. Грааль Галахада.
Итак, Грааль найден! И что дальше? Парсифаль, Ланселот, Тристан, Галахад (к Мерлину). «Я не понимаю, что за время имморалите сейчас?» – повторяет Галахад в своих дискурсах и штудиях. Почитай Декларацию Независимости, – ответил тот, – они все это сомниткльно обьяснили.
Громкокипящий кубок аллитераций, символов и образов – стезя Галахада по следам ненаписанных рассказов. Для него всё ещё впереди. Итак, мы предвкушаем погружение в творческие замыслы Галахада, в пасторалии его образов и литературные формы. Служить бы рад, прислуживаться тошно – такова авторская позиция Галахада! Вот она – волшебная сила искусства!
ЭПИЛОГ.
Презумпция галактической правды и Матрица счастья.
У Ницше Заратустра ходит везде и пляшет, но это в Прошлом. Открывшаяся перед ним картина осталась в ранцах с шанцевым инструментом у солдат Третьего Рейха, распространявших эпидемию коричневой чумы по осколкам построенной Европой колониальной цивилизации. Акция удалась, фашизм победил в умах людей и навязал нормы морали на столетие вперёд, передав эстафетную палочку террористическим движениям всех регионально-националистических и культурно-религиозных расцветок. Уныние постмодерна уступает общекультурное пространство андеграунду, который вместе с бессмыслицей момента постоянно меняет маски.
Есть ли у нынешнего периода истории своя Музыка? Хотя бы рок-н-ролл биттлзов из 60-х годов ушедшего столетия? Похоже, что нет, и мы снова вместе с Феллини слышим предвоенную «Репетицию оркестра». Гармония Октавы, как Целостность и одновременно символ устремлённости в Будущее, представлена, главным образом, Россией. Эти трубные Звуки спорят с какофонией и диссонансами уходящей Эпохи, хотя их можно попутать и с трубами Апокалипсиса. Но разве Апокалипсис – это только разрушение, а не пророчество о Миллениуме всей христианской эпохи? Так символически выступает Смысл против Бессмыслицы.
Если совершать обзор современности, то обращение к персонажам «Игры в бисер» более чем уместно. Надо только учесть Парк Русского периода! Всё-таки «Игра в бисер» написана для Европы Шпенглера на период Ночи, которая должна последовать за её Закатом. Будет ли рассвет и Новый День? Появится ли Солнце с Востока, как нам подсказывает наблюдение природы и законы естествознания? С Парком Русского периода (если он и в самом деле наступает, как нагадали Пророки) стыкуется «Властелин Колец» Толкиена, правда с рокировкой Запада и Востока. Весь Восток целиком, причём не только Ближний, пришёл в движение. Молчат (молчанием ягнят) только Африка с Латинской Америкой, варясь в собственном котле (и соку).
Игротехника, ролевые игры – инструменты познания, предлагаемые старой эпохой, не говоря уже о повальном компьютинге. Как и в «Игре в бисер», Церковь находится среди основных игроков, так же, как и госчиновники с обывателями-мещанами, мышкующими в торговых комплексах. Если добавить масс-медиа, банки и ТНК, то проявится общая картина современности, копирующая рекламные электрические огни любого ночного города Земли. Правда, пирамида Учителей, радеющих об Этике и Знаниях, так и не выстроилась.
The Wall Пинк Флойда – нежный детский фарш из неотёсанных подростков на выходе тестовых образовательных программ. В Парке Русского периода – на выходе ЕГЭ. Это тот фельетон, от которого Гессе-Заратустра пустился в пляс сразу после Ницше и отстроил утопию Касталии. Спасающая мейнстрим европейской цивилизации педагогическая провинция ещё не состоялась, хотя мы не теряем надежду. У всех на устах вопрос: будет ли продолжение Осевой истории?
Иракская военная авантюра США «Буря в Пустыне» – начало хаоса и заката Старого мира. Это Первая Труба Апокалипсиса. Продолжение – Сирия, где представлены все тренды авраамической веры. Сон о Золотом Веке, как вера в лучшее будущее, замаячил на периферии коллективного сознания. Мусульманская линия, с верблюдами, стратегией мавра и ахметами, караванными путями в Китай и Индию – теза к Парку Русского периода с его христианской ортодоксией, вперемешку с посткоммунистическими идеалами раннего Христианства. Две тезы к антитезе англо-американского Запада. Ещё одна теза – посткоммунистический Китай. И ещё одна, зверофизиологическая, – это многомиллиардная откочевка южного полушария на плохо заселённые территории северного полушария, пока удерживаемые золотым миллиардом напополам с сибирскими скифами и украинскими казаками. Для аналитики то ли экономики, то ли финансов, Автор выбрал аналогию с размножающимися клетками, а денежные вливания посредством кредитования сравнивает с вирусами.
Возможно, такая аналогия исторического развития со стратегией жизни и плодотворна, но она не проведена через весь текст, хотя упоминания «биополитики» встречаются там и тут, за что Автор и приносит свои извинения. Д. Андреев сравнивает политику мировых держав с пытающимися расширить свою территорию и рычащими друг на друга тиранозаврами.
Существует и сравнение политики государств с басенными персонажами: Англия–лиса, Германия–волк, Россия, естественно, – медведь, Франция–обезьяна, Америка – тигр. Тигр-Шерхан? Тогда для осмысления игровой ситуации подойдут джунгли из «Маугли». Правда, традиционное для пастушеских цивилизаций евангелическое противостояние волков и охраняемых собаками овец никто не отменял.
Спонтанно использованный Автором термин Медиа-бароны наводит на глобальные антиглобалистские размышления. Он заставляет представить нынешнюю политическую элиту как криминальное сообщество. Мафиозные кланы поделили мир и им правят! А ростовщические финансы – их общий кошелёк, возглавляемый МВФ «общак». Контроль, торговля оружием и наркотиками, в которой участвует армия США, – вот к чему привела диктатура выгоды. Она и правит современными элитами. Под её музыку гаммельнский Плясун ведёт наивное, так и не повзрослевшее, одурманенное рекламой и фальшивой информацией человечество то ли в пруд, то ли в болото. Всё время в освещаемых фотовспышками репортёров событиями появляется прикипевший к земной цивилизации Сатана под разными масками – то Люцифера, то Аримана, то фирм, предлагающих интимные услуги, то сект, относящихся к конфессиям мировых религий или миксам из религии и науки. Современный, прочно сложившийся образ Вельзевула – Скай-нет из “Терминатора-3”, а черти – обслуживающий персонал Мирового Компьютера, запускающие в него всевозможные социальные программы, включая цветные революции и демократические бомбёжки. Ролевые игры и игротехники укладываются в сценарии блокбастера. К ним подходит и символическая картина театра масок или циркового представления. Как и коррида с инициативными тореадорами, которые выходят на арену с разбушевавшимися быками, а им аплодирует собравшаяся на представление публика. Хотя более подойдёт арена с выталкиваемыми на неё гладиаторами для отвлечения внимания публики от смысловых проблем. «Бои без правил» всё больше выходят из маргинальной тени и скоро, наверное, войдут в номинацию Олимпийских игр.
Хаос и абсурд, если присмотреться и прислушаться, имеют свой, интернациональный язык. Что нам подсказывают отрывочные факты из мировой (осевой) истории? А персонажи сказок и мифологий разных народов мира, частично откорректированные Голливудом и мультииндустрией Уолта Диснея? А концепции физики и биологии, ставшие столь широко распространёнными благодаря технике и медицине? Всё это тот «микс», который образует рекламно-иероглифический язык эпохи, на котором Автор попытался представить тренды геополитики и геополитические расклады. Есть на что опереться и в фэнтези на пару с сайенс фикшен. Но это уже выход из фельетонной эпохи, попытка связности и поиски утопий или прогнозов,ориентирующих нас на будущее. Геополитика не об этом, она ещё не свела свои счёты с Римом.
Третий Рим – это Москва, по свидетельствам Ивана Грозного. Первый Рим варваров переместился из Вены в Брюссель, а Второй – из Стамбула-Константинополя то ли в Иерусалим, то ли в Мекку. Четвёртый – обозначил Белый Дом на Капитолийском холме в Вашингтоне. Третий Рим борется с Четвёртым (Москва с Вашингтоном) как Тигр с Обезьяной (по образному сравнению Мао Цзе-Дуна). Остроты ситуации добавил планетарный кризис 2020 года, развернувшийся вместе с коронавирусной пандемией. Ветхозаветные старцы и благородные отцы должны отправиться на свалку истории.
Сложится ли Пятый Рим после пандемии или откочевка организует очередную Священную Римскую Империю? Если организует, то интересен состав. И какая столица вместо Вены? Дамаск, Пекин или Иерусалим? В третье тысячелетие, как и во второе, все дороги не к Риму, а к Иерусалиму, а там непредсказуемо! Как говорит в конце пьесы залитый кровью Гамлет, «Дальнейшее – молчанье», и нирвана Новой Эпохи. Человечество смеясь расстается со своим прошлым.
Все путём – мы ждем перемен!